Областной конкурс по истории Волгоградской области
Мой край родной, казачий»
Учреждение: МКОУ Красноярская СОШ
Чернышковского района Волгоградской обл.
Консультант: Бавыкина Людмила Владимировна
п.Красноярский
Введение.
Глава I . Александр Михайлович Листопадов – собиратель и исследователь народных казачьих песен.
Глава II . По следам экспедиции.
Глава III . «Песня казачия - чтобы ни конца, ни краю не было»
Заключение
Приложение
Источники и литература
Введение
Большую ценность духовной культуры казаков представляет проявление искусства в фольклоре: особенности народной речи, песни и танцы. Казачьи песни выражают чувства и мысли казаков, самые яркие моменты их жизни: смерть, рождение, работа, день свадьбы, служба, любовь. Они связаны с традициями и обрядами теснейшим образом. Как правило, содержание песен простое и никогда в них нет чего-то грубого. Обычно оно относится к близким людям и занятиям на родине, обычаям. К примеру, невеста признается в любви: "Какова рыба без воды,/ Такова млада без милого дружка, / Без милого, без донского казачка". (" Ой, да, ну, как по морю ").
Казаки складывали песни-сказания: "Ты встань, проснись, православный царь,/ Государь ты наш, Александр Павлович!/ Погляди, посмотри свои войска Донские,/ Они в строю стоят, обучаются,/ Они делают не по - старому, а по - новому». Данные песни до сих пор передаются через поколения и их можно услышать сегодня на берегах Дона. Собирал такие песни казачества выдающийся фольклорист, музыкант, Александр Михайлович Листопадов. Свою работу мы посвящаем его деятельности и исследованиям. В 2012-2013 г.г. отмечается 100-летний юбилей первой научно- исследовательской экспедиции (1902-1903г.г.) по донскому краю с целью собирания донских песен, былин, исторических песен донского казачества. С помощью экспедиции под руководством исследователя А.М. Листопадова русская донская казачья песня приобрела всеобщее признание и уважение. С ноября 1902 по июнь 1903 гг. было записано 703 казачьих песни и 17 калмыцких. А всего было собрано более 1100 песен.
В процессе работы по теме мы узнали, что экспедиция исследователя прошла и по нашему краю, в частности, по станице Есауловской, в которую входил хутор Тормосино. Хуторские песни старейшин были записаны и вошли в сборник мало известных казачьих песен.
В лице А. М. Листопадова, мы видим не только опытнейшего и неутомимого собирателя, но и вдумчивого исследователя народной песни. Его труд - ценнейший вклад в золотой фонд отечественной музыкальной культуры. Это не только музыкально-этнографический документ, но и памятник истории; художественная антология, которая, минуя всяческие обработки, может прямо войти в репертуар наших многочисленных хоровых коллективов, которые сейчас исполняют казачьи песни. Такие ансамбли есть и у нас в Чернышковском районе.
П есня донских казаков – это пылкость чувств и резвость мысли. Таковой она и должна быть – выражать душу этого вольного народа. Впрочем, культура казаков – это, прежде всего воспитание через традиции, которые, к счастью, сохранились, и хочется надеяться, будут сохраняться в будущем.
«Степь Донская вышла навстречу,
Окружила шелестом трав,
И казачьей старинной песней
Показала свой вольный нрав»
« Песня о казачьей песне»
Серова Елена.
Глава I . Старинная казачья песня – это одно из проявлений жизни народа. Не зря говорили: казаки не пели, они играли песню. Исполняя то или иное произведение на общих народных гуляниях, праздниках, представители казачьего сословия не только голосом, а и всей своей сутью, движениями выражали отношение к тому или иному событию, воспевали ли они красоту родного края, гордость ли свободолюбивого населения, преданность ли Отечеству или умение ценить любовь и крепкую дружбу.
Листопадов Александр Михайлович – знаток и истинный ценитель казачьей песни. Музыковед, фольклорист, собиратель и исследователь народных песен (в основном донских) родился 18 сентября 1873 г. в донской станице Екатерининской (ныне Краснодонецкая) на Донце Белокалитвинского района в семье учителя, умер 14 февраля 1949 в Ростове-на-Дону. Музыкальное образование он получил в Новочеркасской духовной семинарии. В 1903-1905 году изучал историю и теорию музыки в Московской консерватории. В 1904-1907 году слушал лекции на факультете филологии Московского университета. В 1892-1902 г.г. работал учителем хуторской школы на родине.
А.М. Листопадов активно участвовал в собирании и исследовании донского казачьего фольклора, он записывал только те песни, которые не были известны другим исследователям. С 1902 член музыкально - этнографической комиссии в Москве. Участник и руководитель ряда фольклорных экспедиций (1902-1904). С 1907 в Саратове (выслан из Москвы за участие в студенческих революционных кружках); в 1907-1915г.г. преподаватель в средних учебных заведениях, в 1915-1920 г.г. в консерватории, в 1918-1920 член комитета по управлению консерваторией и руководитель музыкальной секции Гороно.
В 1920-1934г.г. преподаватель Донского педагогического института и музыкального техникума в Новочеркасске, в 1934-1936 преподаватель музыкального училища и руководитель кабинета народной музыки в Сталинабаде (Душанбе). С 1936 в Ростове-на-Дону, руководитель хора донских казаков.
А.М.Листопадов - автор публикаций по песенному фольклору донского казачества в сборниках: "Труды Музыкально-этнографической комиссии", журналах "Музыка и жизнь", "Советская музыка" и др. сочинениях: « Народные песни. Казачья песня на Дону» М., 1903; «Песни донских казаков (совместно, С. Я. Арефиным)» М., 1911; «Песни донских казаков» т. 1-5. М., 1949-1954г.г.
Исследовательской работе Александр Михайлович посвятил более пятидесяти лет своей жизни. 1902- 1904 гг. А.М Листопадовым бала организована экспедиция в донские станицы по собиранию казачьих песен. Это была первая научная экспедиция. При выработке маршрута руководствовались не только историческим прошлым того или иного населенного пункта, но и фактом, подтверждающим проживание коренного казачьего населения с незатемненной преемственностью предания, для получения более ценного материала.
С музыкальной стороны собранный песенный материал представляет интерес. До начала исследовательской работы Листопадова записей донских казачьих песен в печати не было.
Экспедиция отправилась по направлению заселения области сверху и снизу - по Дону, с его крупным притоками (Донец, Медведица, Хопёр, Бузулук); общая протяжённость маршрута - более 2500 верст.
Исследования начались 18 октября 1902 г. со станицы Ермаковской и закончились в Старочеркасской 8 июня 1903 г. Всего были обследованы 99 населённых пунктов шести казачьих округов: Первого Донского, Донецкого, Хоперского, Усть-Медведицкого, Второго Донского и Черкасского, а также Ростовского, Таганрогского и Сальского округов, населённых в основном крестьянами. В последнем из них в калмыцкой станице Денисовской были записаны 17 калмыцких песен с переводом текстов.
Как проходила работа экспедиции? При посещении «песенного пункта» давали знать атаману следующей станицы или хутора о своем приезде. Просьба, поддержанная предписанием Наказного Атамана, о содействии экспедиции выполнялась. Каждая станица старалась поддержать свою репутацию "песенной". Лучшие песенники от 40 до 70 лет и старше, иногда двумя-тремя группами со своим запевалой или "заводчиком" и "подголосниками" приглашались в станичное правление. «…Чтобы избежать худой славы, песенники изо всех сил, чтобы не ударить в грязь лицом: сыгрываются, делают списки лучших своих песен, которыми надеются блеснуть…» [ 1 .]
Все исследуемые населённые пункты, конечно, отличались по собранному материалу. В ряде станиц (Качалинская, Иловлинская и др.), лежащих вблизи торговых и административных центров - Цимлянской, Усть-Медведицкой, Н.-Чирской и др., - половина населения зарабатывала торговлей, извозом и т.п. Сколь-нибудь ценных песен, по мнению собирателей, здесь найти не удалось.
Особенностью метода работы Листопадова было одновременное записывание н текста песни и напева.
Первый очерк "Донская казачья песня" был опубликован им в 1905 г. В сборник были включены различные по жанру и мелодическому стилю песни, а также песни разного поэтического содержания.
Военно-казацкая тема пронизывает как великорусские, так и калмыцкие песни донского казачества. В донском песенном фольклоре отразилась история Русского государства, в котором Войско Донское принимало активное участие.
С 1936 по 1948 годы A.M. Листопадов руководил хором донских казаков, стремясь на практике осуществить свои теоретические убеждения. За полвека собирательской деятельности им было записано около 1800 народных песен, в том числе около 1300 донских казачьих песен. Исследователи творчества Листопадова отмечали, что он не хотел мириться с «предсказаниями» исчезновения в будущем народной песни: «Все его человеческое существо протестовало против этого. И он, музыкант, поэт, этнограф и гражданин, все делал, чтобы увековечить песню в ее лучшей, наиболее истинной форме» [ 2 .]
Более тридцати лет прошло с тех пор, как закончился выпуск пятитомного наследия А. М. Листопадова "Песни донских казаков" (1949 – 1954г.г.) ставшего крупным вкладом в советскую музыкальную фольклористику.
В 1911 г. вышел из печати сборник песен донских казаков, основанных на записях А. М. Листопадова. В него было включено 107 песен разных жанров. За этот сборник Александр Михайлович был награжден золотой медалью и премией.
Его статьи и очерки, появившиеся в результате экспедиции, вызвали большой интерес в научном и музыкальном мире. До этого никто так подробно не изучал песни донского казачества, их манеру исполнения и особенности казачьего говора. Необходимость в специальных знаниях побудила Листопадова поступить в Московскую консерваторию, где его учителями были С.И. Танеев, А.Д. Кастальский, а затем и на филологический факультет Московского университета.
Александр Михайлович воспроизводил в своих трудах особенности диалекта донских калмыков, как лексические, так и фонетические. Не допускал «олитературивания» текста, сохранял характерные повторы слов, словообрывы, междометия, дополнительные слоги и звуки, употребляемые в распевах протяжных песен. Стремился, как писал он, "полностью сохранить народный говор, не исключая фонетических особенностей".
А. М. Листопадов, будучи фольклористом, одновременно был и музыкантом-художником. Именно поэтому ему удавалось восстанавливать утраченное, исправлять искаженное, составлять из осколков драгоценное целое.
Листопадов - реставратор песен о Разине. Они слагались казаками на просторах между Доном, Волгой, Каспием... Но в дальнейшем на Дону их не оказалось. Были утрачены те песни, что воспевали достоинство свободолюбивого казака и своим идейно-художественным острием были направлены против помещиков и их покровителей. Царизм разгромил казачью вольницу. Его идеологи стали душить свободолюбивые песни казачества. Их запрещали петь, их переделывали так, чтобы они служили чуждому делу... А. М. Листопадову удалось вернуть народу бесценное богатство - песни о Степане Разине. Его исследования казачьего пения для нынешнего поколения действительно бесценны.
В первой книге собраны былинные песни (65 записей), во второй - песни исторические (159 записей).
И те и другие объединены в группы посюжетно, а исторические, кроме того, размещены в хронологической последовательности. В группировке былинных песен сюжетный принцип выражен в том, что последовательные комплексы песен приурочены к отдельным богатырям: Илье Муромцу, Добрыне Никитичу, Алеше Поповичу, Дюку Степановичу и другим. В особый отдел выделены эпические песни о зверях и птицах.
Далеко не все былинные песни имеют законченное сюжетное развитие, ввиду медленного развертывания повествования в развитой форме протяжной песни. Многие песни лишь вводят в былину, дальнейшие события которой остаются недосказанными. Однако некоторые песни являют собой вполне законченные эпизоды, не требующие дальнейшего развития.
Многие сюжетные темы, особенно любимые народом, встречаются в нескольких вариантах. Тексты наглядно говорят о прочности донской песенной традиции, о поразительной памяти народа.
А М. Листопадов в своей книге пишет следующее о казачьих песнях: «Экскурс в область песенно-исторического творчества преимущественно рассматривает вопрос о роли донского казачества в создании исторических песен. Народные исторические песни, - заканчивает автор, «это в подлинном смысле слова народная история русского государства» [ 3 .]
Глава II . В этнографических материалах встречаются записи песен наших земляков. Позднее родилась идея о составлении свода казачьих песен разных исторических периодов, записанных на территории современного Чернышковского района, а так же, по возможности, и информацию о исследователях, проводивших эту работу. Однако к этой теме музей приступил лишь в 2011 г. - после приезда в Чернышковский район экспедиции ростовского Южного федерального университета под руководством Т.Ю. Власкина.
