Полина виардо кто ее любил. Тургенев и Виардо: история любви. Трио во французском стиле

Готовясь предпринять четвертое и последнее путешествие в Санкт-Петербург, Полина уже около десяти лет поддерживает довольно необычные и не лишенные таинственности сердечные отношения с русским писателем Иваном Тургеневым. «Всего десять лет», сказали бы мы, зная, что эти отношения практически не остынут (несмотря на короткие периоды отдаления) до самой смерти писателя в 1883 году. Сколько пересудов вызвала эта «особенная дружба» при жизни госпожи Виардо, сколько было из-за нее переведено чернил после смерти певицы! Многие вопросы так и остаются без ответа. Можно ли представить, чтобы эта любовь с первого взгляда, захватившая Ивана (больше, чем Полину) в 1843 году, вылилась лишь в платонический роман длиной в сорок лет? Неужели возможно, чтобы мужчина влюбился на всю жизнь, зная, что эта любовь обречена быть односторонней, да еще сохраняя искреннюю, настоящую дружбу с мужем любимой женщины? Значит ли это, что Луи, Полина и Иван являют живое доказательство успешного, так сказать, бесконфликтного брака втроем с одним лишь условием: не допускать никакой двусмысленности? Попробуем в этом разобраться.

Полина Виардо познакомилась с Иваном Тургеневым, как мы говорили, в ноябре 1843 года. Она начинает свой первый петербургский сезон, и ей представляют князей, художников, писателей - целую свиту горячих поклонников. Иван, вместе с другими страстными почитателями новой звезды, не раз допущен в ее уборную. В ту зиму Полине 22 года, Ивану - 25. Рядом с ней, такой миниатюрной, он выглядит богатырем. Он красив, учтив, образован, чрезвычайно изысканно говорит на безукоризненном французском языке, как и подобает благовоспитанному молодому аристократу. В лице Полины Иван встретился с Францией, ее культурой и цивилизацией. Он немного напоминает Берлиоза: французский композитор увидел в своей жене Харриет Смитсон превозносимую им шекспировскую Офелию, Тургенев же идеализирует Францию, с детства в совершенстве владея ее языком, и переносит эту страсть на молодую певицу. Родина Полины, которая до тех пор была для него лишь интеллектуальным, почти абстрактным понятием, благодаря ей обрела конкретность, внезапно приблизилась, суля, быть может, радушный прием. Отныне он становится верным рыцарем этой слетевшей с небес музы, украшенной высокими достоинствами. После отъезда Полины его не оставляет желание навестить ее во Франции - оно исполнится летом 1847 года, когда он будет гостить у нее в Куртавнеле.

Тогда и начинается переписка - поток, почти не иссякающий в течение сорока лет, за исключением периодов, когда они живут в близком соседстве. Она похожа на дорогие XIX веку бесконечные эпистолярные отношения, которые поддерживали Жорж Санд, Мари дʼАгу, Бальзак, Берлиоз или Чайковский. Тот век много пишет, то комментируя значительные события литературной, художественной или политической жизни, то изливая душу или делясь мелкими повседневными невзгодами. Тургенев - один из тех людей высокой культуры, для которых переписка - не только способ прервать одиночество: сближая с десятками далеких собеседников, она представляет собой литературную форму, равноценную рассказу или роману. Тонкий рисовальщик, он часто дополняет письмо маленьким наброском пейзажа или шаржированным портретом. Анри Гранжар начинает предисловие к сборнику неизданных писем русского писателя Полине Виардо следующими словами: «Иван Сергеевич Тургенев (1818–1883) отправил многочисленным корреспондентам 6264 письма (включая записки), опубликованные с комментариями в так называемом академическом тридцатитомном русском издании его сочинений и писем… Эта корреспонденция, масштабы которой свидетельствуют о славе Тургенева, составляет, однако, лишь часть того, что он написал своим друзьям и знакомым в России, Европе и даже Америке…» Примем к сведению!

Иван любит писать. Более того, он неисправимый болтун. Когда в письме к Полине 14 мая 1850 года он обещает «рассказать все это вкратце», ему потребуется исписать мелким почерком пять-шесть листов. В искусстве синтеза он не силен. В письмах, адресованных его музе, поражают другие особенности. О каком бы периоде жизни и их отношений ни шла речь, он обращается к ней одинаково: вплоть до 1847 года просто «Сударыня», позже - «Дорогая госпожа Виардо» или «Дорогая добрая госпожа Виардо», что показывает, насколько для него была и будет важна забота о приличиях, в частности, по отношению к Луи. Он никогда не напишет «Дорогая Полина», что кажется вполне нормальным между добрыми друзьями. Полина, со своей стороны, всегда отвечает: «Дорогой Тургенев» или «Милый добрый Тургенев», а к концу 1860-х - «Милый Турглин». Характерная для европейски образованных литераторов XIX века черта - смесь языков присутствует в большинстве писем: он с легкостью переходит с французского на немецкий, испанский или английский. Поскольку в доме Тургеневых говорить по-русски категорически запрещалось, ему приходилось втайне практиковаться в родном языке со старым лакеем, а тем временем русский язык отстаивал свои права в литературе и в опере. Владея немецким наравне с французским и зная, что Полина прекрасно читает по-немецки, иногда он любит начать письмо приветствием: «Teuerste Freundin». Именно на немецком языке он чаще позволяет себе излить чувство с первых слов послания. Так, в письме от 13 октября 1848 года мы читаем: «Guten Tag, liebste, teuerste Frau, guten Tag, einziges Wesen!» Продолжая это письмо на следующий день, он не может удержаться и повторяет: «Еще раз здравствуйте, liebste, teuerste, einzige!» Та же восторженность 23 июля 1849 года: «Guten Morgen, liebstes, teuerstes, bestes Wesen! Gott segne Sie tausend Mal!»

Полина и впрямь в его глазах единственная - как женщина и как артистка, и он гордится ею, прочитав однажды статью Жюля Жанена, где автор называет ее «la Viardot»: «Что скажете Вы об этом la, означающем для женщины славу, как для мужчины - отсутствие Mr <г-н> перед фамилией?» Это значит также, что, кроме нее, Тургенев не удостаивает благосклонностью ни одного певца, ни одну певицу. Рядом с идеальной звездой любая другая кажется лишь бледной имитацией. Такова еще одна константа этой необъятной переписки, придающая ей своего рода забавный оттенок, тогда как в целом тон ее скорее серьезен. Приведем несколько показательных примеров, позволяющих судить об этом. В 1846 году итальянский сезон в Санкт-Петербурге продолжается без Полины Виардо. Это повод бросить тень на ее преемницу: «Госпоже Мольтини (прошлогодней), вы помните, перепадали время от времени кое-какие аплодисментики; этой же - ничего, ну буквально ничего; следует признать, таким образом, что более выдающаяся дура (извините за выражение) никогда не выходила на сцену Большого театра… Вообразите, что госпожа Мольтини вдобавок - подражает Вам! Вы можете это себе представить?» Одно за другим письма позволяют без труда разделаться по очереди со всеми соперницами Полины: госпоже Джули недостает вкуса и благородства, а в «Норме» она поет «Castadiva» так мелодраматично, «будто влюблена в луну»; мадемуазель Массон - «негодный большой плод, сырой и кислый»; госпожа Альбони в «Пророке» - «всего лишь школьница, драматизма в ее пении не больше, чем в моем сапоге. Она Вас рабски копирует… Одета, как Вы, - только на нее вдобавок накинули большой плащ того же цвета, чтобы скрыть ее толщину. Она начинает речитатив: хорошее произношение, голос тягучий, густой, но плавный и приятный на слух… Она неглупа, и ей неплохо удается извлечь выгоду из своей тучности, изображая мать вполне непринужденно». Едва намечается комплимент, критика тут как тут: «Мадемуазель Шредер - ее лицо приятно выглядит на сцене: игра никудышна, движения неуклюжи и однообразны, физиономия ничего не выражает, произношение неверное; голос кажется слабеньким, слабеньким, особенно в начале, но поет она очень хорошо, очень правильно, с большим вкусом и изяществом. Это было чересчур тонко для публики - и для окружавших ее крикунов».


