Сказка «Самоотверженный заяц». сказка «Здравомысленный заяц»

Темой обличения трусости с «Премудрым пескарем» сближается одновременно с ним написанный «Самоотверженный заяц». Эти сказки не повторяют, а дополняют друг друга в изобличении рабской психологии, освещая разные ее стороны.

Сказка о самоотверженном зайце - яркий образец сокрушительной щедринской иронии, обличающей, с одной стороны, волчьи повадки поработителей, а с другой - слепую покорность их жертв.

Начинается сказка с того, что бежал заяц неподалеку от волчьего логова, а волк увидел его и кричит: «Заинька! Остановись, миленький!». А заяц только пуще ходу прибавил. Разозлился волк, поймал его, да и говорит: «Приговариваю я тебя к лишению живота посредством растерзания. А так как теперь и я сыт, и волчиха моя сыта… то сиди ты вот под этим кустом и жди очереди. А может быть…ха-ха… я тебя помилую!». Что же заяц? Хотел было убежать, но как только он посмотрел на волчье логово - так и «заколотилось заячье сердце». Сидел заяц под кустом да сокрушался, что и жить-то ему столько-то осталось и мечты его заячьи не сбудутся: «Жениться рассчитывал, самовар купил, мечтал, как с молодой зайчихой будет чай-сахар пить, и вместо всего -- куда угодил!». Прискакал к нему однажды ночью невестин брат и начал уговаривать сбежать к захворавшей заиньке. Пуще прежнего начал заяц сокрушаться о своей жизни: «За что? чем заслужил он свою горькую участь? Жил он открыто, революций не пущал, с оружием в руках не выходил, бежал по своей надобности - неужто ж за это смерть?». Но нет, не может заяц и с места сдвинуться: «Не могу, волк не велел!». А тут еще и волк с волчихой из логова вылезли. Начали зайцы оправдываться, убедили волка, разжалобили волчиху, и хищники разрешили зайцу проститься с невестой, а брата её аманатом оставить.

Отпущенный на побывку заяц «как из лука стрела» торопился к невесте, прибежал, в баньку сходил, окрутили его, и бегом назад, к логову - вернуться бы к указанному сроку. Обратный путь тяжело зайцу дался: «Бежит он вечер, бежит полночи; ноги у него камнями иссечены, на боках от колючих ветвей шерсть клочьями висит, глаза помутились, у рта кровавая пена сочится…». Он ведь «слово, вишь, дал, а заяц своему слову - господин». Кажется, что заяц очень благороден, думает лишь о том, как бы не подвести своего друга. Но благородство по отношению к волку проистекает из рабской покорности. Более того, он осознает, что волк может его съесть, но в то же время упорно питает иллюзию, что «может быть, волк меня…ха-ха…и помилует!». Эта разновидность рабской психологии пересиливает инстинкт самосохранения и возводится в степень благородства и добродетели.

Заглавие сказки с удивительной точностью очерчивает ее смысл, благодаря использованному сатириком оксюморону - соединению противоположных понятий. Слово заяц всегда в переносном смысле служит синонимом трусости. А слово самоотверженный в сочетании с этим синонимом дает неожиданный эффект. Самоотверженная трусость! В этом заключается главный конфликт сказки. Салтыков-Щедрин показывает читателю извращенность человеческих свойств в обществе, основанном на насилии. Волк похвалил самоотверженного зайца, оставшегося верным своему слову, и вынес ему издевательскую резолюцию: «… сидите, до поры до времени…, а впоследствии я вас…ха-ха…помилую!».

Волк и заяц не только символизируют охотника и жертву со всеми соответствующими им качествами (волк кровожаден, силен, деспотичен, зол, а заяц труслив, малодушен и слаб). Эти образы наполнены злободневным социальным содержанием. За образом волка «скрывается» эксплуататорский режим, а заяц представляет собой обывателя, полагающего, что возможно мирное соглашение с самодержавием. Волк наслаждается положением властителя, деспота, вся волчья семья живет по “волчьим” законам: и волчата играют с жертвой, и волчиха, готовая зайца сожрать, его по-своему жалеет...

Однако заяц тоже живет по волчьим законам. Щедринский заяц не просто труслив и беспомощен, но малодушен. Он заранее отказывается от сопротивления, отправляясь волку в пасть и облегчая ему решение “продовольственной проблемы”. Заяц считал, что волк вправе лишать его жизни. Все свои поступки и поведение заяц оправдывает словами: «Не могу, волк не велел!». Он привык повиноваться, он раб покорности. Здесь авторская ирония переходит в едкий сарказм, в глубокое презрение к психологии раба.

