Ей было 18, ему - 34. Толстой искал идеал, покоряя женские сердца. А Софья Берс была влюблена, молода и неискушенна. Их любовь не умещается в понятие «роман», ей больше подходит слово «жизнь». Не этого ли хотел сам Толстой?
Не существует в истории России пары, чья супружеская жизнь так активно обсуждалась бы обществом, как жизнь Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых. Ни о ком не ходило столько сплетен и не рождалось столько домыслов, как о них двоих. Самые потаенные, интимные подробности отношений между ними подвергались пристальному рассмотрению.
И пожалуй, не существует в истории России женщины, которую потомки так яростно обвиняли в том, что она была плохой женой и едва ли не погубила своего гениального супруга. А между тем она всю жизнь преданно ему служила и прожила не так, как самой бы ей хотелось, а так как Лев Николаевич считал правильным. Другое дело, что угодить ему оказалось не просто сложно, а невозможно, потому что человек, ищущий идеала, обречен на разочарование при общении с людьми.
История любви и семейной жизни Толстых - это история столкновения между возвышенным и реальным, между идеей и бытом, и неизбежно следующего за этим конфликта. Только вот нельзя с уверенностью сказать, кто в данном конфликте прав. У каждого из супругов была своя правда.
Граф Лев Николаевич Толстой родился 28 августа 1828 года в Ясной Поляне. Он был наследником нескольких древних родов, в семейное древо Толстых вплелись также ветви Волконских и Голицыных, Трубецких и Одоевских, причем генеалогия велась с XVI века, с времен Ивана Грозного. Родители Льва Николаевича поженились без любви. Для отца, графа Николая Ильича Толстого, это была женитьба ради приданого. Для матери, княжны Марии Николаевны Волконской, некрасивой и уже пересидевшей в девках, - последний шанс выйти замуж. Супружеские отношения, однако же, сложились у них трогательные и благостные. Нежность этого семейного счастья осветила все детство Льва Николаевича, матери не знавшего: она умерла от горячки, когда ему было полтора года. Осиротевших детей воспитали тетушки Татьяна Ергольская и Александра Остен-Сакен, они же рассказали маленькому Леве о том, каким ангелом была его покойная матушка - и умна, и образованна, и деликатна с прислугой, и о детях заботилась, - и как счастлив с ней был батюшка. Разумеется, в рассказах этих была доля преувеличения. Но именно тогда сложился в воображении Льва Николаевича идеальный образ той, с которой он хотел бы связать свою жизнь. Любить он мог только идеал. Жениться - естественно, тоже только на идеале.
Но встретить идеал - задача мудреная, поэтому и случались у него многочисленные связи блудного свойства: с женской прислугой в доме, с цыганками, с крестьянками из подвластных деревень. Однажды граф Толстой соблазнил совсем невинную крестьянскую девушку, Глашу, горничную тетушки. Она забеременела, тетушка ее выгнала, родные принять не хотели, и Глаша погибла бы, если бы ее не взяла к себе сестра Льва Николаевича - Маша. После этого случая он решил проявить сдержанность и дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать». Разумеется, обещание это Толстой не исполнил, зато отныне телесные радости для него были приправлены горечью раскаяния.
Софья Андреевна Берс родилась 22 августа 1844 года. Она была второй дочерью врача Московской дворцовой конторы Андрея Евстафьевича Берса и его супруги, Любови Александровны, урожденной Иславиной, всего же в семье было восемь| детей. Когда-то доктора Берсапригласили к постели тяжело больной, практически умирающей Любы Иславиной, и он смог ее вылечить. А пока длилось лечение, врач и пациентка влюбились друг в друга. Люба могла бы сделать куда более блестящую партию, но она предпочла брак по сердечному влечению. И дочерей, Лизу, Соню и Таню, воспитала так, чтобы они ставили чувства выше расчета.
Любовь Александровна дала дочерям достойное домашнее образование, дети много читали, а Соня даже пробовала себя в литературном творчестве: сочиняла сказки, пыталась писать статьи на литературные темы.
Жила семья Берс в квартире при Кремле, но скромно, по воспоминаниям Льва Николаевича Толстого - почти бедно. Он был знаком с дедушкой Любови Александровны и однажды, будучи проездом в Москве, навестил семью Берсов. Помимо скромности быта Толстой отметил, что обе девочки, Лиза и Соня, «прелестны».
Впервые влюбился Лев Николаевич относительно поздно, в двадцать два года. Объектом его чувств стала лучшая подруга сестры Маши - Зинаида Молостова. Толстой предложил ей руку и сердце, но Зинаида была просватана и не собиралась нарушать данного жениху слова. Лечить разбитое сердце Лев Николаевич уехал на Кавказ, где сочинил несколько стихотворений, посвященных Зинаиде, и начал писать «Утро помещика», герой которого организовывает в своей деревне школы и лазареты, а его прелестная супруга на все готова, чтобы помочь несчастным мужикам, и все вокруг - «дети, старики, бабы обожают ее и смотрят на нее, как на какого-то ангела, как на провидение».
Второй раз влюбился граф Толстой летом 1854 года, после того как согласился стать опекуном троих осиротевших детей дворянина Арсеньева, и старшая дочь, двадцатилетняя Валерия, показалась ему тем самым долгожданным идеалом. Его встреча с Валерией Арсеньевой случилась ровно через месяц после того, как он впервые увидел свою будущую жену Соню Берс... Валерия с удовольствием кокетничала с молодым графом, мечтала выйти за него замуж, но уж очень разное у них было представление о семейном счастье. Толстой мечтал, как Валерия в простом поплиновом платье будет обходить избы и подавать помощь мужикам. Валерия мечтала, как в платье с дорогими кружевами она будет разъезжать в собственной коляске по Невскому проспекту. Когда различие это разъяснилось, Лев Николаевич понял, что Валерия Арсеньева - отнюдь не тот идеал, который он искал, и написал ей почти оскорбительное письмо, в котором заявил: «Мне кажется, я не рожден для семейной жизни, хотя люблю ее больше всего на свете».
Целый год Толстой переживал разрыв с Валерией, на следующее лето поехал снова ее увидеть, не испытав никаких чувств: ни любви, ни страдания. В дневнике он записал: «Боже мой, как я стар!.. Ничего не желаю, а готов тянуть, сколько могу, нерадостную лямку жизни...» Соне Берс, его суженой, в тот год исполнилось двенадцать лет.
Следующей любовью Льва Николаевича Толстого стала крестьянка Аксинья Базыкина. Она была невозможно далека от его высокодуховного идеала, и чувство свое к ней - серьезное, тяжелое - Толстой считал нечистым. Связь их продолжалась три года. Аксинья была замужем, муж ее промышлял извозом и дома бывал редко. Необыкновенно хорошенькая собой, соблазнительная, хитрая и лукавая, Аксинья кружила мужчинам головы, с легкостью их завлекала и обманывала. «Идиллия», «Тихон и Маланья», «Дьявол» - все эти произведения написаны Толстым под впечатлением от чувств к Аксинье.
Аксинья забеременела примерно тогда, когда Лев Николаевич сватался к Соне Берс. Новый идеал уже вошел в его жизнь, но разорвать отношения с Аксиньей он был не в силах.
В августе 1862 года все дети семьи Берс поехали навестить деда в его имение Ивицы и по дороге остановились в Ясной Поляне. И вот тогда 34-летний граф Толстой вдруг увидел в 18-летней Соне не прелестного ребенка, а прелестную девушку... Девушку, которая может волновать чувства. И был пикник в Засеке на лужайке, когда расшалившаяся Соня взобралась на стог и пела «Ключ по камешкам течет». И были беседы в сумерках на балконе, когда Соня робела перед Львом Николаевичем, но ему удалось ее разговорить, и он с умилением ее слушал, а на прощание восторженно сказал: «Какая вы ясная, простая!»
Когда Берсы уехали в Ивицы, Лев Николаевич выдержал всего несколько дней в разлуке с Соней. Он ощущал потребность снова увидеть ее. Он поехал в Ивицы и там на балу вновь любовался Соней. Она была в барежевом платье с лиловыми бантами. В танце она была необыкновенно грациозна, и хотя Лев Николаевич твердил себе, что Соня еще ребенок, «вино ее прелести ударило ему в голову» - потом эти свои чувства он описал в «Войне и мире», в эпизоде, когда князь Андрей Болконский танцует с Наташей Ростовой и влюбляется в нее. Внешне Наташа была списана с Сони Берс: худенькая, большеротая, некрасивая, но совершенно неотразимая в сиянии своей юности.
«Я боюсь себя, что, ежели и это желанье любви, а не любовь. Я стараюсь глядеть только на ее слабые стороны, и все-таки это оно», - писал Толстой в дневнике.
Когда Берсы вернулись в Москву, он поехал вслед за ними. Андрей Евстафьевич и Любовь Александровна поначалу думали, что Толстой заинтересовался их старшей дочерью, Лизой, и с радостью его принимали, надеясь, что он вскоре посватается. А Лев Николаевич мучился бесконечными сомнениями: «Каждый день я думаю, что нельзя больше страдать и вместе быть счастливым, и каждый день я становлюсь безумнее». Наконец он решил, что необходимо объясниться с Соней. 17 сентября Толстой приехал к ней с письмом, в котором просил Соню стать его женой, и вместе с тем умолял при малейшем сомнении ответить «нет». Соня взяла письмо и ушла в свою комнату. Толстой в маленькой гостиной находился в состоянии такого нервного напряжения, что даже не слышал, когда старшие Берсы обращались к нему.
Наконец Соня спустилась, подошла к нему и сказала: «Разумеется, да!» Только тогда Лев Николаевич официально просил ее руки у родителей.