Несколько примеров лишь доказывают безраздельное восхищение писателя госпожой Виардо в ущерб любой другой артистке и очевидную предвзятость, которую излишне комментировать. Но неумение Тургенева оценить крупных композиторов и заслуживающие внимания произведения современности не перестает удивлять. Объяснение прежде всего в том, что он едва ли не исключительно предпочитает сочинения и творцов прошлого, начиная с Моцарта. Это почти слепое пристрастие затрудняет подход к современным произведениям, особенно к тем, которые не исполняются Полиной. Восприимчивость Тургенева в музыкальной области несоизмерима с широтой взглядов его музы, постоянно открывающей новые шедевры, новые таланты. Удивительно в этом отношении непонимание им творчества Верди. Опера «Эрнани» в Санкт-Петербурге в 1846 году его почти не впечатляет, он с сожалением говорит о пошлости мелодий Верди; слушая через год «Ломбардцев» в Париже, он находит музыку в целом крайне скверной, а некоторые места - отвратительными; не менее язвителен отзыв о «Разбойниках» в Лондоне с охрипшей Дженни Линд, а в 1859 году в Петербурге он будет досадовать на то, что приходится опять слушать Верди, который, как он повторяет своей дорогой корреспондентке, в подметки не годится Моцарту: «Я довольно редко хожу в театр; там дают Верди или Флотова - вы согласитесь, что это не очень привлекательно. Однако недавно давали «Дон Жуана»; исполнение было скверным, но даже плохое исполнение не способно убить шедевр». С той же близорукостью судит он несколько лет спустя и о «Троянцах», а между тем опера Берлиоза практически получила путевку в жизнь в салоне Полины Виардо и затем исполнялась в Бадене летом 1859 года, прежде чем ее поставит Театр Лирик: «Это творение ученого и изобретательного импотента, он надсаживается, лезет из кожи вон, но ничего не в силах создать - одни пародии или какие-то причудливые вещи. Его основная цель - нечто большое и сильное (еще один симптом бессилия), но единственное, в чем он преуспел, - своего рода томная мечтательность, нервная и чувственная». Тургенев дойдет и до открытой критики главных сочинений Гуно («Фауста», «Ромео и Джульетты»), хотя, как мы знаем, он проводил прекрасные часы в Куртавнеле, поддерживая молодого композитора советами, ободряя его и восхищаясь им в период работы над «Сафо».

Читая эти строки, можно подумать, будто их автор - закоренелый ворчун, преждевременно состарившийся и готовый бранить все на свете. Очевидно, думать так - значит, забыть, с каким воодушевлением он рисует прекрасный пейзаж (таких великолепных картин природы полны его романы) или описывает достоинства человека, разделяет чужие горести, загорается великой целью или схватывает в живых набросках массу мелочей бытия. Ведь именно все это покорило Луи Виардо и побудило его принять русского писателя в круг своей семьи: он никогда не пытался оттолкнуть человека, который, казалось, давал ему все основания ревновать. Луи и Иван - прежде всего настоящие интеллигенты, которых волнуют одни и те же литературно- художественные впечатления. Тургенев обогащает толикой славянской фантазии более рациональную эрудицию Луи. Тот в свою очередь по-своему вдохновляет перо Ивана, и, что немаловажно, его строгий контроль благотворен для издаваемых во Франции переводов тургеневских романов.

Оба - любители охоты. Муж Полины проявляет свой охотничий талант во всех странах, где бы он ни бывал. Иван заразил его страстью к охоте в России - лучших мест для этого занятия не найти во всей Европе: только здесь охота непременно связана с приключением, бескрайним простором и возбуждающим риском. Одно из самых ранних писем Ивана к Луи относится к первому приезду четы Виардо в Санкт-Петербург и представляет собой не что иное, как приглашение поохотиться. Несколько лет спустя он хвалится перед Луи тем, что едет в самый дикий уезд Новгородской губернии, где ему обещают тридцать медведей: он же надеется встретить по меньшей мере трех!


© Т.Н. Нефф

Французский литератор, как мы знаем, пишет «Охотничьи воспоминания» - не просто перечисление трофеев, но еще и тонкое исследование нравов и психологии народов разных стран. Русский писатель - автор «Записок охотника»: книга, одна из лучших в его творчестве, состоит из ряда рассказов, ранее появившихся в прессе в виде продолжающейся публикации. Это наиболее острое разоблачительное произведение Тургенева сыграло в России роль, сравнимую с ролью знаменитой «Хижины дяди Тома» Бичер-Стоу в США. Рисуя отточенные портреты помещиков, крестьянок, простых мужиков, автор беспощадно, но вместе с тем сдержанно и беспристрастно раскрывает грубость повседневной жизни, бесчисленные несправедливости общества, которое все еще остается феодальным и покорно ждет, когда наступит торжество гуманности. Ламартин высоко оценивает «зоркий взгляд, всеотзывчивую душу» русского писателя. Спокойным тоном, почти не обнаруживая своих эмоций, он передает глубокие наблюдения над поступками и характерами: подобно тому как охотник выслеживает и изучает дичь, рассказчик будто под лупой рассматривает бытие беднейших людей, изгоев царского режима. Не стремясь создать памфлет, он показывает жалкое положение мужика и крепостного, их согнутые под бременем спины - то, что вскоре с такой силой драматизма будут изображать на своих картинах художники-передвижники. Писатель представляет вещи резко и прямо, в духе Мопассана, не смягчая их, но и не превращаясь в подверженного страстям политического трибуна: сдержанность, с которой он открывает перед нами действительность, усиливает впечатление. Кто читал тургеневские страницы, не забудет портреты этих отверженных. Трогательная Арина, с позором изгнанная барином за то, что дважды осмелилась просить позволения выйти замуж за любимого человека, в конце концов становится женой «откупившего» ее незнакомого мельника. Симпатичный кучер Кузьма, переименованный по барынину произволу, а затем разжалованный в рыболовы (мол, для кучера слишком неказист): теперь он вполне доволен тем, что вместо жалованья ему выдают харчи. Светящаяся кротостью дворовая девушка Лукерья, высланная господами на хутор, когда ее парализовало: она живет мечтами и по-доброму смотрит на все вокруг. Карлик Касьян - над его недостатком насмехаются, а в то же время побаиваются его, как и всех «юродивцев», которым русский народ приписывает таинственные способности знахарей и колдунов: образ бедного калеки воплощает всю драму крепостничества и фатализм мужика, против воли переселенного за сотню верст от родных мест.

