Одним из первых литературных кружков начала века стало Дружеское Литературное Общество, основанное в Москве группой друзей, выпускников Московского Университетского пансиона, молодыми литераторами братьями Андреем и Александром Тургеневыми, В.А. Жуковским и др.

Еще в 1797 Андрей Тургенев создал и возглавил в пансионе литературный кружок, в 1801 году ставший литературным обществом. Его члены неоднократно публиковались в журнале Университетского пансиона «Утренняя заря». Встречи участников обычно проходили в доме поэта, переводчика и журналиста А.Ф. Воейкова.

Члены Дружеского Литературного общества ставили своей задачей усиление национального начала в литературе и, хотя в какой-то мере и поддерживали карамзинистское новаторство в области языка, считали неправильным следование иностранным образцам, чем, по их мнению, грешил Карамзин. Впоследствии позиции членов Дружеского Литературного Общества и карамзинистов сблизились. Среди литературных кружков 30-х заметное место занимал кружок Станкевича.

Это было литературно-философское объединение, сложившееся в 1831 вокруг личности Николая Владимировича Станкевича, студента, а затем выпускника Московского университета. Станкевич писал философские и поэтические произведения, однако все участники кружка позже соглашались с тем, что наибольшее влияние на них оказали не столько произведения их лидера, сколько сама его личность, удивительно обаятельная и интересная. Станкевич обладал умением пробуждать работу мысли и в то же время умиротворять и сближать самых непримиримых противников. В его кружок входили и люди, которым позже было суждено пойти совершенно разными путям. Здесь встречались будущие славянофилы К.С. Аксаков и Ю.Ф. Самарин, будущие западники В.П. Боткин и Т.Н. Грановский, В.Г. Белинский и М.А. Бакунин. Здесь друзья изучали философию, историю, литературу. Роль кружка Станкевича в распространении в России идей Шеллинга и Гегеля была огромна. В 1839 тяжело больной Станкевич уехал лечиться за границу, откуда уже не вернулся, и кружок распался. Кружком, возникшим в начале 30-х в Московском университете, стало и «Общество 11», сплотившееся вокруг молодого В.Г. Белинского и получившее свое название по номеру комнаты, которую будущий критик занимал в университетском пансионе. Члены кружка не ограничивались обсуждением литературных новинок и театральных премьер, они штудировали философские труды, обсуждали европейские политические события. На собраниях общества часто читались произведения его членов.

Белинский познакомил здесь друзей со своей драмой Дмитрий Калинин. Это вызвало большое недовольство властей, приведшее к его исключению из университета.

Невозможность свободно выражать свои мысли даже в дружеском кругу сковывала деятельность литературных кружков и обществ, поэтому большая часть подобных объединений 1830-1840-х оказалась недолговечной.

Собрания Дружеского литературного общества проводились главным образом в доме Воейкова близ Новодевичьего монастыря. На встречах читались речи, посвящённые различным литературным, общественным и моральным темам: о путях русской словесности, о религии, славе, счастье.

Мечтали о справедливом переустройстве мира и главным средством воздействия на человечество считали литературу. А потому желали в первую очередь совершенствоваться как писатели.

Мироощущение членов Дружеского общества - мироощущение бунтарей, и не только по отношению к литературе. Именно за бунтарство они особенно почитали немецкого поэта Ф. Шиллера.

Творчество же чувствительного сентименталиста Карамзина вызывало с их стороны критику. «Он слишком склонил нас к мягкости и разнеженности. Ему бы надлежало явиться веком позже, тогда, когда бы мы имели уже больше сочинений в важнейших родах, тогда пусть бы он в отечественные дубы и лавры вплетал цветы свои» - так говорил Андрей Тургенев в «Речи о русской литературе» на одном из заседаний Дружеского общества.

Зерцало наших клятв сей древний монастырь,

Где в ветхом доме мы столь сладко пировали...

Где, распалив вином и спорами умы

И к человечеству любовью,

Хотели выкупить блаженство ближних кровью,

При звуке радостном бокалов, хоров, лир,

Преобразить спешили мир;

Нам, юношам неосторожным,

И невозможное казалося возможным...

Дружеское литературное общество просуществовало недолго, со второй половины 1801 г., его участники начинают один за другим покидать Москву, отправляясь либо на учёбу за границу, либо в Петербург на службу.

Объединение литераторов-единомышленников из воспитанников Московского университетского пансиона складывалось в конце XVIII века . Инициатором общества был Андрей Иванович Тургенев . В 1797-1800 годах он возглавлял предромантический литературный кружок в пансионе, оформившийся в 1801 году как Дружеское литературное общество.

Первое заседание Дружеского литературного общества состоялось 12 января 1801 года. В него вошли, помимо А. И. Тургенева, братья Андрей Сергеевич Кайсаров и Михаил Сергеевич Кайсаров , Алексей Федорович Мерзляков , Василий Андреевич Жуковский , Александр Иванович Тургенев , Семён Емельянович Родзянко , Александр Фёдорович Воейков). Собрания Общества начались и некоторое время происходили в доме Воейкова на Девичьем поле.

В речи «О главных законах Общества» А. Ф. Мерзляков отметил:

Наше Общество, есть прекрасное предуготовление к будущей нашей жизни… Я хочу сказать вам, что человек сам собою ничего не значит… Вот рождение общества! Вот каким образом один человек, ощутив пламя в своём сердце, даёт другому руку и, показывая в отдалённость, говорит: там цель наша! пойдём, возьмём и разделим тот венец, которого ни ты, ни я один взять не в силах!… Если вы имеете благородное честолюбие… то откажитесь от самолюбия, имейте доверенность к друзьям своим!…
Если не всякий из нас одарён тонким вкусом к изящному, если не всякий может судить совершенно правильно о переводе или о сочинении, то по крайней мере мы не будем сомневаться в добром сердце сказывающего наши погрешности; его любовь говорит нам: правда ли то или нет, он желал нам добра… Этот дух есть начало и конец, альфа и омега всех законов собрания!

Почти два десятилетия спустя тот же Мерзляков вспоминал:

Мы строго критиковали друг друга письменно и словесно, разбирали знаменитейших писателей,… спорили много и шумно за столом учёным и расходились добрыми друзьями по домам.

На одном из первых заседаний Мерзляков декламировал гимн немецкого романтика Шиллера «К радости», членами Общества делались переводы его произведений; А. И. Тургенев жёстко критиковал творчество Карамзина , Жуковский защищал его…

Ю. М. Лотман считал, что в Обществе

в момент своего зарождения столкнулись три ведущие тенденции литературы допушкинского периода: направление мечтательного романтизма, связанное с именем Жуковского; представленное Мерзляковым направление, чуждое дворянской культуре и развивавшее традиции демократической литературы XVIII в., и, наконец, направление Андрея Тургенева и Андрея Кайсарова … в деятельности которых отчетливо проступают черты, подготавливающие литературную программу декабризма.

- Лотман Ю. М. Андрей Сергеевич Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени. Вып. 63. - Тарту, 1958. - С. 25.

Во второй половине 1801 года участники Общества начали один за другим покидать Москву, отправляясь либо на учёбу за границу, либо в Петербург на службу и в результате - к ноябрю Общество перестало существовать, однако оно оставило заметный след в истории русской литературы: в нём были заложены основы русского романтизма , ярким представителем которого стал В. А. Жуковский.

