Очевидное фиаско Порфирия Иванова в его погоне за бессмертием, нисколько не смутило его верных последователей. Ученик Паршека из Вологды, Виктор Орлин пишет: "…многие спрашивают: "Почему же Иванов умер, если он был в такой степени здоров?" Последователи отвечают: он не умер, а отдал всё своё здоровье и всего себя людям. Он сознательно ушёл из жизни в 1983 году…"

В 1982 году после публикации в "Огоньке" статьи С. Власова "Эксперимент длиною в полвека" (см. №8), на хутор Верхний Кондрючий хлынул поток образованщины со всего Советского Союза. После смерти Паршека, гостей принимала его верная соратница и вторая жена, Валентина Леонтьевна Сухаревская. В 1984-1986 гг. на прилавках книжных магазинов появились первые брошюрки, пропагандирующие новую систему закалки. Настоящий информационный прорыв ивановцам удалось осуществить 10-11 марта 1988 года в Киеве состоялись Всесоюзные научные чтения, посвящённые 125-летию В.И. Вернадского. Главной темой чтений стало учение Паршека. В октябре того же года, в Москве прошёл Всесоюзный экологический фестиваль "Если мы хотим выжить", на котором ивановцы также оказались в центре внимания. Всего в 1988-1990 гг. в разных городах Союза состоялось не менее 12 "научно-практических конференций" ивановцев. В 1989 г. на ВДНХ СССР в Москве и ВДНХ УССР в Киеве открылись экспозиции посвящённые Паршеку. Новая "оздоровительная система" становится популярной темой для советских СМИ. На киностудиях страны были сняты первые фильмы об ивановцах и их "Учителе". Разумеется, всё это было возможно только при высокой поддержке партийных и государственных чиновников.

Уже к 1989 году движение последователей Порфирия Иванова не было единым. Амбициозный ученик Паршека из Куйбышева – Юрий Геннадьевич Иванов стал претендовать на роль вождя всей ивановщины. Претензии Юрия Геннадьевича вызвали отпор со стороны В.Л. Сухаревской и её окружения. Постепенно Ю. Иванов и В.Л. Сухаревская превратились в злейших врагов. Ю. Иванов обосновался со своими сторонниками на родине Паршека в с. Ореховка Лутугинского района Луганской области. Другим центром ивановщины стал хутор Верхний Кондрючий, расположенный в Свердловском районе той же Луганской области. Образовались и иные, независимые от Ореховки и Кондрючьего ивановские общины.

Кто же они, современные ивановцы? И чем они живут?

Начнём наше знакомство с шумного и активного Ю.Г. Иванова. Ни в каких родственных связях с Порфирием Корнеевичем Юрий Иванов не состоит. Родился он в 1952г. в Казахстане. В 1968 году семья Юрия переехала в Куйбышев. Здесь он окончил авиационный институт, работал в Куйбышевском НИИ технологии машиностроения. Был комсоргом цеха, вступил в партию. Всё бы ничего, но заболел Юрий инфекционным полиартритом. В 1982 году прочёл в "Огоньке" о системе Паршека. Стал жить по "Детке" и болезнь отступила. С тех пор душа Юрия всецело принадлежала Паршеку. Однако повидаться с "Учителем" Юрию Геннадьевичу не довелось. Ближайшие сподвижники Порфирия Корнеевича считают его неофитом, и в качестве лидера движения не признают. В 1985 г. Ю.Г. Иванов перешёл на работу в Куйбышевский пединститут, в научно-исследовательскую лабораторию "Здоровье". Предметом исследований куйбышевских учёных стала система П.К. Иванова.

Юрий Геннадьевич регулярно посещал родину Паршека, собирал его тетради (большинство из них сегодня у него). Он организатор многих конференций по учению Иванова. Вернув себе физическое здоровье, Юрий Геннадьевич совершенно расстроил свою личную жизнь. От него ушла жена с двумя дочерьми. После этого Юрий уехал в Ореховку на постоянное жительство. Здесь, на родине "Учителя", он основал Добровольное общество "Истоки" им. П. К. Иванова. На Луганщине Юрий Геннадьевич нашёл новую супругу и верного соратника – Антонину Андреевну Бесплохотную, бывшую заведующую детсадом № 19 г. Ворошиловграда. Она, к тому времени, также была в разводе. Ядро общества составили: супруги Ивановы, дочь Антонины Андреевны – Лилия, луганская поэтесса Екатерина Проскурня, Олег и Алла Грушины, Юлия Ивасенко, Валентина Зайцева и киевский кинодокументалист Пётр Волошин.

"Неформальное" движение ивановцев с энтузиазмом было поддержано местными партийными и государственными органами власти. Благосклонным рецензентом первой брошюрки общества – "Мировоззрение Учителя Иванова" стал зав. идеологическим отделом Лутугинского райкома КПСС В. В. Витрак. 22 марта 1990 года районная газета "Трудовая слава" писала:

"Лутугинский райком партии и райисполком смело стали решать проблемы сторонников системы естественного оздоровления… Специалисты Ворошиловградского института гражданского проекта рассмотрели на месте возможность создания природоохранной зоны в окрестностях села и приняли решение о проектировании культурно-информационного комплекса в его центре".

Заинтересовались ореховским обществом и инопланетяне. О встрече ивановцев с НЛО писала московская газета "Рабочая трибуна" (17.04.1991 г.):

"Это произошло в новогоднюю ночь. В небе появился неопознанный летающий объект. Выглядел он яркой звездой, которая стремительно двигалась вниз. Золотистое свечение разлилось по окрестностям, потом сконцентрировалось и накрыло Чивилкин бугор, что в селе Ореховка на Луганщине. Луч, падающий из черноты, озарил группу людей. Они ждали здесь НЛО, и встреча состоялась".

Ю.Иванов и сам не прочь полетать в космосе. Он бывал в Звёздном городке, встречался с космонавтами, показывал Джанибекову чертёж летающей тарелки. Космонавты подарили Юрию вымпел, который ныне красуется у него в кабинете. Однако дальше этого, дело у Юрия Геннадьевича не пошло.

С начала 90-х Иванов-мл. активно сотрудничает с системой образования. Крупным успехом ивановцев стало открытие в 1994 г. в Самарском педагогическом университете философско-валеологического факультета. Ректор СГПУ проф. А. А. Семашкин оказал ивановцам всемерную помощь. Ежегодно в СГПУ проходят философские чтения посвящённые учению П. Иванова. Открывая первые чтения в 95-м году, Семашкин признался, что выполняет все заповеди Паршека. Но и этого ректору СГПУ показалось мало. В 1997 году он направил письмо главе администрации Луганской области Г. П. Фоменко с предложением о сотрудничестве и, в частности, создании "Российско-Украинского института валеологии". К счастью, никаких соглашений с самарским вузом подписано не было. Покровительствует в СГПУ ивановцам и один из проректоров этого вуза, кандидат философских наук Г.Н. Дрепа. Возглавляет философско-валеологический факультет ещё один ивановец – кандидат философских наук Л.П. Дидуренко. Заведующим кафедрой валеологии является Геннадий Иванович Иванов – отец Юрия Иванова. Геннадий Иванович полностью разделяет взгляды сына и всячески помогает ему. Сам Юрий Геннадьевич недавно стал доцентом отцовской кафедры, а его жена – Антонина Андреевна – старшим преподавателем. Список преподавателей-ивановцев из СГПУ можно продолжать. Они пишут диссертации по системе Иванова, под их руководством студенты пишут дипломные и курсовые работы. Возникает резонный вопрос: кому нужен такой вуз?