Понятно, насколько близки Иван Тургенев и Луи Виардо в политическом отношении: оба считают себя участниками борьбы за социальный прогресс и развитие либеральных идей в среде, где либерализма очень мало. Луи, как нам известно, вечный борец за антиклерикальные и республиканские идеи. В периодических изданиях, им основанных или возглавляемых, в противостоянии Июльской монархии, затем Второй империи он занимает позицию, которая превращает его в маргинала парижского общества и создает немало врагов для его жены. После путешествия в Россию в 1844 году он выступил в «Охотничьих воспоминаниях» против крепостной зависимости миллионов людей как «антиобщественного, антирелигиозного, антигуманного положения вещей». Он одним из первых во Франции предсказал отмену крепостного права, ставшую реальностью в 1861 году: «Счастлив монарх, который прославит свое имя этим великим и святым делом! Пусть Европа смоет с себя пятно ужасного слова «рабство».

Ивана окружают люди, у которых либерализм в крови. Не случайно сближается он с Николаем Тургеневым - однофамильцем, но не родственником: тот был участником заговора декабристов (имевшего целью установить в России парламентаризм) до того, как жестокие репрессии Николая I подавили его в зародыше. Николай Тургенев, успевший вовремя уехать из России, в Париже ведет борьбу, разоблачая преступления царизма и сохраняя память о друзьях, уничтоженных или сосланных в Сибирь. Как и он, Иван Тургенев сражается за отмену крепостного права, и его литературное творчество станет важным звеном в этой великой и длительной борьбе. Царь Николай I, несмотря на жесткость, уже обдумывал план, который осуществит Александр II 3 марта 1861 года, положив конец нескольким векам рабства, хотя и не разрешив проблему нищеты простого народа. Тургенев, который освободил своих крестьян, не дожидаясь Манифеста, осознает, какую роль он сыграл: «Император Александр, - говорит он братьям Гонкур, - велел передать мне, что чтение моей книги было одним из важных побудительных мотивов его решения». Понятно, что он разделяет ликование семьи Виардо, когда происходит парижская революция 1848 года и рождается Вторая республика!

Искренний друг Луи, Тургенев вскоре становится нежным «крестным» для детей Виардо, которых любит не меньше, если не больше, чем собственную дочь, и все же его думы и чувства целиком сосредоточены на Полине, «дражайшей, любимейшей, единственной» - несравненном и недостижимом небесном светиле. Страсть, вспыхнувшая, как только они встретились во время первых русских сезонов госпожи Виардо, скорее односторонняя. Иван потрясен, но Полину окружают толпы обожателей, таких же учтивых, образованных и обворожительных, как он. В самом деле, замечает ли она его, выделяет ли среди других? По первым письмам, отправленным из Парижа в Россию с 1844 по 1846 год, этого не скажешь: Ивану чаще всего отвечает Луи, а Полина ограничивается припиской в несколько строк или дружеским приветом. К тому же именно летом 1844 года за ней особенно настойчиво ухаживает Морис Санд. Ее мысли далеко от Тургенева.

Дело принимает иной оборот в 1845 и 1847 годах, когда Иван совершает первые путешествия во Францию. Его цель - познакомиться наконец со страной своих грез, а также вновь увидеть певицу, которая владеет его помыслами. Теперь он не затеряется в толпе петербургских верных рыцарей. Этот мужчина из плоти и крови, все такой же красивый и обольстительный, буквально у ее ног. Однажды он так и напишет: «Боже, я хотел бы расстелить всю мою жизнь, как ковер, под Вашими дорогими ногами, которые тысячу раз целую». Полина не остается равнодушной. В начале 1848 года очень недолго (и такое больше никогда не повторится) она передает письма Ивану через свою мать, без ведома мужа. Писатель отвечает немецкой фразой, которую госпожа Виардо изымет из публикации 1907 года: «Да будете Вы благословенны вовеки, благородное, дорогое и чарующее создание». К 1848 году относится единственный момент в жизни этих двух людей, когда можно представить себе со стороны Полины нечто большее, чем глубокая дружба, хотя нет никаких данных, позволяющих утверждать, что между ними была настоящая любовная связь. Одно ответное письмо Ивана по-немецки вызывает некоторое смятение: «Тысяча, тысяча благодарностей за… Вы знаете за что… Вы лучшая, дражайшая из женщин… Какое это было для меня счастье!» Через несколько дней он продолжает, опять по-немецки: «Дайте мне Ваши добрые руки, чтобы я мог их крепко сжать и долго целовать… Все, что только можно говорить и чувствовать, думаю, говорю и чувствую я теперь… Оставайтесь благосклонной к Вашему старому другу, неизменно верному и преданному». Восторженный период длится до июля 1849 года, и еще 26 июня он делает загадочную помету в записной книжке: «Первый раз с П.». После краткого пребывания в Куртавнеле он шлет письмо благодарности за оказанное гостеприимство; госпожа Виардо, будучи в преклонных летах, исключит из публикации и эти несколько строк по-немецки: «Сегодня я был весь день словно в каком-то волшебном сне… Все прошлое, все, все, что случилось, представляется моей душе так неодолимо, так непосредственно. Я принадлежу телом и душой моей дорогой повелительнице».

Весной 1850 года Тургенев находится в Куртавнеле, пока Полина гастролирует в Берлине и Лондоне. Именно тогда он изо дня в день наблюдает за созданием «Сафо». Его письма той поры - настоящие признания в любви к своей приемной семье: «Прощайте - прощайте; обнимаю вас всех, вас, Виардо, - будьте благословенны - дорогие мои добрые друзья, единственная моя семья, те, кого я люблю больше всех на свете». В самом деле, как мы далее убедимся, тепло этого очага компенсирует душевное одиночество человека, который рано потерял отца, переживает крайне конфликтные отношения с матерью и в тридцать два года называет себя стариком. Мать скрывала даже его настоящий возраст, и он считал себя годом моложе. Только в 1852 году, найдя книжечку с личными записями, он узнает, что родился 28 октября/9 ноября 1818 года - и сразу же становится на год старше: «Итак, мне исполнилось все тридцать четыре. Черт, черт, черт - так значит, я уже не молод, отнюдь, отнюдь - наконец-то!»

Его отношение к Полине - намного больше, чем просто нежная привязанность: для него самого она ангел-хранитель, для его дочери Полинетт - приемная мать, она его наперсница, возлюбленная, подруга, муза - все вместе. И даже больше! Как законченный идолопоклонник, он просит ее прислать ему в письме обрезки ногтей или засушенный цветок, который она носила в туфельке. Этот фетишизм вполне соответствует его натуре мазохиста, всегда готового уничижать себя перед другими, особенно перед своей богиней. Таков смысл процитированных строк, где он выражает желание расстелить свою жизнь, как ковер, под «дорогими ногами», целуя их «тысячу раз».