Теперь Толстой был абсолютно счастлив: «Никогда так радостно, ясно и спокойно не представлялось мне мое будущее с женой». Но оставалось еще одно: прежде чем венчаться, он хотел, чтобы у них не оставалось никаких секретов друг от друга. У Сони и секретов не было, вся ее простая юная душа была перед ним - как на ладони. Зато у Льва Николаевича они имелись, и прежде всего - отношения с Аксиньей. Толстой дал невесте прочесть свои дневники, в которых описывал все свои былые увлечения, страсти и переживания. Для Сони эти откровения стали настоящим шоком. Прийти в себя Соне помог разговор с матерью: Любовь Александровна хотя и была шокирована выходкой будущего зятя, но постаралась объяснить Соне, что у всех мужчин в возрасте Льва Николаевича есть прошлое, просто большинство женихов не посвящают невест в эти подробности. Соня решила, что любит Льва Николаевича достаточно сильно, чтобы простить ему все, и Аксинью в том числе. Но тут Толстой снова начал сомневаться в правильности принятого решения, и в самое утро назначенного венчания, 23 сентября, предложил Соне еще раз подумать: быть может, она все-таки не хочет этого брака? Не может же и правда она, восемнадцатилетняя, нежная, любить его, «старого беззубого дурака»? И опять Соня рыдала. Под венец в кремлевской церкви Рождества Богородицы она шла в слезах.
Вечером того же дня молодые супруги уехали в Ясную Поляну. Толстой записал в дневнике: «Неимоверное счастье... Не может быть, чтобы это все кончилось только жизнью».
Семейная жизнь, однако же, началась далеко не безоблачно. Соня проявляла в интимных отношениях холодность и даже брезгливость, которые, впрочем, вполне понятны, - она была еще совсем юна и воспитана в традициях XIX столетия, когда матери сообщали дочерям о «брачном таинстве» перед самой свадьбой, да и то в иносказательных выражениях. Но Лев Николаевич сходил с ума от страсти к молодой жене, сердился на нее за то, что не получает отклика. Однажды во время брачной ночи у него даже случилась галлюцинация: графу почудилось, что в объятиях у него не Соня, а фарфоровая куколка, и даже край рубашечки отбит. Он рассказал о видении жене - Соня испугалась. Но изменить своего отношения к телесной стороне супружества не смогла.
Во многом это отвращение было следствием прочтения ею дневников мужа. Откровенность Льва Николаевича стала для Сони источником мучений. Особенно терзалась она из-за Аксиньи, которая продолжала приходить в господский дом, чтобы мыть полы. Соня ревновала так отчаянно, что однажды ей приснилось, как она разрывает на части ребенка, которого родила от Льва Николаевича Аксинья...
Первую беременность Соня переносила тяжело. Ее мучила постоянная тошнота, и, к огорчению Льва Николаевича, она совсем не могла бывать на скотном дворе и не посещала крестьянские дома - не могла вынести запаха.
Для беременности ей сшили «коротенькое, коричневое, суконное платье». Его заказывал и покупал сам Лев Николаевич, говоря, что за кринолином (юбка со сталь ными обручами) и за шлейфами он свою жену не найдет; да и неудобно такое одеяние в деревне.
В своей «Исповеди» Толстой писал: «Новые условия счастливой семейной жизни совершенно уже отвлекли меня от всякого искания общего смысла жизни. Вся жизнь моя сосредоточилась за это время в семье, в жене, в детях и потому в заботах об увеличении средств жизни. Стремление к усовершенствованию, подмененное уже прежде стремлением к усовершенствованию вообще, теперь подменилось стремлением к тому, чтобы мне с семьей было как можно лучше...»
Перед первыми родами Соня терзалась постоянным страхом, а Лев Николаевич этого страха не понимал: как можно бояться того, что естественно? Страхи Сони оказались оправданы: роды у нее начались преждевременно, были очень тяжелые и долгие. Лев Николаевич был рядом с женой, старался поддержать ее. Соня потом писала в воспоминаниях: «Страданья продолжались весь день, они были ужасны. Левочка все время был со мной, я видела, что ему было очень жаль меня, он так был ласков, слезы блестели в его глазах, он обтирал платком и одеколоном мой лоб, я вся была в поту от жары и страданий, и волосы липли на моих висках: он целовал меня и мои руки, из которых я не выпускала его рук, то ломая их от невыносимых страданий, то целуя их, чтобы доказать ему свою нежность и отсутствие всяких упреков за эти страдания».
10 июля 1863 года появился на свет первый их сын - Сергей. После родов Соня расхворалась, у нее случилась «грудница» и кормить сама она не могла, а Лев Николаевич был против того, чтобы брать из деревни кормилицу для младенца: ведь кормилица оставит своего собственного ребенка! Он предлагал выкармливать новорожденного Сергея из рожка. Но Соня знала, что часто в результате такого кормления младенцы мучаются болями в животе и умирают, а Сергей был такой слабенький. Впервые она осмелилась восстать против воли мужа и потребовала кормилицу.
Через год после Сережи молодая графиня родила Татьяну, еще через полтора года - Илью, потом были Лев, Мария, Петр, Николай, Варвара, Андрей, Михаил, Алексей, Александра, Иван. Из тринадцати детей пятеро умерли, не дожив до зрелых лет. Так получилось, что Софья Андреевна потеряла подряд троих малышей. В ноябре 1873 года умер от крупа полуторагодовалый Петя. В феврале 1875 года умер от менингита Николенька, которого еще и от груди не отняли. .. Умерший малыш во время отпевания лежал в окружении свечей, и когда мать в последний раз целовала его - ей показалось, что он теплый, живой! И при этом она ощутила легкий запах тления. Потрясение было ужасным. Позже всю жизнь во время нервных перенапряжений ее будут терзать обонятельные галлюцинации: трупный запах. В октябре этого же 1875 года Софья Андреевна преждевременно родила девочку, которую едва успели окрестить Варварой, - малышка не прожила и дня. И все же тогда ей хватило сил справиться со своим горем. Во многом благодаря поддержке мужа: первые два десятилетия совместной жизни Лев Николаевич и Софья Андреевна все-таки очень сильно любили друг друга: порой - до взаимного растворения. О том, как ценила Толстая общение со своим мужем, свидетельствуют строки из ее письма от 13 июня 1871 года: «Во всем этом шуме, без тебя все равно, как без души. Ты один умеешь на все и во все вложить поэзию, прелесть, и возвести все на какую-то высоту. Это впрочем, я так чувствую; для меня все мертво без тебя. Я только без тебя то люблю, что ты любишь, и часто сбиваюсь, сама ли я что люблю или только мне нравится что-нибудь оттого, что ты это любишь».
Своих детей Софья Андреевна воспитывала также сама, без помощи нянек и гувернанток. Она их обшивала, учила чтению, игре на фортепиано. Пытаясь соответствовать идеалу жены, о котором Толстой ей не раз рассказывал, Софья Андреевна принимала у себя просителей из деревни, разрешала споры, а со временем открыла в Ясной Поляне лечебницу, где сама осматривала страждущих и помогала, насколько ей хватало знаний и умения. Все, что она делала для крестьян, на самом деле делалось для Льва Николаевича.
Софья Андреевна старалась помогать мужу и в писательских его трудах, в частности - переписывала набело рукописи: она понимала неразборчивый почерк Толстого. Часто бывавший в Ясной Поляне Афанасий Фет искренне восхищался Софьей Андреевной и писал Толстому: «Жена у Вас идеальная, чего хотите прибавьте в этот идеал, сахару, уксусу, соли, горчицы, перцу, амбре - все только испортишь».
На девятнадцатом году семейной жизни, после окончания работы над «Анной Карениной», Лев Николаевич ощутил наступление духовного кризиса. Жизнь, которую он вел, при всем ее благополучии более не удовлетворяла Толстого, и даже литературный успех не приносил радости. В своей «Исповеди» Толстой так описывал тот период: «Прежде чем заняться самарским имением, воспитанием сына, писанием книги, надо знать, зачем я это буду делать... Среди моих мыслей о хозяйстве, которые очень занимали меня в то время, мне вдруг приходил в голову вопрос: «Ну хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии, 300 голов лошадей, а потом?..» И я совершенно опешивал и не знал, что думать дальше. Или, начиная думать о том, как я воспитаю детей, я говорил себе: «Зачем?» Или, рассуждая о том, как народ может достигнуть благосостояния, я вдруг говорил себе: «А мне что за дело?» Или, думая о той славе, которую приобретут мне мои сочинения, я говорил себе: «Ну хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, - ну и что ж!..» И я ничего не мог ответить...»
Софья Андреевна практически безвыездно провела в Ясной Поляне девятнадцать лет. Иногда навещала родных в Москве. Еще ездили всей семьей в степи, на «кумыс». Но ни разу не была она за границей, ни о каких светских развлечениях, балах или театрах не могла и помыслить, ровно как и о нарядах: одевалась просто, в удобные для деревенской жизни «коротенькие» платья. Толстой считал, что хорошей жене всей этой светской мишуры вовсе не нужно. Софья Андреевна не осмеливалась его разочаровать, хотя ей, городской жительнице, в деревне было тоскливо и хотелось вкусить хоть немного от тех удовольствий, которые были не только позволены, но и естественны для женщин ее круга. И когда Лев Николаевич начал искать в жизни иных ценностей и некоего высшего смысла, Софья Андреевна почувствовала себя смертельно оскорбленной. Получалось, что все ее жертвы не только не оценили, но отбросили, как что-то ненужное, как заблуждение, как ошибку.
Софья строго воспитывала детей. Молодая и нетерпеливая, могла накричать, дать подзатыльник. Позже она об этом сожалела: «Дети были и ленивы и упрямы, с ними трудно было, а так хотелось их побольше всему научить.»
