Здесь, на улице Некрасова, в тихом уголке Минска расположилась уникальная мастерская. В ней творят сразу несколько художников, связанных и мыслью, и семейными узами.
Возвышаясь над всем, на втором этаже, среди множества книг и картин работает глава семейства – Владимир Шаппо. Со своей будущей профессией он определился в первом классе. Потому что уже тогда начал делать первые шаги в творчестве.
В юности себя считал гениальным, потом начал как-то сомневаться. Теперь к этому отношусь очень скептически. Что есть – то есть. Искусство – это дар Божий. Если тебе дано, ты будешь художником, музыкантом. Там, наверху, где сеют звезды из золотого лукошка, звездочки падают в хлев к любому крестьянину, в царский двор, втыкаются в голову всем, без исключения. Богу все равно, что бомж, что нищий, что король.
Владимиру Шаппо посчастливилось получить в дар такую звезду. Уже сейчас, оглядываясь назад, он прекрасно понимает, чего это стоило. Ведь популярности и многочисленным выставкам предшествовал тяжелый путь становления.
Владимир Шаппо, художник, член Белорусского союза художников:
Мне для того, чтобы быть более-менее умным, более-менее уверенным в себе, пришлось прожить 50 лет. Плюс у меня библиотека, что можно не выходя из дома получить министерское образование. Вся мировая литература, поэзия, искусство, философия у меня дома присутствует.
Любовь к знаниям и страстное желание совершенствования – главное, что Владимир Шаппо сумел привить своим детям. Они хотели соответствовать ему, а он, в свою очередь, никогда не пытался навязать им свой выбор.
Владимир Шаппо, художник, член Белорусского союза художников:
Мои дети пошли, стали художниками. Но когда они учились, я сказал: «Или вы должны быть очень хорошими художниками, или лучше не суйтесь». Они были звездами уже в детской художественной школе.
Впрочем, как не стать звездой, когда ты с самого детства засиживаешься в мастерской у отца? Детская игра с красками и пластилином постепенно перерастает в осознанное желание стать художником или скульптором. Так и произошло в случае со старшим сыном Владимира Шаппо Александром. Он занялся скульптурой и сегодня успешно воплощает свои идеи в объемных фигурах. Некоторые из них стали украшением нашей столицы.
Александр Шаппо, скульптор, член Союза художников Беларуси:
Моя большая работа установлена на проспекте Дзержинского. В брестском направлении находится мемориал памяти, скорбящая мать там сидит. Большая бронзовая работа. Братские могилы воинов, которые защищали Минск и освобождали его. Я горжусь этой работой. Это большой труд, он, я думаю, нагляден.
Замечательный пример старшего брата и невероятный творческий мир отца помогли оформиться еще двум художественным талантам в семействе Шаппо: средний сын Павел и младший Антон нашли себя в изобразительном искусстве.
Я рос. Впереди были еще два брата, которые тоже работали в искусстве. Оно не могло меня не коснуться. Естественно, я в этом находился, все вместе мы лепили, рисовали. Но какого-то насилия над собой никто не делал. Я был сказал, что это была случайность, хотя я не верю в случайность. Я думаю, что это такое проведение, что три брата стали художниками.
Помимо воплощения собственных идей на бумаге Антон украшает своими рисунками тела людей. Уже несколько лет он занимается татуировкой. Некоторые работы сына Владимир выбрал для себя.
Владимир Шаппо, художник, член Белорусского союза художников:
Мой любимый художник – китаец Сибайши. Это XIX – начало XX веков. А на спине – XVIII – начало XIX века – Хокусай. Это два величайших мастера. Я себе напечатал для того, чтобы были, мне так приятно.
Дочь Владимира Шаппо хоть художницей и не стала, все же недалеко ушла от искусства. С детства она обожает литературу и языки. Потому, закончив лингвистический университет, стала переводчицей, сообщили в программе «Минск и минчане» на СТВ.
Мария Шаппо, поэт, переводчик:
Опять же, все от родителей. Они у меня люди очень образованные, начитанные, огромное количество поэзии дома. Поэтому много читаешь. Невольно начинаешь мыслить стихотворно, поскольку поэзии дома всегда было много, отец легко процитирует в любой момент своего любимого поэта. Мама тоже имеет своих любимых авторов. Цветаева, Ахматова. И, конечно, когда ты растешь в среде, где об этом говорят, это обсуждают, невольно этим интересуешься. И это становится частью твоей жизни.