Возвращением Тургенева в Россию в июне 1850 года ознаменован конец первого периода отношений. Пламя страсти никогда больше не прорвется наружу в этой бесконечной переписке. Он по-прежнему романтически боготворит Полину, неподдельная привязанность ее к Ивану не слабеет (исключая легкое охлаждение 1857–1862 годов), брак втроем станет чем-то почти банальным в глазах парижского общества, но уже не вернутся те волшебные дни, когда душевные переживания Ивана, казалось, достигли исключительной, небывалой глубины. Впрочем, сами обстоятельства внесут ощутимые изменения в развитие этих отношений. Писателя призывают на родину семейные дела. Мать, женщина с тяжелым характером, не желает терпеть богемную жизнь Ивана и выгоняет его вместе с братом из родового имения Спасское. Ему приходится поселиться в унаследованном от отца Тургеневе. Сложности новой жизни, заботы, с которыми он сталкивается, в частности, устройство жизни дочери во Франции, оттесняют на второй план его музу, хотя она и остается для него вечной Консуэло, его утешением. В 1851 году написано всего четыре письма. В мае 1852 года Тургенева постигает новый удар судьбы. За то, что он публикует статью о Гоголе, называя его великим писателем (что при тогдашнем режиме считается крамолой), и осмеливается издать «Записки охотника», в которых нелестно изображено крепостное право, Ивана по высочайшему распоряжению на месяц сажают под арест в часть, а затем на три года ссылают в Спасское: удар жестокий, но такая кара несравнимо предпочтительнее ссылки в Сибирь. В итоге семейные неприятности и политические злоключения держат писателя против его воли вдали от госпожи Виардо целых шесть лет; однако ей удается прервать разлуку - всего один раз - во время последнего своего путешествия в Россию.

Издательство «Издательство Ивана Лимбаха», Санкт-Петербург, 2017, пер. Н.Кисловой

Готовы посмотреть вам в глаза в лучший день лета - 3 августа, на Пикнике «Афиши» . The Cure, Pusha-T, Баста, Gruppa Skryptonite, Mura Masa, Eighteen - и это только начало.

Русский фольклор утверждает, что некрасивых женщин не бывает, а бывает, пардон, мало алкоголя. Психологи рассуждают о тяге к дурнушкам по причине собственного комплекса неполноценности — аглифилии. Иван Сергеевич Тургенев и запоями не страдал, и классиком был признан еще в молодости. Почему же его так тянуло к Полине Виардо, чью внешность называли «чудовищным пейзажем»?

Это светлое чувство пришло к будущему знаменитому писателю еще в подростковом возрасте. Избранница — восемнадцатилетняя дочка жившей по соседству княгини Шаховской — Катенька была по-девичьи свежа, наивна и чиста. Целое лето он ходил за ней, словно собачонка, не смея слова молвить, не то что прикоснуться. Впрочем, как выяснилось, этот ангельский образ — не более чем первое творение поэтической натуры юного Тургенева. А на самом деле Екатерина Шаховская давно уже была одной из многочисленных любовниц … Тургенева-старшего. Он менял женщин, как перчатки, не стесняясь ни законной супруги, ни молвы.

Когда Тургенев-сын узнал, что его милая Катенька — одна из отцовских пассий, он был не просто в шоке, его сердце, как тогда выражались, разбилось вдребезги. Раньше он не смел поднять глаз на соседскую дочку, мнил её божественным созданием. Теперь ему было противно смотреть на нее, словно на раздавленную деревенской телегой лягушку…

Решив, что больше не полюбит никогда, юный Ваня впал в черную меланхолию. Его мать, женщина с большим житейским опытом, решила исцелить своего мальчика… народными средствами. Выбрала среди крепостных девушку помиловиднее, а главное, поздоровей, и отправила ее прямиком в парк, где имел обыкновение прогуливаться в тяжких думах Тургенев-младший.

Та оказалась девицей еще и смышленой, задумку хозяйки поняла без слов и совратила молодого барчука к взаимному удовольствию. Познав радости плотской любви, Иван окончательно оставил мечту о Любви с большой буквы «Л». Его первыми музами являлись не тонкие, аристократические натуры, а простые русские крестьянки.

В апреле 1842 года начинающий писатель стал отцом. Статная красавица с толстой косой ниже пояса, крепостная Авдотья

Иванова, родила ему дочь Пелагею. Мать Тургенева, посчитав, что дело зашло слишком далеко и, не дай Бог, сынок, как честный человек, надумает жениться, решила отправить его за границу — выбить очередную блажь из головы. Иван сопротивлялся, он уже строил планы тихой семейной жизни в деревенской глуши…

Чтобы хотя бы на некоторое время избавиться от матушкиных наставлений, Иван Сергеевич уехал в Санкт-Петербург. Попав после долгого перерыва в свет, он начал колебаться. Нет, его не страшил мезальянс, он и в необученной французскому и манерам бабе умел разглядеть Женщину. Но все же он чувствовал, что мало ему утех любви физической, мало спокойной жизни на лоне природы, даже несмотря на всем известное увлечение охотой. Тургенев, словно пятнадцатилетний мальчишка, все еще грезил о чувствах высоких, романтических. А его литературная ипостась жаждала Музы необыкновенной…

Как-то в один из ненастных осенних дней 1843 года начинающий писатель с друзьями отправился в оперный театр. И там на сцене он увидел Ее — Судьбу свою. Божественный, как описывали современники, «горький» голос Полины Виардо заворожил Тургенева. Он — любитель стройных станов и ликов нежных — не заметил ни ее сутулой спины и покатых плеч, ни грубых, почти мужских черт лица, выпуклых глаз и огромного некрасивого рта.

Однако не только внешность его избранницы, над которой за глаза издевался чуть ли весь белый свет, встала на пути у влюбленного писателя. Его мать резко осудила «связь с певичкой» и отказала ему в содержании, а его произведения пока не приносили достойного дохода. Его маленькую дочь отправили в холопскую, где она жила так же, как и все крепостные, в грязи и невежестве. Его обожаемая Полина, в девичестве Гарсиа, была замужем и весьма удачно — за директором Итальянского театра в Париже, известным критиком и искусствоведом Луи Виардо. Мало того — знаменитая певица совершенно не выделяла Тургенева из общей массы поклонников ее таланта. Впрочем, она вообще отличалась спокойным нравом и рассудительностью. Страстной Виардо становилась только на сцене.

Но разве могли все эти пустяки остановить саму Любовь, которая переполняла Тургенева?

«Я не могу жить вдали от вас, я должен чувствовать вашу близость, наслаждаться ею. День, когда мне не светили ваши глаза, — день потерянный!» — такими письмами Тургенев буквально забрасывал возлюбленную. Когда дива уехала из России, он последовал за ней.

Он поселился в Париже, то снимая дома по соседству, то подолгу гостя в семействе Виардо. Луи не препятствовал встречам супруги с новым обожателем. Говорил, что считает Полину женщиной разумной и целиком полагается на ее порядочность. А может быть, он просто привык думать, что на его далеко не красивую жену никто не может польститься?

А с другой стороны, дружба с загадочным русским господином вскоре стала приносить немалые дивиденды. Иван Сергеевич, не считая, тратил на чету Виардо свои с каждым годом растущие гонорары. Их четверо детей стали ему как родные. Впрочем, как судачили в свете, «там у них уже не разберешь, где чьи». Сначала, когда Полина представляла Тургенева парижским знакомым: «Это наш русский друг!», те за спиной злословили: «Словно китайскую собачонку демонстрирует!». А потом все так привыкли, что уже было странно видеть порой Виардо без ее верного рыцаря.

Иногда Тургеневу приходилось покидать свет своих очей: из начинающего литератора он превратился в мэтра русской литературы, властителя дум тогдашней молодежи. Дела издательские и общественные звали его на родину. А кроме того, Ивана Сергеевича постоянно беспокоила судьба его дочери Пелагеи. В конце концов, он предложил любимой женщине взять девочку на воспитание в свою семью, и Виардо милостиво согласилась. Так Пелагея превратилась в Полинет, а Полина в ангела-хранителя, вырвавшего его ребенка из рук жестокосердной бабки. Сама Пелагея-Полинет тихо ненавидела приемную мать, будучи убежденной в том, что та забрала себе всю отцовскую любовь без остатка, но ничего не дала взамен.