3 июля 1887 года она писала в дневнике: «На столе у меня розы и резеда, сейчас мы будем обедать чудесный обед, погода мягкая, теплая, после грозы, кругом дети милые. Во всем этом я нашла благо и счастье. И вот я переписываю статью Левочки «О жизни и смерти», и он указывает совсем на иное благо. Когда я была молода, очень молода, еще до замужества - я помню, что я стремилась всей душой к тому благу - самоотречения полнейшего и жизни для других, стремилась даже к аскетизму. Но судьба мне послала семью - я жила для нее и вдруг теперь я должна признаться, что это было что-то не то, что это не была жизнь. Додумаюсь ли я когда до этого?»
Вникнуть в новые идеи мужа, прислушаться к нему, разделить его переживания Софье Андреевне было попросту некогда. Слишком много обязанностей было на нее возложено: «Этот хаос бесчисленных забот, перебивающих одна другую, меня часто приводит в ошалелое состояние, и я теряю равновесие. Ведь легко сказать, но во всякую данную минуту меня озабочивают: учащиеся и болящие дети, гигиеническое и, главное, духовное состояние мужа, большие дети с их делами, долгами, детьми и службой, продажа и планы самарского именья... издание новое и 13 часть с запрещенной «Крейцеровой сонатой», прошение о разделе с овсянниковским попом, корректуры 13 тома, ночные рубашки Мише, простыни и сапоги Андрюше; не просрочить платежи по дому, страхование, повинности по именью, паспорты людей, вести счеты, переписывать и проч. и проч. - и все это непременно непосредственно должно коснуться меня».
Первыми последователями нового учения Толстого стали его дети. Они боготворили отца и во всем ему подражали. Будучи увлекающейся натурой, Лев Николаевич иногда выходил за грань разумного. То требовал, чтобы младших детей не учили ничему, что не нужно в простой народной жизни, то есть музыке или иностранным языкам. То хотел отказаться от собственности, практически лишив тем самым семью средств к существованию. То желал отречься от авторских прав на свои произведения, потому что считал, что не вправе владеть ими и получать от них прибыль. .. И всякий раз Софье Андреевне приходилось вставать на защиту семейных интересов. За спорами следовали ссоры. Супруги стали отдаляться друг от друга, еще не ведая, к каким мукам это может привести.
Если раньше Софья Андреевна не смела оскорбляться даже на измены Льва Николаевича, то теперь ей стали вспоминаться разом все былые обиды. Ведь всякий раз, когда она, беременная или только что родившая, не могла делить с ним супружеское ложе. Толстой увлекался очередной горничной или кухаркой, а то и посылал по старой своей барской привычке в деревню за солдаткой... Всякий раз Лев Николаевич раскаивался, что опять «подпал чувственному соблазну». Но дух не мог устоять перед «искусом плоти». Все чаще ссоры завершались истериками Софьи Андреевны, когда она билась в рыданиях на диване или выбегала в сад, чтобы побыть там одной.
В 1884 году, когда Софья Андреевна снова была на сносях, между ними произошла очередная ссора. Лев Николаевич пытался ей исповедаться в том, что считал своей виной перед человечеством, а ей было обидно, что перед человечеством вину он испытывает, а перед нею - никогда. Лев Николаевич в ответ на ее обвинения на ночь глядя ушел из дома. Софья Андреевна убежала в сад, рыдала там, скорчившись на скамье. За ней пришел сын Илья, насильно увел ее в дом. К полуночи вернулся Лев Николаевич. Софья Андреевна зашла к нему в слезах: «Прости меня, я рожаю, может быть, умру». Лев Николаевич хотел, чтобы жена его дослушала, -то, что не договорил он с вечера. Но слушать она не могла уже физически... К очередным родам Софьи Андреевны в доме не относились, как к выдающемуся событию. Она же все время ходила или беременной, или кормящей. На свет появилась дочь Саша, с которой впоследствии у Софьи Андреевны отношения не складывались, и старшие дети считали, что мама Сашу не любит потому, что так с ней намучилась в родах. Казалось, в семье Толстых уже никогда не будет прежнего лада.
Но вот в 1886 году умер четырехлетний Алеша. Гope сблизило супругов настолько, что Толстой счел смерть ребенка «разумной и благой. Мы все соединились этой смертью еще любовнее и теснее, чем прежде».
А в 1888 году сорокачетырехлетняя Софья Андреевна родила своего последнего ребенка, Ивана, которого в семье называли «Ваничкой». Ваничка стал всеобщим любимцем. По общим воспоминаниям, это был очаровательный ребенок, нежный и чуткий, не по годам развитый. Лев Николаевич считал, что именно Ваничка станет истинным духовным наследником всех его идей - возможно, потому что Ваничка был еще слишком мал, чтобы высказать какое-либо негативное отношение к этим идеям. Софья Андреевна просто безмерно обожала сына. К тому же, пока Ваничка был жив, семья жила относительно мирно и спокойно. Конечно, ссоры случались, но не такие серьезные, как до рождения Ванички... И не такие, как начались после того, как в феврале 1895 года мальчик скончался от скарлатины, не дожив до семи лет.
Горе Софьи Андреевны не поддавалось описанию. Близкие думали, что она помешалась. Она не желала верить в смерть Ванички, рвала на себе волосы, билась головой об стену, кричала: «Зачем?! Зачем его отняли у меня? Неправда! Он жив! Дайте его мне! Вы говорите: «Бог добрый!» Так зачем же Он отнял его у меня?»
Дочь Мария писала: «Мама страшна своим горем. Здесь вся ее жизнь была в нем, всю свою любовь она давала ему. Папа один может помогать ей, один он умеет это. Но сам он ужасно страдает и плачет все время».
Оправиться от этой трагедии Лев Николаевич и Софья Андреевна уже не смогли. Тем более что Софье Андреевне казалось, будто муж разлюбил ее. Лев Николаевич на самом деле понимал ее чувства и сокрушался из-за того, что Софья Андреевна так страдает. 25 октября 1895 года в своем дневнике Толстой пишет: «Сейчас уехала Соня с Сашей. Она сидела уже в коляске, и мне стало страшно жалко ее; не то, что она уезжает, а жалко ее, ее душу. И сейчас жалко так, что насилу удерживаю слезы. Мне жалко то, что ей тяжело, грустно, одиноко. У ней я один, за которого она держится, и в глубине души она боится, что я не люблю ее, не люблю ее, как могу любить всей душой и что причина этого - наша разница взглядов на жизнь. Но ты не одинока. Я с тобой, такой, какая ты есть, люблю тебя и люблю до конца так, как больше любить нельзя».
Влюбленность Софьи Андреевны Толстой в Сергея Танеева продолжалась несколько лет, то ослабевая, то вспыхивая с новой силой.
24 февраля 1901 года Льва Николаевича Толстого официально отлучили от церкви - за лжеучение. Софья Андреевна сделала все, чтобы поддержать мужа в этот непростой момент его жизни. Пожалуй, первые месяцы после отлучения от церкви стали последними счастливыми месяцами в супружеской жизни Толстых: они снова были вместе, и Софья Андреевна чувствовала себя нужной. Потом все кончилось. Навсегда. Лев Николаевич стал все глубже уходить в себя. В себя - и от семьи, от жены. В духовном смысле существовал уже обособленно и разговаривал с Софьей Андреевной все меньше. Он мечтал об уходе из этой жизни - в какую-то другую. Не обязательно -в мир иной, но в другую, более правильную жизнь. Его привлекало странничество, юродство, в которых он видел красоту и истинную веру.
Софья Андреевна мучилась из-за отсутствия душевной близости с мужем: «Он ждал от меня, бедный, милый муж мой, того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделить его духовную жизнь на словах, а провести ее в жизнь, сломить ее, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно».
Ей ведь приходилось еще переживать за детей, особенно за старших, у которых так скверно складывалась жизнь. Умер ее внук, сын Льва - маленький Левушка. У замужних дочерей Татьяны и Маши один за другим следовали выкидыши. Софья Андреевна металась от одного страдающего ребенка к другому, домой возвращалась душевно истерзанная. Софья Андреевна была убеждена, что неспособность ее дочерей к благополучному материнству - результат их увлечения вегетарианством, которое пропагандировал Лев Николаевич: «Он, конечно, не мог предвидеть и знать того, что они истощают ся пищей настолько, что не в состоянии будут питать в утробе своих детей».
Татьяна все же смогла родить ребенка - после множества выкидышей, в сорок лет. А Маша, материна любимица, умерла от воспаления легких в 1906 году. Софью Андреевну эта утрата сокрушила. Опять вернулась бессонница, кошмары, невралгические боли и что особенно ужасно - обонятельные галлюцинации: трупный запах. Все чаще Софья Андреевна не могла сдержать эмоций. Взрослые ее дети обсуждали между собой, больна ли мать психически, или это просто болезненная реакция на старение женского организма и со временем пройдет.
Самым большим ее страхом стал - остаться в памяти не добрым гением и верной помощницей Толстого, а «Ксантиппой»: так звали супругу великого древнегреческого философа Сократа, которая прославилась своим дурным нравом. Об этом своем страхе она беспрерывно говорила и писала в дневнике, и настоящей манией стало для нее - искать дневники Толстого, которые он теперь от нее прятал, чтобы удалить из них все негативные отзывы о себе. Если найти дневник не удавалось, Софья Андреевна со слезами умоляла мужа, чтобы он сам вычеркнул из дневника все скверное, что он в сердцах о ней писал. Существуют свидетельства, что некоторые записи Толстой действительно уничтожил.
Толстой понимал, что Софья Андреевна - несмотря на страшное их взаимное непонимание - все же сделала и продолжает делать для него очень много, однако это «очень много» было для него недостаточно, потому что Толстой хотел от жены иного: «Она была идеальная жена в языческом смысле - верности, семейности, самоотверженности, любви семейной, языческой, в ней лежит возможность христианского друга. Проявится ли он в ней?»
«Христианский друг» в Софье Андреевне не проявился. Она так и осталась - просто идеальной женой в языческом смысле.