С не меньшей энергией действовал Ю. Иванов и в Луганске. Здесь в 1994 году удалось ему создать "научно-исследовательскую лабораторию "Природное развитие человека" при институте последипломного образования. На протяжении 2-х лет учителя луганских школ, проходившие курсы повышения квалификации, вынуждены были выслушивать лекции супругов Ивановых. В конце 1996г. новое руководство института, убедившись в сектантском характере деятельности Ивановых, приняло решение сократить лабораторию.

Сумел Ю. Иванов стать нештатным соруководителем лаборатории валеологии Луганского медицинского университета. В этом вузе своим успехам Иванов обязан академику пресловутой Нью-Йоркской Академии Наук, зав. кафедрой инфекционных болезней В. М. Фролову, зав. кафедрой нормальной физиологии В. А. Савро и зав. кафедрой гигиены В. Я. Ветрещак.

При поддержке Луганского областного управления образования, ивановцы стали желанными гостями в школах и детсадах. В 1992-1996 гг. ивановцы проводили эксперимент с одним из младших классов средней школы № 2 пос. Успенка Лутугинского района Луганской области. Класс был оборудован специальными партами для занятий стоя (Паршек писал стоя), детей обливали холодной водой, знакомили с учением П. К. Иванова. В результате, по свидетельству руководства школы, заболеваемость сколиозом у детей не только не снизилась, но и увеличилась. У многих школьников ухудшилось зрение. Детям пришлось пройти курс реабилитации в районной поликлинике. Аналогичную политику вело и Главное управление народного образования Самарской области и лично начальник ГУНО Н. И. Ферапонтов. Только в Самаре терапии ивановцев подверглись детские сады № 98, 140, 368, 387.

В Киргизии секту Порфирия Иванова поддерживает супруга Аскара Акаева – Майрам. Каждое утро "она выливает на себя семь вёдер ледяной родниковой воды". "Здоровый образ жизни" Майрам Акаевой видимо должен стать примером и для всех киргизов. Министр образования, науки и культуры Киргизии С. Токтомышев своим Приказом №422/I от 12 июня 1998 г. рекомендовал валеологическую программу Ивановых для использования в школах и дошкольных учреждениях.

Но главным достижением Ю. Г. Иванова последних лет стала защита кандидатской диссертации по социальной философии в МГТУ им. Н. Э. Баумана. Состоялась защита 15 декабря 2000 г. и прошла для соискателя в высшей степени благополучно. В тот позорный для МГТУ день, в составе 12 членов диссертационного совета всё-таки нашёлся один честный человек, который проголосовал против присвоения Ю. Иванову учёной степени. Об "учёности" Ю. Иванова мы скажем ниже, а пока продолжим наше повествование.

***

Читайте также по теме:

• Порфирий Иванов и секта "ивановцев" - Александр Дворкин
• Порфирий Иванов – бог Земли? - Виталий Питанов
• Культ Порфирия Иванова: современное состояние и тенденции развития - иерей Алексей Слюсаренко
• Трагедия Алексея Каткова. Молодой ученый, начавший пропагандировать Порфирия Иванова в 70-80-х годах, потом разоблачил лжеучителя - иерей Алексей Слюсаренко
• Ивановщина после Иванова - Алексей Слюсаренко
• Как Первый канал помогает секте ивановцев - Алексей Слюсаренко
• - Юрий Греченюк
• Голая правда - Татьяна Филимонова
• Закаливание по Порфирию Иванову может быть опасным для здоровья - Максим Степаненко
• По какой причине в Казанской тюремной психиатрической больнице (Санкт-Петербург) оказался Порфирий Иванов - Надежда Арабкина

***

В 2000 году ивановцы построили в Ореховке два 2-х этажных корпуса для центра "Истоки". Эти здания, увенчанные спутниковыми тарелками, расположены неподалёку от Чувилкиного бугра и производят впечатление бункеров. Здесь живёт семья-община, а, вернее сказать, секта Иванова-мл. Кроме Юрия и Антонины, в состав семьи входят 12 последователей-учеников. Юрия Геннадьевича именуют "Учителем" или, чтобы отличать от Паршека, "Молодым Учителем". На стенах центра – портреты Паршека, икона Пресвятой Богородицы, портреты лидера компартии Украины П. Симоненко. Все ореховские ивановцы – члены компартии Украины, а Юрий Иванов – парторг местной первички. В 1998 г. Иванов-мл., принявший украинское гражданство, баллотировался в Луганский областной совет от КПУ, но проиграл.

В центре "Истоки" масса компьютерной техники, электроники, приборов, изобретённых в Ореховке Ивановым-мл. "впервые в мире". Здесь же архив рукописей Паршека, библиотека, жилые помещения. Хорошо налажены отношения ивановцев с местным сельсоветом. Свидетельством тому его решение от 21 апреля 2000 г., в соответствии с которым, сельсовет Ореховки постановил:

"Объявить охраняемой территорией Чивилкин бугор и прилегающие к нему площади, как имеющую историческую, культурную и научную ценность." В соответствии с этим решением Чувилкин бугор (ореховские ивановцы предпочитают более благозвучное - Чивилкин бугор) не может быть продан, арендован, приватизирован, запрещаются земляные и строительные работы.

Обыкновенно в Ореховку гости съезжаются в День Рождения "Учителя" - 20 февраля, в День Идеи – 25 апреля и 1 августа – в день ежегодных семинаров. Так было и 1 августа 2001 г., когда в Ореховку приехали десятки последователей из разных концов СНГ. Выслушав доклады о бессмертии, все участники семинара, на следующий день, 02 августа оказались на похоронах – умерла мать Антонины Андреевны Ивановой. Для четы Ивановых это было серьёзным потрясением. По свидетельству настоятеля ореховской церкви Покрова Пресвятой Богородицы о. Андрея Стадника, в тот день несколько ивановцев обратились к нему с просьбой отпеть покойницу. Священник ответил, что совершит чин отпевания только с разрешения архиерея, поскольку усопшая изменила Православию.

15 сентября 2002 года в Ореховке торжественно отметили 50-летний юбилей "Молодого Учителя". До сих пор, тем не менее, Иванов-мл. относит себя к молодёжи. В собственных глазах Ю. Иванов – второй Паршек, а следовательно и новый "Бог". В подтверждение этому он приводит пророческие слова Порфирия Корнеевича: "Меня не признавали, придёт второй такой же, тоже признавать не будут".

Первоначальное обливание водой, в ореховской общине заменено ежедневным двукратным купанием в холодной воде. Утром и вечером исполняется гимн "Слава жизни". Как и Паршек, "Молодой Учитель" по Ореховке ходит в трусах. За пределами села Иванов-мл. в трусах появляться всё же не решается. Ну, а члены семьи даже на территории центра "Истоки" одеты и обуты. Мужская часть общины непременно носит бороду, так как она защищает последователей от негативной энергии. Все члены общины составляют одну семью. При этом моногамные браки сохраняются, но дети воспитываются коллективно. В июне 2002 г. один из строителей комплекса покончил с собой (свидетельство о. Андрея Стадника). Был ли он членом семьи нам не известно.

В самой Ореховке отношение к группе Иванова-мл. неоднозначно. Усилиями о. Андрея часть сельчан отошла от ивановства вообще. Часть людей, не признавая авторитет Ю. Иванова, практикует закалку Паршека самостоятельно. Большая часть людей к ивановству равнодушна. В местной школе ивановцев больше нет. Отец Андрей факультативно ведёт в ней Закон Божий.