Уезжая в Петербург, А. И. Тургенев написал стихотворение «К ветхому поддевическому дому А. Ф. Воейкова»:

Сей ветхий дом, сей сад глухой - Убежище друзей, соединённых Фебом, Где в радости сердец клялися перед небом, Клялись своей душой, Запечатлев обет слезами, Любить отечество и вечно быть друзьями ()

В этом же 1801 году в Санкт-Петербурге возникло Дружеское общество любителей изящного , впоследствии названное

Карамзинизм не совсем совпадал с творчеством самого Карамзина. Его новаторство состояло из преодоления старого литературного языка, прежних художественных приёмов, новаторство карамзинистов состояло в продолжении, искусном использовании традиции; им нужны старые жанры для пародий, прежние стили для их столкновения. В глубинах карамзинизма рождалась критика Карамзина.

В 1801 году молодые поэты Андрей и Александр И. Тургеневы, А.С. Кайсаров, В.А. Жуковский, А.Ф. Мерзляков, А.Ф. Воейков, Родзянка, организовали “Дружеское литературное общество”, появившееся как акт протеста против Карамзина и его школы. Карамзина обвиняли не в том, что он смелый новатор, а в том, что его новаторство свернуло русскую литературу на неверную стезю иностранных заимствований.

Участники этого общества ставили вопрос: “Есть литература французская, немецкая, английская, но есть ли русская?” Это был вопрос романтического содержания, ведь именно романтиков в первую очередь волновал вопрос народности. Их ответ на свой вопрос был категоричен и решителен: русской литературы нет (“Можем ли мы употреблять это слово? Не одно ли это пустое название, тогда когда вещи, в самом деле, не существуют”). Обвиняли в этом Карамзина, увлекшего литературу проблемой личности, уводя от проблемы народности. Участники “Дружеского литературного общества” собирались направить русскую литературу по-другому. участники “Дружеского литературного общества” решили способствовать своему направлению русской литературы с помощью литературной критики, высвобождая место для будущего национального гения. Критические статьи Андрея И. Тургенева, В.А. Жуковского и А.Ф. Мерзлякова – довольно интересный материал для осмысления истоков русского романтизма.

Особый интерес пользуются поэтические произведения членов общества, в них видно, как близко они смогли подойти к новому качеству литературы.

По словам Ю.М. Лотмана, “Элегия” (1802) Андрея И. Тургенева принадлежит к наиболее значительным явлениям русской лирики начала XIX века. Она определила весь набор мотивов русской романтической элегии: осенний пейзаж, сельское кладбище, звон вечернего колокола, размышления о ранней смерти и мимолетности земного счастья.”

Тургенев впервые показал, “какие выразительные возможности заключает в себе сопоставление осеннего угасания природы с угасанием человека и человеческого счастья” - говорит Л.Г. Фризман. В принципе, образы элегии не были чем-то абсолютно неслыханным для поэзии тех лет, новыми были поэтические средства для их выражения.

Главное открытие “Элегии” Андрея Тургенева, предвосхитившее открытие В.А. Жуковского - это то, что “текст стихотворения может значить больше, чем простая сумма значений всех составляющих его слов”.

Это открытие в корне отличало А.И. Тургенева от карамзинистов с их требованием ясности, простоты, “здравого смысла”, именно благодаря карамзинистам с их поэтикой смысловых сдвигов, виртуозным искусством соблюдать и одновременно нарушать литературные нормы Андрей Тургенев смог сделать это открытие.

Текст элегии явился чем-то более значимым, чем сумма значений слов, его составляющих. Смыслы рождаются “поверх” слов.

Тургенев применяет поэтику мельчайших смысловых сдвигов, которая и была предложена некогда карамзинистами, а в итоге читатель видит сложный, далекий от ясности, трудный для понимания текст, и вновь приходит к традиции затруднённого одического текста, в корне противоречащий карамзинизму.

“Элегия” А. Тургенева представляет перед нами ясную картину того, что ранние романтические веяния появились как протест против засилий карамзинистов, и на самом деле они и продолжали поэтические открытия карамзинистов.

· “Дружеское литературное общество”

В 1801 г. молодые поэты Андрей и Александр И. Тургеневы, А.Ф.Воейков, А.С.Кайсаров, Родзянка, В.А.Жуковский, А.Ф.Мерзляков организовали “Дружеское литературное общество”, возникшее как акт протеста против Карамзина и его школы. Незадолго до возникновения общества состоялся разговор между Андреем Тургеневым, Жуковским и Мерзляковым; речь шла о бедности русской литературы и вина ложилась на Карамзина.

В дневнике Андрея Тургенева эти обвинения изложены так: “Может быть, более будет превосходных писателей в мелочах, и … сему виноват Карамзин. Он сделал эпоху в русской литературе… Но - скажем откровенно - он более вреден, нежели полезен литературе нашей, и вреден потому более, что так хорошо пишет… Пусть бы писали хуже, но только бы писали оригинальнее, важнее, мужественнее, и не столько занимались мелочными родами” Таким образом, Карамзина упрекали не в том, что он дерзкий новатор, а в том, что его новаторство повернуло русскую литературу на неверный путь иностранных заимствований.

Участники общества задавали вопрос: “Есть литература французская, немецкая, англинская, но есть ли русская?” Это был вопрос романтического содержания, ведь именно романтиков прежде всего интересовала проблема народности. Их ответ на собственный вопрос был категоричен: русской литературы нет (“Можем ли мы употреблять это слово? Не одно ли это пустое название, тогда когда вещи в самом деле не существуют” Винили в этом Карамзина, который увлёк литературу проблемой личности, уводя от проблемы народности. Участники “Дружеского литературного общества” намерены были направить русскую литературу иначе: “Иногда один человек явится и, так сказать, увлечёт за собою своих современников. Мы это знаем; мы сами имели Петра Великого, но такой человек для русской литературы должен быть теперь второй Ломоносов, а не Карамзин. Напитанный русской оригинальностию, одарённый творческим даром, должен он дать другой оборот нашей литературе; иначе дерево увянет, покрывшись приятными цветами, но не показав ни широких листьев, ни сочных питательных плодов”

· С 1802 года Карамзин стал издавать

журнал “Вестник Европы ”

и тем самым положил начало систематическому освещению русской и западноевропейской действительности с позиций зарождающегося романтизма.

Журнал представлял собой издание нового типа. Номер состоял из трёх отделов – литературы, критики и политики; публикуемые материалы подбирались таким образом, что получалось единое смысловое целое. Общая задача журнала - изложение широкой программы развития национально-самобытной литературы. В отделе политики красной нитью проводилась идея усиления самодержавия, государственности, сравнение Наполеон-Александр I. В отделе критики печатались статьи о месте и роли литературы в общественной жизни, о причинах, замедляющих её успехи и появление новых авторов, о том, что определяет её развитие по пути национальной самобытности. По мысли Карамзина у писателей огромные возможности влияния на общество: “Авторы помогают согражданам лучше мыслить и говорить” (“Отчего в России мало авторских талантов?”) Литература, утверждает теперь Карамзин, “должна иметь влияние на нравы и счастие”, каждый писатель обязан “помогать нравственному образованию такого великого и сильного народа, как российский; развивать идеи, указывать новые красоты в жизни, питать душу моральными удовольствиями и сливать её в сладких чувствах со благом других людей” (“Письмо к издателю”) В этом нравственном образовании главная роль должна принадлежать патриотическому воспитанию. Чем сильнее любовь к отечеству, тем яснее путь гражданина к собственному счастью. Идеи “романтического патриотизма” изложены Карамзиным в своеобразном манифесте нового Карамзина - статье “О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств” (1802)

В отделе литературы Карамзин печатал произведения, наиболее близкие программе журнала, например, “Сельское кладбище” В.А.Жуковского (кстати, именно Жуковскому в 1808 году Карамзин передал издание “Вестника Европы”, после чего сам занялся написанием 12-томной “Историей государства Российского”).

