I. Введение
II. Литература в годы ВОВ
Ш. Искусство в годы ВОВ
3.1. Кинематограф и театральное искусство.
3.2. Агитационный плакат, как главный вид изобразительного искусства в годы ВОВ.
I . Введение
В годы Великой Отечественной войны борьбы за свободу и независимость Родины стала главным содержание жизни советских людей. Эта борьба требовала от них предельного напряжения духовных и физических сил. И именно мобилизация духовных сил советского народа в годы Великой Отечественной войны главной задачей нашей литературы и нашего искусства, которые стали могучим средством патриотической агитации.
II . Литература в годы ВОВ
Великая Отечественная война – это тяжёлое испытание, выпавшее на долю русского народа. Литература того времени не могла оставаться в стороне от этого события.
Так в первый день войны на митинге советских писателей прозвучали такие слова: «Каждый советский писатель готов все, свои силы, весь свой опыт и талант, всю свою кровь, если это понадобится, отдать делу священной народной войны против врагов нашей Родины». Эти слова были оправданны. С самого начала войны писатели почувствовали себя «мобилизованными и призванными». Около двух тысяч писателей ушли на фронт, более четырехсот из них не вернулись. Это А. Гайдар, Е. Петров, Ю. Крымов, М. Джалиль; совсем молодыми погибли М. Кульчицкий, В. Багрицкий, П. Коган.
Фронтовые писатели в полной мере разделяли со своим народом и боль отступления, и радость побед. Георгий Суворов, писатель-фронтовик, погибший незадолго до победы, писал: «Свой добрый век мы прожили как люди, и для людей».
Писатели жили одной жизнью со сражающимся народом: .мерзли в окопах, ходили в атаку, совершали подвиги и...писали.
Русская литература периода ВОВ стала литературой одной темы – темы войны, темы Родины. Писатели чувствовали себя "окопными поэтами" (А. Сурков), а вся литература в целом, по меткому выражению А. Толстова, была "голосом героической души народа". Лозунг "Все силы – на разгром врага!" непосредственно относился и к писателям. Писатели военных лет владели всеми родами литературного оружия: лирикой и сатирой, эпосом и драмой. Тем не менее первое слово сказали лирики и публицисты.
Стихи публиковались центральной и фронтовой печатью, транслировались по радио наряду с информацией о важнейших военных и политических событиях, звучали с многочисленных импровизированных сцен на фронте и в тылу. Многие стихи переписывались в фронтовые блокноты, заучивались наизусть. Стихи "Жди меня" Константина Симонова, "Землянка" Александра Суркова, "Огонек" Исаковского породили многочисленные стихотворные ответы. Поэтический диалог писателей и читателей свидетельствовали о том, что в годы войны между поэтами и народом установился невиданный в истории нашей поэзии сердечный контакт. Душевная близость с народом является самой примечательной и исключительной особенностью лирики 1941-1945 годов.
Родина, война, смерть и бессмертие, ненависть к врагу, боевое братство и товарищество, любовь и верность, мечта о победе, раздумье о судьбе народа – вот основные мотивы военной поэзии. В стихах Тихонова, Суркова, Исаковского, Твардовского слышится тревога за отечество и беспощадная ненависть к врагу, горечь утрат и сознание жестокой необходимости войны.
В дни войны обострилось чувство отчизны. Оторванные от любимых занятий и родных мест миллионы советских людей как бы по-новому взглянули на привычные родные края, на дом, где родились, на самих себя, на свой народ. Это нашло отражение и в поэзии: появись проникновенные стихи о Москве Суркова и Гусева, о Ленинграде Тихонова, Ольги Берггольц, о Смоленщине Исаковского.
Любовь к отечеству и ненависть к врагу – это тот неиссякаемый и единственный источник, из которого черпала в годы ВОВ свое вдохновение наша лирика. Наиболее известными поэтами того времени были: Николай Тихонов, Александр Твардовский, Алексей Сурков, Ольга Берггольц, Михаил Исаковский, Константин Симонов.
В поэзии военных лет можно выделить три основные жанровые группы стихов: лирическую (ода, элегия, песня), сатирическую и лирико-эпическую (баллады, поэмы).
В годы Великой Отечественной войны получили развитие не только стихотворные жанры, но и проза. Она представлена публицистическими и очерковыми жанрами, военным рассказом и героической повестью. Весьма разнообразны публицистические жанры: статьи, очерки, фельетоны, воззвания, письма, листовки.
Статьи писали: Леонов, Алексей Толстой, Михаил Шолохов, Всеволод Вишневский, Николай Тихонов. Они воспитывали своими статьями высокие гражданские чувства, учили непримиримо относиться к фашизму, раскрывали подлинное лицо "устроителей нового порядка". Советские писатели противопоставляли фашистской лживой пропаганде большую человеческую правду. В сотнях статей приводились неопровержимые факты о зверствах захватчиков, цитировались письма, дневники, свидетельские показания военнопленных, назывались имена, даты, цифры, делались ссылки на секретные документы, приказы и распоряжения властей. В своих статьях они рассказывали суровую правду о войне, поддерживали в народе светлую мечту о победе, призывали к стойкости, мужеству и упорству. "Ни шагу дальше!" – так начинается статья Алексея Толстова "Москве угрожает враг".
Публицистика оказала огромное влияние на все жанры литературы военных лет, и прежде всего на очерк. Из очерков мир впервые узнал о бессмертных именах Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной, Александра Матросова, о подвиге молодогвардейцев, которые предшествовали роману "Молодая гвардия". Очень распространен в 1943-1945 годах был очерк о подвиге большой группы людей. Так, появляются очерки о ночной авиации "У-2" (Симонова), о героическом комсомоле (Вишневского), и многих других. Очерки, посвященные героическому тылу представляют собой портретные зарисовки. Причем с самого начала писатели обращают внимание не столько на судьбы отдельных героев, сколько на массовый трудовой героизм. Наиболее часто о людях тыла писали Мариетта Шагинян, Кононенко, Караваева, Колосов.
Оборона Ленинграда и битва под Москвой явились причиной создания ряда событийных очерков, которые представляют собой художественную летопись боевых операций. Об этом свидетельствуют очерки: "Москва. Ноябрь 1941 года" Лидина, "Июль - Декабрь" Симонова.
В годы Великой Отечественной войны создавались и такие произведения, в которых главное внимание обращалось на судьбу человека на войне. Человеческое счастье и война – так можно сформулировать основной принцип таких произведений, как "Просто любовь" В. Василевской, "Это было в Ленинграде" А. Чаковского, "Третья палата" Леонидова.
В 1942 году появилась повесть о войне В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Это было первое произведение неизвестного тогда писателя-фронтовика, дослужившегося до капитана, провоевавшего под Сталинградом все долгие дни и ночи, участвовавшего в его обороне, в страшных и непосильных боях, которые вела наша армия
Война стала для всех большой бедой, несчастьем. Но именно в это время люди проявляют нравственную суть, «она (война) как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный». Вот, например, Валега - малограмотный человек, «...читает по слогам, и спроси его, что такое родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит. Но за эту родину... он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны - кулаками, зубами...». Командир батальона Ширяев и Керженцев делают все возможное, чтобы сберечь как можно больше человеческих жизней, чтобы выполнить свой долг. Им противопоставлен в романе образ Калужского, который думает только о том, чтобы не попасть на передовую; автор также осуждает и Абросимова, который считает, что если поставлена задача, то ее надо выполнять, несмотря на любые потери, бросая людей под губительный огонь пулеметов.
Читая повесть, чувствуешь веру автора в русского солдата, у которого, несмотря на все страдания, беды, неудачи, нет никаких сомнений в справедливости освободительной войны. Герои повести В. П. Некрасова живут верой в будущую победу и готовы без колебаний отдать за нее жизнь.
Ш. Искусство в годы ВОВ
Великая Отечественная война открыла взору художника россыпи материала, который таил огромные нравственные и эстетические богатства. Массовый героизм людей дал искусству как человековедению столько, что начатая в те годы галерея народных характеров все время пополняется новыми и новыми фигурами. Острейшие жизненные коллизии, в ходе которых с особой яркостью проявились идеи верности Отчизне, мужество и долг, любовь и товарищество, способны питать замыслы мастеров настоящего и будущего.
3.1. Кинематограф и театральное искусство.
Большую роль в развитии искусства, начиная с первых военных лет, сыграла театральная драматургия А. Корнейчука, К. Симонова, Л. Леонова и др. По их пьесам «Партизаны в степях Украины», «Фронт», «Парень из нашего города», «Русские люди», «Нашествие» позже по этим пьесам были поставлены фильмы.
Агитзадание и публицистика, карикатура и стихотворение, запись из фронтового блокнота и пьеса, напечатанная в газете, роман и радиоречь, плакатная фигура врага и возвышенный до пафоса образ матери, олицетворяющий Родину, - многоцветный спектр искусства и литературы тех лет включал в себя кинематограф, где немало из видов и жанров боевого искусства переплавлялось в зримые, пластические образы.
В годы войны иным, чем в мирных условиях, стало значение разных видов кино.
В искусстве на первое место выдвинулась кинохроника как самый оперативный вид кино. Широкий разворот документальных съемок, оперативный выпуск на экран киножурналов и тематических короткометражных и полнометражных фильмов - кинодокументов позволил хронике как виду информации публицистике занять место рядом нашей газетной периодикой.
В.И. Васильев, доктор филологических наук, профессор Великая Отечественная война оставила неизгладимый след в истории нашей страны и всего мирового сообщества. Вполне оправдано, что годы войны выделяются в самостоятельный исторический период.
Это в полной мере относится и к истории книгоиздательства, которое пережило большие перемены в военное лихолетье. Примечательно, что в экстремальных условиях духовная жизнь страны продолжалась, культура развивалась, книги издавались, но война повелительно востребовала книги нового содержания и направления. Ученые и деятели культуры их создавали, а издатели публиковали с пометкой «Молния». Они отвечали интересам защиты Родины, могучему призыву «Все для фронта». Книга воспитывала чувства патриотизма и любовь к стране, являлась сильным оружием в борьбе против нашествия иноземцев.
В целом в годы войны число изданных книг заметно упало. По сравнению с предвоенным годом в 1943 г. их стало меньше почти в три раза. Если сопоставлять среднегодовые показатели, то урон, нанесенный книгоизданию, особенно значителен, в частности, по естественным наукам и математике уменьшилось издание книг в 3,2 раза, по политической и социально-экономической литературе - в 2,8 раза, по языкознанию и литературоведению - в 2,5 раза.
К сожалению, в нашей литературе пока не много работ, посвященных истории книги и культуре ее издания в годы Великой Отечественной войны. В этой связи хотелось бы отметить полезную и большую работу историков о книгах, опубликованных в Ленинграде во время блокады. В обзоре Г. Озеровой, охватывающем период с июля 1941 по июль 1944 г., рассматривается 1500 названий, включая политическую, военную, художественную и медицинскую литературу. Тематически она сгруппирована по следующим разделам: героическое прошлое русского народа, разоблачение германского фашизма, патриотические призывы к защите Родины, обороне города. 1943 г. - «год великого перелома» - отмечен специальной серией «Герой Ленинградского фронта», многочисленными документами и очерками, специальным сборником статей «Героический Ленинград». Обзор завершается материалами о возрождении культурной жизни города.
В интересном каталоге «Ленинград в Великой Отечественной войне» отражена деятельность политуправлений Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского фронта, которые в неимоверно трудных условиях издали 93 книги и брошюры. К тому же другими издательствами было опубликовано 214 книг. В них рассказывалось о героической борьбе армии и флота, самоотверженной защите города, всенародной ему помощи, связи с «Большой землей».