Занимаясь данной работой, мы обратились в наш этнографический музей по истории казачества Чернышковского района, к директору М.Н.Луночкину с вопросом « А не проходил ли путь экспедиции исследователя Листопадова по нашему краю?». На основе материала, предоставленного Михаилом Николаевичем удалось выяснить, что экспедиция А.М.Листопадова проходила и на территории нашего края 26 ноября 1902 г. в частности по станице Есауловской. Говоря о ней, следует отметить, что в первые годы советской власти из-за «контрреволюционности» она лишилась статуса станицы и стала волостным селом; затем её переименовали в Степано-Разинскую, а при создании новой сети районов Сталинградской области административным центром района сделали хутор Тормосин. До 1951 г. станица территориально входила в состав Тормосиновского района. В период заполнения чаши Цимлянского водохранилища Степано-Разинскую затопили, а жителей переселили в близлежащие хутора бывшего района, территория которого вошла в состав Чернышковского района.
По датировке записей песен и поселений можно проследить маршрут Листопадова по Второму Донскому округу Области войска Донского. Путей было два: железнодорожный - по Восточно-Донецкой железной дороге; и речной - пароходом вверх по Дону. Однако, когда экспедиция въехала в пределы 2-го Доноского круга, ударили морозы и Дон в это время стал. Пришлось двигаться берегом на пролетках. Для экономии времени руководство экспедиции заранее обращалось к станичному и хуторским атаманам, чтобы те подготовили группу казаков-песенников к моменту их приезда. Среди станичных атаманов началось негласное «соревнование» за звание самой «песенной» станицы. Отголоски той «борьбы» довелось услышать в Серафимовиче (бывшей окружной Усть-Медведицкой станице) в 80-х гг. прошлого столетия из оброненной фразы: «... на что уж Есауловская песенная, а вот наша станица... еще лучше!!»
Есауловский атаман Антон Никандрович Киреев представил две группы песенников: «станичную» в составе: Напалкова Осипа Емельяновича (1866), Коняева Михаила Алексеевича (1870), Бурняшева Бориса Андреевича (1872), Вифлянцева Захара Никифоровича (1864), Бурняшевой Марфы Алексеевны (1865) и «хуторской». При этом Александр Михайлович особо отметил исполнителей казачьих песен - Напалкова О., Коняева М, и Бурняшева Бориса.
Из 36 хуторов больше всего было записано песен в хуторе Тормосин. Вот фамилии и имена тормосиновских песенников: Бурняшев Алексей Федорович (1839), Бурняшев Левон Федорович (1831), Бурняшев Михаил Федорович (1827), Бурняшев Лука Григорьевич (1868), Чекалов Емельян Архипович (1819) /в скобках указана дата рождения исполнителя/. Результатом поездки стали записи текста и музыки трех «донских» былин: « Ой, воздалече было, воздалеченько» (На Илью Муромца нападают разбойники); «Ой да, как у нас было» (Дюк Степанович и три разбойничка) и «Ай, кто бы, кто бы-то дознал» (Былина о Севрюке) и 20 песен: «Ай, по морю, по морюшку» (Разин в морском набеге); «Ой да, не шуми, вот и, не бушуй» (Разин под Симбирском (1671 г.); 130. Ай, не грозная на нас тучушка восходила. (Прутский поход Петра (1711 г.); «Не Пруцкой король» (Баталия у Кунерсдорфа); «Ой да, что никто-то не знает, не ведает» (Царь Александр журит брата за измену); «Ай, не лесом я шла» (Мы с тобой, моя милуша, влюбе поживем); «Ай, яблоночка ты моя» (К бабочке дружок приезжает); «Ай, чесал молодец кудрецы» (Младец пошел к сударушке); «Ой, да, сама-то я хорошая бабочка» (Кручина бабочку сокрушила); «Ай, где хожу я, девочка, гуляю» (На уме-то дружка держу); «Ай, сестрицы вы, подруженьки» (Ни в ком правды нет); «Ай, ночушки мои» (Ссора с милым); «Ой да, ну, прошла-то моя молодость» (Досталась молодцу ревнивая жена); «Ай, близко было города Черкасскава» (Девушка уезжает с дружком); «Ой да, ну, как по морю» (Кто тебя, сиротинушка, вскормил, вспоил); «Ой да, девочка по садику пеш ходила» (Миленочку мому смены нету); «Ай, зародился казаченька в горе» (Паночка заманивает казака); «Ой да, сторона ты моя» (Нет вольней батюшки Дона Тихого); «Ай, отъезжал-то мой милой» (Любушка кается дружку в измене) и «За Уралом за рекой» (Казаки «гуляют» за Уралом-рекой)».
Как видим тематика казачьих песен разнообразная: от былин и исторических песен до песен разбойничьих, «служивских», любовных и семейных.
А.М. Листопадов записывал песни на фонограф, с последующей расшифровкой и переложением их на ноты и последующей публикацией в сборниках в дореволюционный и советский периоды.
В начале 90-х гг. прошлого столетия в России был впервые опубликован «Казачий словарь-справочник» А.И. Скрылова и Г.В. Губарева. В нем упоминается о станице Есаулоеской, славившейся своими песенниками, перечислялось несколько фамилий исполнителей казачьей песни без указания источника, откуда взяты эти сведения. [ 4 .]
Глава III . В наших краях песни донские стали возрождаться в 90 г.г. . В начале 70-х гг. XX века в х. Тормосине действовал казачий хор (рук. Т.В. Шефатова), который исполнял некоторые песни из сборников Листопадова. С уходом из хора участников первоначального состава исполнителей, новые певцы не сумели в полной мере перенять манеру пения старинных казачьих песен, которые остались лишь в записях A . M . Листопадова.
Из всего «есауловского списка» к концу XX века в репертуаре казачьего ансамбля Чернышковского районного Дома культуры исполнялась лишь «Как за Доном, за рекой казаки гуляють». («За Уралом, за рекой казаки гуляют»).
Песни донских казаков, собранные и записанные Листопадовым A . M . в экспедиции, были опубликованы в сборниках с приложением нот, поэтому есть возможность их восстановить и включить некоторые из них в репертуар современных казачьих хоров и ансамблей. Участники бывшего народного ансамбля «Цимлянская сторонушка» (р.п. Чернышковский) намерены осуществить этот проект.
Подспорьем этому могли бы стать фонограммы, записанные на фонограф Листопадовым, но сохранились ли они? Если сохранились, то мы имели бы возможность услышать голоса своих предков столетней давности.
При разработке туристических маршрутов Чернышковского муниципального района казачий музей предложил проект одного из них - «Богатырская застава» (излучина р. Цимла (трасса М-21), стержнем, которого стали бы былины, записанные Листопадовым в станице С. Разинской. Работники казачьего музея планируют создать экспозицию, посвященную экспедиции Листопадова А.М в станицу Есауловскую и увековечить имена песенников - исполнителей.
В каждом хуторе нашего района можно найти энтузиастов, мастеров-песенников, которые поют казачьи песни, тем самым продолжая традиции своих предков. Многое в исполнении казачьей песни изменилось сегодня, но она жива. Послушать о казачьих традициях мы можем благодаря ансамблям народного казачьего творчества. Некоторые творческие коллективы поселений были созданы в середине 90-х годов. Именно тогда отмечается подъем и возрождение казачества, его традиций и ценностей. Интересно было встретиться с народными коллективами, которые исполняют казачьи песни. Таковыми являются народный коллектив Сизовского СДК (руководитель Хиломанчик А.В); народный коллектив «Станичники» Морского СДК (руководитель Бурняшева Н.В.); вокальный коллектив «Хуторок», носящий звание «народного» (руководитель Севастьянова Т.В.); юные воспитанники тормосиновского клуба «Донские соколы». Казачьи песни объединили людей разных профессий, разного возраста, именно в этом сила преемственности наших русских казачьих традиций, передающихся от поколения к поколению. Перед нами предстают неповторимые произведения казачества, как бы вынутые из старинной шкатулки, они живы и прекрасны.
В каждой песне раскрывается казачья мудрость. Песню можно слушать, можно подпевать, у нее можно учиться. Звучащую песню трудно, почти невозможно перевести на ноты. Ее не только слушаешь, но и подпеваешь, идя «по следам», по песенной дорожке вместе с участниками этих ансамблей. В казачьем многоголосии различаются три таких дорожки с разветвлениями. Это голос запевалы (нижний бас), голос его помощника («серёдка», верхний бас) и парящий орнаментальный верхний подголосок («дискант»). Душа донского многоголосия – это дискант. Основой донской казачьей песни является мужское пение.
Коллективы народной казачьей песни участвуют в районных, областных фестивалях: «Как у нас на Руси», «Шолоховские Зори», в конкурсах других районов: Суровикино, Серафимовиче, Средней Ахтубе, Клетской, Ростовской области и других. Они являются дипломантами и победителями некоторых конкурсов.
Главная задача народных вокальных коллективов - сохранение и воссоздание культуры казачества во всем ее многообразии, а также возвращение традиционных этических норм в жизнь, быт, процесс воспитания детей.
Заключение.
Впервые за всю историю русского казачества донская казачья песня оказалась в центре внимания, в этом заслуга исследователя и собирателя песен музыканта и фольклориста Александра Михайловича Листопадова. Он не хотел мириться с "предсказателями" исчезновения в будущем народной песни. Все его человеческое существо протестовало. И он, музыкант, поэт, этнограф и гражданин, все делал, чтобы увековечить песню в ее лучшей, первозданной форме.
Позволяют ли д онские былины и старинные песни казачества говорить об их музыкальном богатстве? Безусловно. Во-первых, пластичность и полнота широких мелодий. Во-вторых, ладовое разнообразие старинной донской песни. В-третьих, стройная выдержанная полифоническая система изложения, которую сам автор определяет, как «двухголосие». [ 5 .] В-четвертых, развитая форма песни, богатая разнообразием структур музыкально-поэтической строфы.
На научной конференции по народному творчеству донского казачества, проходившей в Ростове в 1961 г, с вдумчивым анализом деятельности Листопадова выступил музыковед Б. М. Добровольский. Он сказал следующие слова: « Пятитомное издание "Песен донских казаков", безусловно, является замечательным памятником нашей советской культуры и вместе с тем - памятником колоссальной творческой деятельности А. М. Листопадова. Все песни этого издания отредактированы и поданы в таком виде, что большинство из них могут в любую минуту прозвучать с нашей советской эстрады не как архаика, не как ушедшее в прошлое искусство, а как живое творчество донских казаков. В этом величие и огромное значение труда замечательного музыканта-художника». [ 6 .].
8.Статьи.Очерки.Фото.
Добровольская Варвара Евгеньевна,
к. филол. н., заведующая фольклорно-этнографическим отделом
Государственного республиканского центра русского фольклора, сказковед.
Эту мысль священники в XIX – начала ХХ в. очень хорошо это понимали. Образование, которое давали семинарии позволяли неспециалистам в области фольклора и этнографии понять, что у народа существует своя культура, не всегда соответствующая как общепринятой традиции, так и церковным догматам.
Вероятно именно это понимание привело к тому, что многие священники занимались сбором фольклорных и этнографических сведений. Это были не единичные факты, о чем свидетельствуют страниц губернских и епархиальных ведомостей, труды губернских ученых архивных комиссий и классические фольклорные сборники.
Так, в сборнике русских сказок А.Н. Афанасьев более 500 сказок из разных губерний России. И многие сказки были записаны именно священниками. Так, сказку «Мужик, медведь и лиса», записал в Архангельской губернии священник Михаил Фиалкин, сказку «Лиса и дятел» в Васильевском уезде Нижегородской губернии – монах Макарий, сказку «Надзей, папов унук» в Ржевском уезде Тверской губернии – священник Николай Разумихин. Отметим, что последняя сказка записана с соблюдением всех диалектных особенностей и до настоящего времени привлекается диалектологами для иллюстрации особенностей тверских диалектов.
Еще одним примером активной собирательской работы священнослужителей является их работа в рамках деятельности Русского географического общества. Так, в материалах РГО по Нижегородской губернии отмечено 100 корреспондентов. Из них – два помещика, три становых пристава, один исправник, то есть 6 человек, а остальные 94 человека это священники или люди духовного звания .
Среди корреспондентов РГО по Нижегородской губернии был иеромонах Макарий (Миролюбов), профессор Духовной семинарии, родившийся в Рязанской губернии. Он окончил Московскую духовную академию и защитил магистерскую диссертацию. В 1842 г. он прибыл в Нижний Новгород, где был назначен в семинарию для преподавания ряда дисциплин. 1846 г. он принял монашество и стал иеромонахом Макарием. Под этим именем он известен как православный историк, писатель, ректор двух духовных семинарий, глава несколько епархий.
В Нижнем Новгороде Макарий включился в работу по изучению церковных древностей, истории монастырей и храмов. Он создал свою сеть корреспондентов из сельских священников и с их помощью собирал материал по народным религиозным воззрениям и по фольклору. Эти материалы он отправлял в РГО, где за активную деятельность был избран членом-сотрудником. Им была составлена программа для сбора исторических сведений и с одобрения архиепископа Иакова ее разослали по всем приходам и церквям Нижегородской губернии.