Важное качество карамзинского “Вестника Европы” - он не был изданием одного автора, а стал своеобразным центром общения писателей. Журнал предоставлял свои страницы писателям если не противоположных направлений и школ, то во всяком случае заметно отличавшимся между собой. В “Вестнике Европы” сотрудничали Г.Р.Державин, И.И.Дмитриев, В.А.Жуковский, В.Измайлов и др. Журнал объединял лучшие литературные силы и синтезировал новое качество русской литературы.

“Вестник Европы” был самым известным, но не единственным журналом. Писатели иных взглядов или те же, которые печатались у Карамзина, публиковали свои сочинения

· в “Северном вестнике” (1804-05) И.И.Мартынова,

· “Журнале российской словесности” (1805) Н.П.Брусилова,

· “Северном Меркурии” (1805) и “Цветнике” (1809-1810) А.Е.Измайлова и А.П.Бенитцкого;

· оппозиционным “Вестнику Европы” был журнал С.Н.Глинки “Русский вестник” (1808-1824);

· известность получил патриотический журнал “Сын Отечества” Н.И. Греча, возникший во время Отечественной войны 1812 года.

· “Вольное общество любителей словесности, наук и художеств ”

В 1801 году в Санкт-Петербурге а противовес другой литературной столице - Москве, - где появилось “Дружеское литературное общество”, было организовано “Вольное общество любителей словесности, наук и художеств”, которое соединило тех, чьи взгляды не совпадали ни с карамзинистами, ни с их соперниками из “Дружеского литературного общества”. “Вольное общество любителей словесности, наук и художеств” объединило литераторов (Г.П.Каменев, И.М.Борн, В.В.Попугаев, И.П.Пнин, А.Х.Востоков, Д.И.Языков, А.Е.Измайлов), скульпторов (И.И.Теребенев, И.И.Гальберг), художников (А.И.Иванов), священников, археологов, историков, медиков, чиновников. Общество развивало особенное литературное направление, назвать которое исследователями предлагалось, например, термином “ампир” (36). Ампиром (от французского empire - империя) принято называть стиль западноевропейского искусства позднего классицизма, главным образом в архитектуре и изобразительном искусстве; для ампира характерно сочетание торжественной монументальности с пышностью и богатством внутреннего убранства, отделки, подражание художественным образцам Рима времён Империи. Ампир выражал идею национальной гордости и независимости (например, Триумфальная арка в Париже). Другие исследователи (37) полагают, что более уместно определения “барокко” или “рококо”. Стиль барокко (от итальянского barocco - причудливый) в архитектуре воплощался в богатстве пластической отделки фасадов и помещений, в парадных интерьерах с многоцветной скульптурой, лепкой, резьбой, позолотой, живописными плафонами; стиль выражал идею безграничного многообразия и вечной изменчивости мира. Стиль рококо отличался от барокко большим маньеризмом, прихотливостью, грациозностью, зачастую пасторальными и эротическими мотивами; стиль выражал идею катастрофического состояния мира и исчезающего порядка. Для мировоззрения участников “Вольного общества любителей словесности, наук и художеств” свойственно было и ощущение национальной гордости и независимости, и ощущение непрочности и изменчивости мира, и ощущение распадающегося порядка в мире - эта противоречивая смесь идей, с трудом поддающаяся однозначному определению, породила достаточно узнаваемый литературный стиль.

Для творчества участников “Вольного общества любителей словесности, наук и художеств” характерен интерес к жанрам классицизма, стилизация поздней античности, орнаментальность. Поэты используют жанры оды, эпитафии, надписи, миниатюры, горацианские мотивы эпикурейских наслаждений в бренном неустойчивом мире:

· “Московское общество любителей русской словесности”

Не было строгой стилистической выдержанности и в “Московском обществе любителей русской словесности”, возникшем в 1811 году (частично по аналогии с петербургским “Вольным обществом…”). В нём участвовали авторы разных направлений: В.А.Жуковский и К.Н.Батюшков, А.Ф.Воейков, А.Ф.Мерзляков, Ф.Н.Глинка. Историко-литературное значение таких (“смешанных”) обществ в том, что они объективно продолжали поляризацию литературных движений, причём одно общество, берущее начало в карамзинизме, формируется преимущественно в Москве, а полярно противоположное литературное движение - в Петербурге. Существование двух столиц литературного мира стало особенностью русской литературы начала XIX века, местопребывание поэта стало сигналом его идеологической и эстетической ориентации (“московские воздыхатели” и “петербургские ревнители”).

· “Беседа любителей русского слова”

Организатором и главой знаменитого литературного общества “Беседа любителей русского слова” (1811-1816) был А.С.Шишков, автор “Рассуждения о старом и новом слоге российского языка” (1803), в котором он критиковал карамзинскую теорию нового литературного языка и предлагал свою.

Шишков критиковал Карамзина не за отход от классицизма и движение к романтизму, а за неверное - непатриотическое - направление языковой реформы: “Вместо изображения мыслей своих по принятым издревле правилам и понятиям, многие веки возраставшим и укоренившимся в умах наших, изображаем их по правилам и понятиям чужого народа”. Антитеза “классик-романтик” применительно к Шишкову и Карамзину явно не годится, хотя бы потому, что невозможно установить кто есть кто: Шишков, заботясь о народности русской литературы, оказывается более романтик, чем Карамзин. Но ведь и Карамзин не классик. Ситуация должна быть описана в других терминах.

Спор между “шишковцами” и “карамзинистами” шёл о проблеме нового слога. Карамзин предлагал синтезировать сложившееся двуязычие (русский и французский) в единый европеизированный русский язык, язык приятный и усреднённый - общий для письменной литературы и для устного общения. Шишков высказал опасение об утрате национальной самобытности в таком языке и предложил следующее. Во-первых, не усреднять язык, сохранить различие между книжным и разговорным: “Учёный язык для приобретения важности требует всегда некоторого отличия от простонародного. Он иногда сокращает, иногда совокупляет, иногда изменяет, иногда выбирает слово. <…> Где надобно говорить громко и величаво, там предлагает он тысячи избранных слов, богатых разумом, заумных и совсем особых от тех, какими мы в простых разговорах объясняемся” Во-вторых, книжный язык нужно создавать не по принципу лёгкости, приятности, сглаженности, а по принципу богатства лексики, глубокосмысленности, звучности национального языка; Шишков предлагает синтезировать высокий (по ломоносовской теории) стиль с его архаизмами, средний стиль с языковыми чертами народной песни и частично “низкую лексику”, “дабы уметь в высоком слоге помещать низкие мысли и слова, таковые, например, как: рыкать, … тащить за волосы, … удалая голова и тому подобное, не унижая ими слога и сохраняя всю важность оного” (40).

Таким образом, мысль Шишкова была направлена против сглаженности и эстетизма карамзинистов, салонной изящности альбомных стихов, а не против романтических веяний. И Карамзин, и Шишков стоят на предромантических позициях и спорят лишь о путях становления романтизма.