О своем поэтическом таланте говорит скромно. Хотя, признается, строки рождаются сами собой, без усилий.
Не обошлось без талантов и в третьем поколении Шаппо. Сын Александра с успехом осваивает профессию режиссера. И уже делает первые, но уверенные шаги. В некоторых во многом помогают советом старшее поколение.
Иван Шаппо, студент Белорусской государственной академии искусств:
У меня все очень любят кино. Отец, дядя Антон – безумные киноманы. Второй дядя, Павел, в кино работает. Получается, что мы вместе все время держимся.
Антон Шаппо, художник, мастер татуировки:
Мне повезло с семьей. У меня никогда не было никаких споров на почве искусства, только помощь. Мы даем друг другу советы, спрашиваем друг друга. Нет ни зависти, ничего. На самом деле это нас держит в этом мире.
Владимир Шаппо, художник, член Белорусского союза художников:
Я горжусь тем, что они порядочные люди, творческие, грамотные, что они являются в какой-то степени умовыражением нации. Абсолютно конкурентоспособны с мозгами и творчеством всего мира.
Помогать друг другу, поддерживать и радоваться успехам в этой семье принято само собой. Такая сплоченность, невероятная сила талантов, мастерства и образованности делает эту минскую семью уникальной. Безусловно, ценный опыт переймут их будущие дети и внуки, о которых мы наверняка еще услышим.
Номинация «О педагогике - с любовью»
Есть семьи, в которых одна профессия передаётся из поколения в поколение. В педагогических династиях удивительным образом развиты традиции преемственности поколений. И это уже больше, чем наследие, и это не просто работа, это - призвание!
Ведь невозможно стать учителем, просто следуя по стопам родителей. На это ещё необходимо и веление души! В таких семьях из поколения в поколение передают любовь и искреннюю веру в благородство выбранной профессии.
Я хочу рассказать об учительской династии в нашей семье: своей маме - Протасовой Вере Фёдоровне, учителе начальных классов и о себе, её дочери, Труновой Наталье Викторовне, тоже учителе начальных классов.
Ранним тёплым утром 12 сентября 1952 года в с. Солдато-Александровском в молодой семье потомственных колхозников родилась долгожданная дочка, известившая мир о своём появлении громким плачем. Родители назвали девочку Верой. Что приготовила ей судьба? Какие люди встретятся на её жизненном пути? Каким человеком она вырастет и какую выберет профессию? А пока…
Быстро пролетали дни беззаботного детства, и вот, пришло время идти в школу. Стала Вера задумываться: как встретят её там, понравится ли ей в школе, какой у неё будет учитель? И вот наступил долгожданный и волнительный день 1 сентября 1959 года. В новенькой форме, с новым красивым портфелем и с большим букетом цветов, взяв за руку маму, Вера отправилась в школу. Сколько вокруг детворы, взрослых, учителей! Всё так торжественно и волнительно.
Мама подвела дочку к пожилой привлекательной женщине и сказала, что это её первая учительница. Та ласково посмотрела на Веру, улыбнулась и взяла её маленькую ладошку в свою тёплую и нежную руку. Так началась её школьная жизнь.
В детстве любимым занятием мамы была игра в учителя. Прибежав домой после уроков, усаживала она свои игрушки на диван и повторяла вместе с ними то, что изучали на уроках в школе. А на улице, где жила мама, проживало очень много маленьких ребятишек. Родители многих из них до позднего вечера были на работе, и ребята, порой, были предоставлены сами себе.
Так вот мама решила взять над ними шефство: вечерами все они выносили стульчики, скамеечки и усаживались на них на полянке перед домом. А мама была для них в роли учительницы: рассказывала ребятам о том, что сама узнавала в школе на уроках, читала книги, учила считать, а ещё все вместе пели песни, лепили из глины разные фигурки. Ну а потом, конечно, успевали и побегать, и поиграть.
Школа, в которой училась моя мама, была маленькая, но очень уютная. В ней всегда царил порядок, благодаря и стараниям самих учащихся. Отапливалась школа дровами и углем. Дети любили оставаться после уроков в школе и наблюдать за тем, как их любимая учительница проверяла тетради. А потом она рассказывала им интересные истории. В печи потрескивают угольки, а ребята заворожено слушают свою учительницу…
Образ первой учительницы навсегда оставил в памяти мамы только самые теплые воспоминания. Она всегда была для неё примером, любящим и добрым учителем, надёжным человеком. А когда мама училась в 8 классе, к ним на практику из педагогического училища пришла весёлая, задорная, энергичная девушка - будущий учитель. Все буквально влюбились в неё!