В 90-х годах стараниями ореховских ивановцев был снят целый ряд фильмов об идее "Учителя". Ю. Иванов был частым гостем областных телестудий Луганска и Самары. Примечательно, что один из фильмов – "Чивилкин бугор 2000" был профинансирован неким "Агенством США по Международному Развитию" (грант №121G-00-99-00716-00). В 1995-1996 гг. опыт ореховских ивановцев изучал канадский представитель Гринпис Эрик Валберг. Ореховское общество "Истоки" регулярно издаёт тетради Паршека, книги Ю. и А.Ивановых, выпускает одноимённый журнал. Таковы основные вехи пути Ю. Иванова и его общины.

***

А во враждебном Ореховке хуторе Верхнем Кондрючем, события разворачивались своим чередом. После разрыва с Ю. Ивановым, В. Л. Сухаревская прожила совсем недолго. 25 декабря 1990 года она скончалась в возрасте 80 лет. Похоронена Сухаревская рядом с могилой Паршека. Ивановский погост, кстати говоря, заслуживает отдельного внимания. П. К. Иванов был похоронен на краю хуторского кладбища, совсем рядом с Домом Здоровья. Могила Паршека напоминает могилу Л. Н. Толстого в Ясной Поляне.

Нет здесь никакого надгробного памятника, никаких надписей или эпитафий, только могильный холм, несколько больше обычных размеров, поросший травой. По прямоугольному периметру вокруг могилы посажен кустарник. Он ровно острижен и представляет собой естественную ограду захоронения. Рядом с могилой Паршека ещё четыре аналогичных холмика, только меньших, естественных размеров. Это могилы Сухаревской и других умерших соратников Паршека.

Смерть Сухаревской была воспринята в Ореховке с нескрываемым злорадством. А.А. Иванова писала: "Через месяц (после последней встречи с Юрием – А.С.) Валентина Леонтьевна умерла – отравилась она ядовитым духом тех, кого пригрела".

Согласно завещанию Сухаревской, хозяевами Дома Здоровья стали Пётр Никитович Матлаев и его супруга Любовь Григорьевна. О Матлаеве нам известно немного. От супругов Ивановых пришлось услышать, что он бывший шахтёр и адвентист седьмого дня. Он был одним из строителей Дома Здоровья в 1970-1971 гг. в котором Паршек жил до самой смерти. С Порфирием Корнеевичем Матлаев был знаком с конца 50-х. Сам он так говорил о своей близости к "Учителю":

"Я Учителя знал напрямую с 1957 года, а мальчиком много слышал о нём. Говорили, что он – Победитель Природы, что он зимой и летом находится в одних трусах. А наши родители исследовали Библию. И высчитали, что в этот период времени должен появиться человек, который принесёт нового Мессию на землю".

Авторитетным ивановцем на хуторе был Александр Александрович Брижанёв. Он знал Паршека с 1948 года и являлся старейшим его учеником. Под редакцией Брижанёва вышло несколько тетрадей П. К. Иванова. 5 марта 2001 года на 78 году жизни Брижанёв умер.

Матлаевская группа весьма закрыта. Автору статьи, например, в интервью было категорически отказано. Последователь из Шостки Николай заявил нам: "Если хочешь что-то узнать, становись ивановцем, поживи с нами". Каждый гость должен проявлять послушание Петру Никитовичу, помогать по хозяйству. Общины-семьи, подобной ореховской здесь нет. Матлаевцы - сторонники семейной закалки. Посторонние люди обливать детей в детских садах и школах не должны. Это явная оппозиция деятельности ореховских ивановцев.

Крупнейшим успехом матлаевцев стало обращение к "Учителю" супруги президента Казахстана С. А. Назарбаевой. Поправив пошатнувшееся здоровье с помощью "Детки", благодарная Сара Алпысовна в 1994 году приехала в Верхний Кондрючий. 02 сентября 1994 года в интервью донецкой газете "Акцент" госпожа Назарбаева говорила:

"Я давно мечтала приехать сюда, хотела увидеть всё своими глазами, ощутить всё на себе… Для нас это не просто Дом – это святыня. Ведь сам Учитель здесь ходил, творил, этот колодец здесь вырыл… И я здесь в таком состоянии нахожусь, как будто к чему-то святому, недосягаемому прикоснулась".

Высокая гостья одарила Матлаева иномаркой и видеомагнитофоном. Побывала Сара Алпысовна и в Ореховке на Чувилкином бугре, но беседовать с Ю. Ивановым не стала. "Молодой Учитель" был в ярости. В личной беседе он характеризовал Назарбаеву как "недалёкую казашку, способную только семечки на базаре продавать".

Среди хуторян отношение к ивановцам и их Учителю, как и в Ореховке неоднозначно. Но большинство вовсе не ивановское.

За последние 20 лет ивановщина распространилась по всему СНГ. Во многих крупных городах есть клубы последователей Паршека. В Москве в Битцевском лесопарке по воскресеньям с 15 до 20 часов действует ивановская "Школа-Храм "По обе стороны окна". С декабря 2001г. московские ивановцы выпускают журнал "Живой поток". Наиболее авторитетным деятелем этой "школы" является Александр Никитович Сопроненков, последователь Паршека с 1976г. В сентябре 2001 года участники школы-храма провели 1-ю встречу-семинар на черноморском побережье Краснодарского края на базе отдыха "Октябрь" в пос. Кабардинка. Планировалось проводить эти семинары ежегодно.

В октябре 2000 года Александр Сопроненков так оценивал состояние ивановщины: "…образ нашего Движения…выражен в виде тела Природной птицы. Одно крыло этой Птицы, правое, это – "ортодоксальное крыло"…, крыло Петра Матлаева и его ближнего окружения. Критерием ортодоксальности здесь служит оценка каждого последователя: "туда он идёт" или "не туда!" Доктрину крыла можно выразить таким образом: "Человек перед Богом – это никто, ничто и звать его никак. Наладь порядок в семье, изучай Библию и успокойся. Придёт Сын и всё станет на места". Можно любить или критиковать это крыло, но общеизвестность и достижения его – ФАКТ и ДАННОСТЬ… Равно, как существует и другое крыло – левое, которое условно можно назвать "крылом вольного полёта" (…).

Доктрину этого крыла можно сформулировать следующим образом: "Будь таким, как я – Победителем Природы, Учителем народа, Богом Земли. Изучай труды Учителя. Занимай своё место в Природе. На Бугре родится Сын, он поведёт людей" (Заметим, рождение Сына сверхъестественным образом является общим фактором-телом, объединяющим оба крыла)…

На пороге 2000-го приглядимся к тем, кто входит в левое крыло вольного полёта, кто имеет и излагает свою, признанную людьми и независимую позицию. Среди них: А. Захаров, В. Орлин,

Н. Лавренюк, Ю. Иванов, А. Чирушкин, П. Казновский, Г. Нуруллин, другие заслуженные люди на местах, лидеры клубов, групп. Какие здесь могут быть предложения по сближению? Несомненно, что каждый лидер будет стремиться сотворить всё крыло "под себя":

Ю. Иванов (Ореховка) под валеологов, В. Орлин (Вологда) под культурологов, Тамара (Днепропетровск) под "цитатников", В. Кустинский (Беларусь) под "Майтрейщиков", Наташа Остапченко (Набережные Челны) под "схемников", А. Сопроненков (Москва) под "дыхательников" и т.д."