Все фольклорно-этнографические работы проф. Макария, являясь сводами, содержат обширный материал, превышающий тот, что имеется в описаниях, сделанных священниками-собирателями по отдельным селениям. Его «Собрание песен…» содержит 53 хороводно-игровых песни, 23 свадебных. Он одним из первых обратил внимание на то, что есть песни, которые он обозначил как «употребляемые в пирах и компаниях и в других случаях веселия». Только сейчас, наука пришла к тому, что необходимо фиксировать контекст бытования песни и записи подобного рода очень помогают ученым, поскольку в ряде ситуаций мы записываем преимущественно воспоминания о песнях или просто какие-то фрагменты и спросить о контексте некого. А в данном случае мы имеем и текст песен, и описание их бытования. В собрании пословиц и загадок, составленным Макарием, 233 текста, что сопоставимо классическими собраниями .
Есть и другие пример.
В той же Нижегородской губернии, в Арзамасском уезде, активно собирал фольклор священник Василий Страгородский. Он предоставил в РГО статью о народной жизни и крестьянского быта села Арати, где подробно изложил сведения об облике крестьян, особенностях языка, домашнем и общественном быте, нравственных способностях, образовании и фольклоре. Другой священник, Петр Михайлович Ландышев, служивший сначала села Заястребье Судогодского уезда, потом селе Верхний Ландех Гороховецкого уезда опубликовал первый для Владимирской губернии и один из первых для русской традиции вообще материала о шуточном обычаи бегства молодухи от родни мужа со свадебного пира. Иван Федорович Розанов, священник Зимнезолотицкого прихода Зимнего Берега Белого моря собрал большой материал по свадебному обряду Верхней Золотицы. Список можно продолжать довольно долго.
Помимо священников фольклор активно собирали люди, получившие теологическое образование, но по тем или иным причинам священниками не ставшие. Николай Семенович Шайжин, окончивший Олонецкую духовную семинарию и Петербургскую духовную академию , одним из первых обратил внимание на такой жанр фольклора как плачи. Именно ему принадлежит запись плачей от жительницы села Нигижма Лукерьи Ланевой, именно он открыл Настасью Степановну Богданову (вторую по значимости после Ирины Федосовой вопленицу Заонежья) от которой был записан уникальный плач вдовы по мужу, погибшему на Киваче при сплаве леса, плач по вору, сосланному в Сибирь и рекрутская причить.
Ответ на вопрос, почему священники являлись такими хорошими собирателями фольклора, довольно прост. Одним из основных методов собирательской работы являются экспедиции. Исследователь приезжает в некий населенный пункт и начинает опрашивать людей о том, какие обычаи и обряды существуют в данной местности. Но, человек отнюдь не всегда соглашается разговаривать с исследователем. Более того, исследователь отнюдь не всегда может сформулировать вопрос так, чтобы исполнитель на него ответил. Даже самые обычные на взгляд специалиста вопросы показывают какая зачастую пропасть между собирателем фольклора и носителем фольклорной традиции . Например, важный для специалиста по народному календарю вопрос о членении сезонов вызывает у исполнителей фольклора недоумение. Собиратель (особенно молодой) пытается узнать о народных представлениях, связанных с началом лета и может сформулировать вопрос так: – Когда начинается лето? Обычно ответ звучит следующим образом: – Как у всех нормальных людей 1 июня. Хотя на самом деле в рамках фольклорной традиции, например, Владимирской области начало лето связано с Троицей и Духовым днем. На данной территории считается, что весна заканчивается в Троицу, а лето начинается в Духов день, когда «Святой дух теплом на землю дохнул».
Чтобы проблем, связанных с пониманием собирателя и исполнителя не возникало собирать фольклор лучше стационарным методом, то есть собиратель и исполнитель живут рядом, имеют общие проблемы и заботы. Для собирательской деятельности требуются люди, живущие в деревне постоянно и почти в тех же условиях, что и их информанты. Но с другой стороны люди грамотные, способные записать то, что им рассказывают и поют, и достаточно образованные для того, чтобы оценить, что именно они записали.
В 1852 г. «Известия Императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности», редактором которых был И.И. Срезневский, была разработана программа наблюдений над языком и словесностью. Предполагалось, что к программе будут привлечены широкие круги грамотного населения. Но оказалось, что только две группы населения рассматриваются крестьянами если не как свои, то по крайне мере как близкие. Это учителя, но их было мало, и сельские священники, которые, как известно:
Косили, жали, сеяли
И пили водку в праздники
С крестьянством наравне.
Зачастую священник оказывался единственным звеном, связывающим простой народ с образованным обществом.
Министр народного образования не дал И.И. Срезневскому официального разрешения обращаться к духовенству с предложением собирать фольклор, так как это «не входит в круг их обязанностей» , но неофициально Академия стала привлекать к этой работе местных епархиальных архиереев. И те откликнулись на призыв, и Академию захлестнул вал материалов с мест.
Одним из откликнувшихся был протоирей Евграф Андреевич Фаворский.
Он родился в 1821 г. в Павлово на Оке. И с этим городом связана вся его жизнь. Он кончил Нижегородскую духовную семинарию и был рукоположен в священники Троицкой церкви, где раньше служил его отец.
Он очень серьезно относился к своему долгу перед обществом. Он был депутат со стороны духовенства в судебных процессах, судебный следователь по делам духовенства, член Нижегородского статистического комитета.
По воспоминаниям родственников он не только беседовал с прихожанами, но и слушал в их исполнении народные песни и былины. В распоряжении ученых есть 16 текстов записанных священником. И это тексты высочайшего качества записи. В этих записях есть редкий для того времени сюжет о «Василисе Никулишне». Несмотря на то, что эта блина впоследствии записывалась Марковым, Ончуковым, Григорьевым в большинстве антологий приводится именно текст Фаворского.
Евграф Андреевич в вел в научный оборот два других былинных сюжета «О Василии Игнатьевиче» и «О том как Василий Казимирович и Добрыня Никитич в орду ходили». Еще три былинных сюжета были к тому времени известны, но варианты о. Евграфа стали хрестоматийными. Это Илья Муромец и Соловей разбойник, свадьба Алеши Поповича и былина о Чуриле. Помимо былин были записаны исторические песни. Вероятно, он записывал и прозу, и обряды, но достоверной информации об этом нет .
Когда дело касается классических жанров, то любой образованный человек, если будет знать, что это нужно (а политика государства была такая, что все знали, что нужно фиксировать свое культурное наследие), зафиксирует подобные тексты. Конечно, не все будут фиксировать одинаково хорошо: встанет вопрос о том, как будет проведена фиксация, насколько она достоверна и т.д., – но текст зафиксирован будет.
Но былины и исторические песни совсем не весь русский фольклор. Более того, у фольклорного материала существует этнографический контекст. И в этом случае священник оказывается в некой двойственной ситуации. С одной стороны, он понимает, что это наследие народа, с другой стороны, это самое наследие вступает в конфликт с христианской верой.
Так, о. Макарий, о котором было сказано выше, издал обобщающую рукопись «О религиозных обычаях и предрассудках в Нижегородской губернии»: в ней более 260 текстов (приметы, поверья, заговоры, описание ритуалов, запреты разного рода, христианские легенды и пр.). И публикация этих материалов в значительной степени подвиг собирателя, который в силу своей профессиональной принадлежности должен с подобными представлениями бороться.
В деревнях существует традиция лечения заговорами. С точки зрения фольклориста это то, что нужно выявлять и фиксировать, с точки зрения любого нормального священника это магия, и с ней надо бороться. Что собственно довольно часто и делается. Причем без фиксации. А сами бабушки, которые лечат заговорами, говорят, что они лечат молитвой, что они обращаются к Богу, молятся перед иконами и т.д. Отметим, что зачастую в роли заговора выступает каноническая молитва, чаще всего «Отче наш» или «Богородица». Приведем один пример. «Зубную рожу» (инфикционное воспаление лицивого нерва) лечат с помощью чтения «Отче наш». Над больным читается молитва, что естественно не противоречит вере. После чтения молитвы поджигают шерсть и прикладывают к больному месту. Антисептические свойства золы известны. Руками оттягивают больное место – это массаж. Казалось бы никакое из этих действий нельзя назвать предрассудком. Если учесть, что так делали в то время, когда антибиотиков не было, то вероятно для простого человека это было единственным спасением от болезни. И вряд ли священник может это осуждать. Однако если лечение попадает на праздник Благовещенья, то шерсть до службы не жгут, потому что боятся, что в противном случае в течение всего года в деревне будут пожары. Безусловно это суеверие, с которым священник должен бороться.
Случай из совсем недавней фольклористической практики. В Костромской области молодой священник отмечает резкое увеличение числа прихожан на Благовещенье. Все присутствующие в церкви берут просфор, но не едят их, а уносят домой. В процессе опроса выясняется, что просфоры нужны не как причастие, а как магическое средство от червей. Их берут для того, чтобы закопать в огороде. В данном населенном пункте такая традиция, которая с точки зрения веры является суеверием и даже кощунством.
Таких историй и священники, и фольклористы могут рассказать довольно много.
В статьях, которые печатались в помощь священникам, неоднократно отмечалось, что для успеха в борьбе с суевериями, предрассудками и заблуждениями среди сельского населения, проповеднику следует познакомиться с достижениями этнографии, иметь представления по народной психологии и специфике народного православия. В помощь сельским священникам духовные издания публиковали разнообразные этнографические материалы, развернутые рецензии на наиболее значимые работы этнографов и фольклористов.
В настоящее время церковная литература подобных подборок не делает. И сельские пастыри зачастую сами вынуждены принимать решения о том, что является фольклором, что не является, что допустимо, а что подлижит искоренению, что им делать с народным православием и с суевериями. Но на самом деле и фольклористы не очень знают, что они должны сказать священникам в тех случаях, когда народная традиция расходится с церковной.
Например, люди приходят на могилу к некой женщине, молятся там, просят ее о помощи в каких-то мирских делах. Рассказывают, что и при жизни она помогала советом страждущим. Местный священник записывает все, что случалось при жизни женщины, все чудеса, которые так или иначе связаны с молитвой на ее могиле, добивается того, что она становится местночтимой святой. Заслуга священника в фиксации фольклорных легенд бесспорна; он не разрушил традицию, а неким образом согласовал ее с церковной жизнью. Но что делать с рассказами о происхождение леших и домовых так популярных в фольклоре. Так, считается, что лешие произошли от свергнутых Богом ангелов, спрятанных Богом детей Адама и Евы, проклятых строителей Вавилонской башни, потомков Хама и фараонова войска. Все они связаны с библейскими событиями, но в тоже время никакого отношения к каноническому тексту не имеют. Мотивация многих обрядовых действий, запретов и предписаний, опирается на библейские мотивы. Что делать священнику, когда он слышит: «Когда враги схватили Иисуса Христа, то святой Петр отрезал Мальху ухо. Тогда Иисус, взял ухо, и, положив его позади себя, благословил иудейскую веру»? Легенды о Каине и Авеле соответствуют библейскому сюжету, но рассказываются обычно для того, чтобы объяснить появление пятен на луне.
Фольклористы необычайно благодарны священникам, которые прежде чем бороться с суевериями своих прихожан, их записывали. Есть огромные многостраничные тексты, которые священники отправляли по инстанциям, чтобы выяснить, бороться или не бороться с суевериями.
Наконец, еще один аспект. Священники для своих прихожан зачастую становятся участниками обрядовых практик. И если Крещенские обряды и крестные ходы к святым источникам не противоречат вере самого священника и его паствы, то обрядовые обходы домов, для священника и для мирянина имеют разное значение. Священник освящает помещение, а хозяин дома ждет, когда служба закончится, и он сможет замести веником на рясу, уходящего священнослужителя, клопов и тараканов, потому что это, с его точки зрения, верный способ избавиться от вредных насекомых.
Даже таинство исповеди в народной традиции часто переосмысляется. Действия священника истолковываются носителем народной традиции как магические. Вот пример такой записи, сделанной в Уржумском районе Кировской области: “Когда человек долго болеет, приглашают священника. Тот открывает Евангелие и читает. Если он о мёртвых читает – значит, скоро помрёт, если о живых, выживет».
Лучше всего отношение к такому аспекту фольклора еще у одного священника – Алексей Николаевич Соболев. Он родился в 1878 г. в Покровском уезде Владимирской губернии. Учился в Московской духовной Академии и тема его диссертации «Загробный мир по древнерусским представлениям». В этой работе наряду с древнерусскими сочинениями множество фольклорных записей: приметы, поверья, снотолкования. Ему принадлежат записи плачей, сборник посвященный родильной обрядности. Изучал он и свадебный обряд. В предисловии к данной работе он обращается к своим коллегам да и ко всей русской интеллигенции с призывом «заглянуть в глубь народной жизни, понять народную душу; изучать жизнь простолюдина, со всеми ее темными и светлыми сторонами» .