Эту ситуацию наиболее удачно описал Ю.Н.Тынянов, предложив термины “архаисты” и “новаторы”. Архаисты - это Шишков, его сторонники, участники “Беседы…”, причём есть старшие архаисты (А.С.Шишков, Г.Р.Державин, И.А.Крылов, А.А.Шаховской, С.А.Ширинский-Шихматов) и младшие, “младоархаисты” (П.А.Катенин, А.С.Грибоедов, В.К.Кюхельбекер). Последние отличались даже бульшим радикализмом, они нападали на карамзинистов не только за гладкость и приятность языка на французский манер, но за неуважение к народной вере и обычаям. Так известная полемика Катенина и Жуковского о жанре баллады развивалась как о народной вере и суевериях. “Новаторы” - это не только карамзинисты, но те поэты, кто был близок и стал участником литературного общества “Арзамас”, организованном в 1816 году в пику “Беседе…”.

· “Арзамас”

Мысль организовать собственное литературное общество возникла у молодых сторонников Карамзина задолго до появления “Арзамаса”. В 1815 году П.А.Вяземский в письме А.И.Тургеневу говорил: “Отчего дуракам можно быть вместе? Посмотри на членов “Беседы”: как лошади всегда в одной конюшне… По чести, мне завидно, на них глядя… Когда заживём по-братски: и душа в душу и рука в руку?” Повод вскоре появился.

Общество безвестных любителей словесности, в числе которых В.А.Жуковский, К.Н.Батюшков, А.С.Пушкин и мн. др. Всем участникам присвоили шуточные прозвища, взятые из баллад Жуковского, а именно: В.А.Жуковский - Светлана, П.А.Вяземский - Асмодей, Д.В.Дашков - Чу, А.И.Тургенев - Эолова арфа, Д.Н.Блудов - Кассандра, А.С.Пушкин - Сверчок, В.Л.Пушкин - Вот я Вас, Ф.Вигель - Ивиков журавль, Д.П.Северин (дипломат) - Резвый Кот, С.С.Уваров - Старушка, С.П.Жихарев - Громобой, М.Орлов (будущий декабрист) - Рейн, Д.И.Давыдов - Армянин, К.Н.Батюшков - Ахилл, А.И.Плещеев - Чёрный вран, А.Ф.Воейков - Дымная печурка, Ник. Муравьев - Адельстан, Н.Тургенев - Варвик и т.д. Прозвища арзамасцев продолжали традиции “галиматьи” и “бессмыслицы” карамзинизма.

“Это было общество молодых людей, связанных между собой одним живым чувством любви к родному языку и литературе… Лица, составлявшие его, занимались строгим разбором литературных произведений, применением к языку и словесности отечественной источников древней и иностранной литератур, изысканием начал, служащих основанием твёрдой, самостоятельной теории языка и пр.” (С.С.Уваров). “Это была школа взаимного литературного обучения, литературного товарищества” (П.А.Вяземский).

“Арзамас” просуществовал в таком виде до 1819 г., когда новые члены общества М.Ф.Орлов, Н.Тургенев, Ник. Муравьев попытались придать ему политическое направление, организовать арзамасский журнал. Эти тенденции привели к угасанию “Арзамаса” и возникновению в 1818-1819 годах декабристских литературных обществ “Зелёная лампа” (А.С.Пушкин, Ф.Н.Глинка, А.Дельвиг, Н.И.Гнедич) и “Вольное общество любителей российской словесности” (Д.Хвостов, Ф.Н.Глинка, А.А.Бестужев, К.Ф.Рылеев, В.К.Кюхельбекер, О.М.Сомов) - но это явления иного порядка (литературные филиалы политических обществ).

3. Связь русского искусства и русской литературы с основными общественно-политическими событиями XIX века

Лучшие русские писатели сознательно становились на путь служения обществу, видя в этом высшее назначение искусства. «В нашем умственном движении,- говорил Н.Г.Чернышевский о русской литературе,- играет она более значительную роль, нежели французская, немецкая, английская в умственном движении своих народов, и на ней лежит более обязанностей, нежели на какой бы то ни было другой литературе... Поэт и беллетрист не заменимы у нас никем…» Это осознавали и сами писатели. Отсюда - то глубокое чувство ответственности перед народом, перед Россией, которое было им свойственно: именно в нашей стране сложился тип писателя - гражданина, борца, человека непреклонных, нередко выстраданных убеждений, высоких нравственных принципов.

Размышляя о роли литературы в судьбах человечества, М. Горький утверждал, что ни одна литература Запада не возникала с такою силою и быстротой, в таком мощном, ослепительном блеске таланта, как литература русская, никто в Европе не создавал столь крупных, всем миром признанных книг, никто не творил столь дивных красот при таких неописуемо тяжких условиях, как писатели русские.

Мысль о высоком назначении искусства, об ответственности писателя ясно выразил и А.П.Чехов. Для него истинный писатель – это человек обязанный, законтрактованный сознанием своего долга и совестью. Когда русская литература получила мировое признание, зарубежные читатели остро ощутили ее своеобразие и непревзойденную силу. Она покорила их своим смелым вторжением в жизнь, напряженными исканиями истины, своими героями, преисполненными высоких целей, всегда неудовлетворенными собой. Поразило то чувство ответственности за будущее своей страны и человечества , которое ни на минуту не покидало ни Андрея Болконского, ни Пьера, ни Раскольникова, ни князя Мышкина. Русские писатели предьявляли к человеку высокие требования, они были не согласны с тем, чтобы люди ставили на первый план свои интересы и эгоизм.

Передовая русская литература всегда жила самыми важными, жгучими проблемами века. Больные вопросы, проклятые вопросы, великие вопросы - так характеризовались на протяжении десятилетий те социальные, философские, нравственные проблемы, которые поднимали лучшие писатели прошлого.

Начиная с Радищева и кончая Чеховым, русские писатели XIX века откровенно говорили о произволе и безнаказанности одних и бесправии других, о социальном неравенстве, о материальном и духовном порабощении человека. Вспомните такие произведения, как «Мертвые души» Н.В. Гоголя, «Преступление и наказание» Ф,М. Достоевского, «Сказки» М.Е. Салтыкова-Щедрина, «Кому на Руси жить хорошо» Н.А.Некрасова, «Воскресение» Л.Н.Толстого. К решению острейших проблем современности авторы подходили с позиций подлинного гуманизма, с позиций интересов народа.

Судьбы русских писателей складывалась подчас так трагично, что биографии зарубежных писателей выглядят на их фоне сказкой благополучия. Погибли на дуэли А.С. Пушкин и М.Ю.Лермонтов, в страшных обстоятельствах умер А.С.Грибоедов, скончался от безысходности Гоголь, казнен К.Ф.Рылеев, сослан на каторгу В. Кюхельбекер, большую часть жизни прожил на чужбине А.И.Герцен, подвергся гражданской казни (которая заменила смертный приговор) и сослан на каторгу

Ф.М. Достоевский, посажен в Петропавловскую крепость Н.Г. Чернышевский, отлучен от церкви Л.Н. Толстой. Постоянным преследованиям на протяжении жизни подвергались В.Г. Белинский, Н.А. Некрасов и М.Е. Салтыков-Щедрин, Д.И.Писарев и Н.А.Добролюбов. По многим причинам, в том числе и политическим, И.С.Тургенев жил во Франции. В конце 19 века по делу народовольцев был осужден на каторгу В.Г. Короленко.

Большинство произведений различных жанров проходили через столь жесткую цензуру, общественную и религиозную, что многие книги появлялись или со скандалом, как было с «Героем нашего времени», «Ревизором», «Мертвыми душами», «Что делать?», или печатались в урезанном виде, или вообще видели свет спустя десятилетия, как пьеса «Горе от ума» А.С.Грибоедова.