***

В рамках нашей статьи у нас нет возможности подробно анализировать идеологию современной ивановщины, тем более, что спектр направлений в ней весьма велик. Ограничимся поэтому лишь фрагментарными замечаниями.

Как и прежде, конечной социальной целью ивановщины является коммунизм. Последователи Паршека строят ивановский рай на земле. Кировский ивановец Г.П. Бизяев пишет: "Я думаю, что нам надо ПРОДОЛЖАТЬ ДЕЛО наших ДЕДОВ и наших ОТЦОВ и на фундаменте социализма, который они построили, строить новый ДУХОВНЫЙ СОЦИАЛИЗМ с Богом. А в дальнейшем строить КОММУНИЗМ с Богом – Царство Божие на Земле".

Соратникам по ивановщине Бизяев предлагал создать коммунистическую партию ивановцев для "МАССОВОГО ПРЕВРАЩЕНИЯ ЛЮДЕЙ в БОГОВ" .

Парторг ореховской первичной организации КПУ Ю.Г. Иванов в 1992г. писал: "О райской жизни думали и просили бога верующие, не погас светильник их и в наши дни. Молитвы наших дедов гасили пламя войн, а их дела открыли душу и сердца своим потомкам. Мы выросли в стране свободной от религий, и уже в этом есть своего рода независимость. Мы строим коммунизм. Каким он будет? Возможно не таким, как нам говорили, ведь коммунизм – это путь, а не конечная цель, это движение".

21 февраля 2002 года на партсобрании в Ореховке Ю. Иванов предложил строить коммунизм через устройство на местах ивановских общин: "Я считаю, что на повестке дня стоит создание рабочих инициативных групп, в которые будут входить различные категории трудящихся,… предпринимателей, политиков, творческой интеллигенции и т.д., которые параллельно с депутатскими, с административными рычагами будут создавать, действительно, основу для консолидированного общества будущего".

25 апреля 2000 года в День Идеи, Ю. Иванов обратился ко всем ивановцам с призывом стать под его начало:

"Нам всем, известны слова Учителя о том, - писал Юрий Геннадьевич,- что в 1987 году придёт молодой человек в теле, в 1989 году в Духе Учителя и с этого года пойдёт его печать в людях (…) С 1989 года имеется возмущающий и пробуждающий центр – общество "Истоки" и его лидер молодой Учитель Иванов. (…) Принимаю разумные вещи и отвожу в сторону всякое обсуждение и рассуждение на тему кто я, что я, прав или не прав, тот или не тот. Хотите единения – объединяйтесь вокруг нас…"

"Первая истина – истина об Учителе Иванове как ВТОРОМ ПРИШЕСТВИИ";

Вторая истина состоит в том, что "Бог Дух Отец" есть "ДУХ ВСЕГО МИРА… ИНФОРМАЦИОННО-ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ СУБСТАНЦИЯ, растворённая в Природе";

"Четвёртая истина – истина о Святом Ивановском Духе, который в нашей Ивановской ТРОИЦЕ исходит от Бога Духа Отца через БОГОМАТЕРЬ Россию и Господа Животворящего Порфирия Корнеевича Иванова…";

"Десятая истина - …о САМОВОСКРЕСЕНИИ (САМОСПАСЕНИИ) человека при его жизни";

"Одиннадцатая истина - … о БЕССМЕРТИИ человека. Эта истина говорит о том, что человек будет жить долго – столько, сколько он пожелает, и будет уходить из своего тела абсолютно здоровым по своему желанию, когда ему станет неинтересно жить";

"Четырнадцатая истина - … о САМОПОПОВСТВЕ" – предполагается отказ от всякой религиозной иерархии;

"Шестнадцатая истина - … об ивановском таинстве САМООСВЯЩЕНИЯ водой и Святым Ивановским Духом";

"Семнадцатая истина - … об ивановском таинстве САМОПРИЧАЩЕНИЯ БЕЗУБОЙНОЙ ПИЩЕЙ…";

"Восемнадцатая истина - … об ивановском таинстве САМОПОКАЯНИЯ".

Заключает Бизяев свои "истины" следующей сентенцией: "ТОЛЬКО ТОТАЛЬНАЯ ВЕРА в УЧИТЕЛЯ ИВАНОВА, как БОГА, ДАСТ нам СПАСЕНИЕ."

"Истины" Бизяева не являются общепризнанным "символом веры" ивановцев, однако они весьма характерны для описываемого движения. Нетрудно заметить, что Бизяев создаёт дурную пародию на христианство. При этом, христианство воспринимается ивановцами весьма искажённо. Наша вера остаётся для них неизвестной религией. Ивановские идеологи активно читают Св.Писание, много его цитируют, но выводы которые они делают, как правило, противоречат Слову Божию.

Подобно римскому гностику II века Маркиону не приемлют ивановцы Ветхий Завет. Для Бизяева, например, "Ветхий Завет – это книга ЧЁРНОЙ РАСЫ – книга НЕГРОВ…" Томчанка Е. И. Кардаш утверждает, что "ветхозаветный Бог подбивает людей на нехорошее: обман, убийства, прелюбодеяние, измену, войны, и за это поощряет".

Не мил Кардаш и еврейский богоизбранный народ. Повторяя зады теории преадамизма Исаака Пеера (XVII в.), она уверяет своих читателей, что за 4,5 млрд. лет до Адама и Евы на земле жили люди и были они бессмертными. Адама и Еву сотворил Сатанаил со своими бесами, поэтому они стали смертными. Кардаш пишет:

"Потомки Адама (двенадцать колен) получили в дар способность мимикрировать – внешне сливаться с местным населением обличьем и поведением, а внутреннюю суть не менять. Люди-айсберги. Именно с тех пор пошло смешение народов различных корней и цвета кожи, то есть с другой биологической сутью (психика, энергетический потенциал). Началось падение нравственности...".

Таким образом, еврейский "мимикрирующий" народ "разнёс" смерть во все народы. Ну, а Ветхий Завет был для него руководством к действию.

Что касается учения Христа, то апостолы и отцы Церкви, по мнению ивановцев, извратили его. Валерий Кустинский из Барановичей советует Бизяеву: "Если ты хочешь правильно понять учение Христа, то прочти книгу А. Безант "Эзотерическое христианство". Кроме Безант, "правильный взгляд" на христианство, по мнению Кустинского, дают Ориген и Л.Н. Толстой.

Новосибирский ивановец Юрий Щетинкин не признаёт Христа, поскольку Спаситель не отказался от вина: "Иисус Христос не наш корень, он с вином пришёл. Природа исправила ошибку, на Украине породила Бога".

***

Общим методом достижения бессмертия для всех ивановцев является так называемое "Сознательное Терпение". Речь идёт о разных формах аскетизма. Надо сказать, что многие ивановцы доходят до крайнего самоистязания. В 1994г. в письме Ю. Иванову, г. Бизяев сообщает: "Дуся Брижанёва призвала всех нас идти дальше "Детки", а именно: вначале держать по 108 часов Сознательного Терпения в неделю, а потом, привыкнув к такому режиму питания, переходить на 160 часов Сознательного Терпения в неделю (есть и пить только в 12 часов воскресенья и в 20 часов – во все остальные дни недели не есть и не пить). Дуся считает, что Сознательное Терпение по 160 часов каждую неделю даст нам 1000 лет жизни в теле, как жили библейские патриархи. Увеличение Сознательного Терпения до 328 часов (есть и пить один день в две недели), а потом до 664 часов (есть и пить один день в месяц) и так далее приведёт нас к Бессмертию в Теле, когда мы будем питаться только Азотом Воздуха (по Учителю Иванову)"

Дуся Брижанёва – это жена старейшего ученика Паршека, ныне покойного Сан Саныча Брижанёва. По свидетельству жителей хутора Верхнего Кондрючьего, она сейчас совсем плоха. У Дуси отнялись ноги и она слегла…

Московский ивановец Александр Полухин, ведущий группу последователей на Лосином острове, как опытный специалист (он практикует "Детку" с 1982 года), даёт советы начинающим: "Любое вмешательство в организм во время сознательного терпения полностью исключено и не оправдано ничем. Будь то чистка зубов, полоскание рта, клизмы, введение питательных растворов внутривенно, внутримышечно, закапывать в уши, в нос" (См. http://uchitel-ivanov.narod.ru).