Заяц из сказки Салтыкова-Щедрина «Здравомысленный заяц», «хоть и обыкновенный это был заяц, а преумный. И так здраво рассуждал, что и ослу впору». Обычно сидел этот заяц под кустом да сам с собой разговаривал, рассуждал на различные темы: «Всякому, говорит, зверю свое житье предоставлено. Волку - волчье, льву - львиное, зайцу - заячье. Доволен ты или недоволен своим житьем, никто тебя не спрашивает: живи, только и всего», или «Едят нас, едят, а мы, зайцы, что год, то больше плодимся», или «Подлый народ эти волки - это правду надо сказать. Все у них только разбой на уме!». Но однажды вздумал он перед зайчихой своей здравыми мыслями щегольнуть. «Говорил-говорил заяц», а к нему в это время лиса подползла и давай с ним играть. Растянулась лиса на солнышке, велела зайцу «сесть поближе и покалякать», а сама «комедии перед ним разыгрывает».

Да, лисица насмехается над «здравомысленным» зайцем для того, чтобы в конечном итоге его съесть. И она, и заяц это прекрасно понимают, но ничего поделать не могут. Лисица даже не очень голодна, чтобы есть зайца, но поскольку «где же это видано, чтобы лисы сами свой обед отпускали», то приходится волей-неволей повиноваться закону. Все умные, оправдательные теории зайца, всецело овладевшая им идея о регулировании волчьих аппетитов разбиваются в пух и прах о жестокую прозу жизни. Получается, зайцы созданы для того, чтобы их есть, а не для того, чтобы создавать новые законы. Убежденный в том, что волки зайцев «есть не перестанут», здравомысленный «филозомф» выработал проект более рационального поедания зайцев - чтоб не всех сразу, а поочередно. Салтыков-Щедрин здесь высмеивает попытки теоретического оправдания рабской «заячьей» покорности и либеральные идеи о приспособлении к режиму насилия.

Сатирическое жало сказки о «здравомысленном» зайце направлено против мелкого реформизма, трусливого и вредного народнического либерализма, который был особенно характерен для 80-х годов.

Сказка «Здравомысленный заяц» и предшествующая ей сказка «Самоотверженный заяц», взятые вместе, дают исчерпывающую сатирическую характеристику «заячьей» психологии как в ее практическом, так и теоретическом проявлении. В «Самоотверженном зайце» речь идет о психологии несознательного раба, а в «Здравомысленном зайце» - об извращенном сознании, выработавшем холопскую тактику приспособления к режиму насилия. Поэтому к «здравомысленному зайцу» сатирик отнесся более сурово.

Эти два произведения - одни из немногих в цикле щедринских сказок, которые заканчиваются кровавой развязкой (еще «Карась-идеалист», «Премудрый пескарь»). Гибелью главных героев сказок Салтыков-Щедрин подчеркивает трагизм незнания истинных путей борьбы со злом при ясном понимании необходимости такой борьбы. Кроме того, на эти сказки повлияла и политическая обстановка в стране в то время - свирепый правительственный террор, разгром народничества, полицейские преследованиями интеллигенции.

Сравнивая сказки «Самоотверженный заяц» и «Здравомысленный заяц» в художественном, а не идеологическом плане, можно также провести между ними множество параллелей.

В основе сюжетов обеих сказок лежит фольклорное начало, разговорная речь героев созвучна. Салтыков-Щедрин употребляет уже ставшие классическими элементы живой, народной речи. Связь этих сказок с фольклором сатирик подчеркивает при помощи числительных с нечисловым значением («тридевятое царство», «из-за тридевять земель»), типичных присказок и поговорок («след простыл», «бежит, земля дрожит», «ни в сказке не сказать, ни пером описать», «скоро сказка сказывается…», «пальца в рот не клади», «ни кола, ни двора») и многочисленных постоянных эпитетов и просторечий («пресытехонька», «лиса-кляузница», «растабарываешь», «намеднись», «ах ты, горюн, горюн!», «заячья жизнь», «изладить», «лакомый кусочек», «горькие слезы», «великие беды» и др.).

Читая сказки Салтыкова-Щедрина, всегда необходимо помнить о том, что сатирик писал не о животных и об отношениях хищника и жертвы, а о людях, прикрывая их масками зверей. Точно так же и в сказках о «здравомысленном» и «самоотверженном» зайцах. Излюбленный автором эзопов язык придает сказкам насыщенность, богатство содержания и нисколько не затрудняет понимание всего того смысла, идей и морали, которые Салтыков-Щедрин в них вкладывает.