Каких бы сторон жизни писатели ни касались, со страниц их творений всегда слышалось: кто виноват? что делать? Эти вопросы звучали в «Евгении Онегине» и в «Герое нашего времени», в «Обломове» и в «Грозе», в «Преступлении и наказании», в рассказах и драматургии Чехова.

Выявляя роль среды и исторических условий в формировании человека, писатели вместе с тем старались понять, может ли человек противостоять воздействию окружающих его обстоятельств жизни. Свободен ли он в выборе жизненного пути или во всем повинны обстоятельства? В конечном счете, несет ли человек ответственность за то, что совершается в окружающем его мире, или нет? Все эти вопросы чрезвычайно сложны, и писатели мучительно искали на них ответа. Всем памятны слова Базарова: «Всякий человек сам себя воспитать должен... А что касается до времени - отчего я от него зависеть буду? Пускай же лучше оно зависит от меня». Однако не все были согласны с тургеневским героем, а потому вопрос об «отношениях с жизнью и со временем принимал всегда полемический характер».

«Кто виноват? Что делать?» – эти вопросы будоражили сознание и побуждали к активному действию русских и зарубежных читателей. Сами писатели могли находить решения разные, порой даже ошибочные, по поиски этих решений говорили об их глубокой заинтересованности в судьбах страны и всего человечества.

Мысль о благе народа постоянно звучала в произведениях русских классиков. Под этим углом зрения они смотрели на все окружающее, на прошлое и будущее. Изображение жизненных явлений, особенно значимых для народа, и оценка их с точки зрения его интересов порождали то свойство литературы, которое называется народностью Сами писатели ощущали себя плотью от плоти народа, и это придавало их творчеству отчетливо выраженную демократическую направленность. «И неподкупный голос мой был эхо русского народа», - говорил молодой Пушкин. Голос Лермонтова звучал, «как колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных». И Некрасов, как бы подводя итоги своей творческой деятельности, сказал на склоне лет: «Я лиру посвятил народу своему».

Народность русской классической литературы неразрывно связана с другой ее характерной особенностью – патриотизмом. Тревога за судьбы родной страны, боль, вызванная бедами, которые она претерпевала, стремление заглянуть в будущее и вера в него - все это присуще было великим писателям при всем различии их идейных позиций, их творческих дарований.

Для передовых русских писателей любовь к родине - это прежде всего любовь к народной России, к тем духовным ценностям, которые создавал народ. Литература издавна находила вдохновение в устном народном творчестве. Вспомните сказки Пушкина и Щедрина, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова. Вместе с тем истинные патриоты всегда ненавидели душителей передовой мысли, палачей Свободы, Гения и Славы. С какой сокрушительной силой выразил эти чувства Лермонтов в своих стихах «Прощай, немытая Россия...» и «Родина»! Как иронически-зло говорит об антинародной России Толстой в «Войне и мире» и какой любовью к народу проникнуты посвященные ему страницы этой эпопеи! Своим высшим патриотическим долгом лучшие русские писатели считали борьбу за переустройство жизни, за благо народа, за человеческое достоинство.

Все эти идейные устремления с неизбежностью толкали русских писателей на путь всестороннего познания жизни . Надо было понять внутренний смысл происходящего, уяснить причины сложных и противоречивых процессов, совершающихся в мире социальных отношений и в человеческой психике. И конечно же, чем полнее в процессе познания открывалась писателям жизнь, тем острее они ощущали необходимость ее переустройства.

Настоятельная потребность познать жизнь определила основное направление в развитии русской литературы XIX века – направление критического реализма. Стремление к истине определило характер русского реализма - его бесстрашие в раскрытии самых сложных явлений жизни, бескомпромиссность в обличении социального зла, проницательность в выяснении его причин.

Разнообразные стороны действительности попадали в сферу внимания писателей-реалистов (как говорил Чернышевский, все общеинтересное в жизни): от событий исторической жизни народов и государств («Полтава», «Война и мир») до судьбы маленького человека («Шинель», «Бедные люди»); от процессов всемирно-исторического значения («Отечественная война 1812 г.») до самых сокровенных душевных переживаний. И все подвергалось анализу, все составляло предмет напряженных раздумий. Недаром Горький отмечал, что в поле зрения старых писателей лежал весь необъятный мир, тот мир, который они во что бы то ни стало хотели освободить от зла.

Теснейшим образом связанная с действительностью, литература критического реализма улавливала все изменения, происходившие в жизни России, в человеческой психологии. С течением времени менялся облик центрального героя . Печать какого времени лежит на Чацком, Онегине, Печорине; очевидно, что при всех своих различиях Базаров, Рахметов, Раскольников принадлежат приблизительно одной и той же эпохе; исторически точно запечатлел Тургенев в своих романах тип русского передового деятеля на разных этапах общественного развития.

Двигаясь от десятилетия к десятилетию, темы, проходившие через всю русскую литературу XIX века, приобретали новые грани, новые оттенки. Так, в эпоху 20-30-х годов о роли народа в истории, о свободолюбии народа («всегда народ к смятению тайно склонен») говорил Пушкин. На грани 40-50-х годов Тургенев в «Записках охотника» выступил со страстной защитой закрепощенного народа, показал его нравственное превосходство над душевладельцами.

В условиях нарастания народно-освободительного движения 50-60-х годов писатели революционной демократии (Некрасов, Щедрин) стремились показать не только силу народа, но и его слабость. Они ставили перед собой задачу помочь народу преодолеть инертность, пассивность, порожденные веками рабства, поднять народ до осознания им своих коренных интересов. Негодование вызывает у Некрасова рабье сознание человека из народа, горек смех Щедрина над мужиком, свившим для себя веревочку («Как один мужик двух генералов прокормил).

Опираясь на художественные достижения Пушкина, Некрасов и Толстой показали, что решающей силой в судьбах страны является народ. И «Война и мир», и «Кому на Руси жить хорошо» рождены именно этим взглядом на роль народных масс в истории.

Одной из сквозных тем русской литературы XIX века является, как вы знаете, тема маленького человека. Смелым новаторством литературы критического реализма было появление среди героев Пушкина и Гоголя человека ничем не примечательного, как бы выхваченного из самой жизни,– Самсона Вырина («Станционный смотритель»), и Акакия Акакиевича («Шинель»). Сочувствие этому беззащитному человеку, не принадлежащему к привилегированным классам, – одно из ярких выражений гуманизма лучших писателей прошлого, их непримиримого отношения к социальной несправедливости.

Однако во второй половине века маленький человек, лишенный чувства собственного достоинства, безропотно несущий на себе бремя социальных невзгод, человек униженный и оскорбленный (Достоевский) вызывает у передовых писателей не только сострадание, но и осуждение (А.П.Чехов «Смерть чиновника, Толстый и тонкий»). Для писателей утрата человеком чувства собственного достоинства была равносильна нравственной смерти. Не только Чехов, но и Островский и Достоевский были убеждены, что человек не должен мириться с положением затертой ветошки.

Социальные сдвиги, происходившие во второй половине XIX века, рождали потребность охватить художественной мыслью Россию в ее движении от прошлого к настоящему и будущему. Отсюда появление широчайших исторических обобщений, глубоких исторических концепций . Без этого не могли бы быть созданы ни «Былое и думы», ни поэма «Кому на Руси жить хорошо», ни роман «Что делать?», ни «Война и мир». Но авторы этих произведений многим обязаны опыту своих предшественников, таким произведениям, как «Медный всадник» и «Мертвые души», которые полны размышлений о судьбах России.