Сергей Шнырёв из пгт. Петровское Днепропетровской области в конце 1998 – начале 1999 года проголодал 42 дня и похудел на 25 кг. В итоге весил 53 кг. Семья Шнырёвых живёт натуральным хозяйством, на работу не ходят из принципа "сознательной бедности".

Вологодский ивановец Виктор Орлин также проповедует и практикует сознательную бедность. В своём письме Г. Бизяеву от 31.01.2000 г. он пишет: "официальный старт этот эксперимент получил с выходом Распоряжения Главы администрации Вологодской области 79-р от 03.03.1992 г. "О проведении эксперимента". Он продолжается до сих пор".

Ещё одна форма ивановского аскетизма – стояние. Упоминавшаяся уже нами Ек. Кардаш, стремясь к совершенству в природе, простояла один год и два месяца. Всё это время она избегала садиться в гостях, дома, в общественном транспорте и т.д.

Впрочем, лежать при этом не возбраняется.

Наташа из пгт. Покровка Днепропетровской области рожала, по её словам, в 50-градусную жару на Чувилкином бугре …

Бывали и смертельные исходы. Так, 20.12.1998 года Василий Белорусский сообщает Бизяаеву о смерти, при туманных обстоятельствах, соратников по ивановщине, Лии Белоусовой из Климовска и Николая Корецкого из Москвы.

Ещё одна смерть описана краснодарской последовательницей Ниной Бондаренко. Вот фрагмент из её письма Г. Бизяеву от 5.03.2001 года:

"На Бугре в (Ореховке) ЧП. Семья из Краснодара, наши, переехала туда жить – вся семья занимается по Системе Учителя. А теперь Наташи (главной последовательницы в семье) нет. Ушла в Природу. Месяц её не было. Нашли уже отошедшую в мир иной – замёрзла. Права Киверина и живущие в Ореховке: не так просто там жить, не все выдерживают".

Однако далеко не все ивановцы такие суровые аскеты. В Ореховке живёт последователь Учителя Иванова и Ошо Раджниша – Валентин Оньша, именующий себя Ошем. В 1998 г. у него в гостях побывал Василий Белорусский, последователь из Гродно. В письме к Г. Бизяеву от 20.10.1998 года он пишет:

"Оньша при мне обожрался со своими 4-мя бабами, с которыми голыми вместе в палатке спит, и… бегал наперегонки в сортир".

***

Современная ивановщина в идеологическом смысле испытала множество влияний. Среди ивановских авторитетов мы встретим Е. П. Блаватскую, Рёрихов, так называемых "русских космистов", Шри Ауробиндо, А.А.Добровольского (Доброслава), генерала К. П. Петрова и т.д. Но более всего нас поразил красноярский ивановец Сергей Аникин, поведавший в своём письме Бизяеву от 19.02.1997 г., что "Старец Григорий в какой-то мере явился Предтечей Учителя Иванова. Не связь с Распутиным погубила царский режим, а Распутин погиб потому, что он связался с прогнившим царским режимом…"

Остаётся сказать об учёности сотрудников СГПУ Ю. и А. Ивановых. Только два штриха. По последним изысканиям новоиспечённого доцента кафедры валеологии Ю.Иванова, Вселенная представляет собой некую эфирную спираль. В свою очередь, эфир – это "живой поток мельчайших мерцающих вихрей Вселенной, имеющих иерархию колебаний и движущуюся со сверхсветовой скоростью, по замкнутой объёмной спирали" .

Нас поражает та лёгкость, с которой "Молодой Учитель" находит подтверждения своей дерзновенной мысли. Своих читателей Иванов уверяет, что в "настоящее время в районе Бермудского треугольника имеется спиральная впадина, глубина которой 6,5 километров. Точно так же на противоположной стороне Земли – в центре Австралии, выдвигается из глубины Земли знаменитый Красный камень, представляющий собой вершину конического образования общей высотой (вместе с подземной частью) 6,5 километров. Это будет новая Луна".

Старший преподаватель той же кафедры, Антонина Андреевна Иванова, одновременно является ведущим специалистом ивановщины по уринотерапии. Её размышления по поводу этой системы лечения – просто украшение всего учения: "Современное письмо и телевизор – лишь подобие древних книг, называемых "мудры", потому что являются отражателями и пропагандистами внешней стороны потребительской жизни.

О том, что письмо – это живой поток, свидетельствует и русское разговорное "пИсать" в понятии изливать на Землю струю "силы-моченьки". Жидкая среда в нашем организме - это не "бяка", а наша сила, наша мочь, мощь. Известная уринотерапия восстанавливает разброс информационного поля, из-за которого происходят ранения, нападают болезни. Восточные врачеватели, пробующие мочу обратившегося к ним за помощью на вкус, определяли силу и могущество хозяина территории. Следует открывать перед детьми силу природных явлений, знания о силе моченьки, тогда исчезнут поводы для возникновения мочеполовых болезней".

Это отрывок из одиозной книги А. Ивановой "Культура Души", Самара-Ореховка (2001), изданной "по решению редакционно-издательского совета СГПУ" и посвящённой так называемой этнопедагогике. Этнопедагогика Ивановой включает в себя возрождение древнерусского многобожия, поклонения роду и неодушевлённым предметам, в частности, камням.

На этом мы завершаем наш обзор современной ивановщины.

Движение последователей П. К. Иванова ныне представляет собой деструктивный культ, распавшийся на несколько толков. Он включает в себя несколько тоталитарных сектантских групп. Крупнейшими из них являются община Ю. Иванова и община П. Матлаева. В идеологическом плане, ивановщина есть эклектичное сектантское учение, включающее в себя элементы социалистической утопии, неоязычества и движения "Новой Эры".

Алексей Слюсаренко,

ассистент кафедры религиоведения

Восточно-Украинского университета им. В.И. Даля, г. Луганск

Здравствуйте!

Сегодня многие факты строгого и трепетного отношения Валентины Леонтьевны Сухаревской к делу Учителя незаслуженно забыты. Чего греха таить, последние годы ее авторитет сознательно разрушали. Часто это преподносилось так, что сейчас, мол, другое время, и оно не требует той стойкости, требовательности, верности. А по-моему, ее отношение к делу и сегодня остается чуть ли не единственным настоящим примером служения, о котором так много говорили. Учитель высоко ценил самоотверженность Валентины, говорил, что она – «моя душа», что «нас двое в Природе».

Именно при Валентине Леонтьевне в Доме здоровья были заложены те основы, на которых возникло и ширилось движение. Особенно поражали ее трудоспособность, строгость, и в то же время огромная отзывчивость, понимание людей. Впереди себя она всегда ставила Учителя, а о себе говорила: «Я ничто, никто, и звать никак».