В обеих сказках в фантастические, сказочные сюжеты вплетаются элементы действительности. «Здравомысленный» заяц ежедневно изучает «статистические таблицы, при министерстве внутренних дел издаваемые...», а о «самоотверженном» зайце пишут в газете: «Вот в „Московских ведомостях“ пишут, будто у зайцев не душа, а пар - а вон он как... улепетывает!». «Здравомысленный» заяц также рассказывает лисе немного о реальной человеческой жизни - о мужицком труде, о базарных развлечениях, о рекрутской доле. В сказке о «самоотверженном» зайце упоминаются события, автором придуманные, недостоверные, но по сути своей реальные: «В одном месте дожди пролились, так что река, которую за сутки раньше заяц шутя переплыл, вздулась и на десять верст разлилась. В другом месте король Андрон королю Никите войну объявил, и на самом заячьем пути сраженье кипело. В третьем месте холера проявилась -- надо было целую карантинную цепь верст на сто обогнуть...».

Салтыков-Щедрин, дабы высмеять все отрицательные черты этих зайцев, использовал соответствующие зоологические маски. Раз трус, покорный и смиренный, значит, это заяц. Эту маску сатирик надевает на малодушных обывателей. А грозная сила, которую заяц боится, - волк или лиса - олицетворяет самодержавие и произвол царской власти.

Злое, гневное осмеяние рабской психологии -- одна из основных задач сказок Салтыкова-Щедрина. В сказках "Самоотверженный заяц" и "Здравомысленный заяц" героями выступают не благородные идеалисты, а обыватели-трусы, надеющиеся на доброту хищников. Зайцы не сомневаются в праве волка и лисы лишить их жизни, они считают вполне естественным, что сильный поедает слабого, но надеются растрогать волчье сердце своей честностью и покорностью, а лису заговорить и убедить в правоте своих взглядов. Хищники же остаются хищниками.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин является одним из наиболее известных русских писателей середины XIX века. Его произведения написаны в виде сказок, однако их суть далеко не так проста, и смысл не лежит на поверхности, как в обычных детских аналогах.

О творчестве автора

Изучая творчество Салтыкова-Щедрина, вряд ли можно найти в нём хоть одну детскую сказку. В своих сочинениях автор часто использует такой литературный приём, как гротеск. Суть приёма заключается в сильном преувеличении, доведении до абсурда как образов персонажей, так и событий, которые с ними происходят. Поэтому произведения Салтыкова-Щедрина могут показаться жуткими и чересчур жестокими даже взрослому человеку, не говоря уже о детях.

Одним из наиболее известных произведений Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина является сказка "Самоотверженный заяц". В ней, как и во всех его творениях, заложен глубокий смысл. Но прежде чем начать анализ сказки Салтыкова-Щедрина "Самоотверженный заяц", нужно вспомнить её сюжет.

Сюжет

Начинается сказка с того, что главный герой, заяц, пробегает мимо дома волка. Волк окрикивает зайца, зовёт его к себе, однако тот не останавливается, а ещё больше прибавляет ходу. Тогда волк его догоняет и обвиняет в том, что заяц не послушался с первого раза. Лесной хищник оставляет его возле куста и говорит, что съест через 5 дней.

А заяц-то бежал к своей невесте. Вот сидит он, считает время до смерти и видит - спешит к нему брат невесты. Брат рассказывает, как невесте плохо, и этот разговор слышат волк с волчицей. Они выходят на улицу и сообщают, что отпустят зайца к наречённой проститься. Но с условием, что тот вернётся на съедение через день. А будущий родственник пока останется у них и, в случае невозвращения, будет съеден. Если же заяц вернётся, то, возможно, их обоих помилуют.

Бежит заяц к невесте и прибегает достаточно быстро. Рассказывает он ей и всей родне свою историю. Возвращаться-то не хочется, но слово дано, а заяц слова никогда не нарушает. Поэтому, простившись с невестой, бежит заяц обратно.

Бежит, а на пути у него разные преграды встречаются, и чувствует он, что не успевает в срок. От этой мысли отбивается всеми силами и только прибавляет ходу. Он ведь дал слово. В конце концов заяц еле-еле успевает и спасает брата невесты. А волк им и говорит, что пока не будет их есть, пусть ещё посидят под кустом. Может, когда и помилует.

Анализ

Для того чтобы дать полноценное представление о произведении, нужно провести анализ сказки "Самоотверженный заяц" по плану:

• Характеристика эпохи.
• Особенности творчества автора.
• Персонажи.
• Символизм и образность.

Структура не является универсальной, но она позволяет выстроить необходимую логику. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, анализ сказки "Самоотверженный заяц" которого необходимо провести, часто писал произведения на злободневные темы. Итак, в XIX веке была очень актуальна тема недовольства царской властью и гнёта со стороны правительства. Это нужно учитывать, проводя анализ сказки Салтыкова-Щедрина "Самоотверженный заяц".