Но вот окончена и студенческая пора. Домой, домой, в своё любимое село. Ведь здесь её дом, её жизнь, её работа. Мама начала свою трудовую деятельность с воспитателя детского сада. А когда её воспитанникам пришло время идти в школу, то и ей предложили работу в этой же школе. И так вместе с ними она пошла первый раз в первый класс.
И вот уже в течение 40 лет каждый день мама переступает порог своей родной школы для того, чтобы передавать детям знания, воспитывать в них честность, целеустремлённость, порядочность. Через всю свою жизнь пронесла она и несёт до сих пор детям доброту своего сердца и свет образования. Ребята всегда с нетерпением ждали и ждут встречи с ней.
В.А.Сухомлинский говорил: «Чтобы стать настоящим воспитателем детей, нужно отдать им сердце». Такими словами можно сказать и о моей маме. В каждом своём ученике она старается увидеть что-то особенное, ведь каждый из них индивидуален, у всех разные способности и возможности, своя судьба. Мама считает себя состоявшимся педагогом и счастливым человеком, так как у неё есть любимое дело, она имеет возможность вновь и вновь познавать этот удивительный мир вместе со своими учениками. Имеет возможность видеть результаты своего труда. Профессия учителя самая мудрая, самая добрая, особенная. Учитель - это тот, кто все свои силы, все свои знания, доброту крупинка за крупинкой отдаёт детям. А если ты сельский учитель, то тебя все знают, вся твоя жизнь, как на ладони.
Маму ценят и уважают в нашем педагогическом коллективе. За многолетний и добросовестный труд она награждена почётными грамотами и благодарственными письмами, удостоена звания «Ветеран труда», а также награждена нагрудным знаком «Почётный работник общего образования Российской Федерации». Год от года всё сложнее заниматься учительским ремеслом, но несмотря на это мама не мыслит себя без школы. Ведь здесь её призвание, её жизнь. И я горжусь своей мамой.
Любовь к детям и профессии она привила и мне, её дочери. Маленькой девочкой я завороженно наблюдала за работой своей мамы. Мне нравилось слушать её рассказы об учениках, их успехах. Я часто бывала у неё на работе, поэтому знала многих из её учеников.
В начальных классах у меня тоже была замечательная учительница: добрая, внимательная к детям, в меру строгая. О ней я всегда вспоминаю с теплотой и уважением. Получив такой положительный пример в лице моей мамы и моей первой учительницы, я тоже решила стать учителем начальных классов. Поступив в Минераловодский педагогический колледж, я узнала, что некоторые преподаватели, учившие мою маму, ещё продолжают свою педагогическую деятельность. А заместитель директора по учебной практике, которая когда-то была её классным руководителем, искренне была рада тому, что я пошла по маминым стопам, выбрав себе такую ответственную, интересную, добрую профессию.
Пролетели годы учёбы, полные интересных событий, встреч, да и трудностей. И вот я - учитель!
В 1993 году я пришла работать в ту же школу, где работала мама. На мне лежала ответственность не только за моих будущих учеников, но и за то, чтобы оправдать доверие мамы, не подвести её. Кажется, это было совсем недавно, а вот уже 20лет я работаю учителем начальных классов.
Раннее утро. В коридорах школы царит тишина. Но это ненадолго. Скоро они наполнятся детскими голосами, звонким смехом. Побегут по ступенькам мальчишки, застучат каблучки девчонок. И жизнь в школе закипит, как в муравейнике: уроки, конкурсы, проекты, олимпиады, сокровенные беседы, интересные встречи, новые открытия.
Каждые четыре года я возвращаюсь в первый класс. И каждый раз это очень волнительно. Какие придут ко мне малыши? Как будут складываться наши взаимоотношения? Понравлюсь ли я им? Смогут ли они мне доверять? Ведь их родители доверяют мне самое дорогое, что у них есть, - своих детей.
Наверное, нет на свете ни одного родителя, которого бы не волновало, как его ребёнок будет учиться в школе, какие взаимоотношения у него сложатся с учителем, со сверстниками, насколько учение для него будет радостным и полезным. И от меня, первого учителя, зависит, как сложится школьная жизнь ребёнка. От меня зависит, как родители будут относиться к школе, станут ли они моими единомышленниками.