О чем бы ни говорили русские писатели, они всегда утверждали

· веру в возможность справедливых социальных отношений,

· в осуществимость своих высоких общественных идеалов , которые они стремились сделать достоянием читателей.

· По словам Некрасова, литература не должна ни на шаг отступать от своей цели – возвысить общество до своего идеала - идеала добра, света, истины.

· И такой полный гнева писатель, как Салтыков-Щедрин, сокрушавший своим негодующим смехом, кажется, все, к чему ни прикасался, призывал к утверждению положительного идеала.

Отсюда такая тяга русских писателей к изображению лучших людей своего времени , таких, как Чацкий, Татьяна Ларина, Инсаров, Рахметов. Самое понятие красоты в искусстве, прекрасного в искусстве сливалось у русских писателей с представлением о добре, истине, справедливости, к борьбе за торжество которых они звали своим творчеством.

Литературные общества и организации первой трети XIX века

1. “ДРУЖЕСКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЩЕСТВО”

Карамзинизм не совсем совпадал с творчеством самого Карамзина. Его новаторство состояло из преодоления старого литературного языка, прежних художественных приёмов, новаторство карамзинистов состояло в продолжении, искусном использовании традиции; им нужны старые жанры для пародий, прежние стили для их столкновения. В глубинах карамзинизма рождалась критика Карамзина.

В 1801 году молодые поэты Андрей и Александр И. Тургеневы, А.С. Кайсаров, В.А. Жуковский, А.Ф. Мерзляков, А.Ф. Воейков, Родзянка, организовали “Дружеское литературное общество”, появившееся как акт протеста против Карамзина и его школы. Карамзина обвиняли не в том, что он смелый новатор, а в том, что его новаторство свернуло русскую литературу на неверную стезю иностранных заимствований.

Участники этого общества ставили вопрос: “Есть литература французская, немецкая, английская, но есть ли русская?” Это был вопрос романтического содержания, ведь именно романтиков в первую очередь волновал вопрос народности. Их ответ на свой вопрос был категоричен и решителен: русской литературы нет (“Можем ли мы употреблять это слово? Не одно ли это пустое название, тогда когда вещи, в самом деле, не существуют”). Обвиняли в этом Карамзина, увлекшего литературу проблемой личности, уводя от проблемы народности. Участники “Дружеского литературного общества” собирались направить русскую литературу по-другому. участники “Дружеского литературного общества” решили способствовать своему направлению русской литературы с помощью литературной критики, высвобождая место для будущего национального гения. Критические статьи Андрея И. Тургенева, В.А. Жуковского и А.Ф. Мерзлякова - довольно интересный материал для осмысления истоков русского романтизма.

Особый интерес пользуются поэтические произведения членов общества, в них видно, как близко они смогли подойти к новому качеству литературы.

По словам Ю.М. Лотмана, “Элегия” (1802) Андрея И. Тургенева принадлежит к наиболее значительным явлениям русской лирики начала XIX века. Она определила весь набор мотивов русской романтической элегии: осенний пейзаж, сельское кладбище, звон вечернего колокола, размышления о ранней смерти и мимолетности земного счастья.”

Тургенев впервые показал, “какие выразительные возможности заключает в себе сопоставление осеннего угасания природы с угасанием человека и человеческого счастья” - говорит Л.Г. Фризман. В принципе, образы элегии не были чем-то абсолютно неслыханным для поэзии тех лет, новыми были поэтические средства для их выражения.

Главное открытие “Элегии” Андрея Тургенева, предвосхитившее открытие В.А. Жуковского -- это то, что “текст стихотворения может значить больше, чем простая сумма значений всех составляющих его слов”.

Это открытие в корне отличало А.И. Тургенева от карамзинистов с их требованием ясности, простоты, “здравого смысла”, именно благодаря карамзинистам с их поэтикой смысловых сдвигов, виртуозным искусством соблюдать и одновременно нарушать литературные нормы Андрей Тургенев смог сделать это открытие.

Текст элегии явился чем-то более значимым, чем сумма значений слов, его составляющих. Смыслы рождаются “поверх” слов.

Тургенев применяет поэтику мельчайших смысловых сдвигов, которая и была предложена некогда карамзинистами, а в итоге читатель видит сложный, далекий от ясности, трудный для понимания текст, и вновь приходит к традиции затруднённого одического текста, в корне противоречащий карамзинизму.

“Элегия” А. Тургенева представляет перед нами ясную картину того, что ранние романтические веяния появились как протест против засилий карамзинистов, и на самом деле они и продолжали поэтические открытия карамзинистов.

2. “ВЕСТНИК ЕВРОПЫ”

Андрей Тургенев обвинял Карамзина во вредном воздействии на русскую литературу, но не учел, что самого Карамзина романтические веяния тоже могли коснуться и он может развиваться, и даже больше, чем его критики. Журнал “Вестник Европы” начал издаваться Карамзиным с 1802 год, что положило начало систематическому освещению русской и западноевропейской действительности с позиций зарождающегося романтизма.

“Вестник Европы” являлся изданием нового типа. Номер журнала состоял из трёх разделов -- литературы, политики и критики. Публикуемые в нем материалы подбирались так, что получалось единое смысловое целое. Общей задачей журнала являлось изложение широкой программы формирования национально-самобытной литературы. В разделе политики центральной идеей было усиления государственности, самодержавия, сравнение Наполеон - Александр I. В разделе критики, в основном, имели место статьи о положении и роли литературы в общественной жизни, о причинах, которые замедляли её успехи, о том, что способствует ее развитию по пути национальной самобытности. Карамзин считал, что писатели имеют колоссальные возможности оказания влияния на общество: “Авторы помогают согражданам лучше мыслить и говорить” (“Отчего в России мало авторских талантов?”). Теперь Карамзин говорит, что литература “должна иметь влияние на нравы и счастие”, каждый писатель обязан “помогать нравственному образованию такого великого и сильного народа, как российский; развивать идеи, указывать новые красоты в жизни, питать душу моральными удовольствиями и сливать её в сладких чувствах со благом других людей” (“Письмо к издателю”). Основное значение в этом нравственном образовании должно иметь патриотическое воспитание. Карамзин, свои идеи “романтического патриотизма” изложил в статье “О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств” (1802) - своеобразном манифесте нового Карамзина.

В отделе литературы печатались наиболее близкие программе журнала произведения, к примеру, “Сельское кладбище” В.А. Жуковского, кому в 1808 году Карамзин передал издание “Вестника Европы”, и занялся написанием 12-томной “Историей государства Российского”.

“Вестника Европы” не был изданием одного автора, он был центром общения писателей. Он являлся результатом синтеза нового качества и объединением лучших литературных сил русской литературы. На страницах журнала можно было встретить писателей почти противоположных направлений и школ, заметно отличавшихся между собой (Г.Р. Державин, В.А. Жуковский, И.И. Дмитриев, В. Измайлов и др.).

“Вестник Европы” был самым популярным журналом. Но он не был единственным. Писатели, имевшие на этот счет иные взгляды или те же, которые печатались у Карамзина, публиковали свои сочинения в “Журнале российской словесности” (1805) Н.П. Брусилова, “Северном вестнике” (1804-05) И.И. Мартынова, “Северном Меркурии” (1805) и “Цветнике” (1809-1810) А.Е. Измайлова и А.П. Бенитцкого. Оппозиционным “Вестнику Европы” был журнал С.Н. Глинки “Русский вестник” (1808-1824). В это время также получил большую популярность, журнал “Сын Отечества” Н.И. Греча патриотического характера, вышедший в свет во время Отечественной войны 1812 года. Журналы не только объединяли авторов, но и способствовали эстетическому самоопределению многообразных установок и направлений литературного процесса.