Невзирая на все тяготы военного положения, библиотека Академии наук СССР продолжала обслуживать читателей, поставлять литературу в соединения и части действующей армии, книги о А.В. Суворове, М.И. Кутузове, о боевом прошлом русского народа. Были организованы библиотеки-передвижки.
Государственная Публичная библиотека им. М.Е. Салтыкова-Щедрина во время блокады всегда была открыта, несмотря на отсутствие света и тепла. За время войны в библиотеке умерло 138 сотрудников, большинство - зимой 1941/42.
Нельзя не сказать и о печатных СМИ в годы блокады, которые были оружием в борьбе с врагом.
В годы блокады в Ленинград поступали «Правда», «Известия», «Комсомольская правда». В Ленинграде в течение всей блокады выходили «Ленинградская правда» и «Смена». С 28 июля по 14 сентября 1941 г. вышло 46 номеров специальной газеты - « «Ленинградская правда» на оборонной стройке». Это был самый напряженный период битвы за Ленинград. С 6 июля по 6 октября 1941 г. было выпущено 79 номеров газеты «На защиту Ленинграда» - органа Ленинградской армии народного ополчения. Выпускалась газета «Боец МПВО», а также фронтовые газеты - «На страже Родины» и «Красный Балтийский флот». Вносили свою лепту в борьбу с врагом и заводские многотиражки: «За трудовую доблесть» (Кировский завод), «Балтиец» (Балтийский завод), «Ижорец» (Ижорский завод), «Молот» (завод им. В.И. Ленина) и др.
В военные годы Москва продолжала оставаться ведущим издательским центром. В течение 1941-1945 гг. вышло 1300 номеров «Правды». На ее страницах выступали М. Калинин, Г. Кржижановский, Д. Мануильский, В. Карпинский. Е. Стасова, Е. Ярославский, А. Толстой, М. Шолохов, А. Фадеев, военачальники, герои битв, солдаты, офицеры, генералы. Служили фронту «Известия», «Красная звезда» (в ней только И. Эренбург напечатал около 400 публикаций), «Комсомольская правда», «Московский большевик» (ныне «Московская правда»), «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва». Одновременно газеты являлись и трибуной освещения передового ответа ударников военного производства. В годы войны в Москве выходило более 100 заводских многотиражек. Роль печатных СМИ в разгроме врага трудно переоценить.
В целом число газет, выходивших в годы войны, точно определить не представляется возможным. Для примера: только в 1943 г. были вновь созданы 74 дивизионных многотиражки и около 100 новых армейских газет. Приводятся данные, свидетельствующие о том, что, например, в 1944 г. на фронтах издавалось почти 800 газет суммарным разовым тиражом, превышающим 3 млн. экземпляров.
Исследованию проблем издания художественной литературы в годы Великой Отечественной войны посвящена кандидатская диссертация Л.В. Ивановой, в которой указаны публикации по исследуемой теме, недостаточное освещение ее в книговедческой литературе. Эти выводы относятся и ко всему отечественному книгоизданию о войне.
Военная обстановка потребовала пересмотра издательской политики и издательских портфелей. Так, крупнейшее в стране издательство художественной литератур Гослитиздат законсервировало 1132 рукописи и 67 исключило из редакционного портфеля. Как результат - падение в 1942 г. числа изданий художественной литературы, по сравнению с 1940 г., на 47%.
Для 1944 г. характерен рост числа изданий иностранной художественной литературы, а также увеличение доли книг большого объема. Естественным было и увеличение в годы войны роли областных, краевых и республиканских издательств: центральные издательства выпустили лишь 38,6% названий художественной литературы. Причем ее издание осуществляли только 14 центральных издательств из 64 зарегистрированных. В разные периоды войны на первые роли «выходили» произведения различных жанров: от поэтических и прозаических произведений малых форм (стихи, песни, рассказы) в первый год войны до печатания, - отвечая на нужды военного времени, - стихов на пакетиках с пищевыми концентратами и выпуска художественно-публицистических и крупнообъемных произведений (поэмы, повести, романы).
Продолжая тему о художественной литературе военного времени, нельзя не отметить изменения в политике издания так называемых толстых литературных журналов, которые, конечно, многократно уступали по оперативности и массовости газетным публикациям. Прекратили выпуск немало таких журналов, а оставшиеся - «похудели» и изменили периодичность выхода в сторону сокращения числа номеров и год.
Литература как бы перемещается из журналов на страницы газет, заняв существенное место в «Правде», «Известиях», «Комсомольской правде». Здесь печатаются не только очерки, публицистические статьи, рассказы, стихи, но и пьесы, повести. главы романов.
Так, только в «Красной Звезде» были помещены главы повести В. Гроссмана «Народ бессмертен» (1942), «Рассказы Ивана Сударева» (1942), «Русский характер» (1943) и многие публицистические статьи А. Толстого, «Зеленый луч» Л. Соболева (1943), статьи и очерки И. Эренбурга, В. Гроссмана, К. Симонова, П. Павленко, стихи Н. Тихонова, В. Лебедева-Кумача, М. Исаковского и др.
Большая группа писателей стала постоянными корреспондентами центральных газет, где печатались их повести, романы, поэмы и пьесы. В качестве примера можно привести публикации в газете «Правда»: в июле опубликована пьеса К. Симонова «Русские люди», в августе - «Фронт» А. Корнейчука, в сентябре - главы поэмы «Василий Теркин» А. Твардовского, в октябре - «Алексей Куликов, боец» Б. Горбатова, в ноябре - рассказы из книги «Морская душа» Л. Соболева. В последующие годы «Правда» печатает главы нового романа М. Шолохова «Они сражались за Родину» (май 1943 - июль 1944), «Непокоренные» Б. Горбатова (май, сентябрь, октябрь 1943), «Дорогами побед» Л. Соболева (май-июнь 1944), главы повести Л. Леонова «Взятие Великошумска» (июль-август 1944) и др.
Журналы «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», «Звезда», «Ленинград» и другие во многом переориентировались на военную и историческую тематику. В них были опубликованы: «Батый» В. Яна (1942), «Петр Первый» А. Толстого (1944), «Брусиловский прорыв» с. Сергеева-Ценского (1942), сценарий с. Эйзенштейна «Иван Грозный» (1944), (сказка М. Маршака, «Двенадцать месяцев» 1944), «Два капитана» В. Каверина (1994), «Это было в Ленинграде» А. Чаковского (1944), «Сын полка» В. Катаева (1945), «Небо Ленинграда» В. Саянова (1944), «За тех, кто в море» Б. Лавренева (1945) и многие другие произведения художественной литературы.
Огромную роль в борьбе с врагом сыграла и поэзия военных лет. «Казалось бы, грохот войны должен заглушить голос поэта», укладывать литературу «в узкую щель окопа», но «литература в дни войны становится истинно народным искусством, голосом героической души народа», - так оценивал роль лирики военных лет в докладе на юбилейной сессии Академии наук 18 ноября 1942 г. А. Толстой.
В военные годы поэзия, без сомнения, была приравнена к штыку. «Мобилизованными и призванными» себя считали: А. Твардовский, А. Сурков, К. Симонов, С. Кирсанов, И. Сельвинский, С. Щипачев, А. Прокофьев, О. Бергольц, В. Инбер, А. Жаров, И. Уткин, С. Михалков и др. Газеты публиковали поэтические письма из тыла. Создавались десятки вариантов песен известных авторов, «продолжения», «ответы». К таким поэтическим произведениям относилась, например, песня М. Исаковского «Огонек».
Если говорить об отечественном книгоиздании в целом, то оно, несмотря на все трудности военного времени, обеспечивало первоочередные потребности страны не только в литературе на военные темы, но и по проблемам политическим, производственным, техническим, общекультурным и научным. Так, за 1941-1945 гг. было издано почти 170 млн. экземпляров художественной литературы, 111 млн. экземпляров учебников всех видов, 60 млн. экземпляров детской и более 50 млн. экземпляров научной литературы.
Немалую лепту в создание и выпуск изданий многих видов литературы внесло академическое издательство, предпринимавшее все усилия для того, чтобы обеспечить первоочередные потребности в актуальной книге не только науки, но и образования, и культуры. Проблемы истории книги и ее культуры в военные годы нам уже приходилось исследовать в ряде работ. Поэтому в этой статье мы ограничимся освещением лишь основных моментов с целью воссоздания целостной картины военного книгоиздательства.
Президиум АН СССР своим постановлением от 23 июня 1941 г. обязал все отделения и научные учреждения перестроить свою работу в первую очередь на обеспечение нужд обороны, укрепление военной мощи нашей Родины.
Важным этапом государственной политики сохранения, в частности, научного потенциала страны было решение о перебазировании научных учреждений на восток. Эвакуация московских институтов и лабораторий АН СССР началась уже в последней декаде июля. В числе эвакуированных на первом этапе было и академическое издательство, перебазированное в Казань, где начал работать Президиум Академии наук. Уже 30 сентября 1941 г. там проходило его расширенное заседание.
В Казани в 1941, 1942 и частично в 1943 гг. Издательство АН СССР выпустило в основном на базе Татполиграфа 46 изданий. Как вклад в борьбу против идеологии фашизма под редакцией Л. Плоткина был подготовлен и выпущен специальный сборник, составленный из антифашистских высказываний М. Горького.
В целом динамика выпуска книг и журналов Академией наук в военные годы приведена в таблице. Для сравнения даются также данные по предвоенному и первому послевоенному годам. В предвоенном 1940 г. академическое издательство достигло сравнительно высокого уровня выпуска изданий: по количеству книг и журналов он приближался к 1000 названий, а по объему в авторских листах - к 13 тыс. Уже в 1946 г. был превышен уровень первого года войны.
Писать правду о войне очень опасно и очень опасно доискиваться правды... Когда человек идет на фронт искать правду, он может вместо нее найти смерть. Но если едут двенадцать, а возвращаются только двое – правда, которую они привезут с собой, будет действительно правдой, а не искаженными слухами, которые мы выдаем за историю. Стоит ли рисковать, чтобы найти эту правду, – об этом пусть судят сами писатели.
Эрнест Хемингуэй
По данным энциклопедии "Великая Отечественная война", в действующей армии служило свыше тысячи писателей, из восьмисот членов московской писательской организации в первые дни войны на фронт ушло двести пятьдесят. Четыреста семьдесят один писатель с войны не вернулся – это большие потери. Они объясняются тем, что писателям, большинство которых стали фронтовыми журналистами, случалось порой заниматься не только своими прямыми корреспондентскими обязанностями, а брать в руки оружие – так складывалась обстановка (впрочем, пули и осколки не щадили и тех, кто в такие ситуации не попадал). Многие же просто оказались в строю – воевали в армейских частях, в ополчении, в партизанах!
В военной прозе можно выделить два периода: 1)проза военных лет: рассказы, очерки, повести, написанные непосредственно во время военных действий, вернее, в короткие промежутки между наступлениями и отступлениями; 2)послевоенная проза, в которой происходило осмысление многих больных вопросов, как, например, за что русскому народу выпали на долю такие тяжкие испытания? Почему в первые дни и месяцы войны русские оказались в столь беспомощном и унизительном положении? Кто виноват во всех страданиях? И другие вопросы, которые возникали при более пристальном внимании к документам и воспоминаниям очевидцев в уже отдаленном времени. Но все же это условное деление, потому что литературный процесс – это явление порой противоречивое и парадоксальное, и осмысление темы войны в послевоенное время было сложнее, чем в период военных действий.