Примечания:
Священник Павел Флоренский. Из богословского наследия. // Богословские труды. Вып. 17, М., 1976. С. 127- 128.
Подробнее об этом см. Ю.А. Курдин. Православные священники и народознание в Нижегородской губернии середины XIX века // Православный Саров. http://pravsarov.su/content/14/746/841/843.html
Архиепископ Макарий (Миролюбов). Церковный историк и духовный пастырь. – Нижний Новгород, 2009.
Подробнее см: Никифорова Л. А. Династия Шайжиных: священнослужители, просветители, педагоги // Православие в Карелии: Материалы 3-й региональной научной конференции, посвященной 780-летию крещения карелов / Отв. ред. В. М. Пивоев. Петрозаводск: Изд-во Карельского научного центра РАН, 2008. С 339-346; Она же. Историк Пудожского края Н.С.Шайжин: Страницы биографии // Историко–культурные традиции малых городов Русского Севера: Мат. региональной научной конференции (7–9 сентября 2006 г.). Петрозаводск, 2007. С.41–51.
Подробнее об этом см. Добровольская В.Е. Роль контекста в бытовании и реконструкции фольклорного текста // Традиционная культура. 2004. № 3. С. 46-55.
Срезневский И.И. К истории издания «Известий и ученых записок второго отделения Имп. Академии Наук (1852 –1863) // Сборник отделения русского языка и словесности Имп. Академии Наук. СПб., 1905. №3. С.52.
Подробнее см. Смолицкий В.Г. Е.А. Фаворский // Православные священники – собиратели русского фольклора. М., 2004. С. 12 –22.
Соболев А.Н. Свадебный обряд в Судогодском уезде Владимирской губернии. Владимир, 1912. С.8
Волгоградский
Государственный институт искусств и культуры
По предмету: «Этнография и фольклор»
По теме: «Собиратели фольклора»
Выполнил
Студент группы
3РТП И ОЗО
Макаров Геннадий
Проверил преподаватель:
Сластенова И.В.
ВОЛГОГРАД 2005
Собиратели русского фольклора.
Собиратели и исследователи фольклора уже давно обратили внимание на «складность» русских пословиц.
Специально рассмотрению стихотворной формы пословиц и близких к ним жанров посвящено исследование И. И. Вознесенского «О складе или ритме и метре кратких изречений русского народа: пословиц, поговорок, загадок, присказок и др.» (Кострома, 1908), которое не утратило своего значения и до нашего времени.
Вместе с тем следует признать, что в дореволюционной фольклористике и советской науке первых двух десятилетий вопросы стихотворной организации русских пословиц не стали объектом всестороннего рассмотрения. Ю. М. Соколов в связи с этим в середине 30-х годов совершенно справедливо писал: «Если пословица до сих пор еще совершенно недостаточно изучена в социально-историческом плане, то русская фольклористика не может похвастаться также и сколько-нибудь подробным изучением художественной стороны ее. Исследователи обычно подчеркивают, что «пословица большею частью является в мерном или складном виде» или что «форма пословицы — более или менее краткое изречение, часто выраженное складной, мерной речью, нередко метафорическим /поэтическим/ языком», но по вопросу, в чем точно заключается «склад и мера», обстоятельных исследований до сих пор не имеется» .
Известную смысловую и интонационную самостоятельность в пословицах приобретают не только их части, но даже отдельные слова, которые по своей смысловой выразительности нередко приближаются к фразе. Вот примеры таких пословиц: «Стерпится-слюбится»; «Сказано-сделано», «Было — и сплыло» .
Мы рассмотрим несколько направлений собирателей фольклора.
Раз мы начали с пословиц и поговорок, то о них мы и начнем рассказ.
Мало кто знает сейчас, что Владимир Иванович Даль- составитель знаменитых Толкового словаря и сборника «Пословицы русского народа», был по крови на половину датчанин, лютеранин по вероисповеданию.
Вернувшись из плавания, Даль был произведен в мичманы и направлен для прохождения службы в Николаев. В марте 1819 года Владимир Даль на перекладных направлялся из Петербурга на юг. На древней новгородской земле, выезжая со станции Зимогорский Чм, обронил ямщик словечко: -Замолаживает…
И на недоуменной вопрос Даля объяснил: пасмурнеет, дело к теплу. Семнадцатилетний Даль достает записную книжку и записывает: «Замолаживать» - иначе пасмурнеть- в Новгородской губернии значит завалакиваться тучками, говоря о небе, клонится к ненастью. Эта запись стала зерном, из которого через 45 лет вырос Толковый словарь.
Но до этого еще очень далеко. Лишь начат сбор необычайных речений, слов и присловий, народных устных богатств.
Даль увидел и дороги Молдавии и Болгарские села, и турецкие крепости. Он услышал чужой говор и все оттенки родной русской речи. У бивуачного костра, в свободную минуту в госпитале, на постое записывал Владимир Иванович все новые и новые, не слышанные ранее слова.
В 1832 году начинается серьезная литературная деятельность В.И.Даля. Столичные журналы печатают его статьи под псевдонимом «Владимир Луганский» или «Казак Луганский» - по названию родного городка. Даровитый рассказчик, общительный человек. Даль легко входит в литературный мир Петербурга.
Он сходится с Пушкиным, Плетневым, Одоевским, другими известными писателями и журналистами. Его произведения быстро завоевывают огромный успех.
Весной 1832 года Даль снова круто поворачивает свою судьбу - отправляется в далекий Оренбург в качестве чиновника особых поручений при военном губернаторе. Даль - коллежский асессор чиновник 8 класса, что соответствует майору в армии.
Объезжая казачьи станицы и стойбища кочевников, Даль открывал для себя особый мир русского тревожного приграничья. Он не только наблюдал порядки и обычаи, не только записывал слова, он действовал, лечил больных, ходатайствовал за обиженных. «Справедливый Даль»,- прозвали его степняки.
В Оренбурге он встретился с Пушкиным, который приехал в дальний край собирать материал по истории Пугачевского бунта. Вместе они ездили по местам, где начиналось движение Пугачева, расспрашивали стариков. Тогда Пушкин посоветовал Далю всерьез заниматься литературой, вероятно, он же подал мысль вплотную взяться за словарь.
Последняя встреча Даля с Пушкиным произошла в трагические декабрьские дни 1837 года в Петербурге, куда Даль приехал по служебным делам. Узнав о случившейся дуэли Пушкина с Дантесом, Владимир Иванович тут же явился на квартиру к другу и не оставлял его до конца.
Пушкина лечили дворцовые медики, Даль был военный врач.
Хоть и не так он был знаменит как Шольц, Саломон или Арендт, но именно он подавал Пушкину надежду до последнего часа, именно он оставался с раненым неотлучно последнюю ночь.
Издание толкового словаря и собрание русских пословиц требовало огромных денег. Даль принял решение- работать и зарабатывать, откладывать на будущее, чтобы в пожилом возрасте иметь возможность отдаться любимому делу.-
В духе времени Владимир Иванович поручает своим подчиненным заниматься его личным делом. Григорович вспоминал о Дале: «Пользуясь своим положением, он рассылал циркуляры по всем должностным лицам внутри России, поручая им собрать и доставить ему местные черты нравов, песни, поговорки и прочее». Но не чиновники своими подношениями составляли далевские коллекции. Все шире расходилась слава Даля, не только писателя, очеркиста, но и подвижника, взявшего н6а свои плечи общенациональное дело. Со всех концов России доброхоты посылают ему свои собрания, списки редких слов и речений. Это было время пробуждения интереса в обществе к быту, жизни народа. Русское географическое общество созданное при живом участии Даля, разослало во все концы России «Этнографический циркуляр» с предложением изучать быт населения всех краев.
Кончалась пора, когда географию Франции и быт Древнего Рима образованные люди знали больше, чем свои, отечественные. Журналы один за другим осведомляют публику о подвижничестве Даля, просят помочь. Многие известные деятели культуры, такие, как Лажечников и Погодин собирают для Даля слова, песни, сказки. В журнале «Отечественные записки» Даль снова и снова благодарит своих помощников.
В 1848 году перебирается в Нижний Новгород, на пост управляющего удельной конторой.
«Во время десятилетнего пребывания в Нижегородской губернии, Даль собрал множество материалов для географического указания распространения различных говоров», - пишет Мельников-Печерский.
Нижегородская губерния в этом отношении представляет замечательное своеобразие.
Еще бы! Знаменитая Макарьевская ярмарка была событием европейского значения. Здесь пересекались торговые пути Востока и Запада- чай из Китая, железо с Урала, хлеб из степных губерний, ковры из Средней Азии, мануфактура и промышленные товары с Запада- все, что производилось на бескрайних просторах Российской империи, все, что ввозилось с сопредельных стран, выставлялось, продавалось на заставленном лавками низинном пространстве возле устья Оки. 86 миллионов рублей серебром- таков был торговый оборот Макарьевской ярмарки в те годы.
Новая эпоха вырывала крестьян с веками насиженных мест перемешивала в общем котле, и так создавался тот язык, который Даль назвал живым великорусским .
Даль в совершенстве овладел одним из главных качеств фольклориста: умением разговаривать с людьми, разговаривать людей. «Было кому и было чему поучиться, как надо говорить с русским простолюдином»-, вспоминает Мельников-Печерский, часто сопровождавший Даля в его поездках по губернии. Крестьяне верить не хотели, что Даль был не природный русский человек. «Он ровно в деревне взрос, на полатях вскормлен, на печи вспоен,- говаривали они про него- и как он хорошо себя чувствовал, как доволен был, когда находился среди доброго и толкового нашего народа!»
Даль был от природы оберуким- то есть с равной ловкостью владел и правой и левой рукой (это помогло ему в глазных операциях, где он действовал той рукой, какой было удобно), таким же оберуким он был и в отношении своей судьбы: мы не сможем назвать лишь увлечением составление грандиозного Толкового словаря на 200 тысяч слов, свода пословиц, включающего более тридцати одной тысячи речений, литературных произведений, занимающих почти четыре тысячи страниц текста, многочисленных статей, собрания песен, сказок и т.д.
На склоне лет Даль поселился в Москве. Дом его сохранился- просторный особняк на Пресне. Здесь завершился титанический, подвижнический труд Даля- составление сборника пословиц русского народа и Толкового словаря.. Этому занятию Даль отдавал по три-четыре часа в день на протяжении десятилетий. Собранные пословицы он переписывал в двух экземплярах, резал на «ремешки». Один экземпляр подклеивал в одну из 180 тетрадей по разрядам- это было собрание пословиц. Другой вклеивался в алфавитную тетрадь к ключевому слову- это примеры для Толкового словаря. За полвека Даль объяснил и снабдил примерами около двухсот тысяч слов. Если вывести «среднюю цифру» , получится, что при двенадцатичасовом рабочем дне он в течении полувека каждый час записывал и объяснял одно слово. Но ведь он не только собирал и записывал- он творил, служил, жил!...
Толковый словарь живого великорусского языка вместил в себя: «Речения письменные, беседные, простонародные, общие, местные, областные, обиходные, научные, промысловые и ремесленные, иноязычные, усвоенные и вновь захожие, с переводом. объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных, подчиненных, средних, равносильных и противоположных и многое другое.
Погружаясь в его богатство, не веришь, что все эти тысячи слов прошли сквозь одни руки. Словарь Даля живет и будет жить, покуда жить будет народ русский.
Теперь на временном расстоянии мы глубоко благодарим Даля за его грандиозный труд. Словарь, очерки быта, собрание пословиц- это для нас один из верных ключей, открывающих минувшую эпоху. Задачу свою- дать в словах, пословицах, картинах быта точный фотографический снимок русского мира середины 19 века, запечатлеть жизнь нации в малейших деталях и проявлениях- Даль блестяще выполнил. Будет идти время, будет меняться жизнь. Неизменим, останется колоссальный образ эпохи, созданный Далем. И чем дальше, тем ценнее будет он для грядущих поколений. -
Часть 2
ПРИНЦИПЫ ИЗДАНИЯ. СОСТАВ И СТРУКТУРА
СЕРИИ «БЫЛИНЫ» СВОДА РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА
Былинный эпос как выражение художественного гения русского народа — выдающийся памятник общечеловеческой культуры. Входя в восточнославянское культурно-этническое ядро, выступая хранителем древнейшего эпического наследия, былины соединяют в своем сюжетном составе черты эпосов до государственного, эпохи Киевской Руси и периода Московской централизации. Пронизанные идеями патриотической героики, былинные произведения явились одним из важнейших факторов, обеспечивавших консолидацию русской нации и русской государственности. Созданные эпосом монументальные образы богатырей — воинов и пахарей, защитников и строителей Отечества стали символами нашего народа.