Разные прослойки общества реагировали на власть по-разному. Кто-то поддерживал и пытался присоединиться, кто-то, наоборот, всеми силами старался изменить сложившуюся ситуацию. Однако большинство людей окутывал слепой страх, и они ничего не могли делать, кроме как повиноваться. Это и хотел донести Салтыков-Щедрин. Анализ сказки "Самоотверженный заяц" должен начинаться с того, чтобы показать - заяц символизирует именно последний тип людей.

Люди бывают разными: умными, глупыми, смелыми, трусливыми. Однако всё это неважно, если в них нет силы для того, чтобы дать отпор угнетателю. В образе зайца волк высмеивает благородную интеллигенцию, которая проявляет свою честность и преданность по отношению к тому, кто их угнетает.

Говоря об образе зайца, которого описал Салтыков-Щедрин, анализ сказки "Самоотверженный заяц" должен объяснять мотивацию главного героя. Слово зайца - честное слово. Он не мог его нарушить. Однако это и приводит к тому, что жизнь зайца рушится, ведь он проявляет свои лучшие качества по отношению к волку, который изначально поступил с ним жестоко.

Заяц ни в чём не виновен. Он просто бежал к невесте, а волк самовольно решил оставить его под кустом. Тем не менее заяц переступает через себя, чтобы сдержать данное слово. Приводит это к тому, что вся семья зайцев остаётся несчастной: брат не сумел проявить смелость и сбежать от волка, заяц не мог не вернуться, чтобы не нарушить своё слово, а невеста остаётся одна.

Вывод

Салтыков-Щедрин, анализ сказки "Самоотверженный заяц" которого оказался не таким простым, в привычной себе гротескной манере описал действительность своего времени. Ведь таких людей-зайцев в XIX веке было достаточно много, и эта проблема безответного повиновения сильно мешала развитию России как государства.

В заключение

Итак, это был анализ сказки "Самоотверженный заяц" (Салтыков-Щедрин), по плану, который можно использовать и для анализа других произведений. Как видно, простая на первый взгляд сказка оказалась яркой карикатурой на людей того времени, и смысл её лежит глубоко внутри. Для того чтобы понимать творчество автора, нужно помнить, что он никогда ничего не пишет просто так. Каждая деталь в сюжете нужна для того, чтобы читатель понял тот глубокий смысл, который заложен в произведении. Этим и интересны сказки Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина.

Гротеск - это термин, означающий тип художественной образности (образ, стиль, жанр), основанный на фантастике, смехе, гиперболе, причудливом сочетании и контрасте чего-то с чем-то. В жанре гротеска наиболее ярко проявились идейные и художественные особенности щедринской сатиры: ее политическая острота и целеустремленность, реализм ее фантастики, беспощадность и глубина гротеска, лукавая искрометность юмора.

«Сказки» Щедрина в миниатюре содержат в себе проблемы и образы всего творчества великого сатирика. Если бы, кроме «Сказок», Щедрин ничего не написал, то и они одни дали бы ему право на бессмертие. Из тридцати двух сказок Щедрина двадцать девять напиеаны им в последнее десятилетие его жизни (большинство с 1882 по 1886 год) и лишь только три сказки созданы в 1869 году. Сказки как бы подводят итог сорокалетней творческой деятельности писателя. К сказочному жанру Щедрин прибегал в своем творчестве часто. Элементы сказочной фантастики есть и в «Истории одного города», а в сатирический роман «Современная идиллия» и хронику «За рубежом» включены законченные сказки.

И не случайно расцвет сказочного жанра приходится у Щедрина на 80-е годы. Именно в этот период разгула политической реакции в России сатирику приходилось выискивать форму, наиболее удобную для обхода цензуры и вместе с тем наиболее близкую, понятную простому народу. И народ понимал политическую остроту щедринских обобщенных выводов, скрытых за эзоповской речью и зоологическими масками. Писатель создал новый, оригинальный жанр политической сказки, в которой сочетаются фантастика с реальной, злободневной политической действительностью.

В сказках Щедрина, как и во всем его творчестве, противостоят две социальные силы: трудовой народ и его эксплуататоры. Народ выступает под масками добрых и беззащитных зверей и птиц (а часто и без маски, под именем «мужик»), эксплуататоры - в образах хищников. Символом крестьянской России является образ Коняги - из одноименной сказки. Коняга - крестьянин, труженик, источник жизни для всех. Благодаря ему растет хлеб на необъятных полях России, но сам он не имеет права есть этот хлеб. Его удел - вечный каторжный труд. «Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования...» - восклицает сатирик. До предела замучен и забит Коняга, но только он один способен освободить родную страну. «Из века в век цепенеет грозная неподвижная громада полей, словно силу сказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу из плена? Кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге»... Эта сказка - гимн трудовому народу России, и не случайно она имела такое большое влияние на современную Щедрину демократическую литературу.