Война явилась величайшим испытанием и проверкой всех сил народа, и эту проверку он выдержал с честью. Война была серьезнейшим испытанием и для советской литературы. В годы Великой Отечественной войны литература, обогащенная традициями советской литературы предшествующих периодов, не только сразу откликнулась на происходящие события, но и стала действенным оружием в борьбе с врагом. Отмечая напряженную, поистине героическую творческую работу писателей во время войны, М. Шолохов говорил: "Была у них одна задача: лишь бы слово их разило врага, лишь бы оно держало под локоть нашего бойца, зажигало и не давало угаснуть в сердцах советских людей жгучей ненависти к врагам и любви к Родине". Тема Великой Отечественной войны и сейчас остается предельно современной.
Великая Отечественная война отражена в русской литературе глубоко и всесторонне, во всех своих проявлениях: армия и тыл, партизанское движение и подполье, трагическое начало войны, отдельные битвы, героизм и предательство, величие и драматизм Победы. Авторы военной прозы, как правило, фронтовики, в своих произведениях они опираются на реальные события, на свой собственный фронтовой опыт. В книгах о войне писателей-фронтовиков главной линией проходит солдатская дружба, фронтовое товарищество, тяжесть походной жизни, дезертирство и геройство. На войне разворачиваются драматические человеческие судьбы, от поступка человека зависит порой его жизнь или смерть. Писатели-фронтовики – это целое поколение мужественных, совестливых, многое испытавших, одаренных личностей, перенесших военные и послевоенные невзгоды. Писатели-фронтовики являются теми авторами, которые в своих произведениях выражают точку зрения, что исход войны решает герой, сознающий себя частицей воюющего народа, несущий свой крест и общую ношу.
Опираясь на героические традиции русской и советской литературы, проза времен Великой Отечественной войны достигла больших творческих вершин. Для прозы военных лет характерно усиление романтических и лирических элементов, широкое использование художниками декламационных и песенных интонаций, ораторских оборотов, обращение к таким поэтическим средствам, как аллегория, символ, метафора.
Одной из первых книг о войне была повесть В.П. Некрасова "В окопах Сталинграда", опубликованная сразу же после войны в журнале "Знамя" в 1946 г., а в 1947 году была написана повесть "Звезда" Э.Г. Казакевичем. Одним из первых А.П. Платонов написал драматическую историю возвращения фронтовика домой в рассказе "Возвращение", который был опубликован в "Новом мире" уже в 1946 году. Герой рассказа Иванов Алексей не торопится домой, он обрел среди однополчан вторую семью, он отвык от домашних, от семьи. Герои произведений Платонова "…шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад, потому что они превратились совсем в других людей…". А в семье, возле его жены и детей появился уже другой мужчина, которого осиротила война. Трудно происходит возвращение фронтовика к другой жизни, к детям.
Самые достоверные произведения о войне создали писатели-фронтовики: В.К. Кондратьев, В.О. Богомолов, К.Д. Воробьев, В.П. Астафьев, Г.Я. Бакланов, В.В. Быков, Б.Л. Васильев, Ю.В. Бондарев, В.П. Некрасов, Е.И. Носов, Э.Г. Казакевич, М.А. Шолохов. На страницах прозаических произведений мы находим своеобразную летопись войны, достоверно передававшую все этапы великой битвы советского народа с фашизмом. Писатели-фронтовики, вопреки сложившимся в советское время тенденциям к лакированию правды о войне, изображали суровую и трагическую военную и послевоенную действительность. Их произведения – правдивое свидетельство времени, когда Россия воевала и победила.
Большой вклад в развитие советской военной прозы внесли писатели так называемой "второй войны", писатели-фронтовики, вступившие в большую литературу в конце 50-х – начале 60-х годов. Это такие прозаики, как Бондарев, Быков, Ананьев, Бакланов, Гончаров, Богомолов, Курочкин, Астафьев, Распутин. В творчестве писателей-фронтовиков, в их произведениях 50-60-х годов, по сравнению с книгами предшествующего десятилетия усиливался трагический акцент в изображении войны. Война в изображении прозаиков-фронтовиков – это не только и даже ни сколько эффектные героические подвиги, выдающиеся поступки, сколько утомительный каждодневный труд, труд тяжелый, кровавый, но жизненно необходимый. И именно в этом каждодневном труде и видели советского человека писатели "второй войны".
Дистанция времени, помогая писателям-фронтовикам увидеть картину войны гораздо яснее и в большем объеме, когда появились первые их произведения, была одной из причин, обусловивших эволюцию их творческого подхода к военной теме. Прозаики, с одной стороны, использовали свой военный опыт, а с другой – опыт художественный, позволивший им успешно реализовать свои творческие замыслы. Можно отметить, что развитие прозы о Великой Отечественной войне со всей очевидностью показывает, что в кругу основных ее проблем главной, стоящей на протяжении более чем шестидесяти лет в центре творческого поиска наших писателей, являлась и является проблема героизма. Особенно заметно это в творчестве писателей-фронтовиков, крупным планом показавших в своих произведениях героизм наших людей, стойкость солдат.
Писатель-фронтовик Борис Львович Васильев, автор любимых всеми книг "А зори здесь тихие" (1968), "Завтра была война", "В списках не значился" (1975), "Аты-баты шли солдаты", которые были экранизированы в советское время, в интервью "Российской газете" от 20 мая 2004 г. отметил востребованность военной прозы. На военных повестях Б.Л. Васильева воспиталось целое поколение молодежи. Всем запомнились светлые образы девушек, соединивших в себе правдолюбие и стойкость (Женя из повести "А зори здесь тихие... ", Искра из повести "Завтра была война" и др.) и жертвенную преданность высокому делу и любимым (героиня повести "В списках не значился" и др.). В 1997 писатель был удостоен премии им. А.Д. Сахарова "За гражданское мужество".
Первым произведением о войне Е.И. Носова был рассказ "Красное вино победы" (1969 г.), в котором герой встретил День Победы на казенной койке в госпитале и получил, вместе со всеми страдающими ранеными, стакан красного вина в честь этого долгожданного праздника. "Доподлинный окопник, рядовой боец, он не любит говорить о войне… Раны бойца больше и сильнее скажут о войне. Нельзя всуе трепать святые слова. Как впрочем, нельзя и врать о войне. А плохо писать о страданиях народа – стыдно." В повести "Хутор Белоглин" Алексей, герой повести, все потерял на войне – ни семьи у него, ни дома, ни здоровья, но, тем не менее, остался добрым и щедрым. Евгений Носов написал на рубеже веков ряд произведений, о которых Александр Исаевич Солженицын сказал, вручая ему премию своего имени: "И, донося через 40 лет всю ту же военную тему, с горькой горечью вcколыхивает Носов то, что больно и сегодня.… Этой неразделенной скорбью замыкает Носов полувековую рану Великой войны и всего, что о ней не рассказано и сегодня". Произведения: "Яблочный спас" "Памятная медаль", "Фанфары и колокола" – из этого ряда.
В 1992 году Астафьев В.П. опубликовал роман "Прокляты и убиты". В романе "Прокляты и убиты" Виктор Петрович передает войну не в "правильном, красивом и блестящем строе с музыкой и барабанами, и боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами", а в "ее настоящем выражении – в крови, в страданиях, в смерти".
Белорусский писатель-фронтовик Василь Владимирович Быков считал, что военная тема "уходит из нашей литературы потому же..., почему ушли доблесть, честь, самопожертвование... Изгнано из обихода героическое, зачем нам еще война, где эта ущербность всего наглядней? "Неполная правда" и прямая ложь о войне на протяжении многих лет принижает смысл и значение нашей военной (или антивоенной, как иногда говорят) литературе". Изображение войны В. Быковым в повести "Болото" вызывает протест у многих российских читателей. Он показывает безжалостность советских солдат по отношению к местным жителям. Сюжет таков, судите сами: в тыл к врагу, в оккупированной Белоруссии, высадились парашютисты в поисках партизанской базы, потеряв ориентир, взяли в проводники мальчика... и убивают его из соображения безопасности и секретности задания. Не менее страшный рассказ Василя Быкова – "На болотной стежке" – это "новая правда" о войне, снова о безжалостных и жестоких партизанах, расправившихся с местной учительницей лишь только за то, что она просила их не уничтожать мост, иначе немцы уничтожат всю деревню. Учительница в деревне последний спаситель и защитник, но она была убита партизанами как предатель. Произведения белорусского писателя-фронтовика Василя Быкова вызывают не только споры, но и размышления.
Леонид Бородин опубликовал повесть "Ушел отряд". В военной повести изображена также другая правда о войне, о партизанах, герои которой солдаты – окруженцы первых дней войны, в немецком тылу в партизанском отряде. По-новому рассматривает автор взаимоотношения оккупированных деревень с партизанами, которых они должны кормить. Командир партизанского отряда застрелил старосту деревни, но не предателя старосту, а своего для сельчан человека, лишь за одно слово против. Эту повесть можно постановить в один ряд с произведениями Василя Быкова по изображению военного конфликта, психологического боренья плохого с хорошим, подлости и героизма.
Не даром писатели-фронтовики сетовали, что не вся правда о войне написана. Прошло время, появилась историческая дистанция, которая позволила увидеть прошедшее и пережитое в истинном свете, пришли нужные слова, написаны другие книги о войне, которые приведут нас к духовному познанию прошлого. Сейчас трудно представить современную литературу о войне без большого количества мемуарной литературы, созданной не просто участниками войны, а выдающимися полководцами.
Александр Бек (1902-1972 гг.)
Родился в Саратове в семье военного врача. В Саратове прошли его детские и юношеские годы, и там он окончил реальное училище. В возрасте 16 лет А. Бек во время гражданской войны вступил добровольцем в Красную Армию. После войны писал очерки и рецензии для центральных газет. Очерки и рецензии Бека стали появляться в "Комсомольской правде", "Известиях". С 1931 года А. Бек сотрудничал в редакциях горьковской "Истории фабрик и заводов". Во время Великой Отечественной войны был военным корреспондентом. Широкую известность приобрел повестью "Волоколамское шоссе" о событиях обороны Москвы, написанной в 1943-1944 гг. В 1960-м опубликовал повести "Несколько дней" и "Резерв генерала Панфилова".
В 1971 году роман "Новое назначение" опубликован за границей. Автор закончил роман в середине 1964 года и передал рукопись в редакцию "Нового мира". После длительных мытарств по различным редакциям и инстанциям роман так и не был опубликован на родине при жизни автора. По свидетельству самого автора уже в октябре 1964 года он дал читать роман друзьям и некоторым близким знакомым. Первая публикация романа на родине была в журнале "Знамя", N 10-11, в 1986 г. В романе описывается жизненный путь крупного советского государственного деятеля, искренне верящего в справедливость и продуктивность социалистической системы и готового служить ей верой и правдой, не смотря на любые личные трудности и неурядицы.
"Волоколамского шоссе"
Сюжет "Волоколамского шоссе" Александра Бека: попавший после тяжелых боев в октябре сорок первого под Волоколамском в окружение батальон панфиловской дивизии прорывает вражеское кольцо и соединяется с основными силами дивизии. Бек замыкает повествование рамками одного батальона. Бек документально точен (вот как он характеризовал свой творческий метод: "Поиски героев, действующих в жизни, длительное общение с ними, беседы с множеством людей, терпеливый сбор крупиц, подробностей, расчет не только на собственную наблюдательность, но и на зоркость собеседника... "), и в "Волоколамском шоссе" он воссоздает подлинную историю одного из батальонов панфиловской дивизии, все у него соответствует тому, что было в действительности: география и хроника боев, персонажи.