Издание былин в серии предусматривает выпуск памятников народного песенного русского эпоса на уровне, равноценном уровню академических изданий русских писателей.
Былины завершили свое тысячелетнее развитие и практически целиком перешли в категорию памятников культуры. Для фольклористики сегодня открыта возможность создать на основе исчерпывающего учета всего записанного в XVII—XX столетиях материала былин не очередную антологию, но фондовую национальную библиотеку, корпус русского былинного эпоса, который обеспечит сохранение и дальнейшую популяризацию одной из коренных форм национальной культуры.
Исследователи-специалисты разных общественных наук до сих пор не имеют надежной базовой библиотеки русского эпоса, способной удовлетворять их многоразличные запросы, что ведет к заведомой предварительности многих выводов, дублированию поисковых процессов, а в конечном счете — к недопустимой расточительности научных сил. Издание серии «Былины» Свода русского фольклора предполагает создание фактографического фундамента русского эпосоведения.
Серия «Былины» — первая в порядке создания Свода русского фольклора. Это диктуется не только высоким общественным и эстетическим значением данного круга памятников культуры, но и обусловлено научной подготовленностью отечественной фольклористики к изданию названного вида народной поэзии (большое число исследований былин в аспектах филологических, исторических, музыковедческих; солидная традиция издания песенного эпоса начиная с трудов К. Ф. Калайдовича, П. В. Киреевского, П. Н. Рыбникова, А. Ф. Гильфердинга). Объем материала — включая данные об архивных накоплениях, материалах экспедиций советского времени и текущих лет — реально обозрим.
Научный термин «былины», как и народный термин «старины», в практике исследований и изданий русского фольклора зачастую, и не без серьезных оснований, сближаются, обнимая все разновидности устного песенного эпоса, образующие в совокупности репертуар исполнителей былин (Русский Север) и былинных песен (Юг России, Поволжье и некоторые другие местности), а именно:
былины (героические, или богатырские, былины-новеллы, былины на местные темы, былины на сказочные сюжеты, комический эпос); старшие исторические песни (XIV — нач. XVII вв.); старшие баллады; песни древнерусского книжного извода, подвергшиеся влиянию былинного эпоса (апокрифические песни, или духовные стихи, песни-притчи и др.); былинные песни; балладные песни.
Из названных разновидностей песенной эпики в серию «Былины» на основе близости содержания, стилистико-поэтической формы, сюжетно-генетического родства, функциональной близости, устойчивости исполнительски-музыкальных традиций — объединяются произведения категории «А» (с исключением из нее былинообразных переложений сказочных сюжетов, а также стилизаций — «новин») и «Д».
Примерно треть выявленного на сегодня материала былинного эпоса (имея в виду общее количество записей — 3 тыс. единиц текстов-вариантов произведений) не опубликована и не привлекалась к систематическому исследованию. Выпускавшиеся сборники разнопрофильны, различны по своим концепциям, пестры по составу, не имеют тождества текстологических установок.
Наука располагает изданиями сводного типа, относящимися к ранней, романтической, поре развития фольклористики (например, в I—V выпусках Собрания народных песен П. В. Киреевского содержится 100 былинных вариантов на 35 сюжетов о героях) и потому объемлющими лишь сравнительно небольшую часть известных ныне записей; располагает классическими сборниками эпических песен разных жанров регионального типа. Сборники эти дают общее представление о составе русского былинного эпоса либо о состоянии местной традиции определенного времени в том объеме материала, что стал известен собирателю, но не создают ни совокупной характеристики русского эпоса, ни целостной картины жизни былинно-эпического искусства в данном регионе на всем протяжении записей. Имеются — также не обладающие исчерпывающей полнотой — публикации репертуара одного исполнителя. Есть антологии былинных произведений о ряде героев киевского и новгородского циклов былин, где представлены ведущие сюжеты и их версии в избранных вариантах. Имеются и иные ценные издания былинного фольклора. Но они не преследуют цели воссоединить памятники былинного эпоса в единую серию, способную сконцентрировать в приемлемых для относительно широкого круга читателей формах все тысячелетнее богатство русской былинно-эпической культуры и при этом сохранить максимум информации о данном виде русского народного творчества. Записи и пересказы произведений фольклора, находящиеся в древнерусских рукописях либо публикациях XVIII в., передаются с сохранением фонетических и морфологических особенностей текста-источника, но с устранением архаических особенностей графики и орфографии (выносные буквы в строке; слитное написание.-
Русский фольклор (В. С. Галкин. «Сибирские сказы») (рецензия)
Скоро сказка сказывается... Присказка Волшебный мир сказки — он создавался с незапамятных времен, когда человеку было неведомо не только печатное, но и рукописное слово. Сказка жила и передавалась из уст в уста, переходила из поколения в поколение. Ее корни глубинно народные. И жить сказка будет столько, сколько на небе солнышко будет светить. Конечно, сказка нашего времени — не устное народное творчество, а сочинение, написанное пером профессионального литератора. Она уже неизбежно и по форме, и по стилистике отличается от старых сказок. Но своих драгоценных изначальных качеств сказка не утратила и по сей день. Это — лукавинка, доброта, поиск лучших, благородных начал в характере человека, яростная целеустремленность в одолении зла. Я недавно прочитал книгу Владимира Галкина “Сибирские сказы” и порадовался удачам автора в развитии сказочных русских традиций. В книге об авторе сообщается, что он учитель и в течение многих лет собирает фольклор, чтобы на его основе складывать новые сказы. В. Галкин гармонично соединяет подробности реального быта современной Сибири и ее прошлого с волшебством сказочного мира. Поэтому, читая “Сибирские сказы”, словно вдыхаешь аромат духмяной хлебной закваски, которая сохранилась еще у многих сельских хозяек, и обжигаешься свежим сибирским морозцем, выходя поутру в лес вместе с героями сказов. Сюжеты сказов просты. Например, в сказе “Еремеево слово” речь идет о старике Еремее Стоеросовом, который жил на селе тем, что плел корзины под грибы да ягоды. Но штука в том, что он во время этой своей работы любил, разные байки интересно рассказывать. Часто у него полная изба народу набивалась. Все хотели послушать Еремеевы байки. А собирался народ так: “Мать какого-нибудь мальчонки придет, зашумит: “Байки слушает, а поутру не добудишься!” Но другие на нее зашикают: “Бери, тетка, мальца своего, да нам не мешай!” Баба замолчит. Постоит, постоит да и присядет в уголке: “Эвон как складно сказывает!” Этим коротким фрагментом автор обозначил два нравственных начала в жизни русского народа: первое — труд для него не самоцель, и он всегда старается как-то украсить его песней или словом, иными словами — будни в праздники превратить; второе — при виде чужой радости забывает он свои собственные трудности и печали. Но без завистников не обходится. Есть на селе парень Оська Рябов, по прозвищу Рябок. Его в деревне все недолюбливают. Завистливый: “Сосед к празднику жене платок с городу привезет, Рябок по деревне нашептывает: “Чего Макар Марью выряжает? Все равно рылом не вышла”. Конечно, такой человек завидовал доброй славе Еремея-сказочника и старался поддеть его. Сидит, сидит — и вдруг ни с того ни с сего ляпнет: “Враки все!” Еремей к этому поперечнику относился спокойно, хотя сельчане много раз пытались за него заступиться: “Гнал бы Рябка Еремей, чего терпит?” А иные масла в огонь подливали: “Срезал, видать, его Оська-то!” Автор описывает ситуации, где четко проявляются различные характеры героев. Особенно хорош здесь Еремей. Он нисколько не обижается на Рябка, но все же беззлобно решает его проучить, а вернее — на путь истинный наставить. Для осуществления цели Еремей выбирает старинный русский сказочный вариант: осмеять поперечника через какой-нибудь затейливый случай. Он идет к знакомому охотнику и просит у него несколько живых зайцев, зная, что тот их умеет ловить не петлями, а в ямках. Зайцев Еремей поместил в короб и стал дожидаться прихода гостей — байки его послушать. Гости пришли, а вместе с ними и поперечник Рябок. Здесь Еремей говорит: “Зайцев буду ловить, чего даром время терять. Заговор прочту — они и навалятся, пока вам байки рассказываю”. Конечно, усомнился только Рябок и согласился на спор с Еремеем. Кто проигрывает, тот ведро медовухи ставит. Но Еремей и здесь проявляет широту натуры: пока шептал заговор, гости угощались его собственной медовухой. Конечно, Еремей выиграл спор. Пока его зайцы из короба выпрыгивали да улепетывали в лес, все смеялись над Рябком. На всю жизнь ему наука была. Можно порассуждать над этим фрагментом шире. Видно, что охотник-то “промышлял иногда с ружьишком, да носил его больше для форсу”. Побольше бы таких охотников! А сам главный герой сказа Еремей — человек не мстительный и щедрый. Он хоть и выиграл спор, да все равно свою медовуху выставил. А справедливость помогли восстановить именно зайчишки. Сразу вспоминается сказка о том, как заяц, в роли меньшего брата, в бегах участвовал и победил. То есть автор сохранил русскую сказочную традицию. Хочу в завершение сказать, что собирателей фольклора у нас не так уж и много. Поэтому каждая встреча с таким собирателем самоцветного народного слова, как Владимир Галкин, — всегда радость. .
Часть 4
ИЗ ИСТОРИИ СОБИРАНИЯ ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА САМАРСКОГО КРАЯ
История собирания песенного фольклора Самарской области насчитывает более ста лет. Первыми изданиями стали сборники и разрозненные публикации, в которых были помещены исключительно тексты песен без нотографической записи напевов. В некоторых работах авторами фиксировались диалектные особенности местных говоров.
Одним из первых крупных изданий, посвященных песенному фольклору Самарской губернии, стала работа видного фольклориста-собирателя, исследователя народного творчества, переводчика В.Г. Варенцова "Сборник песен Самарского края" . В книге помещено более 170 текстов песен, записанных учениками Самарского уездного училища в нескольких сёлах Самарской губернии. Автор дополняет сборник личными комментариями о жанровых особенностях местного фольклора, отмечает влияние на местный песенный стиль переселенцев из Воронежской, Нижегородской, Симбирской губерний.
Несколько самарских хороводных песен Ставропольского уезда вошли в известный "Сборник русских народных песен" М.А. Балакирева .
В 1898г. вышел первый том книги П.В. Шейна "Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, легендах и т.п." . В издание включено немало самарских свадебных, плясовых, детских и др. песен.
На рубеже веков была издана крупнейшая за истекшее столетие работа, посвящённая традиционным песням - семитомник "Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским" . В сборник было включено большое количество самарских песен разных жанров, записанных в Бузулукском, Ставропольском уездах, городах Николаевске, Сызрани, Самаре.
` Одной из первых крупных работ XX века стала книга известного фольклориста, публициста, археографа П.В. Киреевского . В многотомное издание вошли сотни текстов песен, записанных в разных регионах России. Среди них впервые опубликованные песни Самарской губернии, собранные в середине XIX века русским поэтом - лириком П. М. Языковым.
Интерес представляет большое жанровое разнообразие текстов песен. Практически исчезнувший в Самарском крае эпический жанр здесь представлен десятью былинами, записаны так же воинские, казачьи, рекрутские, солдатские, матросские, лирические, свадебные песни, баллады, духовные стихи.
В 20 - 30-е годы XX века публикации текстов песен часто были рассредоточены в местных периодических изданиях. Заметная работа в направлении популяризации традиционного народного искусства была проведена собирателем-фольклористом Р. Акульшиным. Так, в 1926 году в местных газетах "Красная нива", "Музыка и революция" им были опубликованы тексты самарских частушек . Несколько солдатских песен, записанных Р. Акульшиным в Куйбышевской области, опубликовала газета "Волжская новь" . Это же издание в разделе "Народные песни" поместило на своих страницах 16 текстов старинных свадебных и военных песен, собранных Р. Акульшиным в 1923 году .
Представляет интерес описание старинной русской свадьбы, записанной С. Лукьяновым в 1929 году в с. Утёвка . В статье помещён экспедиционный материал с описанием свадебного действа, изложенный со слов самих участников обряда, начиная с момента сватовства и заканчивая вторым днём свадебного пира. В статье так же были опубликованы тексты некоторых свадебных песен, исполняемых местным этнографическим ансамблем.
В 1937 году фольклору нашей области был посвящён сборник, составленный В. Сидельниковым и В. Крупянской "Волжский фольклор" . Он включает экспедиционные материалы 1935 года, отражающие картину бытования устного народного творчества Куйбышевской области. В сборник вошли образцы местных сказок, преданий, легенд, более 30 текстов исторических, свадебных, бытовых и др. песен, 354 текста советских частушек. Во время записи была обследована территория побережья Волги - Красноярский район (сёла Малая и Большая Царевщины, Ширяево), Ставропольский район (сёла Русская Барковка, Ставрополь, Хрящёвка), а так же некоторые сёла Ульяновской области.