Наконец пришел момент, когда оставаться в Ясной Поляне Толстой больше не пожелал. В ночь с 27 на 28 октября 1910 года произошла последняя, роковая ссора супругов, когда Софья Андреевна встала, чтобы проверить у мужа пульс, а Лев Николаевич пришел в бешенство из-за ее постоянного «шпионства»: «И днем, и ночью все мои движенья, слова должны быть известны ей и быть под ее контролем. Опять шаги, осторожно отпирание двери, и она проходит. Не знаю отчего, но это вызвало во мне неудержимое отвращение, возмущение... Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать».
82-летнего Льва Николаевича в дорогу собирала дочь Александра, сопровождал врач Маковицкий. Из Шамордина Толстой отправил жене письмо: «Не думай, что я уехал, потому что не люблю тебя. Я люблю тебя и жалею от всей души, но не могу поступить иначе чем поступаю». Получив письмо, Софья Андреевна прочла только первую строчку: «Отъезд мой огорчит тебя...» - и сразу все поняла. Закричала дочери: «Ушел, ушел совсем, прощай, Саша, я утоплюсь!» - побежала через парк к пруду и бросилась в ледяную воду. Ее вытащили. Едва обсохнув и придя в себя, Софья Андреевна принялась выяснять, куда же уехал муж, где его искать, но натолкнулась на противодействие дочери. Софья Андреевна и Александра никогда не были близки, а в эти дни стали врагами.
Между тем в поезде Льва Николаевича продуло. Началось воспаление легких. Умирал великий писатель на маленькой станции Астапово, на квартире начальника станции Озолина. Детей видеть не пожелал. Жену - и подавно. Потом смилостивился - принял дочерей Татьяну и Александру. Сын Илья Львович тщетно пытался вразумить отца: «Ведь тебе 82 года и маме 67. Жизнь обоих вас прожита, но надо умирать хорошо». Лев Николаевич умирать не собирался, планировал отъезд на Кавказ, в Бессарабию. Но ему становилось все хуже. В бреду ему чудилось, что жена его преследует и хочет забрать домой, куда Льву Николаевичу не хотелось ни в коем случае. Но в минуту прояснения сказал Татьяне: «Многое падает на Соню, мы плохо распорядились».
Из Астапова по всей России рассылались бюллетени о состоянии здоровья графа Толстого.
В Ясной Поляне Софья Андреевна окаменела от горя и унижения: муж ушел, бросил ее, опозорил перед всем миром, отверг ее любовь и заботы, растоптал всю ее жизнь...
7 ноября Лев Николаевич Толстой скончался. Хоронила его вся Россия, хотя могилу - согласно его завещанию - сделали очень скромную. Софья Андреевна утверждала, будто Льва Николаевича отпевали по православному обряду, будто ей удалось добиться разрешения. Правда это или нет - неизвестно. Возможно, для нее просто невыносимой была мысль о том, что ее возлюбленный муж похоронен без отпевания, как преступник.
После смерти Толстого на Софью Андреевну обрушилось всеобщее осуждение. Ее обвиняли и в уходе, и в смерти писателя. Обвиняют и по сей день, не понимая, как невыносимо тяжела была ее ноша: жены гения, матери тринадцати детей, хозяйки поместья. Сама же себя она не оправдывала. 29 ноября 1910 года Софья Андреевна записала в дневнике: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу... Жить не могу». Она хотела покончить со своим существованием, казавшимся теперь бессмысленным, ненужным и жалким. В доме было много опия - Софья Андреевна думала отравиться... Но не решилась. И остаток своей жизни она посвятила Толстому: его наследию. Завершила издание собрания его сочинений. Подготовила к печати сборник писем Льва Николаевича. Написала книгу «Моя жизнь» - за которую ее так же осуждали, как за фальшивую, лживую. Пожалуй, Софья Андреевна и правда приукрашивала свою жизнь со Львом Николаевичем, причем не только свое поведение, но и его. В частности, она утверждала, что никого, кроме нее, Толстой никогда не любил, и «строгая, безукоризненная верность его и чистота по отношению к женщинам была поразительна». Вряд ли она и в самом деле в это верила.
Разбирая бумаги покойного мужа, Софья Андреевна нашла запечатанное его письмо к ней, датированное летом 1897 года, когда Лев Николаевич впервые вознамерился уйти. Тогда он своего намерения не осуществил, но и письма не уничтожил, и теперь, словно из мира иного, зазвучал его голос, обращенный к жене: «...с любовью и благодарностью вспоминаю длинные 35 лет нашей жизни, в особенности первую половину этого времени, когда ты с свойственным твоей натуре материнским самоотвержением, так энергически и твердо несла то, к чему считала себя призванной. Ты дала мне и миру то, что могла дать, дала много материнской любви и самоотвержения, и нельзя не ценить тебя за это... благодарю и с любовью вспоминаю и буду вспоминать за то, что ты дала мне».
Софья Андреевна Толстая умерла 4 ноября 1919 года и была похоронена на фамильном кладбище Толстых около Николо-Кочаковской церкви, в двух километрах южнее Ясной Поляны. Дочь Татьяна в своих воспоминаниях писала: «Мать моя пережила отца на девять лет. Она умерла, окруженная детьми и внуками... Она сознавала, что умирает. Покорно ждала смерти и приняла ее смиренно».
В статье много ошибок, все они правильно указаны в предыдущих комментариях. Автору надо тщательней работать!
нам легче оправдать С.А., так как нам трудно понять Л.Н.: его идеи человеколюбия, "муравьинного братства", семейного счастья, он хотел эти идеи воплотить в жизнь, хотел чтобы жена была его соучастником в этих делах, но она была материальна, реалистична. Смогли бы два идеалиста прожить в обществе далеком от идеала? Наверное в этом драмма их семьи - огромный разлад в идеологии. А Идея была очень высокая и чистая. Может быть Толстой слижко опередил свое и даже наше время, возможно,потомки наши смогут создать то общество, которым грезил Л.Н.
Своих детей Софья Андреевна воспитывала также сама, без помощи нянек и гувернанток. Не соответствует действительности. Были и няньки, и гувернантки, в частности, Ханна, англичанка. Приглашали многочисленных учителей. При этом С.А.,конечно, кроила,шила, учила чтению, игре на фортепиано.
А Маша, материна любимица... Не соответствует действительности. Марию С.А. не любила. С.А. чуть не умерла при родах Маши в 1875г. Когда дочь выросла, она встала на сторону отца. Приняла его мировозрение. Это также вызвало сильную негативную реакцию со стороны матери. Дочь Татьяна гасила конфликты между С.А. и Марией.
Первыми последователями нового учения Толстого стали его дети. Они боготворили отца и во всем ему подражали. Дичь какая-то. Не соответствует действительности. Поддержали позицию Л.Н. только дочери. Сыновья целиком встали на сторону матери. Всячески критиковали мировозренческие теории Толстого.
Подмечали, что гению русской прозы несказанно повезло с женой – неизвестно, кто бы еще терпел давление такого таланта и характера на протяжении полувека. Сама Софья Андреевна в мемуарах словно просила прощения у потомков, что не стала великому писателю единомышленником и не оправдала ожиданий.
Детство и юность
Софья Толстая, в девичестве Берс, – вторая дочь московского врача, потомственного дворянина Андрея Евстафьевича и наследницы купеческого состояния Любови Александровны. Писатель приходится Соне и ее сестрам Татьяне и Елизавете братом со стороны отца, у его матери Варвары Петровны Андрей Берс служил семейным доктором.
Девочки получили блестящее домашнее образование, Софья к тому же – диплом Московского университета, дающий право преподавания. С 11 лет вела дневник, это увлечение со временем переросло в полноценную писательскую деятельность.
Почти все время семья жила в столице, только на лето перебираясь в деревню. В один из дней 1861 года к Берсам наведался молодой граф Толстой, давно знавший Любовь Александровну. Льва уже прославили рассказы, написанные во время военных действий на Кавказе. Писатель оставил военную службу и подыскивал спутницу жизни, которая соответствовала бы его высоким требованиям – привлекательна, умна, проста и здорова, чтобы родить таких же здоровых детей.
Берсы видели в графе претендента на руку Елизаветы. А к Софье к тому времени посватался наследный дворянин Митрофан Поливанов и даже получил предварительное согласие. Однако Толстой впоследствии писал в своих воспоминаниях, что не испытывал чувств к Лизе и не желал жениться только по расчету. В послании к Софье Лев Николаевич был откровенен: считать, что он влюблен в Елизавету – «ложный взгляд и несправедливость», и тут же попросил выйти за него замуж.
Отец поначалу воспротивился, обидевшись за старшую дочь. Но Софья, уже научившаяся тонко влиять на людей, уговорила Андрея Евстафьевича. Свадьбу сыграли спустя неделю после официального предложения.
Жена Льва Толстого
Брак с писателем стал поворотным моментом в жизни Софьи Андреевны. Из светских салонов 18-летняя девушка попала в деревню, где на нее свалились неведомые ранее заботы по содержанию большого имения, ведению бухгалтерии и прочие дела. В графском доме на удивление отсутствовала роскошь, а аскетичные привычки мужа Толстую первое время шокировали.
В книге «Моя жизнь» в мельчайших деталях описаны ежедневные заботы молодой графини. Доходило до того, что Софья покупала белые колпаки и фартуки и заставляла поваров их носить. Женщина в какой-то мере разделила с супругом материальную часть совместной жизни, но не соглашалась менять духовные ценности. Запись, датированная 1867 годом, иллюстрирует, какой уклад сформировался в семье графа:
«Жизнь делалась все более замкнутой, без событий, без участия в жизни общественной, без художеств и без всяких перемен и веселья».