3. “ВОЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ СЛОВЕСНОСТИ, НАУК И ХУДОЖЕСТВ”

Литературная жизнь в России к 1810-м годам понемногу приобрела более ясные очертания чему, в основном, способствовали литературные кружки и общества, большинство которых появились после известного “Дружеского литературного общества”. Возникая и распадаясь, “переливаясь” в другие, смыкаясь с журналами, издавая собственные, литературные общества способствовали процессу кристаллизации поэтических принципов и эстетических взглядов пробуждающегося романтизма.

В 1801 году в Санкт-Петербурге появилось “Вольное общество любителей словесности, наук и художеств” соединившее воедино всех, чьи позиции не совпадали ни с карамзинистами, ни с членами московского “Дружеского литературного общества”.

“Вольное общество любителей словесности, наук и художеств” объединило литераторов (Г.П. Каменев, И.М. Борн, В.В. Попугаев, И.П. Пнин, А.Х. Востоков, Д.И. Языков, А.Е. Измайлов), художников (А.И. Иванов), скульпторов (И.И. Теребенев, И.И. Гальберг), историков, священников, медиков, археологов, чиновников. Общество развивало особенное литературное направление - называемое “ампир”. Ампиром (от французского empire -- империя) - стиль в архитектуре и изобразительном искусстве западноевропейского искусства позднего классицизма. Ампиру присущ синтез торжественной монументальности с пышностью и богатством внутреннего убранства, отделки, подражание художественным образцам Рима времён Империи. Он выражал идею национальной гордости и независимости (например, Триумфальная арка в Париже). Также считают, что более уместны определения “барокко” или “рококо”. Стиль барокко (от итальянского barocco -- причудливый) в архитектуре воплощался в богатстве пластической отделки фасадов и помещений, в парадных интерьерах с многоцветной скульптурой, лепкой, резьбой, позолотой, живописными плафонами; стиль выражал идею безграничного многообразия и вечной изменчивости мира. Стиль рококо отличался от барокко большим маньеризмом, прихотливостью, грациозностью, зачастую пасторальными и эротическими мотивами; стиль выражал идею катастрофического состояния мира и исчезающего порядка. И ощущение национальной гордости и независимости, и ощущение распадающегося порядка в мире, и ощущение непрочности и изменчивости мира было свойственно мировоззрению членов “Вольного общества любителей словесности, наук и художеств”.

Они проявляли интерес к жанрам классицизма, орнаментальности, стилизации поздней античности.

Когда в “Вольное общество любителей словесности, наук и художеств” вошли Д.Н. Блудов, Д.В. Дашков, В.Л. Пушкин поэты начали пользоваться и стилем карамзинистов. В обществе слишком широк диапазон стилей, направлений и их оттенков, соединившихся воедино, а главное -- шёл интенсивный процесс скрещивания индивидуальных творческих манер, поэтому ээстетические принципы общества почти не поддаются систематизации. Но все же у общества была эстетическая основа, больше всего ей подойдет термин “неоклассицизм”. К характерным чертам неоклассицизма можно отнести интерес к литературе классицизма, к античности, предпочтение строгости и отчетливости стиля, где-то подражательность. Неоклассицизм допускал сосуществование разнонаправленных эстетических систем карамзиниста В.Л. Пушкина, оппонента карамзинистов А.Ф. Мерзлякова, “классика” Н.И. Гнедича и др. - что и происходило в “Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств”.

Просветительские идеи выражались в периодических изданиях, издаваемых обществом и связанных с ним - альманах «Свиток муз» (1802 - 1803), жур. «Периодическое издание общ-ва любителей…»(1804 - вышел только один номер), жур. «Северный вестник» (1804 - 1805), «Журнал рос. словесности» (1805), «Санкт-Петербургский вестник» (1812) и др. В журналах рядились все на те же темы крепостного права, гос. устройства и просвещения.

Общество просуществовало до 1807 года, после внутренних разборок руководство перешло к умеренным по взглядам членам, и оно зачахло, утратив прежнее значение.

4. “МОСКОВСКОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ”

В 1811 году возникло “Московское общество любителей русской словесности”. Строгой стилистической выдержанности в нем не было. Членами общества являлись авторы различных направлений: В.А. Жуковский и К.Н. Батюшков, А.Ф. Воейков, Ф.Н. Глинка, А.Ф. Мерзляков.

Историко-литературное значение этих “смешанных” обществ заключается в их объективном продолжении поляризации литературных движений, причём одно общество, берущее начало в карамзинизме, формируется преимущественно в Москве, а полярно противоположное литературное движение -- в Петербурге. Существование двух столиц литературного мира стало особым отличительным качеством русской литературы начала XIX века, местопребывание поэта показывало его идеологической и эстетической ориентации (“московские воздыхатели” и “петербургские ревнители”).

5. “БЕСЕДА ЛЮБИТЕЛЕЙ РУССКОГО СЛОВА”

Известное литературное общество “Беседа любителей русского слова” было создано в 1811году А.С. Шишковым, автором “Рассуждения о старом и новом слоге российского языка” (1803), в котором он критиковал карамзинскую теорию нового литературного языка и предлагал свою. Шишков критиковал Карамзина за непатриотическое -- направление языковой реформы: “Вместо изображения мыслей своих по принятым издревле правилам и понятиям, многие веки возраставшим и укоренившимся в умах наших, изображаем их по правилам и понятиям чужого народа”. Противопоставление “классик-романтик” явно не подходит к Шишкову и Карамзину, хотя бы потому, что невозможно установить, кто есть кто: Шишков, заботясь о народности русской литературы, оказывается более романтик, чем Карамзин. Но ведь и Карамзин не классик. Эту ситуацию обрисовывать надо другими терминами.

Темой дискуссии между “шишковцами” и “карамзинистами” была проблема нового слога. Предложение Карамзина состояло в создании синтеза сложившегося двуязычия (русский и французский) в один целый европеизированный русский язык -- общий как для письменной литературы, так и для устного общения. Шишков же предположил, что это приведет к утрате национальной самобытности в таком языке. Он предложил: во-первых, не усреднять язык, а сохранить различие между письменным языком и языком устного общения: “Учёный язык для приобретения важности требует всегда некоторого отличия от простонародного. Он иногда сокращает, иногда совокупляет, иногда изменяет, иногда выбирает слово. <…> Где надобно говорить громко и величаво, там предлагает он тысячи избранных слов, богатых разумом, заумных и совсем особых от тех, какими мы в простых разговорах объясняемся”; во-вторых, книжный язык нужно создавать не по принципу лёгкости, приятности, сглаженности, а по принципу богатства лексики, глубокосмысленности, звучности национального языка; Согласно ломоносовской теории, Шишков предлагает синтезировать высокий стиль с его архаизмами, средний стиль с языковыми чертами народной песни и частично “низкую лексику”, “дабы уметь в высоком слоге помещать низкие мысли и слова, таковые, например, как: рыкать, … тащить за волосы, … удалая голова и тому подобное, не унижая ими слога и сохраняя всю важность оного”. Шишкова был против сглаженности и эстетизма карамзинистов, салонной изящности альбомных стихов, но при этом он не был против романтических веяний. Убеждения и Карамзина, и Шишкова являются предромантическими и полемика их основана только на путях становления романтизма.