Временами Тургенев осознавал, что его положение третьего лишнего, робко сидящего на краешке чужого семейного гнезда, мягко говоря, ненормально даже для Европы, более раскрепощенной в нравах, нежели патриархальная Россия. Нельзя же всю жизнь положить на алтарь безответной платонической любви. Пора оставить пустые мечтания и вить собственное гнездо. Друзья и родственники постоянно это твердили. При этом все понимали, что вырваться из оков окаянной любви Тургенев сможет, лишь находясь вдали от Виардо, на родине.

Весной 1854 года Ивана Сергеевича познакомили с дочерью одного из его кузенов — Ольгой. Восемнадцатилетняя девушка — полная противоположность Виардо: юна, свежа, прекрасна, как сама весна. Кто не влюбился бы? И сердце писателя дрогнуло. Он даже стал подумывать о женитьбе. Но маниакальная страсть упорно не желала отпускать Тургенева. Едва он решился изменить свою жизнь, как его богиня приехала в Россию с новыми гастролями. И писатель, только-только начавший избавляться от ее пут, был вновь очарован. Он разорвал отношения с Ольгой и уехал из России вслед за Виардо…

Однако друзья писателя не сдавались и устроили ему еще одно знакомство. На этот раз в невесты писателю прочили сестру другого корифея отечественной литературы — Льва Николаевича Толстого — Марию. Тургенев писал: «Она очаровательна, умна, проста, я смотрел не нее, не отрывая глаз. Не буду скрывать, что поражен в самое сердце. На старости лет (четыре дня назад мне исполнилось тридцать шесть) я едва не влюбился».

Но зародившееся чувство так и осталось в зачаточном состоянии. Девушка не смогла вытеснить из его сердца «божественную Полину». Мария Толстая заметила уже после смерти Тургенева: «Если бы он не был в жизни однолюбом и так горячо не любил Полину Виардо, мы могли бы быть счастливы с ним, и я не была бы монахиней, но мы расстались с ним по воле Бога».

Тургеневу было уже за шестьдесят, когда он сделал последнюю попытку обзавестись собственной семьей. Начинающая актриса Мария Савинова полюбила мэтра настолько, что ее не пугали ни разница в возрасте, ни его непонятная личная жизнь. Он и сам себя давно уже не понимал, но ничего не мог поделать. В 1882 году он вновь уехал в Париж. Однако сделал отчаянную попытку освободиться от «полиномании» — взял с собой Савинову. В городе, где буквально все — от улиц до афиш — напоминало о Виардо, Мария чувствовала себя лишней и безумно ревновала. Но и оставить Тургенева она не могла. Иван Сергеевич был уже тяжело болен раком. В начале 1883 года его прооперировали. Однако из госпиталя он вернулся не к молодой невесте, а к Виардо…

Видно, только смерть могла их разлучить. Третьего сентября 1883 года Иван Сергеевич Тургенев скончался. Согласно завещанию, он — добровольный эмигрант — хотел быть похоронен в России. В последний путь на родину его сопровождала не родная дочь, а Клаудиа Виардо — дочь Полины.

МОЯ МОЛИТВА

Молю тебя, мой бог! Когда
Моими робкими очами
Я встречу черные глаза
И, осененная кудрями,
К моей груди приляжет грудь,
О, дай мне силу оттолкнуть
От себя прочь очарованье.
Молю - да жгучее лобзанье
Поэта уст не осквернит
И гордый дух мой победит
Любви мятежной заклинанье.

Для писателя Ивана Тургенева роковой женщиной стала певица Полина Виардо - «сажа да кости», как её за глаза называли в светском обществе. Именно она стала прототипом Консуэло в одноимённом романе Жорж Санд. За Полиной Тургенев следовал всю свою жизнь. Ради неё он оставил Родину, родных, друзей. Лев Толстой писал об этой в чём-то даже болезненной любви: «Он жалок ужасно. Страдает морально так, как может страдать только человек с его воображением», «Никогда не думал, что он способен так сильно любить...»…

Современники в один голос признавали, что она вовсе не красавица. Скорее даже наоборот. Поэт Генрих Гейне говорил, что она напоминала пейзаж, одновременно чудовищный и экзотический, а один из художников той эпохи охарактеризовал ее как не просто некрасивую женщину, но жестоко некрасивую. Именно так в те времена описывали знаменитую певицу Полину Виардо.

Действительно, внешность Виардо была далека от идеала. Она была сутула, с выпуклыми глазами, крупными, почти мужскими чертами лица, огромным ртом. Но когда «божественная Виардо» начинала петь, ее странная, почти отталкивающая внешность волшебным образом преображалась. Казалось, что до этого лицо Виардо было всего лишь отражением в кривом зеркале и только во время пения зрителям доводилось видеть оригинал. Ну не чудо ли, не загадка ли?

Эта волнующая и загадочная, притягательная, как наркотик, женщина сумела на всю жизнь привязать к себе русского писателя Ивана Тургенева. Их красивый роман продлился 40 лет, разделив всю жизнь романиста на периоды до и после встречи с Полиной.

Осенью 1843 г. в Санкт-Петербурге гастролировала Итальянская опера. Бомонд пришёл посмотреть на молодое дарование - Полину Виардо. Среди зрителей был и Иван Тургенев.

Давали «Севильского цирюльника». Выходит Розина… Сутулая, с крупными чертами лица, не слишком привлекательна даже для оперной дивы. Но голос! Знаменитый французский композитор Камиль Сен-Санс дал самую точную характеристику: «...Её голос, не бархатистый и не кристально-чистый, но скорее горький, как померанец…».

В зале послышался шёпот, мужчины и женщины обсуждали достоинства и недостатки певицы. А Тургенев, затаив дыхание, следил за каждым её жестом. С этого вечера жизнь писателя разделилась на до и после этой встречи.

«Я ходил сегодня взглянуть на дом, где я впервые семь лет тому назад имел счастье говорить с вами , - пишет Тургенев в письме к Полине. - Дом этот находится на Невском, напротив Александринского театра; ваша квартира была на самом углу, - помните ли вы? Во всей моей жизни нет воспоминаний более дорогих, чем те, которые относятся к вам... я стал уважать себя с тех пор, как ношу в себе это сокровище… а теперь позвольте мне упасть к вашим ногам ».

Портрет Полины Виардо. Государственный русский музей.

Писатель был так поглощён своей любовью, что готов был закрыть глаза на то, что его избранница - замужняя женщина. Более того, он подружился с её супругом, известным критиком и искусствоведом Луи Виардо. Кстати, Луи уже давно не обращал внимания на «шалости» своей молодой жены. Этот русский писатель был далеко не первым поклонником, к которому госпожа Виардо проявляла благосклонность.

Раньше считалось, что отношения Виардо и Тургенева были чисто платонические. Но некоторые факты говорят совсем об ином (хотя все компрометирующие письма Полина Виардо уничтожила после смерти Тургенева). Есть предположения, что настоящим отцом сына Полины Виардо, Поля, был именно Иван Сергеевич Тургенев.