Ежедневно, каждую минуту меня окружают мои ученики. Каждый день, когда звенит звонок и начинается урок, ко мне обращены взоры моих ребят. На меня смотрят десятки пытливых глаз, которые всё высматривают, всё замечают и всё укладывают в укромные уголки детской памяти.
Для меня очень важно, чтобы каждый из них поверил мне, сохранил уважение, признательность. А я должна оправдать это доверие. В своей работе я стремлюсь к тому, чтобы на каждом уроке ребёнок переживал радость открытий, мог поверить в свои силы и возможности. Если учитель не боится новизны, постоянно находится в творческом поиске, то и его ученики тоже любят творить, стремятся узнать много нового и интересного. Я учу их, а они учат меня. Ребята моего класса - творческие, активные, поэтому принимают участие в различных мероприятиях и получают призовые места. Ведь неотъемлемой частью образования является и воспитательная работа. Я - первый учитель, который входит в жизнь ребёнка и его семьи. Я должна стать для малыша его «второй мамой». Ведь он со мной тоже будет делиться своими радостями и неудачами. А мне необходимо вовремя поддержать его, успокоить, порадоваться вместе с ним.
Конечно, профессия учителя требует постоянной самоотдачи, постоянного эмоционального напряжения. Ведь бывает и трудно, и чувствуешь усталость, и нужно уделить внимание своим родным. Но всегда помнишь, что наступит новый день, и ты должна быть энергичной, бодрой, уверенной в себе, потому что тебя встречают твои малыши, готовые к новым открытиям и свершениям. И это ли ни счастье!
Я считаю себя счастливым человеком, потому что у меня есть любимая работа, уважение моих коллег. Я счастлива, когда моим ребятам нравится учиться, когда вижу улыбки на их лицах, когда от счастья светятся и их глаза, когда вижу результаты своего кропотливого труда. Если у учителя есть желание отдать, то у ученика обязательно появится желание получить. Когда эти два желания совпадают, получается прекрасный результат. А получается он у учителя, влюблённого в свою профессию. Тогда его душа наполняется радостью, положительными эмоциями, надеждою и «рождаются» такие строки:
Сегодня в виде исключения я хотел бы попытаться разъяснить педагогические цели, которые я преследовал в данном семинаре. В следующий раз я попрошу каждого из участников кратко представиться и сказать несколько слов о своих исследованиях - причем я настаиваю на том, чтобы это было сказано как бы невзначай - без какой-либо специальной подготовки. И я жду не формальной презентации - т. е. оборонительного дискурса, замыкающегося на себе самом, главная цель которого (хорошо понятная) - изгнать свой страх критики. Я жду скорее простого, не претенциозного, искреннего представления проделанной работы, трудностей, с которыми пришлось столкнуться, и нерешенных проблем. Нет ничего более универсального и объединяющего, чем трудности. Каждому из нас будет довольно приятно обнаружить, что многие трудности, которые мы приписываем нашим индивидуальным особенностям или некомпетентности, универсальны; и всем будет небесполезен весьма конкретный совет, который я могу дать.
Мимоходом хотелось бы отметить, что среди всех диспозиций, с которыми я надеюсь вас познакомить, есть способность воспринимать исследование, скорее, как рациональное усилие, нежели своего рода мистические поиски, о которых напыщенно говорят и ради самоутверждения, и с целью преувеличения своего страха или беспокойства. Цель такой реалистической (не циничной) установки - максимальная результативность вашего предприятия и оптимальное распределение ваших ресурсов, начиная со времени, которым вы располагаете. Я знаю, что подобное понимание научной работы в какой-то степени лишено очарования, и что я рискую подпортить имидж, который многим исследователям нравится поддерживать. Однако, возможно, это лучший и единственный способ оградить себя от гораздо более серьезных разочарований, ожидающих исследователя, который спускается с небес на землю после многих лет самообмана, когда он больше энергии тратил на то, чтобы соответствовать прославленному имиджу исследования и своему представлению об исследователе, чем на то, чтобы просто делать свое дело.