В сказке «Дикий помещик» Щедрин как бы обобщил свои мысли о реформе «освобождения» крестьян, содержащиеся во всех его произведениях 60-х годов. Он ставит здесь необычайно остро проблему пореформенных взаимоотношений дво-рян-крепостников и окончательно разоренного реформой крестьянства: «Скотинка на водопой выйдет - помещик кричит: моя вода! курица за околицу выбредет - помещик кричит: моя земля! И земля, и вода, и воздух - все его стало! Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к господу богу: - Господи! легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так маяться!»

Этот помещик, как и генералы из сказки о двух генералах, не имел никакого представления о труде. Брошенный своими крестьянами, он сразу превращается в грязное и дикое животное. Он становится лесным хищником. И жизнь эта, в сущности, - продолжение его предыдущего хищнического существования. Внешний человеческий облик дикий помещик, как и генералы, приобретает снова лишь после того, как возвращаются его крестьяне. Ругая дикого помещика за глупость, исправник говорит ему, что без мужицких «податей и повинностей» государство «существовать не может», что без мужиков все умрут с голоду, «на базаре ни куска мяса, ни фунта хлеба купить нельзя» да и денег у господ не будет. Народ - созидатель богатства, а правящие классы лишь потребители этого богатства.

Ворон-челобитчик обращается по очереди ко всем высшим властям своего государства, умоляя улучшить невыносимую жизнь ворон-мужиков, но в ответ слышит лишь «жестокие слова» о том, что сделать они ничего не могут, ибо при существующем строе закон на стороне сильного. «Кто одолеет, тот и прав», - наставляет ястреб. «Посмотри кругом - везде рознь, везде свара», - вторит ему коршун. Таково «нормальное» состояние собственнического общества. И хотя «воронье живет обществом, как настоящие мужики», оно бессильно в этом мире хаоса и хищничества. Мужики беззащитны. «Со всех сторон в них всяко палят. То железная дорога стрельнет, то машина новая, то неурожай, то побор новый. А они только знай перевертываются. Каким таким манером случилось, что Губошлепов дорогу заполучил, у них после того по гривне в кошеле убавилось - разве темный человек может это понять?..» Коршун из сказки «Ворон-челобитчик» хотя был жестоким хищником, но он говорил ворону правду о звериных* законах окружающего их мира.

Карась из сказки «Карась-идеалист» не лицемер, он по-на-стоящему благороден, чист душой. Его идеи социалиста заслуживают глубокого уважения, но методы их осуществления наивны и смешны. Щедрин, будучи сам социалистом по убеждению, не принимал теории социалистов-утопистов, считал ее плодом идеалистического взгляда на социальную действительность, на исторический процесс. «Не верю... чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспеяние, верю в гармонию...» - разглагольствовал карась. Кончилось тем, что его проглотила щука, и проглотила машинально: ее поразили нелепость и странность этой проповеди.

В иных вариациях теория карася-идеалиста получила отражение в сказках «Самоотверженный заяц» и «Здравомысленный заяц». Здесь героями выступают не благородные идеалисты, а обыватели-трусы, надеющиеся на доброту хищников. Зайцы не сомневаются в праве волка и лисы лишить их жизни, они считают вполне естественным, что сильный поедает слабого, но надеются растрогать волчье сердце своей честностью и покорностью. «А может быть, волк меня... ха-ха... и помилует!» Хищники же остаются хищниками. Зайцев не спасает то, что они «революций не пущали, с оружием в руках не выходили».

Олицетворением бескрылой и пошлой обывательщины стал щедринский премудрый пескарь - герой одноименной сказки. Смыслом жизни этого «просвещенного, умеренно-либерального» труса было самосохранение, уход от столкновений, от борьбы. Поэтому пескарь прожил до глубокой старости невредимым. Но какая это была унизительная жизнь! Она вся состояла из непрерывного дрожания за свою шкуру. «Он жил и дрожал - только и всего». Эта сказка, написанная в годы политической реакции в России, без промаха била по либералам, пресмыкающимся перед правительством из-за собственной шкуры, по обывателям, прятавшимся в своих норах от общественной борьбы. На многие годы запали в душу мыслящих людей России страстные слова великого демократа: «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари». Таких «пескарей»-обывателей Щедрин показал и в романе «Современная идиллия».