Рассказчиком выступает командир батальона Баурджан Момыш-Улы. Его глазами мы видим то, что было с его батальоном, он делится своими мыслями и сомнениями, объясняет свои решения и поступки. Себя же автор рекомендует читателям лишь как внимательного слушателя и "добросовестного и прилежного писца", что нельзя принимать за чистую монету. Это не более чем художественный прием, потому что, беседуя с героем, писатель допытывался о том, что представлялось ему, Беку, важным, компоновал из этих рассказов и образ самого Момыш-Улы, и образ генерала Панфилова, "умевшего управлять, воздействовать не криком, а умом, в прошлом рядового солдата, сохранившего до смертного часа солдатскую скромность" – так писал Бек в автобиографии о втором, очень дорогом ему герое книги.
"Волоколамское шоссе" – оригинальное художественно-документальное произведение, связанное с той литературной традицией, которую олицетворяет в литературе XIX в. Глеб Успенский. "Под видом сугубо документальной повести, – признавался Бек,– я писал произведение, подчиненное законам романа, не стеснял воображения, создавал в меру сил характеры, сцены... " Конечно, и в авторских декларациях документальности, и в его заявлении о том, что он не стеснял воображения, есть некое лукавство, они как бы с двойным дном: читателю может казаться, что это прием, игра. Но у Бека обнаженная, демонстративная документальность не стилизация, хорошо известная литературе (вспомним для примера хотя бы "Робинзона Крузо"), не поэтические одежды очерково-документального покроя, а способ постижения, исследования и воссоздания жизни и человека. И повесть "Волоколамское шоссе" отличается безупречной достоверностью (даже в мелочах – если Бек пишет, что тринадцатого октября "все было в снегу", не нужно обращаться к архивам метеослужбы, можно не сомневаться, так оно и было в действительности), это своеобразная, но точная хроника кровопролитных оборонительных боев под Москвой (так сам автор определял жанр своей книги), раскрывающая, почему немецкая армия, дойдя до стен нашей столицы, взять ее не смогла.
И самое главное, из-за чего "Волоколамское шоссе" следует числить за художественной литературой, а не журналистикой. За профессионально армейскими, военными заботами – дисциплины, боевой подготовки, тактики боя, которыми поглощен Момыш-Улы, для автора встают проблемы нравственные, общечеловеческие, до предела обостренные обстоятельствами войны, постоянно ставящими человека на грань между жизнью и смертью: страха и мужества, самоотверженности и эгоизма, верности и предательства. В художественном строе повести Бека немалое место занимает полемика с пропагандистскими стереотипами, с батальными штампами, полемика явная и скрытая. Явная, потому что таков характер главного героя, – он резок, не склонен обходить острые углы, даже себе не прощает слабостей и ошибок, не терпит пустословия и пышнословия. Вот характерный эпизод:
"Подумав, он проговорил: "Не ведая страха, панфиловцы рвались в первый бой...Как, по-вашему: подходящее начало?"
– Не знаю,– нерешительно сказал я.
– Так пишут ефрейторы литературы, – жестко сказал он. – В эти дни, что вы живете здесь, я нарочно велел поводить вас по таким местечкам, где иногда лопаются две-три мины, где посвистывают пули. Я хотел, чтобы вы испытали страх. Можете не подтверждать, я и без признаний знаю, что вам пришлось подавлять страх.
Так почему же вы и ваши товарищи по сочинительству воображаете, что воюют какие-то сверхъестественные люди, а не такие же, как вы? "
Скрытая, авторская полемика, пронизывающая всю повесть, более глубока и всеобъемлюща. Направлена она против тех, кто требовал от литературы "обслуживания" сегодняшних "запросов" и "указаний", а не служения правде. В архиве Бека сохранился набросок авторского предисловия, в котором об этом говорится недвусмысленно: "На днях мне сказали: – Нам не интересно, правду вы написали или нет. Нам интересно, полезно это или вредно...Я не спорил. Бывает, вероятно, что и ложь полезна. Иначе зачем бы она существовала? Я знаю, так рассуждают, так поступают многие пишущие люди, мои сотоварищи по цеху. Иногда мне хочется быть таким же. Но за письменным столом, рассказывая о нашем жестоком и прекрасном веке, я забываю об этом намерении. За письменным столом я вижу перед собой натуру и влюблено срисовываю ее, – такую, какой я ее знаю".
Понятно, что Бек не стал печатать этого предисловия, оно обнажало позицию автора, в нем был вызов, который так просто не сошел бы ему с рук. Но то, о чем он говорит, стало фундаментом его работы. И в своей повести он оказался верен правде.
Произведение...
Александр Фадеев (1901-1956 гг.)
Фадеев (Булыга) Александр Александрович – прозаик, критик, теоретик литературоведения, общественный деятель. Родился 24 (10) декабря 1901 года в селе Кимры Корчевского уезда Тверской губернии. Раннее детство провел в гг. Вильно и Уфе. В 1908 г. семья Фадеевых переехала на Дальний Восток. С 1912 по 1919 г. Александр Фадеев учился во Владивостокском коммерческом училище (ушел, не закончив 8-го класса). В годы гражданской войны Фадеев принимал активное участие в боевых действиях на Дальнем Востоке. В бою под Спасском был ранен. Первую законченную повесть "Разлив" Александр Фадеев написал в 1922-1923 гг., рассказ "Против течения" – в 1923 г. В 1925-1926 гг., работая над романом "Разгром", принял решение заниматься литературным трудом профессионально.
В годы Великой Отечественной войны Фадеев работал как публицист. Будучи корреспондентом газеты "Правда" и Совинформбюро, объехал ряд фронтов. 14 января 1942 года Фадеев опубликовал в "Правде" корреспонденцию "Изверги-разрушители и люди-созидатели", в которой он рассказал о том, что увидел в области и г. Калинине после изгнания фашистских оккупантов. Осенью 1943 г. писатель выезжал в освобожденный от врагов г. Краснодон. Впоследствии собранный там материал лег в основу романа "Молодая гвардия".
"Молодая гвардия"
В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Фадеев пишет ряд очерков, статей о героической борьбе народа, создаёт книгу "Ленинград в дни блокады" (1944 г.). Героические, романтические ноты, всё более укреплявшиеся в творчестве Фадеева, с особой силой звучат в романе "Молодая гвардия" (1945 г.; 2-я редакция 1951 г.; Государственная премия СССР, 1946 г.; одноименный фильм, 1948 г.), в основу которого легли патриотические дела Краснодонской подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия". Роман воспевает борьбу советского народа против немецко-фашистских захватчиков. В образах Олега Кошевого, Сергея Тюленина, Любови Шевцовой, Ульяны Громовой, Ивана Земнухова и др. молодогвардейцев воплотился светлый социалистический идеал. Писатель рисует своих героев в романтическом освещении; в книге соединяются патетика и лиризм, психологические зарисовки и авторские отступления. Во 2-ю редакцию, учтя критику, писатель включил сцены, показывающие связи комсомольцев со старшими подпольщиками-коммунистами, образы которых углубил, сделал рельефнее.
Развивая лучшие традиции русской литературы, Фадеев создал произведения, ставшие классическими образцами литературы социалистического реализма. Последний творческий замысел Фадеева – роман "Черная металлургия", посвящён современности, остался незавершённым. Литературно-критические выступления Фадеева собраны в книгу "За тридцать лет" (1957 г.), показывающую эволюцию литературных взглядов писателя, внесшего большой вклад в развитие социалистической эстетики. Произведения Фадеева инсценированы и экранизированы, переведены на языки народов СССР, многие иностранные языки.
В состоянии душевной депрессии покончил жизнь самоубийством. Много лет Фадеев находился в руководстве писательских организаций: в 1926-1932 гг. один из руководителей РАПП; в 1939-1944 гг. и 1954-1956 гг. – секретарь, в 1946-1954 гг. – генеральный секретарь и председатель правления СП СССР. Вице-президент Всемирного Совета Мира (с 1950 г.). Член ЦК КПСС (1939-1956 гг.); на 20-м съезде КПСС (1956) избран кандидатом в члены ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета СССР 2-4-го созывов и Верховного Совета РСФСР 3-го созыва. Награжден 2 орденами Ленина, а также медалями.
Произведение...
Василий Гроссман (1905-1964 гг.)
.jpg)
Гроссман Василий Семенович (настоящее имя – Гроссман Иосиф Соломонович), прозаик, драматург, родился 29 ноября (12 декабря) в г. Бердичеве в семье химика, что определило выбор его профессии: он поступил на физико-математический факультет Московского университета и окончив его в 1929 году. До 1932 г. работал в Донбассе инженером-химиком, затем стал активно сотрудничать в журнале "Литературный Донбасс": в 1934 г. появилась его первая повесть "Глюкауф" (из жизни советских шахтеров), потом рассказ "В городе Бердичеве". М. Горький обратил внимание на молодого автора, поддержал его, напечатав "Глюкауф" в новой редакции в альманахе "Год XVII" (1934 г.). Гроссман переезжает в Москву, становится профессиональным писателем.
Перед войной был опубликован первый роман писателя "Степан Кольчугин" (1937-1940 гг.). Во время Отечественной войны был корреспондентом газеты "Красная звезда", пройдя вместе с армией путь до Берлина, опубликовал серию очерков о борьбе народа с фашистскими захватчиками. В 1942 г. в "Красной звезде" была напечатана повесть "Народ бессмертен" – одно из самых удачных произведений о событиях войны. Пьеса "Если верить пифагорейцам", написанная до войны и опубликованная в 1946 г., вызвала резкую критику. В 1952 г. начинает печатать роман "За правое дело", который тоже был подвергнут критике, поскольку не отвечал официальной точке зрения на войну. Гроссману пришлось переработать книгу. Продолжение – роман "Жизнь и судьба" был конфискован в 1961. К счастью, книга сохранилась и в 1975 г. попала на Запад. В 1980 г. роман увидел свет. Параллельно Гроссман с 1955 г. пишет другой – "Все течет", тоже конфискованный в 1961 г., но вариант, завершенный в 1963 г., через самиздат в 1970 г. был опубликован во Франкфурте-на-Майне. В. Гроссман умер в 14 сентября 1964 г. в Москве.
"Народ бессмертен"
Василий Гроссман начал писать повесть "Народ бессмертен" весной 1942 г., когда немецкая армия была отогнана от Москвы и обстановка на фронте стабилизировалась. Можно было попытаться привести в какой-то порядок, осмыслить обжигавший души горький опыт первых месяцев войны, выявить то, что было подлинной основой нашего сопротивления и внушало надежды на победу над сильным и умелым врагом, найти для этого органичную образную структуру.
Сюжет повести воспроизводит весьма распространенную фронтовую ситуацию той поры – попавшие в окружение наши части, в жестоком бою, неся тяжелые потери, прорывают вражеское кольцо. Но этот локальный эпизод рассматривается автором с оглядкой на толстовскую "Войну и мир", раздвигается, расширяется, повесть приобретает черты "мини-эпоса". Действие переносится из штаба фронта в старинный город, на который обрушилась вражеская авиация, с переднего края, с поля боя – в захваченное фашистами село, с фронтовой дороги – в расположение немецких войск. Повесть густо населена: наши бойцы и командиры – и те, что оказались крепки духом, для кого обрушившиеся испытания стали школой "великой закаляющей и умудряющей тяжелой ответственности", и казенные оптимисты, всегда кричавшие "ура", но сломленные поражениями; немецкие офицеры и солдаты, упоенные силой своей армии и одержанными победами; горожане и украинские колхозники – и патриотически настроенные, и готовые стать прислужниками захватчиков. Все это продиктовано "мыслью народной", которая для Толстого в "Войне и мире" была самой важной, и в повести "Народ бессмертен" она выдвинута на первый план.