Предлагаю вашему вниманию автобиографию Сухаревской Валентины Леонтьевны. С целью улучшения читаемости и восприятия разговорного стиля, текст публикуется с небольшими сокращениями и минимальными правками. Особое внимание стоит обратить на особенности употребления союза «где», благодаря чему строка из Гимна «где люди возьмутся на этом Бугре» обретает несколько иной смысл. В диалектах Восточной Украины «где» часто одновременно указывает на место, время и некоторые причинно-следственные обстоятельства.

Полезного чтения. Администратор сайта.

Я родилась в 1911 году 19 февраля. Родители мои: отец – рабочий, кузнец, 1870 года рождения, мать – крестьянка, родилась в 1876 году. Фамилия моя Галущенко Валентина Леонтьевна, место рождения село Шарапкино Ворошиловградской области, Свердловского района, Садовая 178 (это километров 6 от хутора Кондрючий).

Окончила четыре класса сельской школы. Да и то кончала я ее все время так: как только весна, то надо пахать да сеять… Детей нас было в семье 17 человек. Я от этого края десятая, а оттуда – седьмая по счету. Но я не скажу, что у нас не было чего есть. Отец у нас был кузнецом, а мать – крестьянка, она сеяла, пахала, по хозяйственной части много работала. Все у нас было. Отец был честнейшим человеком, за что ему княгиня Юсупова в четвертом году подарила дом. В тот день, как ключи получил, у него родился сын Николай. Правда, в доме ничего не было. Отец принял решение поехать к княгине Юсуповой в Петербург, чтоб она дала помощь для обстановки дома, где она ему отказала. Но зато назначила она ему пожизненную пенсию в размере 100 рублей.

Отца не стало в 25 году, мать ушла моя в 53 году. После ухода отца, мать так и продолжала жизнь крестьянскую: держала лошадь, волов, коров.

У нас в Провалье – был военконзавод, где на 1 мая в 1929 году я участвовала в соревнованиях. Когда я пошла по заезду на скачках, мой конь споткнулся, и я упала. Я потеряла сознание, где на третий день только смогла открыть глаза. Из девчат я там одна-единственная была, где мать всегда меня упрекала: «Если бы ты не была такая лихая, так у меня б и горя б столько не было. Одна ты мне принесла его больше, как все 16 моих детей».

Я всегда слышала бесконечные упреки от матери. Хотя в молодые годы была очень лихая, и никогда мать никого не посылала – только меня. Волов отогнать – она меня будит, по хозяйству что-то – «Где Валя?». На работе я была уже в 25-м году, зарабатывала больше всех мужиков. На стройке работала, где строился завод – сейчас «Партизан», а тогда был «Голицын». Я перевозила –сколько бы ни пришлось – цемента, песка, извести. Страшно меня уважал прораб, он мне все по моим силам давал, но я успевала на все бригады. На собственных лошадях подвозила материал для стройки с путей. Вагоны приходят – и я оттуда возила. Всегда спорилась с прорабом и с конторою, где все мужики говорили: «Ця погана дивчина заробляе бильше всих». Кроме меня никто накладные не проверял.

Сколько я зарабатывала там, я и сегодня не знаю. Все это мать получала. Даже после работы, если кому надо было то ли на станцию, то ли со станции – я и там успевала. Пойду, перевезу, да и заработаю еще денежек. Мама говорила: «Ты этими деньгами сама управляйся». Но зачем? Все отдавалось матери. Когда приезжала домой, она мне поставит еду, сижу на койке, не успею и поесть, как уже сплю. Она или сама подходила, или кого-нибудь посылала смотреть – живая или нет. В каком положении легла, в таком и встала.

Если бы вы знали, как меня боялись ребята – как огня. На шахте многим хотелось со мной познакомиться. Но в это время могло быть мое знакомство с ребятами только через соседа Костю, если я захочу. А так чтобы ко мне кто подошел – да боже сохрани, никогда и ни за что.

Но все это было еще до болезни, до 1929 года, до скачек на военконзаводе… Был хороший у нас быстроходный конь, звали его Киргиз. На всех маневрах, на всех репетициях отличнейше все проходило, но когда я на 1 мая пошла по заезду, он споткнулся, и я упала. Потеряла сознание, привезли меня домой, положили. На третий день, когда я открыла глаза, увидела: сосед Марк Степанович стоял надо мной, мой родной старший брат стоял, стояла мать и плакала, и фельдшер Максим Яковлевич Кулак – очень хороший был человек.

Но у меня в то время в глазах был туман и туман. Я без конца спрашивала: «А солнце сегодня есть? А почему туман?» В 32 году случился первый припадок пилепсии (эпилепсии). Она не дает большого поражения организму, но после нее вялость до невозможности. Поначалу такое бывало раз в год, потом чаще.

В 34 году вышла замуж за старшего ветеринарного работника из совхоза «Калинина». Он сам фельдшер был, а исполнял обязанности врача. После замужества припадки стали чаще. Столько моя мать горя со мной приняла – куда только не возила меня! Все больницы, все села, все деревни, где она могла. И вечный был от нее упрек, что 16 не принесли ей столько горя, сколько я одна. Даже сказать нельзя было: «Мам, я не виновата в том, что заболела». А она мне скорее упрек: «Не была бы ты такая лихая, этого б не получила!»

А работала я учетчиком в совхозе Калинина. И тут бесконечные пошли у меня болезни. Мы переехали на хутор Кондрючий (Боги), купили там себе хату, где я сейчас живу. А болезни все чаще. Припадки кончаются, начинается менингит. А тут еще тромбофлебит, а тут еще радикулит, и все в кучу собирается. Одно не успеет уйти, как другое пришло.

Работала я уже на молокозаводе сливачем. Во время погрузки продукции случилась со мною неприятность, где меня сразу в больницу, и тут же сняли с работы. Дома, если есть кому, подержать меня во время приступа смогут, а если нет никого, то бьюсь до тех пор, пока не закончится он. И окровавленная была, и какая ты хочешь. И с чердака падала, и с веломашины. Где только тебя настигнет, там я и падаю. Эпилепсия не дает о себе знака, неожиданно нападает. А менингит – пожалуйста, я всегда знаю, когда он подступает.

Поехала я на базар, повезла продавать, что там нацепляла. Только въезжаю на рынок, и тут прямо в воротах – хлоп! – и упала. Побежали, сказали моим родственникам (там же их полное Шарапкино), те посбегалися. Приходит одна женщина и говорит: «Никто ей не поможет, кроме одного человека, который ходит лето и зиму в одних трусах. Живет он в Красном Сулине, где он меня спас в жизни». Ну, тут сразу брат взял адрес у этой женщины. Мы поехали туда, а дело было в 50 году, Учитель был уже забран на испытание. Я отказалась от всех микстур, от всех порошков (тогда были порошки, не таблетки).

А болезнь не останавливалась. Я связалась с его женой, сыном и снохою и попросила, что когда Он только явится, чтоб мне об этом сообщили. А тут я уже и в больнице не принимаю уколы, мне все хуже и хуже. И нет покоя никому – ни мужу, ни матери, ни даже кошке.

Организм у меня был такой слабый, что я ничего в руках не держала. Пойду корову доить, подою как-нибудь, стану цыбарку подымать, а она у меня выскакивает из рук, то я ее тяну. А если глечик молока налила, то я – как никого нет, а надо вынести – стану нести, обязательно упущу и разобью. А тарелок сколько я перебила! Спасибо тебе, моя дорогая мамочка, что пополняла. А если б муж мой узнал, сколько я перебила посуды, то о-о-о! Какая там мне жизнь была бы!