Топтыгины из сказки «Медведь на воеводстве», посланные львом на воеводство, целью своего правления ставили как можно больше совершать «кровопролитий». Этим они вызвали гнев народа, и их постигла «участь всех пушных зверей» - они были убиты восставшими. Такую же смерть от народа принял и волк из сказки «Бедный волк», который тоже «день и ночь разбойничал». В сказке «Орел-меценат» дана уничтожающая пародия на царя и правящие классы. Орел - враг науки, искусства, защитник тьмы и невежества. Он уничтожил соловья за его вольные песни, грамотея дятла «нарядил... в кандалы и заточил в дупло навечно», разорил дотла ворон-мужиков. Кончилось тем, что вороны взбунтовались, «снялись всем стадом с места и полетели», оставив орла умирать голодной смертью. «Сие да послужит орлам уроком!» - многозначительно заключает сказку сатирик.

Все сказки Щедрина подвергались цензурным гонениям и многим переделкам. Многие из них печатались в нелегальных изданиях за границей. Маски животного мира не могли скрыть политическое содержание сказок Щедрина. Перенесение человеческих черт - и психологических и политических, на животный мир создавало комический эффект, наглядно обнажало нелепость существующей действительности.

Фантастика щедринских сказок реальна, несет в себе обобщенное политическое содержание. Орлы «хищны, плотоядны...». Живут «в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают» - так говорится в сказке об орле-меденате. И это сразу рисует типические обстоятельства жизни царственного орла и дает понять, что речь идет совсем не о птицах. И далее, сочетая обстановку птичьего мира с делами отнюдь не птичьими, Щедрин достигает высокого политического пафоса и едкой иронии. Также построена сказка о Топтыгиных, пришедших в лес «внутренних супостатов усмирять». Не затемняют политического смысла зачины и концовки, взятые из волшебных народных сказок, образ Бабы-Яги, Лешего. Они только создают комический эффект. Несоответствие формы и содержания способствует здесь резкому обнажению свойств типа или обстоятельства.

Иногда Щедрин, взяв традиционные сказочные образы, даже и не пытается ввести их в сказочную обстановку или использовать сказочные приемы. Устами героев сказки он прямо излагает свое представление о социальной действительности. Такова, например, сказка «Соседи».

Язык щедринских сказок глубоко народен, близок к русскому фольклору. Сатирик использует не только традиционные сказочные приемы, образы, но и пословицы, поговорки, присказки («Не давши слова - крепись, а давши - держись!», «Двух смертей не бывать, одной не миновать», «Уши выше лба не растут», «Моя изба с краю», «Простота хуже воровства»). Диалог действующих лиц красочен, речь рисует конкретный социальный тип: властного, грубого орла, прекраснодушного карася-идеалиста, злобную реакционерку во-блушку, ханжу попа, беспутную канарейку, трусливого зайца и т. п.

Образы сказок вошли в обиход, стали нарицательными и живут многие десятилетия, а общечеловеческие типы объектов сатиры Салтыкова-Щедрина и сегодня встречаются в нашей жизни, достаточно только попристальнее вглядеться в окружающую действительность и поразмыслить.

Сюжетная линия произведения раскрывает взаимоотношения хищника и его жертвы, представленных в образе трусливого зайца и жестокого волка.

Конфликтом сказки, описанных писателем, является провинность зайца, который не остановился по зову более сильного животного, за что приговаривается волком к смертной казни, но при этом волк не стремится в ту же секунду уничтожить добычу, а наслаждается его страхом в течение нескольких дней, заставив зайца ожидать смерть под кустом.

Повествование сказки направлено на описание чувств зайчишки, пугающегося не только гибельного момента, но и переживающего за оставленную зайчиху. Писатель изображает всю гамму страданий животного, неспособного сопротивляться судьбе, робко, покорно принимающего собственную зависимость и бесправие перед более сильным зверем.

Главной чертой психологического портрета основного персонажа писатель называет проявление зайцем рабской покорности, выражающейся в полнейшем повиновении перед волком, пересиливающем инстинкты самосохранения и возведенном в преувеличенную степень напрасного благородства. Тем самым в сказочно-сатирической манере писатель отражает типичные для русского народа качества в виде иллюзорной надежды на милосердного отношение со стороны хищника, которые воспитываются с древних времен классовым угнетением и возводятся в статус добродетели. При этом герой не осмеливается даже задуматься о каких-либо проявлениях непокорности своему мучителю, веря каждому его слову и надеясь на его лживое помилование.

Заяц отвергает не только собственную жизнь, будучи парализованный страхами, но и судьбу своей зайчихи и будущего потомства, оправдывая свои поступки перед совестью присущей заячьему роду трусостью и неспособностью к сопротивлению. Волк же, наблюдая за мучениями своей жертвы, наслаждается его видимой самоотверженностью.

Писатель, используя приемы иронии и юмористическую форму, показывает на примере образа зайца необходимость в реформировании собственного самосознания, загнанного в тупик страхами, угодливостью, преклонением перед всемогущими и вышестоящими, слепой покорности к любым проявлениям несправедливости и угнетения. Тем самым писатель создает общественно-политический тип человека, воплощающего в себе безыдейную трусость, духовную ограниченность, покорную бедность, выражающиеся в извращенном сознании народа, у которого выработана вредная холопская тактика приспособленчества к насильственному режиму.