"Пусть не будет слова величавей и святей, чем слово "народ!" – пишет Гроссман. Не случайно главными героями своей повести он сделал не кадровых военных, а людей штатских – колхозника из Тульской области Игнатьева и московского интеллигента, историка Богарева. Они – многозначительная деталь, – призванные в армию в один и тот же день, символизируют единство народа перед лицом фашистского нашествия. Символичен и финал повести: "Оттуда, где догорало пламя, шли два человека. Все знали их. Это были комиссар Богарев и красноармеец Игнатьев. Кровь текла по их одежде. Они шли, поддерживая один другого, тяжело и медленно ступая".
Символично и единоборство – "словно возродились древние времена поединков" – Игнатьева с немецким танкистом, "огромным, плечистым", "прошедшим по Бельгии, Франции, топтавшим землю Белграда и Афин", "чью грудь сам Гитлер украсил "железным крестом". Оно напоминает описанную позднее Твардовским схватку Теркина с "сытым, бритым, береженным, дармовым добром кормленным" немцем: Как на древнем поле боя, Вместо тысяч бьются двое, Грудь на грудь, что щит на щит, – Словно схватка все решит. "Семен Игнатьев, – пишет Гроссман,– сразу стал знаменит в роте. Все знали этого веселого, неутомимого человека. Он был изумительным работником: всякий инструмент в его руках словно играл, веселился. И обладал он удивительным свойством работать так легко, радушно, что человеку, хоть минуту поглядевшему на него, хотелось самому взяться за топор, пилу, лопату, чтобы так же легко и хорошо делать рабочее дело, как делал Семен Игнатьев. Был у него хороший голос, и знал он много старинных песен... " Как много общего у Игнатьева с Теркиным. Даже гитара Игнатьева несет ту же функцию, что гармонь Теркина. И родство этих героев говорит о том, что Гроссману открылись черты современного русского народного характера.
"Жизнь и судьба"
Писатель сумел отразить в этом произведении героизм людей на войне, борьбу с преступлениями фашистов, а также полную правду о происходивших тогда событиях внутри страны: ссылке в сталинские лагеря, арестах и всем связанным с этим. В судьбах основных героев произведения Василий Гроссман запечатлевает неизбежные во время войны страдания, утраты, смерти. Трагические события этой эпохи рождают в человеке внутренние противоречия, нарушают его гармонию с внешним миром. Это видно на примере судеб героев романа "Жизнь и судьба" – Крымова, Штрума, Новикова, Грекова, Евгении Николаевны Шапошниковой.
Народные страдания в Отечественной войне в "Жизни и судьбе" Гроссмана более мучительные и глубокие, чем в предшествующей советской литературе. Автор романа приводит нас к мысли, что героизм победы, завоеванной вопреки сталинскому произволу, более весом. Гроссман показывает не только факты и события сталинского времени: лагеря, аресты, репрессии. Главное в сталинской теме Гроссмана – это влияние этой эпохи на души людей, на их нравственность. Мы видим, как храбрецы превращаются в трусов, добрые люди – в жестоких, а честные и стойкие – в малодушных. Мы уже даже не удивляемся, что самых близких людей порой пронизывает недоверие (Евгения Николаевна заподозрила в доносе на нее Новикова, Крымов – Женю).
Конфликт человека и государства передается в размышлениях героев о коллективизации, о судьбе "спецпереселенцев", он ощущается в картине колымского лагеря, в раздумьях автора и героев о тридцать седьмом годе. Правдивый рассказ Василия Гроссмана о скрывавшихся прежде трагических страницах нашей истории дает нам возможность увидеть события войны более полно. Мы замечаем, что колымский лагерь и ход войны, как в самой реальности, так и в романе связаны между собой. И именно Гроссман был первым, кто показал это. Писатель был убежден, что "часть правды – это не правда".
Герои романа по-разному относятся к проблеме жизни и судьбы, свободы и необходимости. Поэтому у них и разное отношение к ответственности за свои поступки. Например, штурмбанфюрер Кальтлуфт, палач у печей, убивший пятьсот девяносто тысяч человек, пытается оправдать себя приказом свыше, властью фюрера, судьбой ("судьба толкала... на путь палача"). Но дальше автор говорит: "Судьба ведет человека, но человек идет потому, что хочет, и он волен, не хотеть". Проводя параллель между Сталиным и Гитлером, фашистским концлагерем и лагерем на Колыме, Василий Гроссман говорит, что признаки любой диктатуры одинаковы. И ее влияние на личность человека разрушающее. Показав слабость человека, неумение противостоять силе тоталитарного государства, Василий Гроссман вместе с тем создает образы поистине свободных людей. Значимость победы в Великой Отечественной войне, завоеванной вопреки диктатуре Сталина, более весома. Эта победа стала возможной именно благодаря внутренней свободе человека, способного, сопротивляться всему, что бы ни уготовила ему судьба.
Сам писатель сполна изведал трагическую сложность конфликта человека и государства в сталинскую эпоху. Поэтому он знает цену свободы: "Только люди, не испытавшие на себе подобную силу авторитарного государства, его давления, способны удивляться тем, кто покоряется ей. Люди, познавшие на себе подобную силу, удивляются другому – способности вспыхнуть хоть на миг, хоть одному гневно сорвавшемуся слову, робкому, быстрому жесту протеста".
Произведение...
Юрий Бондарев (1924 г.)
Бондарев Юрий Васильевич (родился 15 марта 1924 г. в Орске Оренбургской области), русский советский писатель. В 1941 году Ю.В. Бондарев, вместе с тысячами молодых москвичей, участвовал в сооружении оборонительных укреплений под Смоленском. Потом была эвакуация, там Юрий окончил 10-й класс. Летом 1942 года его направили на учебу во 2-е Бердичевское пехотное училище, которое было эвакуировано в город Актюбинск. В октябре того же года курсанты были направлены под Сталинград. Бондарев был зачислен командиром минометного расчета 308-го полка 98-й стрелковой дивизии.
В боях под Котельниковским он был контужен, получил обморожение и легкое ранение в спину. После лечения в госпитале служил командиром орудия в составе 23-й Киевско-Житомирской дивизии. Участвовал в форсировании Днепра и освобождении Киева. В боях за Житомир был ранен и снова попал в полевой госпиталь. С января 1944 года Ю. Бондарев воевал в рядах 121-й Краснознаменной Рыльско-Киевской стрелковой дивизии в Польше и на границе с Чехословакией.
Окончил Литературный институт им. М. Горького (1951 г.). Первый сборник рассказов – "На большой реке" (1953 г.). В повестях "Батальоны просят огня" (1957 г.), "Последние залпы" (1959 г.; одноименный фильм, 1961 г.), в романе "Горячий снег" (1969 г.) Бондарев раскрывает героизм советских солдат, офицеров, генералов, психологию участников военных событий. Роман "Тишина" (1962 г.; одноименный фильм, 1964 г.) и его продолжение роман "Двое" (1964 г.) рисуют послевоенную жизнь, в которой люди, прошедшие войну, ищут своё место и призвание. Сборник рассказов "Поздним вечером" (1962 г.), повесть "Родственники" (1969 г.) посвящены современной молодёжи. Бондарев – один из соавторов сценария фильма "Освобождение" (1970 г.). В книгах литературных статей "Поиск истины" (1976 г.), "Взгляд в биографию" (1977 г.), "Хранители ценностей" (1978 г.), также в произведениях Бондарева последних лет "Искушение", "Бермудский треугольник" талант прозаика открылся новыми гранями. В 2004 году писатель издал новый роман под названием "Без милосердия".
Награжден двумя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени, "Знак Почета", двумя медалями "За отвагу", медалями "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией", орденом "Большая Звезда Дружбы народов" (Германия), "Почетным орденом" (Приднестровье), золотой медалью А.А. Фадеева, многими наградами иностранных государств. Лауреат Ленинской премии (1972 г.), двух Государственных премий СССР (1974 г., 1983 г. – за романы "Берег" и "Выбор"), Государственной премии РСФСР (1975 г. – за сценарий фильма "Горячий снег").
"Горячий снег"
События романа "Горячий снег" разворачиваются под Сталинградом, южнее блокированной советскими войсками 6-й армии генерала Паулюса, в холодном декабре 1942 года, когда одна из наших армий выдерживала в приволжской степи удар танковых дивизий фельдмаршала Манштейна, который стремился пробить коридор к армии Паулюса и вывести ее из окружения. От успеха или неуспеха этой операции в значительной степени зависел исход битвы на Волге и может даже сроки окончания самой войны. Время действия романа ограничено всего несколькими днями, в течение которых герои Юрия Бондарева самоотверженно обороняют крошечный пятачок земли от немецких танков.
В "Горячем снеге" время стиснуто даже плотнее, чем в повести "Батальоны просят огня". "Горячий снег" – это недолгий марш выгрузившейся из эшелонов армии генерала Бессонова и бой, так много решивший в судьбе страны; это стылые морозные зори, два дня и две нескончаемые декабрьские ночи. Не знающий передышек и лирических отступлений, будто у автора от постоянного напряжения перехвачено дыхание, роман "Горячий снег" отличается прямотой, непосредственной связью сюжета с подлинными событиями Великой Отечественной войны, с одним из её решающих моментов. Жизнь и смерть героев романа, сами их судьбы освещаются тревожным светом подлинной истории, в результате чего всё обретает особую весомость, значительность.
В романе батарея Дроздовского поглощает едва ли не всё читательское внимание, действие сосредоточено по преимуществу вокруг небольшого числа персонажей. Кузнецов, Уханов, Рубин и их товарищи – частица великой армии, они – народ, народ в той мере в какой типизированная личность героя выражает духовные, нравственные черты народа.
В "Горячем снеге" образ вставшего на войну народа возникает перед нами в ещё небывалой до того у Юрия Бондарева полноте выражения, в богатстве и разнообразии характеров, а вместе с тем и в целостности. Этот образ не исчерпывается ни фигурами молодых лейтенантов – командиров артиллерийских взводов, ни колоритными фигурами тех, кого традиционно принято считать лицами из народа, – вроде немного трусливого Чибисова, спокойного и опытного наводчика Евстигнеева или прямолинейного и грубого ездового Рубина; ни старшими офицерами, такими, как командир дивизии полковник Деев или командующий армией генерал Бессонов. Только совокупно понятые и принятые эмоционально как нечто единое, при всей разнице чинов и званий, они составляют образ сражающегося народа. Сила и новизна романа заключается в том, что единство это достигнуто как бы само собой, запечатлено без особых усилий автора – живой, движущейся жизнью. Образ народа, как итог всей книги, быть может более всего питает эпическое, романное начало повествования.
Для Юрия Бондарева характерна устремлённость к трагедии, природа которой близка событиям самой войны. Казалось бы, ничто так не отвечает этой устремленности художника, как тягчайшее для страны время начала войны, лета 1941 года. Но книги писателя – о другом времени, когда уже почти несомненен разгром фашистов и победа русской армии.
Гибель героев накануне победы, преступная неизбежность смерти заключает в себе высокую трагедийность и вызывает протест против жестокости войны и развязавших её сил. Умирают герои "Горячего снега" – санинструктор батареи Зоя Елагина, застенчивый еэдовой Сергуненков, член Военного совета Веснин, гибнет Касымов и многие другие... И во всех этих смертях виновата война. Пусть в гибели Сергуненкова повинно и бездушие лейтенанта Дроздовского, пусть и вина за смерть Зои ложится отчасти на него, но как ни велика вина Дроздовского, они прежде всего – жертвы войны.