Исследовательская презентация во всех отношениях противоположна демонстрации, шоу, когда вы стремитесь представить себя в выгодном свете и произвести впечатление на других. Это - дискурс, в процессе которого вы раскрываете себя, вы рискуете. (Для того чтобы наверняка ослабить ваши защитные механизмы и нейтрализовать вашу стратегию презентации, которые вам, естественно, хотелось бы использовать, я, разумеется, дам вам слово неожиданно и попрошу вас высказаться без предупреждения и подготовки.) Чем больше вы будете раскрываться, тем больше у вас шансов получить от обсуждения пользу и тем более конструктивными и доброжелательными, я уверен, будут критика и советы, которые вы получите. Наиболее эффективный способ избавиться как от ошибок, так и от страхов, лежащих в их основе, - способность посмеяться над ними вместе с другими, что, как вы скоро обнаружите, происходит довольно часто...
У меня будет возможность - я могу сделать это в следующий раз - представить исследование, которое я сейчас провожу. И тогда вы увидите в состоянии, которое можно назвать «становлением», т. е. в сыром и неясном виде, то, что обычно видят лишь в законченном виде. Homo academicus смакует результат. Подобно академическим живописцам (pompier)*, он или она любят наносить мазки кистью, чтобы скрыть следы исправлений. Временами я испытываю большое беспокойство, открыв для себя, что такие художники, как, например Кутюр, учитель Мане, оставили великолепные эскизы, близкие к импрессионистской живописи (которая противопоставляла себя академической живописи), - но зачастую «портили все дело» именно потому, что на эти полотна были нанесены последние мазки. Это диктовалось этикой работы, хорошо сделанной и хорошо отшлифованной, ее проявление можно было обнаружить в академической эстетике 1 . Я постараюсь представить это исследование в процессе развития и взаимопроникновения составляющих его элементов, в определенных рамках, конечно, так как я хорошо понимаю, что, по понятным социальным причинам, у меня меньше прав на неясности, чем у вас, и что вы будете в меньшей степени склонны признать за мной это право, чем я за вами, и в каком-то смысле это правильно (но это, повторю еще раз, лишь подразумевая тот педагогический идеал, который, безусловно, сам по себе сомнителен, идеал, который, например, приводит к тому, чтобы определять ценность, педагогическую плодотворность курса соответственно качеству и ясности конспектов).
* Pompier - пожарник (франц.) Art pompier - искусство пожарников - официальное искусство второй половины XIX в. Это название происходит от иронической аналогии между шлемом античного воина, изображаемого на полотнах художников школы классицизма, и каской пожарного. Этот термин как ироничное обозначение стал применяться не только к академическим художникам-классицистам, но и к преподавателям Школы изящных искусств, членам Общества французских художников и членам Национального общества изящных искусств. Позже, утратив иронический смысл, он стал просто определением художественного периода 1948-1914 гг. - Прим. ред.
Одна из функций такого семинара, как наш, - дать вам возможность увидеть, каким образом в действительности осуществляется исследовательская работа. У вас не будет полной записи всех неудач и промахов, всех повторений, говорящих о необходимости сделать последний вариант, который покончит со всеми этими ошибками. Но эта ускоренная съемка, которую вы увидите, позволит вам понять, что происходит в недрах «лаборатории» или, говоря скромнее, мастерской - в смысле мастерской артиста или художника Кватроченто, - т. е. покажет все ошибочные первые шаги, колебания, тупики, отказ от замыслов и тому подобное. Исследователи, работа которых находится на разных этапах, представят объекты, которые они пытались сконструировать, и они должны будут подвергнуться расспросам со стороны всех, кто, подобно старым компаньонам, членам цеха, как они называют себя на традиционном языке собратьев по ремеслу 2 , внес свой вклад в коллективный опыт, который они накапливали в процессе всех прошлых испытаний и ошибок.
На мой взгляд, вершина мастерства в социальных науках заключается в умении быть вовлеченным в очень высокие «теоретические» материи благодаря весьма определенным, а зачастую, несомненно, очень земным, если не ничтожным, эмпирическим объектам. Социальные ученые имеют обыкновение с легкостью допускать, что социально-политическая значимость объекта сама по себе служит достаточным основанием необходимости дискурса в отношении к нему. Возможно, этим объясняется, почему те социологи, которые в наибольшей степени склонны приравнивать свое положение к положению своего объекта (как поступают сегодня некоторые из них, связавшие себя с государством или властью), часто уделяют методу самое небольшое внимание. Что на самом деле имеет значение, так это строгость конструирования объекта. Сила (научного) способа мышления никогда не проявляется отчетливее, чем в способности превращать даже незначительные, с социальной точки зрения, объекты в научные объекты (что делал Гофман по отношению к деталям взаимодействия лицом-к-лицу) 3 или, что то же самое, в подходе к важным, социально значимым объектам под неожиданным углом зрения - нечто подобное я пытаюсь сейчас делать, изучая влияние государственной монополии на средства легитимного символического насилия с помощью весьма популярного анализа различного рода свидетельств (по болезни, по инвалидности, об образовании и т. д.). В этом смысле сегодняшний социолог оказывается, mutatis mutandis* в положении, весьма сходном с тем, в котором находились Мане или Флобер: чтобы в полной мере реализовать изобретенный ими способ конструирования реальности, они должны были применить его к объектам, традиционно исключаемым из сферы академического искусства (которое было связано исключительно с социально значимыми людьми и вещами), - что объясняет, почему их обвиняли в «реализме». Социолог вполне мог бы сделать своим девиз Флобера: «писать хорошо о заурядном».