Во время припадков обычно никуда не ходила. Но однажды посадили бакшу, и мне надо было обязательно эту бакшу прополоть. Я соседку и прошу: «Никитична! Подоишь корову мою в обед, а я поеду, там всего 10 соток. По-быстрому их потяпаю и приеду». Поехала. Но туда ехать же по обмежку, не по дороге. И тут – хлоп! – меня накрыло. Когда я уже очнулась, была вся избитая, в крови. Идти не могу, пройду пять шагов – и сяду. Жалко веломашину бросить. Посижу-посижу, опять иду.

Мой муж с работы явился, а соседка говорит: «Наверное, горе случилось с Леонтьевной. Поехала с самого утра, и до сих пор ее нет». Он пошел меня встречать. Он знал это место, где я буду. Нашел, он меня там, на обмежку, посадил на веломашину и приволок домой, избитую, где тут же следом – менингит. И этот мне гостинец очень дорого обошелся. При менингите боль бежит по позвонку, бьет в затылок, бьет в виски, и выходишь из строя полностью. Если идут часы, если окна не закрыты, или кто-нибудь шагает по полу – все молотом отзывается в голове. Гарантия – две недели проваляешься. Если все тихо, то четыре-пять дней – самое большее – и я могу уже вставать и работать.

В 54 году получаю я весточку: «Учитель приехал 7 января» (на день рождения Ульяны Федоровны). А тут гостей понаехало, особенно со стороны моего мужа, детей полная хата. Но меня никто удержать не в силах, я только: «Поеду, и все!». А температура выше 40 градусов. Тут у нас на хуторе баптистская «коммуна» была. И эта «коммуна» собирается ехать к Учителю: Пономарев Марк Иванович, Иван Гордеевич Похвала, Парамоновна – его жена, Александр Васильевич Брыжанев и Агафья Ивановна Сенина – и они меня с удовольствием направили в Сулин.

Приехали мы в Сулин, здравствуемся. Учитель знает этих людей, а меня – нет. Я была не молящая, ни в кого не верила, не дружила с баптистами, я в эту комедию не верила. И когда ехала к Учителю, то я и не думала, что Учитель меня сможет принять, такую преисподнюю. И я ему сразу говорю: «Учитель, ты меня наверно не примешь. Я же не молящая, ни в кого не верю. Я своей матери говорила, что если умру, то чтоб попа не было, если буду замуж выходить, то чтоб меня не венчали, чтоб я в этой комедии не участвовала… Я насмотрелась, когда еще девчонкой была, как все это делается. Хотя мать и говорила, что я тебя рогачом заколю – ты многознайка. А я говорю – чем хотите, тем и колите. Сама от нее сбежала». А Учитель говорит: «Дак ты ж чистый сосуд».

И стала я отвечать на Его «Что у тебя?»: да ж у меня, вот, припадки. Посмотрите: и руки побитые, и ноги побитые. Да еще менингит, да еще тромбофлебит, да еще радикулит. Я, Учитель, уже много лет не нагинаюся. Я только приседаю, когда мне надо что-то сделать. А разуваться – я много лет не разувалась. Это было невыносимо для меня стать босою ногой на пол. А Он мне говорит: «Разувайся». Я разулась, Он мне помыл ноги, вывел на снег. Тогда было много снега! Там у них во дворе столик стоял. Он меня кругом столика обвел, и мы зашли в хату.

Вошла, стою, а Он у меня спрашивает: «Как тебя звать?» – «Валентина». «Ну и как?» – «Да ничего» – «А ну нагнись». Я стала нагибаться, а у меня ничего не болит. Я и так, и сяк, и этак – никакой боли! Мне так стыдно стало, даже окружающие заметили, что я была красней рака. Ну, говорю: «Учитель, родненький Учитель, я наверно всю жизнь придуривалась». А Он отвечает: «Да нет, не придуривалась ты. Идем еще».

Он меня повторно повел, и опять уже три раза обвел кругом этого стола, завел в хату, полил мне ноги холодной водой и сказал: «Два раза в день, утром и вечером, мыть ноги. Не плевать, не харкать, глотать, как продукт. Подать бедняку обязательно от своих трудов, сколько ты сможешь, не пожалей. Попроси у всех прощения в своем хуторе, как приедешь домой, не пропуская ни одного дома». А я говорю: «Учитель, да я прожила так свою жизнь, и как будто бы ни в чем не виновата…». А Он мне говорит: «Я тебе сказал», – развернулся и ушел.

Через время приходит и спрашивает: «У тебя мать и свекровь была?» – «Была» – «А как же ты к ним относилась?» – «Хорошо. Покупала, что там надо: чи юбки, чи сапоги, чи черевики, чи платки, я им поровну делила. Учитель, ты меня извини, но у моей матери всегда было больше». – «Ну, а насчет самогоночки как?» – «Учитель, родненький Учитель, да я ее столько перегнала, больше, как московский Центроспирт. Как только какое мероприятие или еще что-нибудь, так тут мох и трава, финка крива». – «Ну, а дети у тебя есть?» – «Нет, Учитель. У меня детей нет. Я сама взяла чужих. Ребята, – братья его – уже позаканчивали институты и работают, в армии были, уже поженились. Сколько я могла, столько и помогала. Отдала все, что смогла. И девочка сейчас, Учитель, у меня есть. Она в институте, в Ростове учится». – «А как ты к ней относишься?» – «Да нехай она вам сама, Учитель, при встрече скажет. Я ж матерью никогда не была, и не понимаю, как это хорошо, а как это плохо – и кричу. Драться-то – нет, я от природы не дерусь».

Пришло то время, поехали мы домой, зашла я с самого края – тогда у нас была одна улица – и в каждый двор зайду, поклонюся, извинюся, попрошу прощения. Для людей это было дикообразно, где сосчитали меня психически ненормальной… Муж ушел с работы, ему уже доложили, что твоя Леонтьевна свихнулася, ходит по хутору, просит прощения. Но он на меня не набросился. Легонько обошелся со мною, знает мою эту тяжелую болезнь, которая вселилась в меня, только спросил: «В чем дело?». А я ему сказала, что так мне сказал Учитель, и я выполнила волю его для того, чтоб у меня ничего не болело.

Утром я его проводила на работу. А у нас раньше не было заезжей дороги на хутор. Мы все сами приготовляли: у нас и мука, и уголь, и сахар свой был. Зимой всё заметало. Только узенькие дорожки, да палки натыканы, чтобы во время пурги не заблудиться, идучи с работы.

Слышу, собаки гавкают. Думаю: «Да кто ж это тут такой?» У нас в такое время года никого чужого не бывает. Вижу, идет какой-то здоровый мужик, на нем надет зеленый плащ, такой уж ношеный, и дубинка в руках. Я подхожу к нему и спрашиваю: «Что вам тут надо в хуторе?» А он мне говорит: «Да вот я проездом, и у меня на билет копеечки нету. Я зашел на хутор попросить». Я говорю: «Подождите, я сейчас». Пришла, схватила что было, и обратно помчалась. Отдала ему. Он так в руку зажал, сказал мне «Спасибо» – и я пошла.

Добежала до калитки и думаю: «А куда ж он пойдет еще?» Оглянулась, но его нет нигде. Налево, направо – никого! И больше я его не видела. Года за три до своего ухода Учитель сказал: «Валентина, потому ты получила, что выполнила все. Помнишь, когда я тебе говорил – нищему подай, так то ж был Учитель». «Да я догадывалась, – отвечаю Ему, – но я у тебя как у Учителя не могла спросить».