Пытаясь соответствовать идеалам Льва Николаевича, Софья безропотно терпела требования истинного домостроевца, создавала уют, стараясь, чтобы все было про простому, как любил писатель. Не согласиться с мужем позволяла себе, когда речь заходила о детях. Толстая родила 9 мальчиков и 4 девочек, пятеро так и не стали взрослыми, одного ребенка попросту не выносила. Сын Сергей, только когда вырос и прочитал записи матери, готовясь к изданию книги, понял, какая непростая сложилась у Софьи Андреевны биография.
Детей Софья растила без нянек и помощников, Лев выступал категорически против гувернеров. Толстая не разделяла устремлений мужа довольствоваться минимумом, зарабатывать физическим трудом, а все ценности раздать нуждающимся. Перед ней стояла задача дать детям образование, обеспечить финансовое благополучие, чтобы достойно выглядеть в глазах окружающих. Лев Николаевич полагал, что излишества развращают, внешняя мишура мешает поиску некоего высшего смысла.
Помимо решения насущных вопросов, графиня находила время помогать писателю в творчестве. Софья Андреевна заменила супругу личного секретаря, переводчика, редактора. Толстая единственная разбирала корявый почерк Льва, переписывала черновики произведений, в которые автор вносил бесконечные правки. Одну только «Войну и мир» переписала в тетрадь 7 раз.
Софья, в другой ситуации блиставшая бы на светских раутах, оказалась отличным управленцем. Там, где не хватало знаний, советовалась с друзьями. Познакомилась с Анной Сниткиной-Достоевской, вдовой , которая научила Толстую книгоиздательскому делу и продажам сочинений Льва.
С годами постоянные разногласия отдалили мужа и жену друг от друга. Лев Николаевич открыто выражал неудовлетворенность тем, как сложилась жизнь. Софья Андреевна справедливо обижалась, ведь ее труды не получали ожидаемой оценки. Она говорила, что не понимает, когда именно настал тот момент, разделивший супругов, и в чем он выражался.
В поисках душевного равновесия Толстая стала брать уроки музыки у пианиста и композитора Сергея Танеева. Музыкант приводил измученную женщину в «чудесное состояние, то был праздник жизни». Эти отношения Софья сама определяла как любовь. Когда Танеев уезжал, графиня прятала тоску, по собственному признанию, за лихорадочной деятельностью. Сестра Татьяна, дети Илья, Александра и Мария упрекали мать за излишнюю привязанность к чужому человеку. Временами у графини появлялась надежда, что из музыкальных уроков вырастет нечто большее.
Лев Николаевич тоже заметил перемену в жене, в дневниках, не называя имен, писал, что не спит ночами, переживает, но «жалеет не себя, а ее». Впоследствии Танеев, сославшись на занятость, прекратил эту двусмысленную связь.
Уход Льва Толстого из жизни вызвал в Софье желание немедленно к нему присоединиться. Несмотря ни на что, графиня испытывала «невыносимую тоску и угрызения совести» по отношению к мужу. Каждый день женщина посещала могилу любимого человека и меняла там цветы.
Смерть
Софья Андреевна пережила мужа на 9 лет. И эти годы жена Льва Толстого посвятила сохранению творческого наследия писателя – издала собрание сочинений, письма, которые супруги писали друг другу, сберегла личные вещи, впоследствии ставшие частью музейной коллекции. В усадьбе Толстая стала первым экскурсоводом.
Умерла Софья Толстая в ноябре 1919 года, вероятнее всего, по естественным причинам. Похоронена в 2 км от Ясной Поляны, на кладбище села Кочаки, рядом с церковью Николая Чудотворца. В этом некрополе находятся могилы деда, родителей и брата Льва Николаевича, сестры Софьи – Татьяны.
Ее тесно связана с жизнью и творчеством ее великого супруга. Эта женщина пожертвовала светским обществом и привычной городской жизнью ради того, чтобы быть с ним. После смерти писателя занималась изданием его наследия именно Софья Андреевна Толстая. Биография этой женщины будет подробно рассмотрена в статье.
Л. Н. Толстой 23 сентября 1862 г. женился. Девичья фамилия Софьи Андреевны Толстой - Берс. На тот момент девушке было 18 лет, а Льву Николаевичу - 34. Супруги прожили вместе очень долго - 48 лет. Их разлучила смерть графа Толстого. Однако этот брак нельзя назвать безоблачно счастливым и легким. Софья Толстая родила Льву Николаевичу 13 детей. Она опубликовала прижизненное собрание сочинений Толстого, а также посмертное издание писем великого автора. Лев Николаевич же в последнем послании, адресованном своей супруге после ссоры, признавался, что, несмотря ни на что, любит ее, однако жить с ней не может. После этого он отправился в свой последний путь до ст. "Астапово".
Была ли Софья Андреевна плохой женой?
Как при жизни мужа, так и после смерти Льва Николаевича Софью Андреевну обвиняли в том, что ей не удалось понять своего супруга, разделить его идеи. Она якобы была чересчур приземленной и очень далекой от философских воззрений Толстого. Сам Лев Николаевич обвинял ее в этом. По сути, это и была главная причина их разногласий, омрачавших как минимум последние 20 лет супружеской жизни. Однако ее нельзя назвать плохой женой. Об этом свидетельствует и биография Софьи Толстой. Она всю свою жизнь посвятила рождению и воспитанию детей, решению хозяйственных и крестьянских проблем, заботам по дому и сохранению творческого наследия своего супруга. Ради этого ей пришлось забыть и о и о платьях.
Дружба Толстого с семьей Берс
Граф Толстой до встречи со своей женой уже успел сделать педагогическую и военную карьеру. Кроме того, он стал известным писателем. Толстой был знаком с семьей Берсов еще до службы на Кавказе и состоявшегося в 1850-х годах путешествия по Европе. Софья - вторая дочь Андрея Берса, врача, работавшего в Московской дворцовой конторе, и Любови Берс, его супруги (девичья фамилия - Иславина). Всего в семье было трое дочерей, а также два сына. Берсы жили в Москве, однако редко посещали тульское имение Иславиных, находящееся в селе Ивицы, откуда до Ясной Поляны было совсем недалеко. Любовь Александровна дружила с Марией, сестрой Льва Николаевича. А Константин, ее брат, был приятелем самого графа. Толстой впервые увидел Софью и ее сестер еще детьми. Они вместе проводили время и в Москве, и в Ясной Поляне, пели, играли на фортепиано, и даже однажды поставили оперный спектакль.
Образование
Будущая супруга Толстого, Софья Берс (Толстая), получила отличное домашнее образование. С детства ее мать прививала своим детям вкус к литературе. Затем она окончила Московский университет, получив диплом домашней учительницы. Известно, что Софья Берс писала небольшие рассказы. Она сочиняла их еще с юности. Кроме того, Софья вела дневник, признанный позже одним из лучших образцов мемуарного жанра.
Как Софья Андреевна очаровала Толстого
Толстой, вернувшийся в Москву, обнаружил уже взрослую очаровательную девушку вместо маленькой девочки, какой он запомнил Софью Берс. Семьи вновь сблизились и стали бывать в гостях друг у друга. Берсы заметили интерес Льва Николаевича к своей дочери, но считали, что Толстой будет свататься к старшей, Елизавете. Известно, что одно время он и сам сомневался, но в августе 1862 г., после очередного дня, который Лев Толстой провел с семейством, он принял окончательное решение. Девушка покорила его ясностью и простотой суждений, своей непосредственностью. Они на несколько дней расстались, а затем граф сам отправился в Ивицы. Здесь Берсы устроили бал. Софья танцевала на нем так, что Толстой отбросил последние сомнения.
Чтение дневника Толстого
16 сентября Лев Толстой попросил руки Софьи Берс, отправив предварительно письмо девушке, для того чтобы убедиться в ее согласии. Толстой, желая быть честным со своей будущей супругой, дал Софье прочесть свой дневник. Берс узнала о бурном прошлом Льва Николаевича, об азартных играх, о множестве романов, включая и связь с Аксиньей, крестьянской девушкой, ждавшей от графа ребенка. Это шокировало будущую супругу Толстого, однако она скрывала свои чувства как могла. Тем не менее Софья пронесет через всю свою жизнь память об этих откровениях.
Свадьба и первые годы замужества
Через неделю после помолвки сыграли свадьбу. Граф хотел обвенчаться со своей невестой как можно скорее. Как казалось Толстому, он наконец нашел ту самую, о которой грезил еще с детства. Лев Николаевич, рано потерявший мать, часто слушал рассказы о ней. Он хотел, чтобы будущая жена была такой же любящей, верной, разделяющей его взгляды помощницей и матерью, простой и одновременно способной оценить дар своего мужа и красоту литературы. Именно такой представлялась ему Софья Берс - 18-летняя девушка, которая отказалась от красивых нарядов, светских приемов, городской жизни ради того, чтобы быть рядом с супругом, жить в его загородном имении. Она заботилась о хозяйстве, привыкая постепенно к сельской жизни, так непохожей на прежнюю.
Семейный мир Толстых
Софья Андреевна создала особый семейный мир. У Толстых появились свои традиции. Это ощущалось больше всего во время семейных праздников, чувствовалось также на Рождество, Троицу, Пасху. Все эти праздники любили в Ясной Поляне. К ним заранее готовились и всегда торжественно отмечали. Семейство ездило в Никольскую церковь на литургию. Она находилась в двух километрах южнее усадьбы. Каждый год на Рождество ставили елку, украшали ее золочеными орехами, вырезали фигурки зверей из картона и др. Кроме того, в Ясной Поляне устраивали маскарад. В нем принимали участие Софья Андреевна, Лев Николаевич, их дети, а также гости, крестьянские ребята, дворовые. Анковский пирог и индейка неизменно подавались на праздничный обед.