В 1856 г. он заезжал к Полине в Куртанвель, где провёл с ней несколько недель. «Как я счастлив!» - писал Тургенев своим друзьям. А спустя девять месяцев после этого счастья у госпожи Виардо родился сын.

Правда, некоторые исследователи считают, что отцом Поля мог быть и другой её любовник - художник Ари Шеффер, и даже принц Баденский, с которым у Полины в это время тоже случился роман. Интересно, что в этот список потенциальных отцов никто не включил законного мужа Полины Луи Виардо.

1852-1853 гг. Ивану Тургеневу пришлось провести в своём имении - он оказался в опале у властей из-за резкого некролога на смерть Гоголя. Писатель не находил себе места, такая долгая разлука с обожаемой Полиной сводила с ума. Неожиданно он узнал, что Виардо собирается сама приехать в Москву на гастроли. Тургенев решил во что бы то ни стало сбежать из имения. За вознаграждение ему помогли сделать фальшивый паспорт, с которым великий русский писатель и отправился в Москву на встречу со своей единственной и неповторимой Полиной.

Тургенев тяготился своим положением «поклонника-приживалы». Он даже пытался устроить свою личную жизнь без Полины. Но писатель, пытавшийся обмануть самого себя, только морочил невинным девушкам голову. В 1854 г. Иван Сергеевич начал ухаживать за 18-летней дочерью своего кузена - увлечение быстро сошло на нет.

То же произошло и с Марией Савиной, Марией Толстой, сестрой писателя Льва Толстого, которая ради Ивана Сергеевича даже развелась с мужем, - неслыханное дело по тем временам! Тургенев же, узнав об этом поступке потенциальной невесты, поспешил исчезнуть из её жизни.

Тем временем в России, в родительском имении, у Тургенева росла дочь Пелагея, рождённая от случайной связи барина с крепостной. Полина, узнав об этом, то ли в знак расположения, то ли из жалости предложила взять девочку на воспитание. С тех пор Тургенев уверился в том, что его возлюбленная - святая женщина. Он изменил имя ребёнка на Полинет и привёз её в дом Виардо. Но, как говорят, дочь Тургенева так и не смогла полюбить чужую женщину, которую отец навязал ей в матери.

Это странное семейство - супруги Виардо, их дети, Иван Тургенев, его дочь, обитавшие практически под одной крышей, - вызывало множество пересудов у добропорядочных европейцев. Но Тургенев не обращал на это внимания. Ведь для него самым главным в жизни была его Полина.

Хотя Виардо совершенно не походила на тургеневских девушек, которых воспевал в своих книгах её поклонник. Тургенев практически всегда советовался с музой - Полиной по поводу своего творчества. Да и сама Виардо, не стесняясь, утверждала: «Ни одно произведение Тургенева не попадало в печать, прежде чем он не показал его мне».

3 сентября 1883 г. Тургенев умер от рака на руках своей уже престарелой возлюбленной. Полина пережила его на 27 лет. После её смерти была найдена рукопись писателя под названием «Тургенев. Жизнь для искусства». Говорят, что из этих строк можно было многое узнать об этом странном романе между двумя совершенно разными людьми. Но рукопись пропала.

В своих произведениях Тургенев открывал читателю мир русского дворянства, а его женские образы, так называемые «тургеневские девушки», считаются эталонными описаниями российских дворянок. link

Тургенев и Полина Виардо.

Год 1843 остался навсегда памятным Тургеневу не только потому, что был первой заметной вехой на его литературном пути; этот год оставил неизгладимый след и в его личной жизни.

Осенью 1843 года в Петербург приехала итальянская опера, в которой выступала замечательно даровитая двадцатилетняя певица Полина Гарсиа Виардо.

Родившись в артистической семье, Полина Гарсиа почти ребёнком начала свою карьеру. Уже в конце тридцатых годов она с огромным успехом выступала в Брюсселе, в Лондоне, а восемнадцатилетней девушкой дебютировала на парижской оперной сцене в роли Дездомоны в опере Верди «Отелло», а затем в роли Ченерентолы в опере Россини.

Русские зрители сразу оценили бурную страстность и необыкновенное артистическое мастерство Виардо, диапазон её голоса и ту лёгкость, с которой она свободно переходила с высокой ноты сопрано на глубокие, ласкавшие сердце ноты контральто.

Услышав впервые Полину Гарсиа в роли Розины, Тургенев был покорен её талантом и с этого дня не пропускал ни одного спектакля приехавшей оперы.

Через некоторое время его друзьям и знакомые передавали друг другу, что Тургенев без памяти от игры Виардо. «Он теперь весь погружен в итальянскую оперу и, как все энтузиасты, очень мил и очень забавен», - писал Белинский Татьяне Бакуниной.

Говорили, что, узнав о новом увлечении сына, Варвара Петровна побывала на концерте, где выступала Виардо, и по возвращении домой, будто сама с собой говоря, ни к кому не обращаясь, сказала: «А надо признаться, хорошо проклятая цыганка поёт!»

Вскоре Тургеневу представился случай отправиться на охоту в обществе мужа Полина Гарсиа, Луи Виардо, а затем его познакомили и с самой певицей. Впоследствии Виардо шутливо рассказывала, что он был представлен ей как молодой помещик, превосходный охотник, хороший собеседник и посредственный стихотворец.

1 ноября - день, в который состоялось это знакомство, навсегда остался для него незабываемым.

«Я ничего не видел на свете лучше Вас … Встретить Вас на своём пути было величайшим счастьем моей жизни, моя преданность и благодарность не имеет границ и умрёт только вместе со мною», - писал Тургенев Полине Виардо из Петербурга.

С юношеских лет до последних дней жизни Тургенев оставался верен этому чувству, многое принеся ему в жертву…

30 апреля 1845 года Варвара Петровна писала из Москвы: «Иван уехал отсюда дней на пять с итальянцами, располагает ехать за границу с ними же или для них».

По окончании гастролей в Петербурге и в Москве итальянская опера стала готовиться к отъезду из России.

Со службой в департаменте министерства внутренних дел всё было покончено к этому времени. 10 мая из министерства был переслан петербургскому генерал-губернатору заграничный паспорт «для отставного коллежского секретаря Ивана Тургенева, отправляющегося в Германию и Голландию для излечения болезни».

Снова Кронштадт, потом пароход дальнего плавания, снова ветер и волны в безграничном просторе сурового Балтийского моря…

Не потому ли влекли его тогда к себе эти края, что рядом, за грядою гор, лежала родина Полины Гарсиа?

Потом он был в Париже и, по-видимому, получил приглашение погостить в имении супругов Виардо, расположенном в шестидесяти километрах к юго-востоку от Парижа. Местечко, носившее название Куртавнель, с его старинным замком, окружённым рвами, каналом, парком, рощицами, оставило незабываемое впечатление в душе Тургенева.

По возвращении из Франции он снова в Петербурге, в среде Белинского и его друзей. Литературная репутация Тургенева укрепляется день ото дня.

Их отношения длились 40 лет. Вероятно, это самая продолжительная история любви.

В 1878 г. И.C.Тургенев написал стихотворение в прозе:
«Когда меня не будет, когда все, что было мною, рассыплется прахом, - о ты, мой единственный друг, о ты, которую я любил так глубоко и так нежно, ты, которая наверно переживешь меня, - не ходи на мою могилу… Тебе там делать нечего». Это произведение посвящено Полине Виардо, женщине романтическую любовь к которой, Тургенев пронес через многие годы своей жизни, до самого последнего вздоха.