Вариант 2

Произведение «Самоотверженный заяц» М.Е. Салтыкова-Щедрина повествует о взаимоотношении между сильной и слабой стороной характера.

Главными героями рассказа являются волк и заяц. Волк – это властный тиран, который повышает свою самооценку за счет слабости других. Заяц – по своей природе, трусливый персонаж, идущий на поводу у волка.

Рассказ начинается с того, что зайчик торопился домой. Волк заметил его и окликнул. Косой еще сильнее прибавил шаг. За то, что заяц не послушался волка, тот приговаривает его к смертной казни. Но, желая поиздеваться над слабым и беспомощным зайчиком, волк сажает его под куст в ожидании смерти. Волк пугает зайца. Если он ослушается его и попытается сбежать, то волк съест всю его семью.

Заяц напуган больше не за себя, а за свою зайчиху. Он спокойно покоряется волку. А тот просто издевается над жертвой. Он отпускает беднягу к зайчихе всего на одну ночь. Заяц должен сделать потомство – будущий обед для волка. Трусливый заяц должен вернуться к утру, иначе волк съест всю его семью. Заяц покоряется тирану, и делает все, как приказано.

Заяц – это раб волка, выполняющий все его прихоти. Но автор дает понять читателю, что подобное поведение не доводит до добра. Исход все равно для зайца оказался плачевным. А ведь он даже не попытался бороться с волком и проявить храбрость своего характера. Страх затуманил его мозг и поглотил всего без остатка. Заяц оправдывал себя перед своей совестью. Ведь всему его роду присуща трусливость и угнетение.

Автор описывает в лице зайца большую часть человечества. В современной жизни мы боимся принимать решения, нести ответственность, идти наперекор устоям и сложившимся обстоятельствам. Это самый распространенный тип людей, духовно ограниченных и не верящих в собственные силы. Ведь проще приспособиться к плохим условиям. А исход остается плачевным. Хорошо будет только тирану. Борьба – это залог успеха.

Мы, вместе с зайцем, должны бороться с насилием и несправедливостью. Ведь на каждое действие находится свое противодействие. Только так можно победить.

Несколько интересных сочинений

• Сочинение по произведению Юшка Платонова (рассуждение)

  Рассказ «Юшка» - это история жизни человека, который умел любить окружающих самозабвенно и бескорыстно. Он отдавал этой любви всего себя, полностью растворяясь в ней. Но также это история о несовершенстве этого мира

  Наверное, нет такого человека, который бы не был обижен хотя бы раз, а может быть и не раз своими родными или близкими людьми, а может быть даже и чужими людьми. И каждый человек реагирует на это по-разному.

(«Самоотверженный заяц»)

«Самоотверженный заяц» написана в 1883 году и органично входит в самый известный сборник М. Е. Салтыкова-Щедрина «Сказки». Сборник снабжен пояснением автора: «Сказки для детей изрядного возраста». «Самоотверженный заяц», а также сказки «Бедный волк» и «Здравомысленный заяц» в рамках всего сборника составляют своеобразную трилогию, которая относится к группе сказок, являющихся острой политической сатирой на либеральную интеллигенцию и чиновничество.

Оказывается, самоотверженность зайца заключается в том, что он не хочет обманывать волка, приговорившего его к смертной казни, и, наскоро женившись, преодолевая страшные препятствия (разлив реки, войну короля Андрона с королем Никитой, эпидемию холеры), из последних сил примчался в логово волка к точно назначенному сроку. Заяц, отождествляя собой либерально настроенное чиновничество, и в мыслях не держит, что у волка нет права выносить приговор: «... приговариваю я тебя к лишению живота посредством растерзания». Писатель гневно разоблачает рабскую покорность просвещенных людей перед власть имущими, даже эзопов язык не мешает читателю понять, что заяц с его надуманной самоотверженностью выглядит ничтожеством. Вся новоявленная родня зайца, которому волк дал двое суток для женитьбы, одобряет решение зайца: «Правду ты, косой, молвил: не давши слова, крепись, а давши - держись! Никогда во всем нашем заячьем роду того не бывало, чтобы зайцы обманывали!» Писатель-сатирик подводит читателя к выводу, что словесной шелухой можно оправдать бездеятельность. Вся энергия зайца направлена не на противостояние злу, а на выполнение приказа волка.