Рецепт пирога Софья привезла из своей семьи. Его передал Берсам профессор Анке, доктор и друг семьи. Летом жизнь Толстых оживала. Устраивались купания в р. Воронке, игра в городки и теннис, походы за грибами, пикники, домашние спектакли, музыкальные вечера. Часто обедали во дворе, на веранде пили чай. Множество гостей неизменно приезжало к Толстым, и всем им находилось место на ночлег. Софья Андреевна могла и накормить всех, и удостоить своим вниманием. По словам А. Фета, графиня сочетала в себе два важных качества - "поэтичность натуры" и "практический инстинкт".
В семье Ильи Львовича, сына Софьи, в 1888 году появилась на свет дочь Анна. Она стала первой внучкой Софьи Андреевны и Льва Николаевича. С этого времени большая семья Толстых каждый год увеличивалась. Внуки стали в Ясной Поляне самыми желанными гостями.
Первое проявление характера
В 1863 году Софья Толстая родила первенца Сережу. Тогда же Толстой принялся за написание своего великого романа "Война и мир". Жена его, несмотря на тяжело протекавшую беременность, не только занималась домашними делами, но и находила время и силы помогать в работе мужу - она набело переписывала черновики.
После рождения Сережи Софья Андреевна впервые проявила свой характер. Она была не способна сама выкормить сына, поэтому потребовала привести кормилицу, хотя Толстой был категорически против. Он говорил, что в таком случае дети этой женщины останутся без молока. Во всем остальном Софья Толстая следовала установленным супругом правилам. Она решала проблемы крестьян, живших в окрестных деревнях, лечила их. Софья Толстая всех детей воспитывала и учила дома. Из тринадцати в раннем возрасте умерло пятеро, и смерть каждого из них оставляла след в душе этой женщины.
Обиды накапливаются
Почти безоблачно прошли первые 20 лет, однако претензии постепенно накапливались. Толстой в 1877 году закончил "Анну Каренину". Он ощущал неудовлетворенность жизнью. Это очень обижало и огорчало супругу. Ведь Софья Андреевна Толстая пожертвовала ради него всем, а в ответ - недовольство жизнью, которую она обустраивала для него так усердно.
Нравственные искания Льва Николаевича оформились в заповеди, по которым его семье надлежало теперь жить. Граф призывал в числе прочего к простому существованию, к отказу от курения, алкоголя, мяса. Он носил крестьянскую одежду, делал сам обувь и одежду для детей, жены и себя. Лев Николаевич даже хотел отказаться от имущества в пользу жителей села. Жене стоило больших трудов отговорить его от этого поступка.
Софья Андреевна Толстая не могла смириться с тем, что Лев Николаевич, почувствовав свою вину перед человечеством, не ощущал ее перед ней. Он был готов отдать крестьянам все нажитое на протяжении многих лет. А граф ждал от своей супруги, что она полностью разделит как материальную, так и духовную жизнь, философские воззрения Льва Николаевича. Толстой, впервые серьезно поссорившись со своей женой, ушел из дома. После возвращения он не доверял уже Софье Андреевне свои рукописи. Обязанность переписывать черновики теперь легла на дочерей, и жена Льва Толстого, Толстая Софья Андреевна, очень к ним ревновала.
История с Александром Танеевым
Смерть Вани, последнего ребенка, родившегося в 1888 г., подкосила супругу великого писателя. Этот мальчик не дожил и до 7 лет. Поначалу общее горе сблизило супругов, но ненадолго. Разделившая их пропасть, непонимание, взаимные обиды подтолкнули Софью Андреевну находить утешение на стороне. Толстая увлеклась музыкой. Она стала часто ездить в Москву, где брала уроки у Александра Танеева. Ни для Толстого, ни для самого Танеева не были секретом романтические чувства Софьи к последнему, однако отношения между ними остались дружескими. Тем не менее Лев Николаевич, злившийся, ревновавший, не мог простить жене эту "полуизмену".
Роковая ссора
Взаимные обиды и подозрения в последние годы переросли практически в маниакальную одержимость. Толстая стала перечитывать дневники своего супруга, пытаясь найти в них что-то плохое о ней. Лев Николаевич ругал ее за излишнюю подозрительность. Роковая ссора произошла между супругами в ночь с 27 на 28 октября 1910 г. Граф собрал свои вещи и ушел, оставив прощальное письмо Софье Андреевне. Он сообщал, что любит ее, но не может поступить иначе. Прочитав записку, как свидетельствуют домашние, Софья Андреевна бросилась топиться. Толстую чудом вытащили из пруда.
Болезнь и смерть Толстого
Через некоторое время поступила информация о том, что Лев Николаевич, простудившись, умирает на станции "Астапово" от воспаления легких. Дети его и Софья Николаевна, которую он не хотел видеть даже тогда, приехали к нему в домик станционного смотрителя. Перед самой кончиной писателя произошла последняя встреча супругов. Льва Николаевича не стало 7 ноября 1910 г.
Жизнь Софьи Андреевны после смерти мужа
Софья Толстая, жена Льва Толстого, пережила своего мужа на девять лет. Она издала его дневники. Уход Толстого и его смерть тяжело подействовали на нее. Она не могла забыть того, что не видела своего супруга в сознании перед его кончиной.
Последние годы Софья Андреевна прожила в Ясной Поляне, приводя в порядок наследие супруга. Толстая в последние годы своей жизни описывала книги и предметы по шкафам, комнатам. В спальне мужа и его кабинете Софья Андреевна оставила обстановку последнего дня его жизни, проводила по этим комнатам первые экскурсии.
Она умерла 4 ноября 1919 г. от воспаления легких, дожив до 75 лет. Недалеко от имения, на Кочаковском кладбище, была похоронена Софья Толстая. Фото могил этой женщины и Татьяны Андреевны Кузьминской, ее сестры, представлено выше.
Супруга Льва Толстого .
Биография
Софья Андреевна - вторая дочь врача Московской дворцовой конторы действительного статского советника Андрея Евстафьевича Берса (1808-1868), происходившего по отцу из немецких дворян , и Любови Александровны Иславиной (1826-1886), происходившей из купеческой семьи. В молодости отец служил врачом у московской барыни Варвары Петровны Тургеневой и имел от неё ребенка, Варвару Житову , которая таким образом оказалась единокровной сестрой Софье Толстой и единутробной - Ивану Тургеневу . Другими детьми супругов Берс были дочери Елизавета Андреевна Берс (1843-?) и Татьяна Андреевна Кузминская (1846-1925) и пять сыновей: орловский вице-губернатор Александр Андреевич (1845-?), статские советники Пётр Андреевич (1849-1910) и Степан Андреевич (1855-?), а также Владимир (1853-?) и Вячеслав (1861-?) .
Софья родилась на даче, которую снимал её отец, близ усадьбы Покровское-Стрешнево , и вплоть до замужества Софьи Берсы проводили там каждое лето.
Первые годы их супружеской жизни были самыми счастливыми. Толстой в дневнике после женитьбы писал: «Неимоверное счастье… Не может быть, чтобы это всё кончилось только жизнью» . Приятель Толстого И. П. Борисов в 1862 году о супругах заметил: «Она - прелесть хороша собою вся. Здраво умна, проста и нехитроумна - в ней должно быть и много характера, то есть воля её у неё в команде. Он в неё влюблен до Сириусов. Нет, всё ещё не успокоилась буря в его душе - притихла с медовым месяцем, а, там наверно, пронесутся ещё ураганы и моря сердитого шума». Эти слова оказались пророческими, в 1880-1890-е годы, вследствие изменения взглядов Толстого на жизнь, в семье произошел разлад. Софья Андреевна, не разделявшая новых идей мужа, его стремлений отказаться от собственности, жить своим, преимущественно физическим трудом, всё же прекрасно понимала, на какую нравственную и человеческую высоту он поднялся. В книге «Моя жизнь» Софья Андреевна писала: «…Он ждал от меня, бедный, милый муж мой, того духовного единения, которое было почти невозможно при моей материальной жизни и заботах, от которых уйти было невозможно и некуда. Я не сумела бы разделить его духовную жизнь на словах, а провести её в жизнь, сломить её, волоча за собой целую большую семью, было немыслимо, да и непосильно».
На протяжении многих лет Софья Андреевна оставалась верной помощницей мужа в его делах: переписчицей рукописей, переводчиком , секретарем, издателем его произведений.
О «материальной жизни и заботах» Софьи Андреевны можно судить по её дневникам. 16 декабря 1887 года она писала: «Этот хаос бесчисленных забот, перебивающих одна другую, меня часто приводит в ошалелое состояние, и я теряю равновесие. Ведь легко сказать, но во всякую данную минуту меня озабочивают: учащиеся и болящие дети, гигиеническое и, главное, духовное состояние мужа, большие дети с их делами, долгами, детьми и службой, продажа и планы Самарского именья…, издание новое и 13 часть с запрещённой „Крейцеровой сонатой “, прошение о разделе с овсянниковским попом, корректуры 13 тома, ночные рубашки Мише, простыни и сапоги Андрюше; не просрочить платежи по дому, страхование, повинности по именью, паспорты людей, вести счёты, переписывать и проч. и проч. - и все это непременно непосредственно должно коснуться меня».
Зная о том, что её роль в жизни Льва Толстого оценивалась неоднозначно, она писала: «…Пусть люди снисходительно отнесутся к той, которой, может быть, непосильно было с юных лет нести на слабых плечах высокое назначение - быть женой гения и великого человека». Уход и смерть Толстого тяжело подействовали на Софью Андреевну, она была глубоко несчастна, не могла забыть, что перед его кончиной не видела мужа в сознании. 29 ноября 1910 года она писала в «Ежедневнике»: «Невыносимая тоска, угрызения совести, слабость, жалость до страданий к покойному мужу… Жить не могу».
После смерти Толстого Софья Андреевна продолжила издательскую деятельность, выпустив свою переписку с мужем, завершила издание собрания сочинений писателя.
Последние годы жизни Софья Андреевна провела в Ясной Поляне , где скончалась 4 ноября 1919 года . Похоронена на Кочаковском кладбище, недалеко от Ясной Поляны.