Тургенев познакомился с певицей Виардо в 1843 году, когда Виардо находилась на гастролях в Петербурге. Ее полное имя – Мишель Фердинанда Полина Гарсиа (в замужестве Виардо). Родилась Полина Гарсиа в Париже в знаменитой испанской артистической семье Гарсиа. , она в 4 года свободно говорила на четырех языках: французском, испанском, итальянском и английском. Позднее выучила русский и немецкий языки, занималась греческим и латынью. У нее был прекрасный голос – меццо-сопр/
Композитор Г. Берлиоз восхищается ее вокальным мастерством. Она была дружна с известной французской писательницей Жордж Санд, у которой был в это время бурный роман с композитором Ф. Шопеном. Знакомство переросло в глубокую дружбу. Ж. Санд изобразила Полину Гарсиа в главном образе романа «Консуэла». И, когда Полине делает предложение писатель и поэт Альфред де Мюссе, то по совету Ж. Санд Полина отказывает ему. Вскоре, опять по совету Ж. Санд Полина принимает предложение Луи Виардо, литератора и журналиста, человека старше ее на 20 лет. В начале брачного союза Полина была сильно увлечена мужем, но по прошествии некоторого времени, призналась Ж. Санд, что ее сердце устало от изъявлений любви мужа. Человек весьма достойный во всех отношениях, Луи был полной противоположностью талантливой и темпераментной Полине. И даже, расположенная к нему Ж. Санд находила его унылым, как ночной колпак.

Любовь проклятой цыганки

До ее появления в Петербурге в России о ней почти ничего не было известно. Дебют Виардо в опере Севильский цирюльник имел обещанный успех. На одном из представлений оперы певицу впервые увидел и услышал тогда молодой поэт И.С. Тургенев, служивший в должности коллежского асессора в Министерстве иностранных дел Он влюблен в Полину Виардо, влюблен с первого взгляда. Они впервые встретились в доме поэта и преподавателя литературы майора А. Комарова. Сама же Виардо никак не выделила Тургенева из многих других. Позднее она писала: «Мне его представили со словами: «Это молодой русский помещик, славный охотник и плохой поэт». В это время Тургеневу исполнилось 25 лет. Виардо – 22 года. С этого момента Полина – владычица его сердца.
Возникает союз двух ярких талантливых личностей. По мере их сближения Виардо становится невольным исповедником Ивана Сергеевича. Он откровенен с ней. Доверяет ей все свои тайны. Она – первая читает его произведения в рукописи. Она вдохновляет его творчество. Нельзя говорить о Тургеневе, не упоминая Виардо. Нельзя говорить о Виардо вне связи с Тургеневым. С мужем Полины – Луи - Тургенев сильно сдружился. Оба были страстные охотники
. Мать Ивана Сергеевича В.П.Тургенева, преодолев ревность и неприязнь к Полине, поехала слушать ее пение и находить в себе мужество сказать: «Хорошо поет, проклятая цыганка!»
Динамику развития отношений между отношениями Виардо и Тургеневым можно наблюдать лишь по письмам Ивана Сергеевича. Письма Виардо к Тургеневу – не сохранились. Виардо изъяла их из архива писателя после его смерти. Но даже читая письма только одной стороны, письма Тургенева, можно почувствовать силу и глубину его любви к этой женщине. Первое письмо Тургенев пишет сразу же после отъезда Виардо из России в 1844 году. Переписка налаживалась не сразу. Видимо, Виардо отвечала не аккуратно и не давала свободы выражения Тургеневу. Но она не оттолкнула его, она приняла любовь писателя и позволила ему любить себя, не скрывая и своего чувства. Письма наполнены обожанием Виардо.
Тургенев начинает жить ее жизнью, ее талантом. Он разбирает недостатки в ее творчестве. Советует изучать ей классические литературные сюжеты, дает советы и по совершенствованию немецкого языка.

В течении трех лет Тургенев жил во Франции, находясь в тесном общении с семейством Виардо и лично с Полиной.

В середине 1850 года Тургенев вынужден был уехать в Россию. Мать писателя сильно ревновала сына к «проклятой цыганке» (по некоторым сведениям отец Виардо происходил из цыганской семьи), требовала разрыва с Виардо и возвращения сына домой.
В имении Спасское Тургенев имел очень тяжелое объяснение с матерью. В результате ему удалось забрать у нее свою внебрачную дочь Полину, родившуюся от связи писателя с крепостной белошвейкой А.И.Ивановой и отправить 8-летнюю девочку на воспитание в семью Вирадо. В ноябре 1950 года мать Тургенева умирает. Иван Сергеевич тяжело переживает эту смерть. Ознакомившись с дневником матери, Тургенев в письме к Виардо восхищается матерью.

Каблуком на шею и носом в грязь

Письма Тургенева к Виардо были переведены с французского языка и опубликованы еще при жизни Виардо. Выборку писем для публикации сделала сама Полина. Купюры также сделаны ею. В результате из писем почти исчезла любовь, письма сохранили лишь настроение теплых дружеских отношений двух, хорошо знающий друг друга людей. Полностью и без купюр письма публикуются сразу же после смерти Виардо. Во многих из них имеются вставки на немецком языке. Есть основания предполагать, что Луи – муж Полины, читал письма Тургенева к жене и Тургенев знал об этом, но в то же время Луи совсем не знал немецкого языка. Тургенев пишет: «прошу, позвольте мне, в знак прощения, пламенно поцеловать эти дорогие ноги, которым принадлежит вся моя душа… У ваших милых ног хочу я вечно жить и умереть. Целую вас целыми часами и остаюсь навек вашим другом».
1854-1855 годы странный перерыв в письмах Тургенева к Виардо. Скорее всего причина в том, что Иван Сергеевич пытается устроить свою личную жизнь. Тургенев увлекается своей дальней родственницей Ольгой Александровной Тургеневой. Тургенев часто бывал в доме ее отца. Это была кроткая и привлекательная девушка, крестница В. Жуковского, музыкантша. В 1854 году ей исполнилось 18 лет. Они очень сблизились. и Иван Сергеевич думал о том, чтобы сделать Тургеневой предложение. Но, как вспоминал друг Тургенева П.В.Анненков, эта связь длилась недолго и мирно затухла. Но для Ольги Александровны разрыв оказался тяжелым ударом – она заболела и долго не могла оправиться от потрясения. Затем она вышла замуж за С.Н.Сомова и умерла, оставив несколько детей. Тургенев очень горевал об ее кончине.

На краюшке чужого гнезда

Конечно, Виардо была не та женщина, которая была способна окружить Тургенева атмосферой нежности, в которой он так нуждался. Но любовь Тургенева, общение с ним были необходимы Виардо. Постоянное присутствие Тургенева не было для нее обузой или удовлетворением ее тщеславия. Такая самостоятельная сильная, отчасти необузданная натура не смогла бы переносить рядом с собой человека, любящего ее, если бы она была к нему равнодушна. Да и сам Тургенев вряд ли бы стал терпеть постоянное унижение односторонней любви.

Свою любовь к Виардо Тургенев переносит на всю ее семью. Он с такой любовью отзывается в письмах о дочерях Виардо Клавдии и Марианне, что некоторые исследователи не без оснований утверждали, что эти две родные дочери писатели. А во внешности Марианны находили орловские черты Тургенева. Однако, просто хронологические сопоставления показывают, что эти домыслы не подтверждаются.