* Mutatis mutandis - с соответствующими изменениями (лат.). - Прим. ред.
Мы должны научиться тому, как переводить самые абстрактные проблемы в совершенно практические научные операции, что предполагает, как мы увидим, весьма своеобразное отношение к тому, что обычно называется «теорией» или «исследованием» (эмпирией). В таком деле абстрактные правила, подобные сформулированным в работе «Ремесло социолога» («Le Metier de sociologue», Bourdieu, Chamboredon, and Passeron, 1973; англ. пер. 1991), пусть даже им удается заострить наше внимание, принесут нам немного пользы. Поскольку, несомненно, не существует иного способа овладеть фундаментальными принципами практики, - и практика научного исследования здесь не исключение, - кроме как практиковать эти принципы вместе с руководителем или наставником, который снимает сомнения и придает уверенность, приводит примеры и поправляет вас, помещая правила, применяемые непосредственно к данному конкретному случаю, в определенную ситуацию.
Конечно, вполне может так случиться, что, прослушав двухчасовое обсуждение преподавания музыки, логики, спортивной борьбы, возникновения дотированных рынков жилья или греческой теологии, вы подумаете, а не потеряли ли вы даром время и научились ли вообще хоть чему-нибудь? В конце нашего семинара у вас не будет аккуратных конспектов по теории коммуникативного действия, теории систем или хотя бы о понятиях пространства и габитуса. Вместо того чтобы давать формальное представление о категории структуры в современной математике или физике или об условиях применения структурного способа мышления в социологии, как я это обычно делал 20 лет назад 4 (что, несомненно, было более «впечатляющим»), я буду говорить почти те же самые вещи, но в практической форме, т. е. с помощью весьма тривиальных замечаний и элементарных вопросов - по сути дела, настолько элементарных, что мы очень часто вообще забываем их задавать - и всякий раз погружаясь в детали каждого отдельного случая. И можно будет реально наблюдать исследование, так как именно это и предполагалось здесь, но только при условии его проведения по-настоящему, вместе с исследователем, который отвечает за него: это значит, что вы работаете над составлением опросника, чтением статистических таблиц или интерпретацией документов, что, если нужно, вы выдвигаете гипотезы и т. д. Ясно, что при таких условиях можно рассмотреть лишь очень немного исследовательских проектов, а тот, кто рассчитывает увидеть их в большом количестве, по сути дела, не будет делать все, что требуется.
Если то, что должно быть сообщено, составляет, в сущности, modus operandi* - способ научного производства, предполагающий определенный способ восприятия, систему принципов видения и различения, - то им нельзя овладеть иначе, как заставить увидеть его в действии или проследить, как этот научный габитус (мы можем называть его и своим именем) «ведет себя» в ситуации практического выбора - типа выборки, опросника, кодирования и т. д. - не объясняя этот выбор в виде формальных правил.
Обучение профессии, ремеслу, делу или, по выражению Дюркгейма (1956. Р. 101), социальному «искусству», понимаемому как «чистая практика без теории», требует педагогики, совершенно отличной от той, которая нужна для преподавания знания (savoirs). Как можно видеть на примере обществ, где нет всеобщей грамотности и школ, - но это относится и к обществам с формальным школьным обучением и даже к самим школам - некоторые способы мышления и действия, а зачастую и самые жизнеспособные из них, передаются на практике (упражнение за упражнением) посредством всеобщего и практического способов передачи. Эти способы основаны на непосредственном и продолжительном контакте между тем, кто обучает, и тем, кто учится («делай, как я») 5 . Историки, философы науки, а особенно сами ученые, часто отмечали, что в значительной мере профессией ученого овладевают, используя способы передачи знаний, которые являются вполне практическими 6 . И роль, которую играет молчаливая педагогика, не терпящая объяснений как передаваемых схем и объяснений, так и рабочих схем в процессе самой передачи, безусловно, гораздо больше в тех науках, где содержание знания, типы мышления и действия сами по себе менее точны и менее систематизированы.