Дети
От брака Льва Николаевича с Софьей Андреевной родилось 13 детей, пять из которых умерли в детстве:
- Сергей (1863-1947), композитор, музыковед.
- Татьяна (1864-1950), в 1917-1923 гг. хранитель музея-усадьбы «Ясная Поляна»; c 1899 замужем за Михаилом Сергеевичем Сухотиным .
- Илья (1866-1933), писатель, мемуарист. В 1916 году покинул Россию и уехал в США.
- Лев (1869-1945), писатель, скульптор. В эмиграции во Франции, Италии, затем в Швеции.
- Мария (1871-1906), с 1897 замужем за князем Николаем Леонидовичем Оболенским (1872-1934).
- Пётр (1872-1873)
- Николай (1874-1875)
- Варвара (1875-1875)
- Андрей (1877-1916), чиновник особых поручений при тульском губернаторе.
- Михаил (1879-1944). В 1920 году эмигрировал, жил в Турции, Югославии, Франции и Марокко.
- Алексей (1881-1886)
- Александра (1884-1979), помощница отца.
- Иван (1888-1895).
Киновоплощения
- В нашумевшем фильме Якова Протазанова «Уход великого старца » (1912) роль Софьи Андреевны сыграла американская актриса, которая использовала русский псевдоним Ольга Петрова . Фильм был запрещен к показу в России по просьбе семьи Толстого.
- В фильме
Здравствуйте, уважаемые сообщники! Я уже писала о проекте, посвещённом прадеду Софьи Андреевны Толстой П.В.Завадовскому. Делюсь тем, что удалось найти о корнях Софьи и её родственниках. Большая просьба ко всем, у кого будут какие-то замечания или комментарии писать тут или лично на почту kitab11 @ yandex.ru
Начинается история с дочери графа Завадовского Софьи.
Софья Петровна Завадовская (1795-1830).
Юные годы старшей дочери Завадовских прошли в Петербурге, где служил её отец. Сама Софья, благодаря высокому положению семьи, состояла во фрейлинах Её Императорского Высочества, и пользовалась покровительством монарших особ. Когда Соне исполнилось 17 лет, ей обеспечили, как тогда казалось, удачную партию с представителем древнего княжеского рода Козловских. Владимир Николаевич Козловский (1790-1847) служил командиром батальона Лейб-гвардии Преображенского полка, а позже был произведён в генерал-майоры. У супругов родился сын Николай, который пошёл по стопам отца, и стал военным. Недолгая служба принесла Николаю чин полковника, но затем жизнь первенца Софьи трагически оборвалась.
Самое начало супружеской жизни Козловских было омрачено слабостью Владимира к алкоголю. День за днём страсть мужа к зелёному змию росла, а отношения супругов сходили на нет. И всё же, судьба уготовила Софье много любви и счастья, но, правда, уже с другим человеком.
На одном из светских раутов молодая княгиня Козловская познакомилась с бравым офицером, героем Бородина, Александром Михайловичем Исленьевым (1794-1882). Вспыхнул роман, который очень скоро привёл молодых влюблённых под венец. Тайно обвенчавшись, Софья и Александр уехали жить в Ляличи, а потом в имение Исленьева Красное. Законы того времени не позволили оформить развод официально, и Софья до конца своих дней жила с фамилией первого мужа. Поступок княгини пошатнул её положение в свете, а шестеро детей, которые родились в неофициальном браке, и вовсе считались незаконнорождёнными, и носили вымышленную фамилию Иславины. Кроме того, внуки Завадовского лишались дворянского титула и были приписаны к купеческому сословию. Все эти трудности не разрушили семейную идиллию, и Иславины благополучно проживали в имении и растили детей. Детям наняли гувернантку-француженку, и они получили домашнее образование.
Много лет семья жила без выездов в свет, довольствуясь обществом местных помещиков. Хорошим другом А.Исленьева был Николай Ильич Толстой, чьё имение Ясная Поляна находилось в 38 километрах от Красного. Семьи ездили друг к другу по праздникам и оставались гостить неделями. Их дружба протянулась на несколько поколений, и спустя время, один из сыновей Толстых, Лев, будет черпать вдохновение для своих произведений в семейных историях Исленьевых. Так, Александр Исленьев стал прототипом отца Николеньки в романах «Детство» и «Юность», а его сын Владимир Иславин был прообразом самого Николеньки.
Вообще, личность супруга Софьи была очень примечательной. В округе славилась его псовая охота, любовь к цыганскому пению и страсть к карточной игре. Будучи отчаянным игроком, Исленьев нередко подвергал благосостояние семьи серьёзному риску, но удача чаще была на его стороне.Много позже, в 1878 году Л.Толстой напишет А.Фету: «Из двух милее столиц Петербург. В нём из трёх поколений/ Родных наберется до ста лиц, И милее всех - глава- Александр Исленьев».
Судьба отмерила Софье и Александру 15 счастливых лет, а в 1830 году внезапная болезнь унесла жизнь любимой жены Исленьева. Утешением Александра были только дети, которых так и не удалось узаконить, вопреки всем усилиям.
Через несколько лет в доме Исленьева появилась новая хозяйка - дочь тульского помещика Софья Александровна Жданова. Мачеха, как могла, заботилась о детях супруга от первого брака, которые тем временем подрастали и начали определяться в жизни. В 1836 году семья переехала в Тулу, где барышни вскоре были сосватаны и создали свои семьи. Сыновья в первую очередь получили необходимое образование и занялись карьерой.
1. Михаил Александрович Иславин (1814-1905).
О судьбе старшего сына известно лишь то, что он служил в Петербурге в Министерстве земледелия и государственных имуществ. Членом совета министров этого жеведомства был и его брат Владимир.
2. Владимир Александрович Иславин (1818-1895).
Владимир Александрович занимался этнографией, и после рабочей поездки на Крайний Север написал книгу «Самоеды в домашнем и общественном быту». Являлся действительным тайным советником. Был женат на Юлии Михайловне Кириковой, которая родила ему двух сыновей:
1)Михаил Владимирович Иславин (1864-1942) стал влиятельным государственным деятелем, был последним Новгородским губернатором. После революции Михаил с семьёй эмигрировал во Францию и посвятил остаток жизни служению в местной церкви (Святоникольская церковь в Сент-Живьен-де-Буа). О его четырёх детях информации совсем немного: Владимир (1894-1977), Варвара (1895-1978) была замужем за Сергеем Эйлером, Марфа (1907-1992) замужем за священником Григорием Свечкиным. Их потомки, вероятнее всего, живут во Франции.
2)Лев Владимирович Иславин (1866-1834).
Был правоведом и сделал карьеру в дипломатической сфере. Служилгенеральным консулом в Ницце, затем в Вене. После Февральской революции остался при Николае II дипломатическим представителем Временного правительства, а после Октябрьской революции - белогвардейского правительства России (до 1919). Известен так же как библиофил, коллекционер. Судя по сведениям о захоронении его сына Льва Львовича Иславина (1894-1920) в Сан-Ремо, семья в 1919 году эмигрировала в Италию.
3. Константин Александрович Иславин (1827-1908).
Возвращаясь к сыновьям Софьи Завадовской-Козловской, следует сказать, что третий из них, Константин, не выражал карьерных устремлений и жил одним днём. Друг семьи Л.Н.Толстой устроил его секретарём в редакцию «Русского Вестника». Последние годы жизни Константин служил в странноприимном доме С.Д.Шереметьева в Москве. После смерти Константина Шереметьев издал брошюру, в которой граф, не жалея слов, восхищается доблестной службой Иславина. Умер Константин Александрович холостым, не оставив потомства.
Для романтичных барышень Иславиных на первом месте была семья. В 1837 году были сосватаны старшие дочери: Вера и Надежда.
4. Вера Александровна Иславина (1825-1910).
Самая старшая дочь Исленьевых красотой пошла в бабушку Веру Апраксину, и очень напоминала её внешне. Вера вышла замуж за статского советника Михаила Петровича Кузьминского (1811-1847). У них родились две дочери и сын Александр.
Александр Михайлович Кузминский (1844-1917) получил юридическое образование и работал в судебной системе. Был действительным статским советником. Его служба была отмечена пятью высшими российскими орденами. Избранницей Александра стала его кузина Татьяна Андреевна Берс (1848-1925). У них родилось 8 детей. 1. Михаил (1875-1838)-коллежский асессор, 2.Александр (1880-ок.1930) - коллежский секретарь. 3.Дмитрий (1888-1937) - коллежский асессор, 4. Мария (1869-1923) была замужем за генералом от кавалерии И.Г. Эрдли (1870-1939). Известно, что их семья эмигрировала во Францию, и удочери от брака с Фёдором Крамаревым родился сын Дмитрий, 5. Вера (1871-1940-е),6.Василий (1883-1933) капитан 2-го ранга. 7,8.Дочери Татьяна (1872-1877) и Дарья (1868-1933) умерли в возрасте 5 лет.
Счастливый брак Веры и Михаила Кузьминских продлился недолго- в 1847 году от холеры умирает супруг Веры Александровны. Вторым её мужем стал воронежский помещик Вячеслав Иванович Шидловский (1823-1879). Он служил статским советником, состоял при министерстве иностранных дел, был камер-юнкером. Семья Веры заметно увеличилась: один за другим появлялись на свет наследники фамилии Шидловских.
1)Ольга Вячеславовна Шидловская (1849-1909) была замужем за Петром Алексеевичем Северцовым (1844-1884)
2)Надежда Вячеславовна Шидловская (1858-?) замужем за Николаем Михайловичем Литвиновым (1846-1906), русским генералом и государственным деятелем. Николай был убит террористами в Омске в год назначения его местным губернатором. У супругов было трое детей.
3) Всеволод Вячеславович Шидловский (1854-1912) был женат на Софье Ивановне Томилиной. Их сын Вадим (1889-1920) служил лейтенантом Балтийского флота, расстрелян большевиками в Крыму.