В романе выражено понимание смерти – как нарушение высшей справедливости и гармонии. Вспомним, как смотрит Кузнецов на убитого Касымова: "сейчас под головой Касымова лежал снарядный ящик, и юношеское, безусое лицо его, недавно живое, смуглое, ставшее мертвенно-белым, истончённым жуткой красотой смерти, удивлённо смотрело влажно-вишнёвыми полуоткрытыми глазами на свою грудь, на разорванную в клочья, иссечённую телогрейку, точно и после смерти не постиг, как же это убило его и почему он так и не смог встать к прицелу. В этом невидящем прищуре Касымова было тихое любопытство к не прожитой своей жизни на этой земле и одновременно спокойная тайна смерти, в которую его опрокинула раскалённая боль осколков, когда он пытался подняться к прицелу".
Ещё острее ощущает Кузнецов необратимость потери ездового Сергуненкова. Ведь здесь раскрыт сам механизм его гибели. Кузнецов оказался бессильным свидетелем того, как Дроздовский послал на верную смерть Сергуненкова, и он, Кузнецов, уже знает, что навсегда проклянет себя за то, что видел, присутствовал, а изменить ничего не сумел.
В "Горячем снеге", при всей напряжённости событий, всё человеческое в людях, их характеры открываются не отдельно от войны, а взаимосвязано с нею, под её огнём, когда, кажется, и головы не поднять. Обычно хроника сражений может быть пересказана отдельно от индивидуальности его участников, – бой в "Горячем снеге" нельзя пересказать иначе, чем через судьбу и характеры людей.
Существенно и весомо прошлое персонажей романа. У иных оно почти безоблачно, у других так сложно и драматично, что былая драма не остаётся позади, отодвинутая войной, а сопровождает человека и в сражении юго-западнее Сталинграда. События прошлого определили военную судьбу Уханова: одарённый, полный энергии офицер, которому бы и командовать батареей, но он только сержант. Крутой, мятежный характер Уханова определяет и его движение внутри романа. Прошлые беды Чибисова, едва не сломившие его (он провёл несколько месяцев в немецком плену), отозвались в нём страхом и многое определяют в его поведении. Так или иначе, в романе проскальзывает прошлое и Зои Елагиной, и Касымова, и Сергуненкова, и нелюдимого Рубина, чью отвагу и верность солдатскому долгу мы сумеем оценить только к концу романа.
Особенно важно в романе прошлое генерала Бессонова. Мысль о сыне, попавшем в немецкий плен, затрудняет его позицию и в Ставке, и на фронте. А когда фашистская листовка, сообщающая о том, что сын Бессонова попал в плен, попадает в контрразведку фронта в руки подполковника Осина, кажется, что возникла угроза и службе Бессонова.
Весь этот ретроспективный материал входит в роман так естественно, что читатель не ощущает его отдельности. Прошлое не требует для себя отдельного пространства, отдельных глав – оно слилось с настоящим, открыло его глубины и живую взаимосвязанность одного и другого. Прошлое не отяжеляет рассказ о настоящем, а сообщает ему большую драматическую остроту, психологизм и историзм.
Точно так же поступает Юрий Бондарев и с портретами персонажей: внешний облик и характеры его героев показаны в развитии и только к концу романа или со смертью героя автор создаёт полный его портрет. Как неожиданен в этом свете портрет всегда подтянутого и собранного Дроздовского на самой последней странице – с расслабленной, разбито-вялой походкой и непривычно согнутыми плечами.
Такое изображение требует от автора особой зоркости и непосредственности в восприятии персонажей, ощущения их реальными, живыми людьми, в которых всегда остаётся возможность тайны или внезапного озарения. Перед нами весь человек, понятный, близкий, а между тем нас не оставляет ощущение, что прикоснулись мы только к краешку его духовного мира, – и с его гибелью чувствуешь, что ты не успел ещё до конца понять его внутренний мир. Комиссар Веснин, глядя на грузовик, сброшенный с моста на речной лёд, говорит: "Какое всё-таки война чудовищное разрушение. Ничто не имеет цены". Чудовищность войны более всего выражается – и роман открывает это с жестокой прямотой – в убийстве человека. Но роман показывает также и высокую цену отданной за Родину жизни.
Наверное, самое загадочное из мира человеческих отношений в романе - это возникающая между Кузнецовым и Зоей любовь. Война, её жестокость и кровь, её сроки, опрокидывающие привычные представления о времени, – именно она способствовала столь стремительному развитию этой любви. Ведь это чувство складывалось в те короткие сроки марша и сражения, когда нет времени для размышлений и анализа своих чувств. И начинается всё это с тихой, непонятной ревности Кузнецова к отношениям между Зоей и Дроздовским. А вскоре – так мало времени проходит – Кузнецов уже горько оплакивает погибшую Зою, и именно из этих строчек взято название романа, когда Кузнецов вытирал мокрое от слёз лицо, "снег на рукаве ватника был горячим от его слёз".
Обманувшись поначалу в лейтенанте Дроздовском, лучшем тогда курсанте, Зоя на протяжении всего романа, открывается нам как личность нравственная, цельная, готовая на самопожертвование, способная объять своим сердцем боль и страдания многих… Личность Зои познаётся в напряжённом, словно наэлектризованном пространстве, которое почти неизбежно возникает в окопе с появлением женщины. Она как бы проходит через множество испытаний, от назойливого интереса до грубого отвержения. Но её доброты, её терпения и участливости достаёт на всех, она воистину сестра солдатам. Образ Зои как-то незаметно наполнил атмосферу книги, её главные события, её суровую, жестокую реальность женским началом, лаской и нежностью.
Один из важнейших конфликтов в романе – конфликт между Кузнецовым и Дроздовским. Этому конфликту отдано немало места, он обнажается очень резко, и легко прослеживается от начала до конца. Поначалу напряжённость, уходящая ещё в предысторию романа; несогласуемость характеров, манер, темпераментов, даже стиля речи: мягкому, раздумчивому Кузнецову, кажется, трудно выносить отрывистую, командную, непререкаемую речь Дроздовского. Долгие часы сражения, бессмысленная гибель Сергуненкова, смертельное ранение Зои, в котором отчасти повинен Дроздовский, – всё это образует пропасть между двумя молодыми офицерами, нравственную несовместимость их существований.
В финале пропасть эта обозначается ещё резче: четверо уцелевших артиллеристов освящают в солдатском котелке только что полученные ордена, и глоток, который каждый из них сделает, это прежде всего глоток поминальный – в нём горечь и горе утрат. Орден получил и Дроздовский, ведь для Бессонова, который наградил его – он уцелевший, раненный командир выстоявшей батареи, генерал не знает о тяжких винах Дроздовского и скорее всего никогда не узнает. В этом тоже реальность войны. Но недаром писатель оставляет Дроздовского в стороне от собравшихся у солдатского честного котелка.
Крайне важно, что все связи Кузнецова с людьми, и прежде всего с подчинёнными ему людьми, истинны, содержательны и обладают замечательной способностью развития. Они на редкость не служебны – в отличие от подчёркнуто служебных отношений, которые так строго и упрямо ставит между собой и людьми Дроздовский. Во время боя Кузнецов сражается рядом с солдатами, здесь он проявляет своё хладнокровие, отвагу, живой ум. Но он ещё и духовно взрослеет в этом бою, становится справедливее, ближе, добрее к тем людям, с которыми свела его война.
Отдельного повествования заслуживают отношения Кузнецова и старшего сержанта Уханова – командира орудия. Как и Кузнецов, он уже обстрелян в трудных боях 1941 года, а по военной смекалке и решительному характеру мог бы, вероятно, быть превосходным командиром. Но жизнь распорядилась иначе, и поначалу мы застаём Уханова и Кузнецова в конфликте: это столкновение натуры размашистой, резкой и самовластной с другой – сдержанной, изначально скромной. С первого взгляда может показаться, что Кузнецову предстоит бороться и с бездушием Дроздовского, и с анархической натурой Уханова. Но на деле оказывается, что не уступив друг другу ни в одной принципиальной позиции, оставаясь самими собой, Кузнецов и Уханов становятся близкими людьми. Не просто людьми вместе воюющими, а познавшими друг друга и теперь уже навсегда близкими. А отсутствие авторских комментариев, сохранение грубого контекста жизни делает реальным, весомым их братство.
Наибольшей высоты этическая, философская мысль романа, а также его эмоциональная напряжённость достигает в финале, когда происходит неожиданное сближение Бессонова и Кузнецова. Это сближение без непосредственной близости: Бессонов наградил своего офицера наравне с другими и двинулся дальше. Для него Кузнецов всего лишь один из тех, кто насмерть стоял на рубеже реки Мышкова. Их близость оказывается более возвышенной: это близость мысли, духа, взгляда на жизнь. Например, потрясённый гибелью Веснина, Бессонов винит себя в том, что из-за своей необщительности и подозрительности он помешал сложиться между ними дружеским отношениям ("такими, как хотел Веснин, и какими они должны быть"). Или Кузнецов, который ничем не мог помочь гибнущему на его глазах расчёту Чубарикова, терзающийся пронзительной мыслью о том, что всё это, "казалось, должно было произойти потому, что он не успел сблизиться с ними, понять каждого, полюбить... ".
Разделённые несоразмерностью обязанностей, лейтенант Кузнецов и командующий армией генерал Бессонов движутся к одной цели – не только военной, но и духовной. Ничего не подозревая о мыслях друг друга, они думают об одном и в одном направлении ищут истину. Оба они требовательно спрашивают себя о цели жизни и о соответствии ей своих поступков и устремлений. Их разделяет возраст и роднит, как отца с сыном, а то и как брата с братом, любовь к Родине и принадлежность к народу и к человечеству в высшем смысле этих слов.
2. Великая Отечественная война в русской литературе 40-90ых.
Литература военных лет 1941-1945 гг. Публицистика.
Главная слабость публицистики военных лет: она была слишком «одномерная» и слишком «с надрывом», даже в наиболее живых статьях. В этой публицистике захлебнулись самые сильные творческие порывы 40-х. Высокий риторический стиль. Заголовки: «Только победа и жизнь!» А. Толстого; «Мы выстоим!» И. Эренбурга.
Лучшее: М. Шолохов «По пути к фронту »: «Мне, жителю почти безлесных донских степей, чужда природа Смоленской области. Я с интересом слежу за разворачивающимися пейзажами. По сторонам дороги зеленой стеной стоят сосновые леса. От них веет прохладой и крепким смолистым запахом. Там, в лесной гущине, полутемно даже днем, и что-то зловещее есть в сумеречной тишине, и недоброй кажется мне эта земля». «Люди красной армии» : Разведчик внимательно рассматривает меня коричневыми острыми глазами, улыбаясь, говорит: «Первый раз вижу живого писателя. Читал ваши книги, видел портреты разных писателей, а вот живого писателя вижу впервые». Я с не меньшим интересом смотрю на человека, шестнадцать раз ходившего в тыл к немцам, ежедневно рискующего жизнью, безупречно смелого и находчивого. Представителя этой военной профессии я тоже встречаю впервые». «Письмо американским друзьям». Немного наивно, но очень, очень хорошо. А. Платонов. Публикация произведений Платонова была разрешена в годы Отечественной войны, когда прозаик работал фронтовым корреспондентом газеты «Красная звезда» и писал рассказы на военную тему. американским друзьям». Немного наивно, но очень, очень хорошо. Очерки: «Никодим Максимов» : «Никодим Максимов улыбнулся: стоял-стоял свет и достоялся, люди государствами детей пугают. Солдат начинается с думы об отечестве. Где ж ты сообразил правду такую или услыхал, что ль, от кого ее?.. На войне, Иван Ефимович, ученье скорое бывает... Я ведь не особый какой человек, а так - живу и думаю». «Девушка Роза»: «Кто видел Розу, тот говорил, что она была красива собою и настолько хороша, словно ее нарочно выдумали тоскующие, грустные люди себе на радость и утешение. она уже была однажды на расстреле, и после расстрела она пала на землю, но осталась живой; поверх ее тела положили трупы других павших людей, потом обложили мертвых соломой, облили бензином и предали умерших сожжению; Роза не была тогда мертва, две пули лишь неопасно повредили кожу на ее теле, и она, укрытая сверху мертвыми, не сотлела в огне, она убереглась и опамятовалась, а в сумрачное время ночи выбралась из-под мертвых и ушла на волю через развалины тюремной ограды, обрушенной авиабомбой. Но днем Розу опять взяли в городе фашисты и отвели в тюрьму. И она опять стала жить в заключении, вторично ожидая свою смерть».