«-Я, ваше благородие, прибегу... я мигом оборочу... вот как бог свят прибегу! - заспешил осужденный и, чтобы волк не сомневался... таким вдруг молодцом прикинулся, что сам волк на него залюбовался и подумал: «Вот кабы у меня солдаты такими были!» Звери и птицы подивились на зайцеву прыть: «Вот в «Московских ведомостях» пишут, будто у зайцев не душа, а пар, а вон он как улепетывает!» С одной стороны, заяц, безусловно, трус, но, с другой стороны, ведь в заложниках у волка остался невестин брат. Однако и это не является, по мнению писателя, поводом к безропотному выполнению ультиматума волка. Ведь серый разбойник был сыт, ленив, зайцев держал не в заточении. Одного волчьего окрика было достаточно, чтобы заяц добровольно согласился принять свою злую судьбу.

«Самоотверженный заяц» нет сказочного зачина, но есть сказочные присказки («ни в сказке сказать, ни пером описать», «скоро сказка сказывается...») и выражение («Бежит, земля дрожит», «тридевятое царство»). Сказочные персонажи, как и в народных сказках, наделены свойствами людей: заяц посватался, перед свадьбой в баню сходил и т. д. Язык сказки Салтыкова-Щедрина насыщен просторечными словами и выражениями («играючи подбегут», «сердце закатится», «высмотрел дочку», «с другим слюбилась», «волк слопал», «невеста помирает»), пословицами и поговорками («поймал в три прыжка», «схватил за шиворот», «чай-сахар пить», «всем сердцем полюбила», «трет от страху», «пальца в рот не клади», «пустился как из лука стрела», «горькими слезами разливается»). Все это сближает сказку «Самоотверженный заяц» с народными сказками. Кроме того, использование магического сказочного числа «три» (три препятствия на обратном пути к волчьему логову, три врага - волки, лисицы, совы, три часа должны были остаться у зайца в запасе, трижды подгонял себя заяц словами: «Не до горя теперь, не до слез... лишь бы друга из волчьей пасти вырвать!», «неужто я друга не выручу», «Погубил я друга своего, погубил!»), а также самого распространенного сказочного приема гиперболы («Гора на пути встретится - он ее «на Уру» возьмет; река - он и броду не ищет, прямо в плавь так и чешет; болото - он с пятой кочки на десятую перепрыгивает», «ни горы, ни долы, ни леса, ни болота - все ему нипочем», «крикнул, как сто тысяч зайцев вместе») усиливают сходство с народной сказкой.

«Самоотверженный заяц» имеются конкретно-бытовые детали и приметы реального исторического времени, чего не бывает в народных сказках (приснилось зайцу, что он при волке стал «чиновником особых поручений», волк, «покуда он по ревизиям бегает, к его зайчихе в гости ходит», «жил он открыто, революций не пущал, с оружием в руках не выходил», «подговор часовых к побегу», зайцы называли волка «ваше благородие»). В-третьих, писатель использует слова и выражения книжной лексики, причем чем ничтожней повод, тем более высокая лексика употребляется («светящееся волчье око», «осужденный на минуту словно преобразился», «зайца за благородство хвалит», «ноги у него камнями иссечены», «у рта кровавая пена сочится», «заалел восток», «огнем брызнуло», «сердце измученного зверюги»). Своеобразие сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина заключено как раз в чертах отличия от народной сказки. Народная сказка укрепляла веру простых людей в то, что зло когда-нибудь будет побеждено, тем самым, по мнению писателя, приучила людей к пассивному ожиданию чуда. Народная сказка учила самым простым вещам, ее задача была поразвлечь, позабавить. Писатель-сатирик, сохраняя многие особенности народной сказки, хотел зажечь сердца людей гневом, пробудить их самосознание. Открытые призывы к революции, конечно же, цензура никогда не позволила бы опубликовать. Используя прием иронии, прибегнув к эзопову языку, писатель в сказке «Самоотверженный заяц» показал, что власть волков держится на рабской привычке зайцев к покорности. Особо горькая ирония звучит в концовке сказки:

«- Здесь я! Здесь! - крикнул косой, как сто тысяч зайцев вместе.

«Бедный волк». Вот ее начало: «Другой зверь, наверное, тронулся бы самоотверженностью зайца, не ограничился бы обещанием, а сейчас бы помиловал. Но из всех хищников, водящихся в умеренном и северном климатах, волк менее всего способен на великодушие. Однако же не по своей воле он так жесток, а потому, что комплекция у него каверзная: ничего он, кроме мясного, есть не может. А чтобы достать мясную пищу, он не может иначе поступать, как живое существо жизни лишить». Композиционное единство первых двух сказок этой своеобразной трилогии помогает понять политически активную позицию писателя-сатирика. Салтыков-Щедрин считает, что социальная несправедливость заложена в самой природе человека. Необходимо менять мышление не одного человека, а всей нации.