* Modus operandi - способ действий (лат.}. - Прим. ред.
Социология - гораздо более развитая наука, чем обычно полагают даже сами социологи. Возможно, хорошим критерием положения социального ученого в его или ее дисциплине может быть сила его представления о том, чем он должен овладеть, чтобы быть на уровне достижений его науки. Склонность развивать скромную оценку ваших научных способностей будет только увеличиваться по мере того, как ваше знание последних современных достижений в области метода, техники, понятий или теорий, будет расти. Однако социология еще мало систематизирована и формализована. Поэтому здесь нельзя так, как в других областях, опираться на автоматизм мышления или на автоматизм, замещающий мышление (на понятийную очевидность - evidentia ex terminis, на «ослепляющую очевидность» символов, которую Лейбниц противопоставлял картезианской ясности - evidence) или даже на все эти уставы должного научного поведения: методы, протоколы наблюдений и т. д., являющиеся законом для большинства кодифицированных научных полей. Таким образом, для того чтобы получить соответствующий опыт, следует рассчитывать, прежде всего, на те схемы, которые воплощает в себе габитус. Научный габитус - это правило «человека с положением» (добившегося успеха), реализованное правило или, лучше, - научный modus operandi, функционирующий в практической сфере в соответствии с нормами науки, которые не являются при этом его эксплицитным принципом 7: именно такого рода научное «чувство игры» (sens dujeu) заставляет нас делать то, что мы делаем в нужный момент без необходимости тематизировать то, что должно быть сделано и, еще меньше, - знание четкого правила, позволяющего получать этот соответствующий опыт. Так что у социолога, который стремится передать научный габитус, гораздо больше общего с высококвалифицированным спортивным тренером, чем с профессором Сорбонны. Он или она очень мало говорят о первичных принципах и общих правилах. Конечно, он/она может излагать их, как я делал в работе «Ремесло социолога» («Le metier de sociologue»), но только если понимает, что не может остановиться на этом: в некотором смысле, нет ничего хуже эпистемологии, когда она становится предметом пустого разговора, очерков 8 и заменителем исследования. Такой социолог учит путем практических советов и в этом смысле сильно напоминает тренера, имитирующего движение («на твоем месте, я сделал бы так...») или «исправляющего» действия по мере их совершения, в духе самой практики («я бы не задавала этого вопроса, по крайней мере, в такой форме»).
Преемственность поколений уже не в моде. Современные родители хранят старые фотографии не в альбоме, а на электронных носителях, а новогодние открытки бабушкам и дедушкам теперь отправляют чаще всего с помощью мессенджеров, а не почтой. Эксперт «О!» Анна Скавитина рассуждает, в чем главная ценность семейных традиций и почему их просто необходимо постараться сохранить.
Семейные ценности — это то, чем одна семья отличается от другой. Это семейная память, традиции, которые передаются из поколения в поколение, в общем, то, о чем в семьях обычно даже не задумываются, принимая их наличие как данность. Мы просто разделяем их вместе с остальными членами семьи или бунтуем против них. Но прежде чем разделять или бунтовать, можно попытаться осознать, что есть такого именно в вашей семье, чем она связана, какими нитями и событиями вы переплетены между собой. Полистайте семейный альбом вместе с детьми, а если его у вас вдруг нет — сделайте, расскажите детям о близких и далеких родственниках, задумайтесь, есть ли что-то похожее в их судьбах, отражается ли это в вашей судьбе.
Например, в нашей стране, прошедшей через многочисленные войны, есть много семей, из которых поколение за поколением «вымывало» мужчин: они уходили в партизаны, на одну, другую войну, мало участвовали в семейной жизни и . Такие семьи как бы неосознанно утратили ценность мужчин или же, наоборот, мужчины в них приобрели сверхценность, потому что в силу исторических событий в доме приходилось справляться без них.
Есть у нас и такая ценность, как интеллект и работоспособность. В таких семьях принято очень много работать и вкладывать все оставшееся время в обучение. Того же требуют от детей, отдых же рассматривается как абсолютно недостойное занятие, за которое может быть стыдно.