Ю.Н. Тынянов предложил термины “архаисты” и “новаторы” для описания этой обстановки. Архаисты -- это Шишков, его сторонники, участники “Беседы…”, и к тому же разделил их на подгруппы: старшие архаисты (Г.Р. Державин, А.А. Шаховской, А.С. Шишков, И.А. Крылов, С.А. Ширинский-Шихматов) и младшие, так называемые “младоархаисты” (А.С. Грибоедов, П.А. Катенин, В.К. Кюхельбекер). Наиболее радикальными были младоархаисты, обвинявшие карамзинистов в гладкости и приятности языка на французский манер, и что самое резкое, в неуважении к народной вере и обычаям. А “новаторами” он назвал не только карамзинистов, а всех поэтов - участников литературного общества “Арзамас”, организованном в 1816 году.

6. “АРЗАМАС”

У молодых карамзинистов идея создания собственного литературного общества зародилась еще задолго до появления “Арзамаса”.

В 1816 году участник общества “Беседы…” А.А. Шаховской (кстати, именно он ранее осмеял в комедии “Новый Стерн” Карамзина) в образе слезливо-кокетливого поэта Фиалкина в своей свежеопубликованной комедии “Урок кокеткам, или Липецкие воды”, осмеял Жуковского. Результатом “Липецких вод” стала “страшная война на Парнасе”. На защиту Жуковского, который в этой “войне“ принципиально не участвовал, считая напрасным воевать с “глупостью”, выступили В.Л. Пушкин, Д.В. Дашков, Д.Н. Блудов, П.А. Вяземскийи др. Эта, своего рода, литературная битва стала причиной того, что поэты, имевшие ранее не самые однозначные взаимоотношения стали, в некотором роде, единомышленниками. Д.Н. Блудов написал сатирический памфлет “Видение в какой-то ограде, изданное обществом учёных людей”, где якобы в г. Арзамасе автор “Липецких вод” заночевал на постоялом дворе и случайно увидел собрание безвестных любителей словесности.. По мотивам этого памфлета возникла идея организовать общество безвестных любителей словесности, в числе которых В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, А.С. Пушкин и мн. др. Всем участникам присвоили шуточные прозвища, взятые из баллад Жуковского, а именно: В.А. Жуковский -- Светлана, А.И. Плещеев -- Чёрный вран, Д.В. Дашков -- Чу, А.И. Тургенев -- Эолова арфа, Д.Н. Блудов -- Кассандра, П.А. Вяземский -- Асмодей, А.С. Пушкин -- Сверчок, Н. Тургенев -- Варвик, В.Л.Пушкин -- Вот я Вас, Д.П. Северин (дипломат) -- Резвый Кот, С.С. Уваров -- Старушка, С.П. Жихарев -- Громобой, М. Орлов (будущий декабрист) -- Рейн, Ф. Вигель -- Ивиков журавль, Д.И. Давыдов -- Армянин, К.Н. Батюшков -- Ахилл, А.Ф. Воейков -- Дымная печурка, Ник. Муравьев -- Адельстани т.д. Прозвища арзамасцев продолжали традиции “галиматьи” и “бессмыслицы” карамзинизма.

Собрания арзамасцев проходили в Москве, заседания пародировали заседания “Беседы…” (которая подражала заседаниям Французской Академии: обязательные речи при приёме в общество и имели свой устав), начинались выбором председателя, который надевал красный (якобинский) колпак и обращался к собравшимся: “Граждане…”. Похвальное слово председателя обычно вышучивало кого-либо из архаистов. Каждый новый член “Арзамаса” проходил через обряд посвящения (пародия на масонский) и произносил “похвальную речь” своему “покойному” предшественнику из числа здравствующих членов “Беседы”. Протоколы писал Жуковский-Светлана. В конце заседания поедался жареный гусь -- эмблема “Арзамаса”.

“Это было общество молодых людей, связанных между собой одним живым чувством любви к родному языку и литературе… Лица, составлявшие его, занимались строгим разбором литературных произведений, применением к языку и словесности отечественной источников древней и иностранной литератур, изысканием начал, служащих основанием твёрдой, самостоятельной теории языка и пр.” (С.С. Уваров). “Это была школа взаимного литературного обучения, литературного товарищества” (П.А. Вяземский).

Таким “Арзамас” был только до 1819 г. - до придания ему политического направления и попытки создания арзамасского журнала новыми участниками общества М.Ф. Орловом, Ник. Муравьевом, Н. Тургеневым. Все это лишь ослабило “Арзамас”, что привело к организации в 1818-1819 годах декабристских литературных обществ “Зелёная лампа” (А.С. Пушкин, А. Дельвиг, Н.И. Гнедич, Ф.Н. Глинка,) и “Вольное общество любителей российской словесности” (В.К. Кюхельбекер, Ф.Н. Глинка, А.А. Бестужев, О.М. Сомов, К.Ф. Рылеев, Д. Хвостов,). Иное качество имело знаменитое московское “Общество любомудров” (1823) --Д.В. Веневитинов, В.Ф. Одоевский, С.П. Шевырёв, М.П. Погодин, И.В. Киреевский, которое было ближе к философской проблематике, но имела свои рассуждения по поводу задачи литературы.

Сама история решила исход литературной битвы “Беседы” и “Арзамаса”, шишковцев и карамзинистов и, шире, архаистов и новаторов. Но эта битва внесла в русскую литературу сложный синтез новаторства и архаизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Из трех путей, представленных именами Шишкова, Карамзина и Пнина, литературное развитие пошло в основном по пути, предуказанном Карамзиным. Победа «карамзинистов», правда, не уничтожила полностью влияния классицизма, которое окрасило собою творчество так наз. «младших архаистов» -- Грибоедова, Катенина, Кюхельбекера, Рылеева и др. Довольно сильно отразился витийственный классицизм и в поэтической деятельности Пушкина (не говоря уже об отроческих «Воспоминаниях в Царском Селе», см. напр. его позднейшую «Бородинскую годовщину»). Высокий пафос классической оды нашел себе характерного подражателя в лице Тютчева. Целому ряду течений предстояло так обр. использовать напряженность патетики классицизма, строгую четкость его композиционных линий, сухость его языковых средств. Но использование наследства XVIII в. никогда не превращалось у этих писателей в простое подражание. Ортодоксального классицизма они спасти не могли и не желали.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Лотман Ю.М. Поэзия 1790-1810-х годов // Поэты 1790-1810-х годов. - Л., 1971

2. Болотов А.Т. Т.1-3. - М.: “Терра”, 1993

3. Тургенев А.И. Литературная критика 1800-1820-х годов. - М., 1980., сер. “Рус. лит. критика”.

4. Фризман Л.Г. Два века русской элегии. // Русская элегия XVIII - начала XX века. - Л.: Сов. писатель, 1991., сер. “Б-ка поэта. БС”

5. В.Э. Вацуро. Лирика пушкинской поры. “Элегическая школа”. - СПб.: Наука, 1994.

6. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. - М., 1984.

7. Карамзин Н.М Сочинения в двух томах. - Т.2. - Л., 1984

8. Батюшков К.Н. Стихотворения. - М., 1948

9. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. 2-е изд. - М., 1986

10. Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. - М.: Наука, 1969.

11. Шаховской А.А. Комедии. Стихотворения. - Л., 1961

12. Гиллельсон М.И. От арзамасского братства к пушкинскому кругу писателей. - Л., 1974

13. Гиллельсон М.И. Молодой Пушкин и арзамасское братство. - Л., 1974

14. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10-ти т. Изд.4-е. - Т.VII. - Л., 1978