Проза в годы ВОВ
1942 год – повесть Василия Гроссмана «Народ бессмертен». В августе 1941 года гибель Гомеля. Повесть В. Василевской «Радуга» - женские образы. Повесть В. Горбатова «Непокоренные» - оккупированная территория. Романтико-патетический стиль. Л. Леонов повесть «Взятие Великошумска» (1944). Первым завершенным романом о ВОВ стал роман Фадеева «Молодая гвардия» (1945). Исторические романы развивали патриотические идеи. А. Бек «Волоколамского шоссе» (1943-1944). Психологическое состояние героев, их взаимоотношения. Формирование в условиях войны личности человека. М. Шолохов, отрывки романа «Они сражались за Родину». Война глазами простого русского солдата.
К. Воробьев «Это мы, Господи!» Над повестью он работал еще на войне. В 1943 году его партизанская группа вынуждена была укрыться в подполье, он сидел на чердаке дома в Шяуляе и торопился оставить людям свою память о пережитом в фашистских лагерях. Лейтенант Сергей Костров. Три года - из лагеря в лагерь, из плена в плен - таковы молодые годы Сергея. Много пришлось пережить главному герою повести и его окружению. Был в плену у немцев, бежал, опять поймали, отвезли в концлагерь. «Жуткой тишиной полнится барак. Редко кто обращается шепотом к товарищу с просьбой, вопросом. Лексикон обреченных состоял из десяти-двадцати слов. Только потом узнал Сергей, что это была мучительная попытка людей экономить силы. Так же строго расходовались движения. Тридцать медленных шагов в день считалось нормой полезной прогулки». В “Долине смерти” создали немцы непревзойденную систему поддержания людей в полумертвом состоянии. Не так мечтал умереть Сергей. Не случайно эпиграфом к повести взяты строки из “Слова о полку Игореве”: “Лучше быть убиту от мечей, чем от рук поганых полонену!” Герой думает о смерти: “... он тогда же понял, что, в сущности, не боится ее, только... только умереть хотелось красиво!” Если смерть, то смерть, достойная человека. Написав в 1943-м "Это мы, Господи!» Евгений Носов: «Повесть невозможно читать залпом: написанная сразу после фашистского плена, она кровоточит каждой своей строкой. Писать обнаженную правду. Голос мальчика в плену: «Шесть верст до дому…Знала б мама…принесла бы картошки вареной». Белый пуховый носок, полный вшей. Семнадцать ломтиков хлеба, которые отдавали ребенку литовской заключенной. Повесть так и осталась в редакционном архиве, конечно, не из-за того, что была не закончена, а, скорее всего, потому, что судьба побывавших в плену, хотя бы даже не по собственной вине, долго оставалась запретной темой в литературе.
Некрасов «В окопах Сталинграда» (1946) . С началом Отечественной войны Некрасов уходит на фронт, пройдя путь от Ростова до Сталинграда. Был инженером саперных войск, командовал батальоном. Пришел в литературу после войны. Появление в журнале «Знамя» повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Литературная общественность была в растерянности: автор – простой офицер, никому неизвестный, в самой повести нет ни слова о партит и всего несколько упоминаний о Сталине. Кто-то сказал сталинградцу Некрасову, что у него «кишка тонка» писать о Сталинграде). Но повесть Некрасова обращала на себя внимание и запоминалась самой темой, сдержанностью тона, за которой скрывалась глубокая боль, и правдивым рассказом об одном из самых главных сражений войны. Некрасов: «Но войне никогда ничего не видишь кроме того, что у тебя под самым носом творится». Повесть во многом автобиографична. Главный герой, от лица которого ведется повествование, - лейтенант Юрий Керженцев, как и Некрасов, уроженец Киева, окончил архитектурный институт, увлекался филателией. Попав на войну, стал сапером. Книга, прежде всего, о тех, кто сумел выстоять и победить, – о людях. В условиях войны характеры людей проявляются по-разному. На первый взгляд кажется, что писатель не дает оценок происходящему, но сама интонация расставляет все на свои места. Некрасов говорит о смерти всякий раз с болью от ее повседневной обыденности. Некрасов опровергает мнение, что на войне привыкают к страху смерти: известный момент, как у умершего на губе еще дымился окурок. Некрасов говорил, что это было самое страшное из всего, что он видел до и после на войне. Спасение от ужасов войны Керженцев находит в воспоминаниях о довоенной жизни. Война стала границей между тем, что было и тем, что есть. Сегодня – горечь отступлений, потерь, окопы, смерть. А в прошлом «аккуратно подстриженные липы, окруженные решеточками», «большие молочно-белые фонари», «столетние вязы дворцового сада», «Днепр, синие дали, громадное небо». На войне – всюду цвет серой пыли. События Сталинградского сражения Некрасов описывает так, как он сам видел, не приукрашивая: «Опять стреляем. Пулемет трясется, как в лихорадке. Впереди противная серая земля. Только один, корявый, точно рука с подагрическими пальцами, кустик. Потом и он исчезает – пулемет срезает». Сжатое время. Керженцев часто удивляется, что в минуты он проживает года. Герои. Все люди разные и по-разному пришли на фронт, но каждого волнует вопрос: как случилось так, что с начала войны армия только отступает. Сам Некрасов только однажды пытается ответить на этот вопрос: «На других мы с вами полагались». Керженцев: «Руганью делу не поможешь». Повесть заканчивается предполагаемым наступлением в районе Сталинграде. Повести присуждена Сталинская премия. Повесть «В родном городе». Опубликована в «Знамени». Через год после публикации повести журнал «Знамя» разгромили: сняли главного редактора В. Вишневского, приложили повесть Казакевича. Некрасова позже стали печатать за рубежом, его за это исключили из партии. Отняли, сволочи, медаль «За оборону Сталинграда». С 1974 года Некрасов поселился в Париже. Умер в 1987 году. Тема Сталинграда была также исследована в творчестве В. Гроссмана (За правое дело), К. Симонова (Солдатами не рождаются), Ю. Бондарева (Горячий снег) и др. После Некрасова – целый поток «лейтенантской прозы»: в литературу пришли Г. Бакланов, Ю. Бондарев, В. Быков. Они, как и Некрасов, знали войну на личном опыте. Их поколение открыло новый тип героя. Их интересовал процесс становления характера в трагических обстоятельствах войны. Исповедальная интонация авторов. Моральный аспект – главный. Бондарев: «Батальоны просят огня» и «Последние залпы», «Журавлиный крик» В. Быкова, «Убиты под Москвой» Воробьева, «Иван», «Зося», «В августе сорок четвертого» Богомолова. Андрей Платонов. Проза. Рассказы. «Одухотворенные люди». Платонов в своей военной прозе публицистики не чуждался. Но она была очень далека от плаката. Его современники так часто стремились писать о «высоких идеях», а получалось только «о земном». Он писал, в сущности, о земном - и вышел совсем в иные пространства. Первый рассказ о войне Платонов написал еще до фронта, в эвакуации. Потом он стал корреспондентом на фронте. Его задачи: «Изображать то, что в сущности, убито, - не одни тела. Великая картина жизни и погибших душ, возможностей. Дается мир, каков бы он был при деятельности погибших, - лучший мир, чем действительный: вот что погибает на войне». «Возвращение».
Поэзия. Военная лирика 1941-1945 гг.
Важно, что поэты военного времени не наблюдали за войной со стороны, а жили ею. Конечно, мера их личного участия в войне была разной. Например, Юлия Друнина в 1941 году добровольцем ушла на фронт и воевала до победы. Одни поэты и писатели были на войне рядовыми и офицерами в армии. Другие – военными корреспондентами, третьи – участниками каких-то отдельных событий. Поэзия во время войны объединяла людей, делала большое дело. Сурков писал, что «никогда за всю историю поэзии не устанавливался такой прямой, близкий, сердечный контакт между пишущими и читающими, как в дни Отечественной войны». Николай Чуковский вспоминал, что во время осады Ленинград жил напряженно-духовной жизнью. Там удивительно много читали. Везде читали. И очень много писали стихов. Стихи вдруг приобрели необычайную важность, и писали их даже те, кому в обычное время не пришло бы в голову это делать. Особая потребность в стихах во время бедствий. Как род литературы поэзия в военное время заняла главенствующее положение. Тихонов: «Стих получил особе преимущество: писался быстро, не занимал в газете много места, сразу поступал на вооружение». Поэзия военных лет – поэзия необычайной интенсивности. В годы войны активизировались многие ее жанры. Сейчас нас интересует лирика. Лирическая поэзия военного времени отразила жажду человечности. Разлука с близкими, с любимыми, испытания на войне, - все это ожесточало людей и хотелось человечности, любви, верности. Вот известное стихотворение К. Симонова «Жди меня» (1941). Его печатали в разных фронтовых газетах, отправляли друг другу в письмах. Благодаря этому стихотворению ожил жанр стихотворного послания.
Поэзия Твардовского лирична, лиризм даже признан основой его дарования. Конечно, свободнее это качество проявляется в поэмах, чем в отдельных стихотворениях. С этим, возможно, и связано тяготение Твардовского в общем к жанру поэмы. В годы войны – тема малой (Смоленщины) и большой родины . В войну память о родном доме становилась неотступной и близкой каждому, где бы он ни находился. Тема малой родины всегда связан с темой большой родины – всей России. Родина – всегда протяженность, всегда путь, дорога (О Родине, Не хожен путь). Стихи, посвященные жестокой памяти о войне . Самое впечатляющее, конечно, «Я убит подо Ржевом» (1945-46). Это стихотворение должно было войти в «книгу про бойца» (В.Т.), - в авторском плане во 2 части значилось: «песня устами бойца, убитого в первые дни войны». Но в поэму это стихотворение не вошло, и стало отдельным стихотворением, звучащим от имени павшего воина. Все, что мог бы сказать убитый на войне солдат, если бы мог говорить. «В тот день, когда окончилась война». Стихотворение написано от имени тех, кто остался в живых. Грусть о том, как уходят погибшие друзья. Этот мотив постоянен в лирике Твардовского. Еще через 20 лет он будет в стихотворении «Я знаю, никакой моей вины». Военной теме посвящена часть сборника «Последние стихи» (1952). Победа на войне, вера в силы и возможности народа. Тема литературного творчества . «Я это знаю лучше всех на свете – живых и мертвых, знаю только я». Никто не скажет так, как скажет он сам. «Слово о словах». Конец 50 гг. Оттепель. Философская тематика . «Не знаю, как бы я любил». «Ты и я». «О сущем».
Тема материнской любви и любви сына к матери прошла через все его творчество, и в последних стихах – цикл «Памяти матери». Сознание с достоинством прожитой жизни – «На днем моей жизни».