Весной 1857 года начинается очередное охлаждение отношений Тургенева и Виардо. Она заметно отдаляется от Тургенева он пишет письмо поэту Н.А.Некрасову, что так жить нельзя: « Полно сидеть на краюшке чужого гнезда. Своего нет – ну и не надо никакого». Точно неизвестно, что явилось причиной охлаждения отношений. Хотя известно, что порвать отношения с Тургеневым Виардо советовали ее муж, а также многолетний друг А. Шеффер. Из писем Виардо к Ю.Рицу видно. Что это решение далось ей не без труда.

В 1861 году между ним и Виардо нет переписки. В 1862 году отношения возобновляются – семья Виардо приезжает в Баден-Баден для покупки дома – к ним присоединяется Тургенев. Виардо приезжает в Баден-Баден для покупки дома – к ним присоединяется Тургенев. Виардо покупают в этом курортном месте дом. Кругом – обилие лесов и горы. Среди отдыхающих видное место занимают русские. Здесь на водах мог лечиться муж Виардо, а в Швардвальдских лесах и горных лугах была прекрасная охота: водились перепела, зайцы, фазаны и даже вепри.

В Баден-Бадене Тургенев поселился недалеко от виллы Виардо. Последние 20 лет жизни Иван Сергеевич прожил за границей, став членом семейства Виардо. В 1863 году Виардо прощается с большой сценой, хотя в свои 43 года она полна энергии и обаяния, а ее вилла становится музыкальным центром, где собираются знаменитости, где Полина поет, а также аккомпанирует на рояле.
Лето Виардо снимали дачу в Буживале. Белая вилла располагалась на холме, кругом старые деревья, фонтан, а траве бежали ручейки ключевой воды. Несколько выше виллы высился изящный, украшенный деревянной резьбой двухэтажный домик-шале Тургенева, украшенный по фундаменту растущими цветами. После занятий с ученицами Виардо прогуливалась с Тургеневым по парку, они обсуждали написанное им, и она никогда не скрывала своего мнения о его творчестве. К этому времени относится рассказ Тургенева о жизни во Франции, записанный Л.Н. Майковым, где писатель говорит: «Я люблю семью, семейную жизнь, но мне не суждены было создать собственное семейство, и я прикрепился, вошел в состав чужой семьи… Там на меня смотрят не как на литератора, а как на человека, и среди нее мне спокойно и тепло…» Конечно, нельзя обвинять Виардо, что она оторвала Тургенева от Родины. Это не так. Любовь к Виардо заставили писателя жить за границей. Сколько могла Виардо поддерживала в нем энергию литературного творчества

Пусть говорят…

Парижско-буживльский период жизни писателя можно назвать тихой пристанью последних лет жизни Тургенева.

Дом Виардо стал и его домом

Прежние ссоры, конфликты и непонимание преодолены. Дружба и любовь укрепились, верность Тургенева Виардо дождалась заслуженной награды, но при этом душа Тургенева оставалась раздвоенной, ее терзали безысходные противоречия. На этом фоне у него появлялись припадки уныния. Так в письме к Полонскому в 1877 году Тургенев писал: «Полночь. Сижу я опять за своим письменным столом… Внизу бедная моя приятельница что-то поет своим совершенно разбитым голосом… а у меня темнее темной ночи. Здоровье Тургенева ухудшается – он страдает частными приступам подагры. Умирает Ж. Санд. Это было сильное переживание, как для Виардо, так и для Тургенева. Сильно болел и дряхлел Луи Виардо. Врачи долгое время лечили Тургенева от грудной жабы, приписывая ему свежий воздух и молочную диету, а на самом деле у него был рак позвоночника. Когда исход болезни стал ясен, то Виардо желая избавить Тургенева от переутомления, стала всячески оберегать писателя, не опуская к нему посетителей. Когда в начале 1883 года к Тургеневу приехал французский писатель А. Доде, то дом Виардо был весь в цветах и пении, но Тургенев сошел на первый этаж в картинную галерею с большим трудом. Там же был Луи Виардо. Тургенев улыбался, окруженный работами русских художников В апреле 1883 года писателя перевозили в Буживаль. Тургенева сносили с лестницы а навстречу ему покатили в кресле умирающего Л. Виардо. Они пожали друг другу руки – через две недели Виардо умер. После смерти Луи все внимание П. Виардо было направлено на Тургенева.

Летом здоровье Тургенева немного улучшилось. Его по-прежнему окружали теплом и заботой члены семьи Виардо. Прикованный к постели писатель попросил перенести его кровать в кабинет: он теперь мог видеть небо и зелень, а главное – он могу видеть ниже по склону виллу Виардо. Но уже в июне врачам стала ясность безнадежность положения больного Тургенева. В середине августа у Тургенева возобновились приступы ужасных болей. Умирание было тяжелым, он лежал весь ослабевший, пропитанный морфием и опиумом. В бреду говорил только по-русски, Полина, две ее дочери и двое сиделок неотступно находились при умирающем писателе. Уже незадолго до смерти, он узнал, наклонившуюся над ним Виардо. Он встрепенулся и сказал: «Вот царица из цариц, сколько добра она сделала». В начале сентября Тургенев умер. Виардо в отчаянии. Она пишет Л. Пичу два письма, которые дышат горем. Она обещает быть в трауре до конца дней. «Никто его не знал, как мы, и никто не будет его так долго оплакивать», - писала дочь Виардо Марианна.

Тело Тургенева поместили в свинцовый гроб, перевезли в Париж и поставили в подвал русской церкви. На отпевании 7 сентября собралось много народу. 19 сентября тепло писателя было отправлено в Россию. Виардо отправила на похороны двух дочерей – Клавдию и Марианну. Грандиозные похороны состоялись 27 сентября на Волковом кладбище в Петербурге. Первое время после смерти Тургенева Виардо была настолько сломлена, что даже не выходила из дома. Как вспоминают, окружавшие ее люди, на Виардо невозможно было смотреть без жалости. Немного оправившись, она постоянно сводила все разговоры к Тургеневу, редко упоминая также недавно умершего мужа. Спустя некоторое время ее посетил художник А. П. Боголюбов и певица сказала ему очень важные слова для понимания ее отношений с Тургеневым:

«…мы слишком хорошо понимали друг друга, чтобы заботиться о том, что о нас говорят, ибо обоюдное наше положение было признано законным теми, кто нас знал и ценил. Если русские дорожат именем Тургенева, то я с гордостью могу сказать, что сопоставленное с ним имя Виардо никак его не умаляет…»

После смерти Тургенева Виардо переехала в другую квартиру. Стены гостиной она увесила портретами живых и умерших друзей. На самом почетном месте она поместила портрет Тургенева. С 1883 года и до конца жизни она писала письма на бумаге с траурной каймой и запечатывала их в траурные конверты. Были оглашены два завещание Тургенева – по одному из них он оставил Виардо все свое движимое имущество, по другому – право на все свои изданные и неизданные сочинения.

После смерти Полины Виардо в её столике нашли рукопись Ивана Сергеевича Тургенева, которая называлась «Тургенев. Жизнь для искусства». Рассказывают, что речь в ней шла о том, как эти два любящих друг-друга человека все свои чувства, мысли, страдания, скитания мятущихся душ переплавляли в искусство. Роман пропал. Весь XX век пытались найти его в странах Европы. И не только Европы. Но пока безуспешно…