Большое количество текстов песен Куйбышевской области помещено в сборник 1938 года "Волжские песни" . Помимо песен, посвящённых революционно-сталинской тематике, опубликовано более 20 текстов исторических, лирических, свадебных и плясовых песен. Среди них " Соловей кукушку уговаривал ", " Широко Воложка разливалася ",
"Ах ты, сад, ты мой сад", "Ах, туманы, вы, туманушки", "Подуй, подуй, ты, погодушка", "А, батюшка, пей, меня не пропей", "Посылала Ваню мать", "Прялочку под лавочку" и др.
Начиная с конца 40-х годов, песни нашего края разрозненно публиковались в некоторых крупных столичных изданиях , , , .
Первые нотные публикации песен, записанных в Самарской области, появились в 1862 и 1876-77 годах , . Три напева мы встречаем в сборнике М. Балакирева, вышедшем в 1891 году . Композитором была предпринята специальная поездка по Волге, он был первым из собирателей, кто начал записывать песни не в городе, а в деревне от крестьян. Каждому напеву автор даёт свою обработку - гармонизацию.
Собиратель Липаев И.В. в газете "Русская музыкальная газета" опубликовал напевы и тексты свадебного причитания "Ты, кормилец мой, батюшка" и трудовой артельной "Вот нейдёт, пойдёт" .
Три напева, записанные в 1901 году А. Масловым, были опубликованы в сборнике "Песни с Поволжья" в 1906 году . В 1926 году вышли в свет песни, собранные Р. Акульшиным .
Отдельные песни Самарского Поволжья были включены в различные сборники 30-40-х годов. Одна, записанная В. Захаровым в 1934 году в Борском районе, помещена в его работу "Тридцать русских народных песен" . Три песни опубликованы Куйбышевским ОДНТ в 1944 году .
Ещё три, нотированные с фонографа, вошли в московский сборник "Десять русских народных песен" . Четыре напева помещены в брошюру В.И. Волкова "Семь русских народных песен" . Несколько песенных образцов были включены в другие издания , , , , , .
Большую экспедиционную работу в Самарском Поволжье в конце 40-х, начале 50-х годов проводила группа ленинградских исследователей-фольклористов, входивших в состав научной экспедиции Института русской литературы АН СССР. Плановая полевая работа по сбору и записи произведений местного устного народного творчества велась в Елховском, Утёвском, Ставропольском, Богатовском, Кинель-Черкасском и Новодевиченском районах Самарской области.
Результатом ленинградских экспедиций стал ряд публикаций, посвящённых самарскому песенному фольклору, вышедших в печать в конце 50-х, начале 60-х годов.
Основным итогом экспедиционных поездок 1948, 1953, 1954 годов стал сборник "Русские народные песни Поволжья" , ставший первым крупным изданием, посвящённым фольклору Самарской области. Как писала газета "Советская культура", "...среди материалов [экспедиции] - более полутора тысяч волжских частушек, <...> старинные лирические и игровые напевы" . Работа имеет предисловие и вступительную статью Н.Колпаковой, в которой раскрывается ряд вопросов истории заселения Куйбышевской области, а так же анализируется современное состояние народного творчества в регионе.
В сборник вошло 100 русских народных песен. Он поделён на два раздела: песни советские (20) и старинные народные песни (80). Из 100 публикуемых песен 83 были записаны с помощью магнитофона и 17 - по слуху. Особенно ценным представляется, что "...[песни] записаны непосредственно с голоса народа..." без авторской музыкальной обработки или аранжировки. К сожалению, поэтические тексты отредактированы соответственно общепринятой литературной транскрипции, что лишило их самобытного диалектного колорита.
Работа по собиранию и изучению Самарского русского песенного фольклора заметно активизировалась с открытием в КГИК в 1979 году кафедры народного хорового искусства. Экспедиционные поездки в районы области стали более планомерными, систематическими. С этого времени студентами и преподавателями ВУЗа была проведена огромная исследовательская работа - записаны и проанализированы сотни народных песен, собран интереснейший материал по истории, этнографии Самарского края , , , , , .
Одной из заметных публикаций среди изданий последнего времени, стала книга О.Абрамовой "Живые родники" . Наряду с песенным материалом, собранном в Богатовском, Борском, Нефтегорском, Красноярском районах, в сборник помещены сведения о традиционной культуре, этнографии нашего края, аналитическая статья "Каденции в народных песнях Самарской области".
В 2001 году в Самаре вышла замечательная книга, посвящённая известному собирателю средневолжского фольклора М.И. Чувашеву "Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки". В неё вошли сотни образцов традиционных мордовских и русских песен, записанных исследователем с 1964-1971 годы в северных и центральных районах Самарской области. Интерес представляют русские народные песни, бытующие в сёлах со смешанным русско-мордовским населением. 49 песенных образцов разных жанров Похвистневского, Шенталинского, Челно-Вершинского, и др. районов отражают специфику бытования русской песенной традиции в условиях иноязычной среды .
Одними из последних публикаций, посвящённых фольклору Самарской области, стали сборники, выпущенные в 2002 году Сызранским колледжем искусств , . Обе работы включают оригинальный песенный материал, записанный в Приволжском и Шигонском районах. Песни, представленные в сборниках, отражают особенности жанровой специфики местного фольклора; собраны и нотированы трудовые, свадебные, колыбельные, плясовые, хороводные, лирические песни и романсы.
К настоящему времени опубликованный песенный материал, записанный исследователями в разные годы, насчитывает сотни образцов. Проделана огромная экспедиционная работа, результатами которой стали не только литературные публикации, но и бесценные фонозаписи, сделанные десятилетия назад. Но, в общероссийском масштабе средневолжская (и самарская как составляющая) песенная традиция ещё остаётся одной из самых малоизученных. Это в большей степени объясняется национальной неоднородностью местного населения, что определённо затрудняет поиск русских аутентичных ансамблей. Однако, песни, бытующие в условиях "национальной пестроты" представляют огромный интерес для исследователя. В.Г. Варенцов в своей книге "Сборник песен Самарского края" отмечал: "...те колонисты, которые живут, со всех сторон окружённые инородцами, гораздо дольше удерживают свои особенные черты <...>, живя среди чувашей и мордвы, до сих пор сохраняют свои костюмы и наречие". Таким образом, первоочередными задачами фольклористов-краеведов, является сбор нового материала в малоизученных районах области, таких как Хворостянский, Кошкинский, Клявленский, Большечерниговский и др. и классификация образцов из уже имеющегося фонда записей.
Используемая литература
Часть 1
1 . Соколов Ю. М. Русский фольклор. М., 1941, с. 212.
2 . См.: Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 1957 (в
тексте: Д., с. ...Ч. Рыбникова М. А. Русские пословицы и
поговорки. М., 1961.
3 . Стр с 3-по -6
В.И.Даль -«Пословицы русского народа». 1-2-3 том.
Москва. «Русская книга» 1993 год.
Часть 2
4 .- Авторскую работу над первыми двумя томами выполнили А. А. Горелов («Предисловие», «Принципы издания. Состав и структура серии „Былины“ Свода русского фольклора»); В. И. Еремина, В. И. Жекулина, А. Ф. Некрылова (текстологическая подготовка корпуса текстов былин, «Принципы распределения словесного материала», «Текстологические принципы издания», паспортный и текстологический комментарий, «Биографические данные об исполнителях»); Ю. А. Новиков (сюжетно-вариантный комментарий). Авторы статьи «Русский былинный эпос»:
Часть 3
5 . ALLSoch.ru: Галкин В.С. Разное Русский фольклор (В. С. Галкин. «Сибирские сказы») (рецензия)
Часть 4
Литература
1. Абрамова О.А. Живые родники. Материалы фольклорных экспедиций по Самарской области. - Барнаул, 2000. - 355с.
2. Аксюк С.В., Големба А.И. Современные народные песни и песни художественной самодеятельности. М.-Л. -Вып.1.- 1950. - 36с.; Вып.2. - 1951. - 59с.
3. Акульшин Р. Деревенские пляски // Красн. нива. - 1926. - № 36. - С.14-15.
4. Акульшин Р. Наши песни // Музыка и революция. - 1926. - 7-8. - С.19-28.
5. Акульшин Р. Соперники: Из быта Самарской губ. // Музыка и революция. - 1926. - № 3.
6. Балакирев М.А. Сборник русских народных песен. - С.-Пб., 1866. - 375с.
7. Балакирев М.А. Сборник русских народных песен. - С.-Пб., 1891.
8. Бикметова Н.В. Русское народное песенное творчество Самарской области. Антология. Вып.1. - Самара, 2001. - 204с.
9. Борисенко Б.И. Детский музыкальный фольклор Поволжья: Сборник. - Волгоград, 1996. - 254с.
10. Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским. - Т.1-7. - С.-Пб., 1895-1902.
11. Волжские песни: Сборник. - Куйбышев, 1938. - 115с.
13. Волжский фольклор / Сост. В.М. Сидельников, В.Ю. Крупянская. - М., 1937.-209 с.
14. Волков В.И. Семь русских народных песен: Обраб. для голоса с ф.-н. - М.-Л., 1947. - 28с.
15. Десять русских народных песен (Хоры a capella) / Нотировано с фонограмм Н.М. Бочинской, И.К. Здановичем, И.Л. Куликовой, Е.В. Левицкой, А.В. Рудневой. - М., 1944. - 17с.
16. Детский фольклор Самарского края: Метод. рекомендации / Сост.: Орлицкий Ю.Б., Терентьева Л.А. - Самара, 1991. - 184с.
17. Добровольский Б.М., Соймонов А.Д. Русские народные песни о крестьянских войнах и восстаниях. - М.-Л., 1956. 206с.
18. Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки: Антология / Авторы-составители: Чувашев М.И., Касьянова И.А., Шуляев А.Д., Малыхин А.Ю., Волкова Т.И. - Самара, 2001. - С.383-429.
19. Захаров В.Г. Сто русских народных песен. - М., 1958. - 331с.
20. Киреевский П.В. Песни, собранные Киреевским / Под ред. В.Ф. Миллера и М.Н. Сперанского. - М., 1911-1929. - (Новая сер.).
21. Крылова Н. Детские песенки // Учитель. - 1862. -№24.
22. Липаев И.В. Крестьянские мотивы: Заметка // Рус. муз. газета. - 1897. - №12. -Стб. 1713-1718, нот.
23. Народные песни: Свадебные. Песни военные и о военных // Волж. новь. - 1935. - № 8-9.
24. Народные песни. Сказки и сказы. Частушки // Волж. Новь. -1937. - № 8-9.
25. На серебряных волнах: Русские народные песни, записанные в с. Давыдовка Самарской области. / Под общ. ред. В.И. Рачковой. - Сызрань, 2002. - С. 108.
26. Песни, записанные на территории Самарской Луки в 1993г. /Зап. Турчанович Т.Г., Расшифровка Носкова А.К.//Ведерникова Т.И. и др. Этнография Самарской Луки. Топонимика Самарской Луки. - Самара, 1996. - С. 84-92.
27. Попова Т.В. Русское народное музыкальное творчество: Учеб. пособие для консерваторий и муз. училищ. Вып. 1-3. - М., 1955-1957, 1962-1964.
28. Римский-Корсаков Н.А. Сборник русских народных песен Ч.2. - СПб., - 1877. - С.36-37.
29. Русские народные песни Поволжья. Вып.1. Песни, записанные в Куйбышевской области. - М.-Л., 1959. - С.6.
30. Русские народные песни Поволжья. Вып.1. Песни, Записанные в Куйбышевской области. - М.-Л., 1959. - 195с.
31. Русские народные песни: Сборник / Сост. А.М. Новикова. - М., 1957. - 735с.
32. Русские народные протяжные песни: Антология. - М.-Л., 1966. - 179с.
33. Русские песни. - М., 1949. -212с.
34. Русские песни: Тексты песен, исполн. Гос. рус. нар. хором им. Пятницкого / Под ред. П. Казьмина. - М.-Л., 1944. - 254с.
35. Русские старинные и современные песни: по материалам экспедиций Союза композиторов СССР /Сост. С.В. Аксюк. - М., 1954. - 80с.
36. Русские частушки / Сост. Н.Л. Котикова. - Л.,1956. - 317с.
37. Сборник песен Самарского края /Сост. В.Г.Варенцов. - С.-Пб., 1862. - 267с.
39. Старинная русская свадьба // Волж. новь. - 1935. - №10.