М.В. Исаковский (1900-1973). Родился в крестьянской семье на Смоленщине. Лит. деятельность его началась в газете города Ельня (недалеко от Смоленска). Сам он считает началом своего поэтического творчества 1924 год, хотя стихи начал писать очень рано. Первый сборник Исаковского «Провода в соломе» вышел в 1927 году. Сборник был замечен Горьким : «Стихи у него простые, хорошие, очень волнуют своей искренностью». Исаковский в русской поэзии – один из прямых последователей Николая Некрасова. Исаковский тоже поэт не крестьянский, а народный. Исаковский работал во многих жанрах, но особого успеха добился в лирике, в песенном жанре. Его стихи: Катюша, Прощание, Огонек, Летят перелетные птицы и т.д. Замечание Твардовского о его песнях: «Слова песен Исаковского – это стихи, имеющие самостоятельное значение и звучание, живой поэтический организм, сам собой предполагающий ту мелодию, с которой ему суждено слиться и существовать вместе. Исаковский – не автор текстов и не поэт-песенник; он поэт, стихам которого изначально присуще начало песенности, а это всегда было одной из важных черт русской лирики». Сам Исаковский считал, что нужно уметь даже о самых сложных вещах говорить самыми обыкновенными словами и фразами – обыкновенными, но в то же время емкими, точными, красочными, поэтически убедительными. Кажется, что главная причина успеха и всеобщей любви к его творчеству – полное слияние мыслей и чувств поэта и народа. В лесу прифронтовом, Ой, туманы мои. В послевоенные годы Исаковский стал много работать как переводчик. Чаще всего переводил украинских и белорусских поэтов Купалу, Шевченко, Украинку.
Проза о Великой Отечественной. Ее начало лежит в 1941-м. Последние произведения, похоже, еще не дописаны. И все же век на исходе. И «переоценка ценностей» - вечная неизбежность. То, над чем плакали предки, потомкам часто кажется фальшивым и неискренним. Зато вещи, замеченные лишь «вскользь», вдруг становятся нужными спустя полвека или век. Современники прозу о войне привычно делили по устоявшимся рубрикам (вот что писали прозаики старшего поколения, бывшие на фронте в роли военкоров, вот проза тех, кто прошел войну почти мальчишкой, - или, если «переключить регистр»: вот «панорамный» роман, вот повесть, рассказ, очерк...). Время «укрупняет» видение и заставляет смотреть иными глазами: что сказали нам 40-е годы, что 50-е, что 60-е - и далее, далее, шагая десятилетиями. И в каждые десять лет найти самое главное, без чего русскую литературу ХХ века просто нельзя представить.
Проза 40-х. Без публицистического нажима не могла обойтись проза военного времени. И потому так быстро «уставали» и выцветали со временем не только «Радуга» Василевской или «Непокоренные» Горбатова, но и «Взятие Великошумска», и «Рассказы Ивана Сударева», и «Дни и ночи», и сразу, «по горячим следам» вписанная в «современную классику» и тут же отправленная «на доработку» «Молодая гвардия». Выразительные куски, и чудовищные провалы, старательно зачисленные историками литературы того времени в «художественное своеобразие романа Александра Фадеева», - десятки, сотни страниц, писанные по-газетному («Особенностью Лютикова, как и вообще этого типа руководителей...») и временами напоминающими стиль доноса («Из всех людей, населявших город Краснодон, Игнат Фомин был самым страшным человеком, страшным особенно потому, что он уже давно не был человеком»). И хоть еще сейчас существуют лучшие страницы «Волоколамского шоссе» А.Бека, хоть появилась в 1943-м на свет воробьевская повесть «Это мы, Господи!», предвосхитившая всю «лейтенантскую прозу», хоть начал публикацию отрывков своего военного романа Михаил Шолохов, все же главная проза о войне в 40-е написана Андреем Платоновым.
Песенная лирика.
Алексей Фатьянов. "Русской песни запевала и ее мастеровой" - так охарактеризовал его Ярослав Смеляков. Родом Алексей Иванович из деревни Малое Петрино, что на Владимирщине. Многое он взял от природной красоты здешних мест. Тут легко и безошибочно угадываются истоки его песенно-поэтического дара. В конце двадцатых семья Фатьяновых перебирается в Подмосковье. Фатьянов становится студийцем театральной школы им. А.Д. Попова при Центральном театре Красной Армии. Вскоре вводится в спектакли. А в 1938-1939 годах уже гастролирует с театром по стране (вплоть до Дальнего Востока). С 1940 года он служил в ансамбле Орловского военного округа. Был дипломированным актером. В эти же годы он начинает много писать, публикует свои первые очерки и стихи в орловской областной "Молодежке", становится ее постоянным корреспондентом. В июне 1941 года ансамбль оказывается в авиагарнизоне под Брянском. Здесь его и застала война. Уже первые дни определили ратное место рядового Фатьянова. Помимо двух-трех ежедневных выступлений перед бойцами ему приходится писать злободневные, сатирические частушки и сценки, поэмы и песни. Фатьянов неоднократно обращается к командованию с просьбой отпустить его на фронт. Но во всех просьбах ему было отказано. Впрочем, и отпускать-то по большому счету было некуда: ансамбль и без того являлся фронтовым. Почему именно его песни зазвучали по всем фронтам? Все в них ясно и понятно: что надо защищать, за кого сражаться и с каким настроем идти в бой. Да и вообще после его песен кажется, что русские выигрывают войны только тогда, когда защищают свое и своих. И уж тут они побеждают всех и всегда. Со многими композиторами довелось работать Алексею Фатьянову. Самые известные его песни написаны с Василием Соловьевым-Седым: "Давно мы дома не были", "Где ж ты, мой сад?", "Потому что мы пилоты", "Золотые огоньки", "Где же вы теперь, друзья-однополчане?", "Поет гармонь над Вологдой", "Дорога-дорога". В самый разгар войны, в 1942-м, в том же содружестве рождается одна из самых "главных" и популярных, как на фронте, так и в тылу, песен Великой Отечественной войны - "Соловьи".
3. Композиционная роль деталей (подробностей) в произведениях художественной словесности Внимание к деталям от тенденции к максимально точному соотнесению слова с явлением действительности. Использование деталей – один из приемов построения художественного текста. Как всякий прием, он может быть удачным и неудачным. Неудачны те детали, которые загромождают текст и не несут смысловой, эстетической нагрузки.
Подлинно художественная деталь изображает общее в частном, конкретном, и в этом смысле она всегда образна. У Пушкина много точнейших подробностей, найденных безошибочно, отобранных из действительности. Клейкие листочки. Чехов – оригинальные детали. Толстый и тонкий. Чем от кого пахло.
По композиционной роли детали можно разделить на два основных вида:
1) Описательные детали , - изображающие, рисующие картину, обстановку, характер
в данный момент. Наверху: Чехов и Пушкин. 2) Повествовательные детали, - указывающие на движение, изменение картины, обстановки, характера. Ружье, которое выстрелит. Повествовательные детали обязательно повторяются в тексте, как минимум дважды, появляются нередко в измененном виде в разных эпизодах повествовании. подчеркивая развитие сюжета.
Билет 24
Великая Отечественная война – событие, которое отразилось на судьбе всей России. Каждый в той или иной степени коснулся ее. Художники, музыканты, писатели и поэты также не остались равнодушными к судьбе своей страны.
Роль литературы в годы ВОВ
Литература стала тем, что давало надежду людям, давало силы бороться дальше и идти до конца. Именно в этом и определялась цель данного вида искусства.
С первых дней фронта писатели говорили об ответственности за судьбу России, о тех страданиях и лишениях, которые терпели люди. Многие писатели уходили на фронт корреспондентами. В то же время неоспоримым было одно – беспрепятственная вера в победу, которую ничто не могло сломить.
Призыв искоренить «проклятого зверя, вставшего над Европой и замахнувшегося на твое будущее» мы слышим в стихах-воззваниях «К оружью, патриот!» П. Комарова, «Слушай, Отчизна», «Бей врага!» В. Инбер И. Авраменко, в очерках Л. Леонова «Слава России».
Особенности литературы во время войны
военная публицистика
Война заставляла задуматься не только о настоящих проблемах, но и об истории России. Именно в это время появляются работы А. Толстого «Родина», «Петр Первый», повесть «Иван Грозный», а также «Великий государь», пьеса В. Соловьева.
Появилось такое понятие, как произведение, написанное «По горячим следам». То есть буквально вчера вечером написанное стихотворение, очерк или рассказ, сегодня мог появиться в печати. Большую роль играла публицистика, так как благодаря ей виделась возможность задеть патриотические чувства русских людей. Как говорил А. Толстой, литература стала «голосом русского народа».
Стихотворениям о войне уделялось то же внимание, что и обычным политическим или светским новостям. Печать регулярно публиковала отрывки из творчества советских поэтов.
Творчество писателей во время ВОВ
Неоспоримым вкладом в общую копилку стало творчество А. Твардовского. Конечно, самое известное из его произведений – поэма «Василий Теркин» стало некой иллюстрацией жизни простого русского солдата. Она глубоко раскрывала характерные черты советского воина, за что и стала горячо любимой в народе.
Твардовский А. Т.В «Балладе о товарище» поэт писал: «Своя беда не в счет». Эта строчка наглядно раскрывает нам те патриотические порывы, благодаря которым люди не сдавались. Они были готовы перетерпеть многое. Главное – знать, что они борются за победу. И даже если ее цена будет слишком высока. На митинге советских писателей прозвучало обещание «весь свой опыт и талант, всю свою кровь, если это понадобится, отдать делу священной народной войны против врагов нашей Родины». Более половины из них открыто ушли на фронт воевать с врагом. Многие из них, в том числе, А. Гайдар, Е. Петров, Ю. Крымов, М. Джалиль, так и не вернулись.
Многие произведения советских писателей печатались в главной газете СССР на тот момент – «Красная звезда». Там публиковалось творчество В. В. Вишневского, К. М. Симонова, А. П. Платонова, В. С. Гроссман.
Большую роль играет во время войны и творчество К.М. Симонова. Это и стихотворения «Сороковые», «Если дорог тебе твой дом», «У огня», «Смерть друга», «Мы не увидимся с тобой». Спустя некоторое время после второй мировой был написан первый роман Константина Михайловича «Товарищи по оружию». Свет он увидел в 1952 году.
Послевоенная литература
А зори здесь тихиеМногие произведения о ВОВ стали писаться позже, в 1960-70-х годах. Это относится к повестям В. Быкова («Обелиск», «Сотников»), Б. Васильева («А зори здесь такие», «В списках не значился», «Завтра была война»).
Второй из примеров – М. Шолохов. Им будут написаны такие впечатляющие произведения, как «Судьба человека», «Они сражались за Родину». Правда, последний роман так и не считается завершенным. Писать его Михаил Шолохов начал еще в военные годы, однако вернулся к завершению замысла только спустя 20 лет. Но в конечном итоге последние главы романа были сожжены писателем.
Биография легендарного летчика Алексея Маресьева стала основой знаменитой книги «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого. Читая ее, нельзя не восхищаться героизмом простых людей.
Одним из классических примеров произведений о Великой Отечественной войне можно считать роман Ю. Бондарева «Горячий снег». Написан он был спустя 30 лет, однако хорошо иллюстрирует страшные события 1942 года, происходившие под Сталинградом. Несмотря на то, что бойцов остается всего три, а орудие только одно – солдаты продолжают сдерживать наступление немцев и бороться до победного конца.
О цене победы, которую наш народ оплатил жизнями своих лучших сыновей и дочерей, о цене мира, которым дышит земля, думаешь сегодня, читая горькие и такие глубокие произведения советской литературы.