4) Ирина Вячеславовна Шидловская (1890-?)
5)Игорь Вячеславович Шидловский (1893-?)
6) Зоя Вячеславовна Шидловская (1886-1969). Её муж Пётр Владимирович Кондоиди (1883-1920) служил корнетом 1го Лейб-гвардии Драгунского Московского полка и был участником Белого движения. В 1920 году расстрелян в Севастополе.
7) Мария Вячеславовна Шидловская (1853-1912) вышла замуж за надворного советника Михаила Дмитриевича Свербеева (1843-1903). Их дочь Екатерина (1879-1948) была замужем за Александром Михайловичем Звегинцевым (1869-1915), членом Государственной Думы, полковником, востоковедом. Александр участвовал в I МВ и был убит на фронте. Екатерина после революции эмигрировала вместе с детьми Михаилом (1904-1978) и Марией в Великобританию, где и закончила свои дни.
8) Борис Вячеславович Шидловский (1859-1922) служил поручиком Лейб-гвардии Гусарского полка. Был женат на графине Вере Николаевне Милорадович (Шабельской). В 1899 году она ушла в Николо-Тихвинский монастырь, где позднее стала настоятельницей. У супругов родилась дочь Мария (1885-?).Второй женой Бориса стала известная балерина Юлия Николаевна Седова (1880-1969).
Юлия выступала в Мариинском театре. Революция заставила семью эмигрировать во Францию, где балерина открыла свою балетную школу. Во втором браке у Бориса Шидловского родилось двое детей: Татьяна (1903-1996) (замужем за кн. Урусовым Николаем Петровичем (1898-8930)) и Наталья (1906-?).
9) Георгий (Юрий)Вячеславович Шидловский (1856-1931). Известно, что Георгий был действительным статским советником, женат на Елене Александровне Пейм (1867-1949), и умер в эмиграции, в Сент-Живьен-де-Буа.
10) Наталья Вячеславовна Шидловская (1851-1889) стала женой камергера Высочайшего двора Анатолия Львовича Исленьева-Шостака (1842-1914). Её супруг занимал должности Харьковского, потом Черниговского вице-губернатора, был чиновником канцелярии Его Императорского Высочества.
5. Надежда Александровна Иславина (?-1900) вышла замуж за тульского уездного предводителя дворянства Владимира Ксенофонтовича Карновича (1806-1870). У них родилось 4 детей: 1) Юрий (1853-1877) 2) София была замужем за Степаном Петровичем Лукьяновичем (1806-1870). Их сын Владимир (1881-1882) прожил всего год. 3) Екатерина (1849-?) фамилия по мужу Смирнова, 4) Елисавета (1845-?) замужем за Александром Ивановичем Муратовым.
6.Любовь Александровна Иславина (1826 - 1886).
В то время как старшие дочери Софьи и Александра Ислентевых обзавелись женихами, младшая Любочка только готовилась к первым выходам в свет. Но случай решил её судьбу быстрее, чем она могла ожидать. Тяжёлая болезнь, перед которой оказались бессильны местные врачи, приковала девушку к постели и составила серьёзную угрозу её жизни. По счастью, в Туле проездом был придворный медик Андрей Евстафьевич Берс. Вняв просьбам отца Любы, он посвятил больной столько времени, сколько было необходимо для её выздоровления. Эти дни в доме Исленьевых сблизили доктора с семьёй пациентки, и сделали Берса их желанным гостем. Очень скоро доктор воспользовался приглашением, и навестил Любу, к которой успел проникнуться нежным чувством. Девушка ответила взаимностью, и вопреки уговорам родных Любы, 16-летняя Любовь Иславина и 34-летний Андрей Берс (1808-1868) поженились.
Будучи гоф-медиком, Андрей Берс жил в бывшем царском доме в Кремле. Переехав в Москву, Люба окунулась в хлопоты о всё более и более растущем семействе. Всего у Берсов родилось 13 детей, пятеро из которых не пережили детский возраст. Об остальных восьми известно следующее.
1.Владимир Андреевич Берс (1853-1874).
2.Александр Андреевич Берс (1845-1918) был начальником города Батума, Орловским вице-губернатором, действительным статским советником. Первый раз он женился на грузинской княжне Матроне Дмитриевне Патти (урождённая Эристова). Второй его женой стала дочь коллежского асессора Анна Александровна Митрофанова. В 1878 году у них родился сынАндрей, который сделал военную карьеру. Жена Андрея,Энгельгардт Мария Константиновна (1880-?) несмотря на дворянское происхождение, служила сестрой милосердия в Красной Армии. Их сын Александр (1902-1937) прославился как историк,ураловед. По приговору НКВД был расстрелян в 1937 году. У Александра вбраке с Елизаветой Михайловной Никифоровой (1937-1981) в 1934 году родился единственный сын Андрей, который так же стал выдающимся учёным, доктором технических наук.
3.Пётр Андреевич Берс (1849-1910) известен как литератор, был исправником Звенигородского уезда Московской области. Женился в 1874 году на Постниковой Ольге Дмитриевне.
4.Вячеслав Андреевич Берс (1861-1907) был мостостроителем, инженером путей сообщений. Его супруга - Александра Александровна Крамер. Известно так же, что у них около 1893 года родилась дочь, которую в честь бабушки назвали Любой.
5. СтепанАндреевич Берс (1855-1910) служил судебным следователем. Являлся статским советником. Автор книги«Воспоминания о графе Толстом». В первом браке был женат на мещанке Марии Петровне Романовой, вторая жена - Варвара Евгеньевна. В 1889 году на свет появился сын Николай, а около 1892 года - дочь Татьяна.
У Любови иАндрея Берс было три дочери: старшая Елизавета, средняя Соня и младшая - Таня.
6. Татьяна Андреевна Берс (Кузминская) (1846-1921).
О судьбе Татьяны мы уже знаем, так как её супругом стал кузен Александр Михайлович Кузминский, о котором говорилось выше. Таня посвятила свою жизнь литературе, став писательницей и мемуаристкой, во многом, под влиянием Л.Н.Толстого. Она была прототипом Наташи Ростовой в известном романе «Война и мир».
7. Елизавета Андреевна Берс (1843-?).
Старшая дочь Елизавета тоже вышла за своего кузена. Её мужем был Александр Александрович Берс (1844- ?) - музыкант, полковник, участник военного похода в Турцию 1877-1878гг, воспоминания о котором стали материалом для его книги. В 1884 году у Берсов родилась дочь Елизавета (1884-1917), которая вышла замуж за Николая Александровича Мясоедова (1850-?). Из четырёх дочерей Мясоедовых удачно сложилась судьба только у Ольги (р.1915). Живя в эмиграции, во Франции, он вышла замуж за барона Икскюля. Известно, что ещё в 90-е пара проживала в Париже. Остальные дочери трагически погибли (Александра утонула в 1916г., Кира в 1919 г. умерла после операции, Мария погибла в 1937 году в Сталинских лагерях).
8. Софья Андреевна Берс (Толстая) (1844-1919).
Легче всего проследить судьбу потомков Софьи Завадовской получилось по линии её внучки Софьи Андреевны Берс, поскольку избранником Софьи стал писатель Лев Николаевич Толстой. По сей день, потомки Толстых поддерживают отношения, и организуют встречи в Ясной Поляне.
Ну, а началось все, когда дочери Берсов были ещё маленькими девочками. У них на даче в Покровском-Стрешеве часто гостил семейный друг, Лев Толстой. Он любил играть с девочками, помогал им осваивать грамоту. Потом была Кавказская война, во время которой Лев состоялся как офицер и получил популярность благодаря своим первым литературным трудам. Вернувшись на Родину, 34-летний граф был очарован повзрослевшими барышнями Берс. «Если бы я женился, то только в этой семье», писал он своей сестре Марии. Литературный дебют Софьи, состоявшийся в то время, стал судьбоносным как для неё, так и для Льва. В одном из героев её рассказа Толстой узнал себя. Так, открылись тайные грёзы Софьи, которые вызвали непреодолимое ответное чувство графа. Затем последовало мистическое объяснение, где по первым буквам, написанным на карточном столе, Софья прочитала признание Льва: « Ваша молодость и потребность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невозможность счастья», потом - письмо, с предложением руки и сердца, на которое было получено решительное «Да!». Ну, а за ним - поспешная свадьба.
И вот, городская 18-летняя барышня стала хозяйкой большого имения Ясная Поляна. Для Софьи началась совсем другая, взрослая жизнь, полная забот, тревог и нескончаемой любви к мужу и многочисленным детям. «Неимоверное счастье»- писал Лев Толстой в дневнике- «не может быть, чтобы это всё кончилось только жизнью…. Я люблю её ещё больше. Она прелесть». Одновременно Софья делилась со своим дневником: «Люблю его ужасно…. Ничего, кроме его интересов, для меня не существует». И действительно, вся жизнь Софьи Андреевны была посвящена мужу. Философские и религиозные искания, литературный труд, отказ от роскоши- всё Софья пропускала через себя, и, по возможности, старалась соответствовать любимому гению. Сложно даже перечислить все хлопоты, которые выпали на её долю. О них потомкам поведали дневники и мемуары Софьи Толстой. Непростым, но любимым занятием было переписывание рукописей Льва Николаевича. Например, роман«Война и мир» подвергался изменениям семь раз, и основной труд по переписке ложился на плечи жены писателя.
Перу самой Софьи принадлежат повести, детские рассказы, мемуарные очерки. Кроме того, её увлекала живопись, музыка и фотография. Творчество удивительным образом вплеталось в повседневную жизнь графини, полную многочисленных бытовых вопросов касательно поместья и растущей семьи. Как и мать, Софья родила 13 детей, из которых выжили только 8.
Об их судьбе информацию найти уже несложно.