40. Сценическая интерпретация фольклора (на примере весенних обрядовых песен): Метод. рекомендации / Авт.-сост. Терентьева Л.А. - Куйбышев, 1989. - 110с.
41. Терентьева Л.А. Народные песни Куйбышевской области: Метод. указания по нар. муз. тв-ву. Ч.1. - Куйбышев, 1983. - 70с.
42. Тридцать русских народных песен / Зап. В. Захарова. - М.-Л., 1939. - 112с.
43. Труды музыкально - этнографической комиссии, состоящей при этнографическом отделе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т.1. - М., 1906. - С.453-474.
44. Шейн П.В. Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, легендах и т.п. - Т.1. - С.-Пб., 1898. - 736с.
45. Яблонь моя... Песни, записанные в с. Суринск Шигонского района Самарской области / Зап. и нотация Н.А. Кривопуст. - Сызрань, 2002. - С. 72.
Записи фольклора в период древнерусской литературы (XI-- 391 XVII вв.). Как было сказано в предыдущей главе, русская литература широко использует фольклор уже на самых ранних этапах ее формирования и развития. Различные жанры фольклора (предания, легенды, песни, сказки, пословицы и поговорки) входят в летописный свод «Повесть временных лет» (начало XII в.), в «Слово о полку Игореве» (конец XII в.), «Задонщину» (конец XIV в.), «Повесть о Петре и Февронии» (XV в.), «Повесть о Горе-Злочастии» (XVII в.) и другие памятники древнерусской литературы.
Не исключена возможность, что отдельные фольклорные произведения, прежде чем попасть в литературу, вначале записывались. Так, например, ученые считают, что «Задонщина» и «Повесть о Петре и Февронии» были созданы на основе записанных фольклорных легенд и рассказов. В рукописях XVI в. учеными обнаружены записи сказок. От XVII в. до нас дошли имена собирателей русского фольклора. Так, например, известно, что для английского путешественника Ричарда Джемса в 1619--1620 гг. в Архангельском крае были записаны исторические песни о событиях эпохи «смуты». Другой английский путешественник, Коллинз, в период с 1660 по 1669 г. записал две сказки об Иване Грозном. В 1681 г. народные лирические песни записывает П. А. Квашнин-Самарин.
В XVII в. были записаны произведения почти всех жанров русского фольклора. Например, сказки «Об Иване Пономаревиче», «О царевне и Ивашке Белой рубашке» и др., былины об Илье Муромце, Михаиле Потыке и Ставре Годиновиче, многие предания, песни, пословицы и поговорки.
К XVII в. восходит традиция составления рукописных фольклорных сборников. В это время бытовало в народе много рукописных песенников, в которые кроме литературных стихов духовного содержания входили и народные песни. От XVII в. до нас дошел рукописный сборник «Повести или всенароднейшие пословицы по алфавиту». Сборник включал около 2800 пословиц.
Собирание, изучение и издание фольклора в XVIII в. Традиция составления рукописных фольклорных сборников продолжается и в XVIII в. Особенно много появляется рукописных песенников, в которых помещаются литературные и народные песни. XVIII век является началом развития фольклористической мысли в России. Научный интерес к фольклору в первой половине XVIII в. связан с именами В. Н. Татищева, В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова.
В.Н.Татищев (1686-1750) обратился к изучению фольклора во время работы над «Историей Российской...». Он привлекает фольклор как исторический источник. Татищев изучает фольклор по летописям и в живом бытовании. Характеризуя древнюю русскую историю, Татищев касается былин об Илье Муромце, Алеше Поповиче, Соловье Разбойнике и Дюке Степановиче. Он интересовался также и другими жанрами фольклора. Татищевым был, например, составлен небольшой сборник пословиц.
В отличие от историка В. Н. Татищева у поэта В. К. Тредиаковского (1703-1768) интерес к фольклору не исторический, а филологический. Тредиаковский изучает фольклор как источник поэтической фразеологии и национальной метрической системы. В практике русской литературы до реформы Тредиаковского применялось силлабическое стихосложение. Изучив особенности русского народного стихосложения, Тредиаковский в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735) предложил систему силлаботонического стихосложения, которая в дальнейшем использовалась всей русской литературной поэзией. Интересны отдельные замечания Тредиаковского об особенностях языка русской народной поэзии. В частности, он отмечает постоянные фольклорные эпитеты «тугой лук», «бел шатер» и др.
Еще большее значение в изучении русской народной поэзии имеют труды и отдельные высказывания М.В.Ломоносова (1711-- 1765). Выросший на Севере, Ломоносов был хорошо знаком со всеми жанрами русского фольклора (сказками, былинами, песнями, пословицами и поговорками). Он изучает фольклор также по летописям и рукописным сборникам. В своих работах Ломоносов говорит о фольклоре как о ценном источнике сведений в языческих обрядах, рассказывает о проведении календарных праздников. Вслед за Тредиаковским Ломоносов изучает народное стихосложение и в своей работе «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739) развивает далее теорию силлабо-тонического стихосложения. Язык народной поэзии Ломоносов изучает для постижения национальных особенностей русского языка. Народные пословицы и поговорки он использует в своих трудах «Риторика» (1748) и «Российская грамматика» (1757). В своих трудах по истории России Ломоносов привлекает фольклор как исторический источник.
В середине XVIII в. собиранием фольклора в историко-этнографических целях.занимается С. П. Крашенинников. В 1756 г. выходит первый том его труда «Описание земли Камчатки», в котором говорится об обрядах камчадалов, приводится ряд народных песен. На книгу С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки» А. П. Сумароков откликнулся рецензией, в которой выражаются его взгляды на народную поэзию. Сумароков оценивает фольклор камчадалов преимущественно с эстетических позиций. Пафос рецензии Сумарокова -- борьба за простоту и естественность в поэзии.
Работа по собиранию русского фольклора усиливается в последней трети XVIII в, Если ранее фольклорные записи концентрировались в рукописных сборниках, то теперь они, как и литературные произведения, публикуются. Впервые образцы русского фольклора были напечатаны в «Письмовнике» Н.Г.Курганова (1796). В приложениях к «Письмовнику» было напечатано более 900 пословиц, около 20 песен, несколько сказок и анекдотов.
В дальнейшем различным жанрам русского фольклора посвящаются отдельные сборники. Так, М.Д. Чулков с 1770 по 1774 г. издает в четырех частях «Собрание разных песен», Н.И.Новиков в 1780--1781 гг. публикует в шести частях «Новое и полное собрание российских песен», В. Ф. Трутовский за период с 1776 по 1795 г. издает в четырех частях «Собрание русских простых песен с нотами». В конце XVIII в. Выходят также и менее значительные песенники:
«Новый российский песенник» (ч. 1--3,
1790--1791), «Избранный песенник» (1792),
«Российская Эрата» М. Попова (1792), «Карманный песенник» И. И. Дмитриева (1796) и др.
Наибольшую ценность для нас представляет сборник Н. Львова --И. Прача «Собрание русских народных песен с их голосами...» (1790). Это единственный сборник XVIII в., в котором народные песни публикуются в их подлинном виде, без всякой редакторской правки. В период с 1780 по 1783 г. в 10 частях выходит сборник В. А. Левшина «Русские сказки». Здесь в обработке даются литературные и народные произведения. В сборнике кроме сказок волшебно-богатырского характера публикуются и сказки бытовые, в которых преобладают сатирические элементы. Народные сказки в обработанном виде издаются также в сборниках 394 «Лекарство от задумчивости» (1786), «Русские сказки, собранные Петром Тимофеевым» (1787), «Крестьянские сказки» (1793), в сборнике В. Березайского «Анекдоты древних пошехонцев» (1798) и др.
Появляются сборники пословиц. Так, А. А. Барсов в 1770 г. напечатал «Собрание 4291 древних пословиц». Н.И.Новиков в 1787 г. переиздал этот сборник. За два года до этого поэт И. Ф. Богданович опубликовал сборник «Русские пословицы», в котором фольклорный материал был отобран тенденциозно и подвергся значительной литературной обработке.
Заслуга русских просветителей второй половины XVIII в. (Н.Г.Курганова, М.Д.Чулкова, В.А.Левшина, Н.И.Новикова и др.) в том, что они сумели правильно оценить значение русского фольклора в развитии национальной литературы, проделали большую работу по публикации (правда, в отредактированном виде) народных песен, сказок, пословиц и поговорок. В своем литературном творчестве они использовали фольклор для изображения народных обычаев и нравов.
В лице А. Н. Радищева (1749--1802) русская просветительская мысль XVIII в. получает свое наивысшее развитие, поднимается до подлинно демократического, революционного сознания.
Революционные убеждения Радищева определили особый характер использования им фольклора, принципиально новое понимание народного творчества. Радищев впервые говорит о фольклоре как выразителе народного мировоззрения. В народных песнях Радищев видел «образование души нашего народа». В них, по мнению Радищева, отразились не только бытовая сторона жизни, но и социальные идеалы народа. Они служат постижению русского национального характера. В «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790) Радищев привлекает народное творчество как материал, раскрывающий подлинную душу угнетенного народа, его тягостное положение при крепостничестве. Именно в этих целях он в главе «Городня» приводит плачи по рекруту матери и невесты. Заметим, что это -- первая публикация (правда, литературно обработанных) народных плачей.
А.Н.Радищев использует фольклор как средство достижения не только народности, но и подлинного реализма, глубокого психологизма. Так, в главе «Медное» на фоне веселой хороводной песни «Во поле березонька стояла» Радищев, по контрасту, глубоко правдиво, с большой силой психологизма изображает картину продажи крепостных людей. Немаловажное значение и для литературы, и для фольклористики имеет впервые выдвинутая Радищевым проблема народного певца. Образ народного певца рисуется Радищевым в главе «Клин» «Путешествия из Петербурга в Москву». Пение старого слепого певца в изображении Радищева -- это подлинное искусство, «проникающее в сердца слушателей». Затем к теме народных певцов Радищев еще раз обратился в своей поэме «Песни, петые на состязаниях в честь древних славянских божеств» (1800--1802). Здесь народные певцы-поэты выступают духовными вождями народа. Любопытно, что «Песни...» Радищева по своей поэтической образности и стилю имеют некоторые признаки «Слова о полку Игореве», которое Радищев, как и многие его современники, считал не литературным, а фольклорным памятником.
Из сказанного очевидно, что XVIII век представляет собой важный этап в предыстории русской фольклористики как науки. В это время собирается и публикуется значительный фольклорный материал, верно оценивается его значение как явления национальной культуры. Радищевым высказывается ценнейшая мысль о 396 народной песне как выразительнице души народа.
Вместе с тем следует заметить, что в XVIII в. русская фольклористика еще не сформировалась как наука. Фольклор еще не был осознан как самостоятельный объект исследования, он еще не отделяется отчетливо от литературы. В большинстве сборников фольклорные произведения помещаются вместе с произведениями литературными. Народные произведения печатаются в литературной обработке. В это время еще не было выработано специфически фольклористических методов и приемов исследования.
Собиратели русского фольклора
Передо мной встал вопрос: почему русская народная песня живет и по сей день? Когда появился интерес к русской народной песне, когда стали записывать и изучать ее, кто первый догадался, что это необходимо? В своей работе я попытаюсь хотя бы познакомить вас с известными собирателями песни.
Одним из первых собирателей стал Владимир Иванович Даль
(1801-1872) (Приложение № 1). Имя очень известное. Действительно великий собиратель. Кроме «Толкового словаря живого великорусского языка» и собрания пословиц, он записал и передал Афанасьеву в его собрание тысячу сказок. Записанные им песни отдал Петру Киреевскому, издавшему многотомное собрание русских песен, в Публичную библиотеку передал целую коллекцию лубочных картин. Какую цель достигал этим Владимир Иванович, какую задачу решал?
Современные продолжатели дела Даля подходят к этому вопросу вполне по бытовому: как сказано, так и есть. А сказано было самим Далем в одном из его литературных произведений. Его слова приводит современный издатель Даля профессор и заслуженный деятель науки А.Н.Тихонов.
Однажды Даль, услышав от везущего его ямщика неожиданное слово, выхватывает книжечку, записывает туда это слово и «принимает решение на всю жизнь. С тех пор для Даля это занятие стало потребностью души, повседневным делом. Об этом говорит он устами одного из своих героев, который, чувствуя необходимость “соединить с прогулкою своею какую-нибудь цель”, “задал себе вот какую задачу:
1) Собирать по пути все названия местных урочищ, расспрашивать о памятниках, преданиях и поверьях, с ними соединенных...
2) Разузнавать и собирать, где только можно, народные обычаи, поверья, даже песни, сказки, пословицы и поговорки и все, что принадлежит к этому разряду...
3) Вносить тщательно в памятную книжку свою все народные слова, выражения, речения, обороты языка, общие и местные, но неупотребительные в так называемом образованном нашем языке и слоге...