Наши семейные ценности передают из поколения в поколение общие смыслы существования, как эстафетные палочки, которые могут быть для нас как позитивными, так и негативными. Если в вашей семье есть замечательные традиции, которые вы мечтали бы передать своим детям, то это можно сделать через общение, действия, ваше поведение.
Семейные традиции — это повторяющиеся ритуалы, которые отражают наши внутренние ценности. Общие традиции соединяют семью, поддерживают, успокаивают, делают жизнь предсказуемой. Появляется желание возвращаться домой, принимать участие в жизни семьи, возникает ощущение большего смысла от происходящего. Люди, в чьей жизни есть место для семейных традиций, в целом . Поддержка, стабильность, понятность происходящего в мире особенно важна детям. Чем более стабильна семья, тем спокойнее и успешнее ребёнок.
Подумайте, какие традиции есть в вашей семье? Что передается из поколения в поколение, а что родилось, может быть почти случайно? Да-да, многие ритуалы возникают из практически пустяка и становятся традициями, потому что отвечают ценностям именно вашей семьи. Вспомните, какие ценности отражают ваши семейные ритуалы. Например, традиция всем отправлять открытки на Новый год, звонить близким и далеким родственникам отражает ценность совместной поддержки: когда нас много — мы сильны, мы не одиноки. Традиция общих застолий передает ценность соединенности, семейной силы. Именно благодаря им ребенок получает ролевые модели, способы, которые научат его правильно обходиться со своими чувствами, понимание того, может ли он рассчитывать на поддержку близких или надо .
Если вам кажется, что в вашей семье не так много семейных традиций, не беда. Соберитесь все вместе с детьми или без них на семейный совет и поговорите о том, что важно для каждого их вас. Возможно, из этого разговора и родятся идеи новых традиций, которые будут поддерживаться вашей семьей долгие годы.
5 идей для семейных традиций
Совместный досуг
Поход на пикник в теплую погоду, прогулки в лесу или в парке, дома, поход в кино или театр и обсуждение просмотренного, вечерние разговоры за чаем.
Совместные застолья
Раньше была традиция гостеприимства: гость пришел — накорми. Считалось, что человек, разделивший с тобой трапезу, не может быть твоим врагом, держать на тебя зло. Посиделки на кухне с едой, чаем, обсуждение всего на свете с друзьями или членами семьи — русский вариант психотерапии.
Празднования семейных и личных событий
Дни рождения, Новый год, 8 марта, школу — все это поводы для сплочения, разделения и умножение радости для семьи.
Семейный фотоальбом
Семейный фотоальбом, создание генеалогического древа, герба семьи — возможность гордиться своими родными, их достижениями, историей, связью с корнями. Это дает большую устойчивость каждому члену семьи.
Семейные реликвии
Рукописи, бабушкино кольцо или платье, патефон — эти семейные талисманы, «пустяки», которые защищают нас, передают нам послание предыдущих поколений, сообщают нам: «Каждый ценен для своей семьи, мира, и ты важен для своей семьи».
Как остановить передачу эстафетной палочки семейных устоев и ценностей, которые негативно влияют на вас и ваших детей? Главное, осознать, в чем состоит это влияние, и пробовать, насколько это в ваших силах, понемногу менять ситуацию.
Я знаю семью, в которой абсолютно не принято было отмечать детские дни рождения. Это было принято у родителей в семьях — и свой опыт они перенесли на своих детей. Дети в этой семье иногда ходили на чужие дни рождения, но на свои дни рождения они получали какого-нибудь маленького недорогого зайку и слова: «Да, кстати, у тебя день рождения». Они были вечно обижены, постоянно выясняли отношения друг с другом. В этой семье не ценились индивидуальные проявления, никто не поддерживал ценность друг друга. Родители решили изменить эту ситуацию. Как-то они договорились вместе наряжать елку за два дня до Нового года, а потом — отметить детские дни рождения. Они обсудили, как каждый ребенок мечтал провести этот день, подумали, что они могут сделать все вместе для исполнения мечты. Нет, волшебства не произошло, но они почувствовали, что в семье стало теплее — и теперь они знают, что есть место, где их любят. И, наверное, традиции именно для этого и нужны — помочь нам почувствовать, что есть на земле место, где тебя любят и ждут.
Фото: VGstockstudio/Evgeny Atamanenko/George Rudy/Olena Yakobchuk/Shutterstock.com