Вот такая легенда была создана Владимиром Ивановичем Далем для самого себя и уже полтора века является рабочей для всех собирателей. Большая часть из них безоговорочно подпишется под этим манифестом русского собирателя, разве что посетует, что не дотягивает до такой чистоты и жертвенности, с какой воплощал эту «программу» в жизнь Даль.
«В 1814-1819 годах Даль учился в Морском кадетском корпусе, после чего был направлен врачом в действующую армию в Турцию, потом участвовал в войне с Польшей. В 1832 году был переведен в Петербург на должность ординатора военно-сухопутного госпиталя» .
Это был 19 век, век, когда действительный интерес к фольклору был огромным.
Нельзя не рассказать и о Митрофане Ефимовиче Пятницком
(Приложение №2) - исполнителе и собирателе русских народных песен; основателе и первом художественном руководителе русского народного хора своего имени.
Пятницкий родился 21 июня (3 июля) 1864 года в семье священника. Учился в Воронежском духовном училище. Одновременно с учёбой брал уроки пения у Льва Михайловича Образцова , а позднее, уже в Москве , у Камилло Эверарди .
В Москву приехал в 1897 году , с 1899 года поселился в Большом Боженинском переулке. С 1899 по 1923 год работал делопроизводителем в одной из московских больниц. Но увлечённость народным музыкальным творчеством приводит его в 1902 году к созданию ансамбля народной песни. Певицы ансамбля: П. В. Козимовская, М. А. Шевченко, Р. А. Кондра, певец-бандурист В. К. Шевченко.
С 1903 года он член музыкально-этнографической комиссии при Императорском обществе любителей естествознания, антропологии и этнографии и ведёт научно-этнографическую работу. Посетил много деревень, записал много песен от крестьян. При этом только на фонографе он записал около 400 народных песен, часть которых была опубликована в и 1914 годах . М. Е. Пятницкий не ограничивался только собиранием песен и инструментальных наигрышей, он собрал коллекции народных инструментов и костюмов. В годы Первой мировой войны Пятницкий служил в одной из московских больниц, куда поступали раненые солдаты и другие нижние чины. Из их числа М. Е. Пятницкий создал так называемый «хор инвалидов» (в числе поющих действительно были воины-инвалиды, георгиевские кавалеры, а также и медперсонал). Многие участники хора, зачастую малограмотные и неграмотные крестьяне в прошлом, впервые изучили нотную грамоту и приобщились к хоровому пению.
Первоначально Пятницкий записывал песни в своем родном селе Александровка, затем сгруппировал их в жанровые разделы, относящиеся к определенной песенной традиции, и опубликовал в 1904 году в своем первом сборнике «12 русских народных песен (Воронежской губернии Бобровского уезда)». 1904, , , 1925 годы , это годы, посвящённые наиболее плодотворным этнографическим поездкам.
«Народная песня, - говорил М. Е. Пятницкий, - эта художественная летопись народной жизни, к глубокому сожалению вымирает с каждым днем… Деревня начинает забывать свои прекрасные песни… Народная песня исчезает и её надо спасать».
Петр Киреевский
(11.02.1808-25.10.1856)(приложение № 3),детские годы, как и его брат, Петр провел в имении своих родителей в Калужской губернии, получил солидное домашнее образование. Киреевский изучил семь иностранных языков, много переводил Байрона, Шекспира, Кальдерона. Первые литературные опыты Киреевского относятся к 1827 году. В 1829 - 30 выезжал вместе с братом в Германию, где изучал немецкую философию. Свои славянофильские взгляды на историческое развитие России Киреевский изложил в статье “О древней русской истории. Письмо к М. П. Погодину” В 1840-50-е года Киреевский усиленно занимался собиранием и изучением памятников русского фольклора. Народные песни и сказания Киреевский начал собирать в 1831 году в Московской, затем в Новгородской и Тверской губерниях. Некоторые из них (духовного содержания и свадебные) были изданы в 1847 - 56 годах в журналах и сборниках. Полностью изданы уже после его смерти, Киреевский собрал тысячи текстов лирических и исторических песен, народных былин. В этой работе Киреевскому помогали А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, В. И. Даль, Аксаковы и другие единомышленники-славянофилы.
Владея семью языками, Киреевский много переводил. Определившись в своих славянофильских пристрастиях и веря в великую судьбу русского народа, Киреевский с 1831 стал систематически записывать народные песни, мечтая воссоздать духовную основу народа, в них запечатленную. К этой работе Киреевский сумел привлечь многих литераторов. Киреевский создал уникальное собрание, насчитывавшее свыше 10 тысяч песен, составившее эпоху в отечественной фольклористике. При жизни Киреевского из-за цензурных сложностей было напечатано лишь 67 песен. Несмотря на ряд изданий русского, и современного времени, большая часть собрания остается неопубликованной. Исследователь жизни Киреевского. М.О. Гершензон пришел к выводу: "Не собиранием народных песен, не исследованиями в области русской истории он исполнил свое жизненное призвание, но тем, что в определенный момент он явился среди русского образованного общества, как живое воплощение русского народного духа и как живая связь между народом и этим оторвавшимся от народа обществом".
Народная песня в наше время
Созданные первоначально отдельными талантливыми творцами и впоследствии ставшие достоянием широких народных масс, народные песни постоянно подвергаются коллективной творческой переработке. Переходя из уст в уста во все новых, разнообразных вариантах, они своеобразно «корректируются» народными певцами: постоянно видоизменяются, улучшаются, совершенствуются до тех пор, пока в каждом отдельном случае их песенная форма не «отшлифовывается» в соответствии с достигнутым уровнем художественного развития народа, его песенной культуры или же с местными певческими традициями. Мелодии лучших народных песен, бытующих в народе в течение десятков и сотен лет, представляют собой, таким образом, результат творческого труда целых поколений безвестных народных певцов, результат длительного отбора наиболее выразительных и жизненно ценных интонаций, попевок и мелодических оборотов.
Но настоящую народную русскую песню в ее истинном звучании сейчас редко услышишь. А то, что мы слышим это несколько эстрадированный веселящий ни к чему не обязывающий современный фольклор, где от русской песни присутствует очень мало. Если мы и слышим наши любимые песни, то в совершенно искалеченном виде, обработанные современными агрессивными ритмами, которые глубоко чужды распевности русской мелодии. Это песни-калеки, где широкая протяжность русской песни должна подлаживаться под четкий ритм, так называемой «свободы».
Я уже не говорю о том, что русские песни пытаются смешать с негритянскими ритмами и напевами, что совершенно недопустимо, не говоря уже о чисто внешнем облике, о «русских», расписанных золотыми узорами, костюмах молодых исполнителей, которые едва прикрывают наготу.
Стыдно и больно слышать песню «Вечерний звон» - символ русской культуры в совершенно искаженном виде, в виде пляски-агонии. Обидно за наших эстрадных супер-звезд, которые по своему неразумению, своими же руками разрушают русскую культуру. Русская песня это голос народа и его не так-то легко подчинить. И если идут такие откровенные нападки па песню, то это только подчеркивает высочайшую ее духовность. Народная песня не только сохранилась, но и развивается. Глубокий поклон замечательной исполнительнице Л.Зыкиной, (Приложение №4). Л. А. Руслановой (Приложение№5) и другим, которые действительно берегут и хранят в своем сердце истинное звучание русской песни. Отрадно, что в наше время не пишутся новые песни, в которых сохраняется все то, что Русь хранила веками. Это действительно чистые родники. Как хочется, чтобы они зажурчали веселым гамом и освещали землю своими светлыми потоками. Смыли всю грязь, западную наносную культуру, которая коростой вцепилась в родную землю, в души русских людей. Русская песня это живое творчество русского парода и покуда она будет жить, будет жить и наша великая русская культура.
А все, что происходит сейчас вне истинной культуры это сознательное действие опорочить великое настоящее искусство, которое дарит истинный свет души.
Народную песню как русскую душу, нельзя уничтожить, теплится она неугасимой свечей в родных глубинках, как лампадка перед иконой, охраняя от недобрых взглядов свою истинную веру, свою культуру.
Фольклорная студия
Вот уже 3 года я занимаюсь русским фольклором. Я посещаю фольклорную студию «Родные напевы» Заветненского дома культуры (Приложение № 6,7). При написании своей работы мне пришлось взять интервью у руководителя фольклорной студии «Родные напевы» Ватаманюк Ирины Викторовны. Много лет она занимается изучением русской народной песни. Она любезно согласилась дать интервью, которое я включила в свою работу.
Почему плохо, просто кто-то вырос на народной песне, кто-то на бите, а кто-то на роке, все они, в общем, преобразовались и вышли из народной песни. Корни и основа - это народное творчество.
Какие из русских народных песен вам больше всего нравятся?
Все народные песни нравятся, особенно для исполнения нравятся проголосные, протяжные.
А есть у Вас самая любимая песня?
Самой любимой песни нет, все любимые. Например, песня «Катюша» у нее есть автор, но ее столько пели, менялся текст, напев и она стала народной. Очень нравится песня «Степь, да степь кругом», существуют десятки обработок, аранжировок и все они звучат по-разному.
Как возникла идея создания песенного коллектива?
Весна - самое прекрасное время года. Просыпается природа, появляются первые цветы - подснежники.
Вот так однажды весной родился замечательный песенный коллектив «Весна» в сельском Доме культуры села Заветное. Сначала это была вокальная группа из шести односельчан. Затем в коллектив вливались новые голоса любителей песенного творчества. Так образовалась фольклорная студия «Родные напевы». И теперь коллектив насчитывает 15 участников. Возраст участников от 9 до 78 -и лет и всех их объединяет любовь к песне. В репертуаре коллектива более 100 песен.
Жители села «Заветное» очень любят свой ансамбль и всегда ждут новой встречи с ним. Бурные аплодисменты благодарных зрителей вдохновляют на плодотворное творчество, и если от песен у слушателей блестят слезы в глазах, значит, песни спеты не зря.
Коллектив активно участвует в фестивалях, концертах и других мероприятиях Советского района. Деятельность фольклорной студии «Родные напевы» отмечена многочисленными грамотами райсовета, Советской районной государственной администрации и отдела культуры (Приложение №8).
Как вы думаете, есть ли у русской народной песни будущее?
Конечно, родители поют народные песни своим детям. Дети вырастают и сохраняют их для своих потомков. Так и будет жить старинная русская песня, переходя от одного поколения к другому. Народная песня в наши дни постоянно звучит на концертной эстраде и по радио. У нас существует множество народных хоров. А лично наша студия привлекает к исполнению народной песни как старшее, так и молодое поколение. (Приложение № 9)
Участие в фольклорных праздниках
Я задумалась, как знакомить новое поколение с жанрами русского фольклора, символикой русской народной песни, музыкальными инструментами? Я обратилась к классному руководителю с предложением организовать в своём классе праздник русской песни, на котором будут звучать, и инсценироваться народные песни, будут включены жанры народного фольклора. Так был проведён праздник «Деревенские посиделки», с которым мы выступили перед родителями. (Приложение № 10, №11).
Неоднократно после изученных народных песен мы устраивали конкурсы «Народные песни в рисунках детей) (Приложение № 12, №13, №14). Так мы проводим работу по изучению и сохранению традиций и обрядов русской культуры.
Практическая часть
Анкетирование
В практической части своей работы я решила выяснить, что знают о русской народной (фольклорной) музыке русскоговорящие люди разного возраста. С этой целью я провела небольшое социологическое исследование среди разновозрастных групп: учащихся 3 класса Заветненской ош им. Крымских партизан (10-11 лет); учащихся 11 классов (16-17 лет); людей старшего возраста (30- 45 лет) разных профессий. В среднем, в каждой возрастной группе было опрошено 20 человека (всего 60 респондента). Для исследования была составлена анкета с разными вариантами ответов (закрытыми и открытыми).
Анкета
Какую музыку Вы любите слушать? (современную, народную, классическую, зарубежную)
Слушаете ли Вы русские народные песни?
В) Иногда
3. Как Вы относитесь к русской народной музыке?
А) Положительно
Б) Отрицательно
В) Затрудняюсь ответить
4.Часто ли вы поёте русские народные песни?
В) совсем не пою
5. Присутствовали ли Вы на исполнении русских народных песен?
6. Какие жанры русского народного фольклора вы знаете?
7. Что на ваш взгляд является символикой русской народной песни?
8. Назовите известные русские народные песни.
9. Нужна ли нам народная песня?
10. Можете ли вы назвать себя любителем русской народной музыки?
В) затрудняюсь сказать
Результаты опроса для удобства представлены в виде диаграмм.
Рисунок 1. Какую музыку Вы любите слушать? (современную, народную, классическую, зарубежную).
Из диаграммы ответов на первый вопрос видно, что учащиеся и люди старшего поколения предпочитают современную музыку народной.