Потом я передала Учителю большую благодарность, не сама отвезла, а через Парамоновну. В то время я уже летала, и нагибалась, и все делала, и все переделала, и так далее, и тому подобное. Когда я поехала к Учителю, он получил эту самую дань, которую я передала, и говорит мне: «А твой муж об этом знает, что ты мне передала?». Я сказала: «Нет». – «Так вот что я тебе скажу: ты сейчас же поедешь домой и все скажешь мужу. Или эту дань забери и вези обратно домой».

Я приехала домой и говорю мужу: «Что у меня было – я все Учителю отдала». – «Как? Поезжай, забери!». – «Не поеду! А хотя поеду, но забрать – не заберу!» И за эти средства пошел у нас боевой сыр-бор. Потом он немножечко остановился. Учитель приехал к нам. В совхозе были большие неприятности – на скот напал лишай. Учитель сказал моему мужу: «Скажи своему директору, чтобы он выделил из фонда колхоза 50 рублей и отдал бедному для того, чтобы этот лишай не стал поражать скот. Только с душой и сердцем». Муж сказал директору – тот стал смеяться. Мужу моему было очень неприятно, и он для проверки отдал свои собственные деньги, коль на такие мероприятия у совхоза не нашлось средств. Через время, как будто бы рукой сняло этот лишай с животных. Но муж не признал помощь Учителя. Он говорил потом, мол, я трудился, я их мазал, я их туда-сюда. Даже Учитель спрашивал: «Дак почему же, Иван Михайлович, до сего времени столько лет мазал – ничего не получалось, покамест не попросил Учителя, и не сделал то для дела, что нужно?» И на козе не подъедешь – так стал меня к Учителю ревновать, и тут же за эти средства вспомнил: «Привези их домой, и все!».

А я ему говорю: «Ваня, сколько я трудилась, сама эти средства заработала, твоих же я не брала. Они лежали у нас по отдельному: твои – у тебя, а эти – общие и мои». Так и с хозяйством. У нас был большой сад, одних вишен было 100 корней, да и яблонь столько же. Да пчел 32 колодки было, да ещё и сама работала – без премий ни один год не оставалась на молокозаводе. Так что его средств я нисколько не касалась. Но все равно, он настойчиво требует: «Положи на место деньги». Я сказала: «Нет! Прошу прощения, что без твоего ведома отдала. Да разве тебе, плохо, Ваня, когда я не болею? Ты посмотри, я и нагинаюся, и разгинаюся, и уже начинаю в руках посуду держать, и корову дою, и молоко цежу – я же все делаю. Дак что для тебя дороже – средства или моё здоровье!.. Я бы никогда не посчиталась, если бы это было для тебя. Чтоб я потребовала обратно – никогда. Те средства никогда мне не принесли здоровья. Ты знаешь, что моя мать объездила всех бабок и дедок, и всю медицину, и куда б она только не кидалася, но без копейки её нигде не принимали, где она не требовала их от тебя. Прости меня еще раз, я тебя прошу! Все будет на месте, в особенности, когда будет здоровье. Ты же хорошо знаешь, что я никогда не присяду, не просижу бездельно. У меня никогда не было время на разговоры с женщинами, кроме как «Идем доить коров!»»

Не простил он меня. «Как только поедем в Сулин, пускай он отдаст мне эти деньги». – «Так я скажу тебе, Ваня, все равно эти деньги не заберу. Я давала их в знак благодарности за мое здоровье! Сколько меня лечили – ровно 20 лет! Припадки у меня начались сильные в 34 году. И по 54 год никто меня от них не избавил, кроме Учителя. Прошу прощения, я здоровая. Ни одни средства не освободили от болезни». – «Нет, поехали! Я у сякого-такого-растакого заберу деньги!» – «Поехали!»

Поехали мы с ним вместе к Учителю, поздоровались, и тут началось: «Отдай деньги!» – стал мой муж требовать у Учителя. А Учитель говорит: «Какие деньги?» – «Да вот, она тебе привезла». – «Так она же привезла. Пускай она скажет, чтобы я отдал – я ей отдам. А я у тебя их не брал и тебе я их не отдам». – «Как? Я – хозяин!» – «Совершенно правильно, ты – хозяин, но я же не говорю, что ты не хозяин. Ты – хозяин, но не ты мне деньги давал. Давала жена, ну и пусть скажет!»

Муж на меня, значит: «Говори! Пусть отдаст!» – «А я, Ваня, тебе еще давече сказала: никогда я не верну назад, что кому отдала. Я буду так, как мой дедушка с совестью! Но с бесстыжими глазами я не буду жить и ходить среди народа по белому свету – никогда не возьму!» – «Ну вот, я их не присваиваю, – Учитель говорит, – но только отдам ей». А я стою и настойчиво говорю: «А я их никогда не возьму, потому что я их отдала».

Сколько мы не возились, ни с чем и приехали домой, и он меня опять начинает тормошить: «Привези деньги, я с тобой жить не буду». – «Не живи!» – «Ну, давай разводиться». – «Давай! Я от тебя ничего не требую. В чем стою, в том и уйду, но я деньги забирать не буду». – «Идем в Совет». – «Идем!».

Пошли в Совет. Все люди же знали, что мы жили как жили, и вдруг сегодня разводимся. Написали акт, свидетели, я расписалась, что ничего от него не требую, одела фуфайку старую, платок на голове какой, резиновые сапоги, ситцевое платье – с этим и ушла.

Пошла я к Учителю, а Он мне и говорит: «А кто же тебе давал право разводиться? Это не Учителев поступок разводить людей.» – «А как же я не разведусь? Как же я могу жить в то время, когда муж не хочет меня простить? Зная его жадность, он никогда не простит. Но эти ж средства-то мне здоровье не дали, а ты ж один единственный, Учитель, дал мне здоровье. Его получку я никогда не брала. Он же старший ветеринарный работник в совхозе неплохой, где он за душу государственного скота отдавал сам себя. Никогда его дома не было, кто же эти средства наживал? Я отдала общее и свои трудовые деньги. Никогда их обратно не возьму. Он меня не простит, я вынуждена уйти».

Учитель меня определил в Москву к зам. министру по приборостроению Баркалову Алексею Петровичу. У него случилась неприятность со здоровьем, он болел Паркинсоном, и я за ним ухаживала. Моей приемной дочери надо было еще два года доучиться там, и я должна была заиметь эти средства, чтобы квартирой ее обеспечить, равно как и всем остальным. Все это я выполнила до точности.

И в один день присылает Учитель письмо: «Валентина, мы едем с Яшкой (сыном Учителя) получать машину в Горький. Я тебя прошу приобрести масло СУ-2 для «Победы», хотя бы килограмм 20-30». Ну, я и постаралась. Были мы в Елино на даче. Поехала я в Подольск, зашла в лавку, где продают нефтепродукты. Масло СУ-2 есть, а брать его не во что. Спрашиваю: «Как же мне быть?» А мне заведующая этой лавочки и говорит: «Идите на рынок, там деды продают банки всякие». Я пошла на рынок да три штуки взяла по 20 кг – это 60 кг. Да они ж-то, эти банки, возле дедов-то не стояли. Пока они сходили домой, пока принесли их – время ушло. Я пришла в лавку, а заведующая ушла на перерыв. Пришлось ждать. После перерыва она мне налила в эти банки СУ-2. А шофер меня-то не берет – горючее, огнеопасно!

Пришлось мне зайти к другому шоферу, подъехавшему на остановку и говорить: «У меня вот три банки, я тебе за каждую плачу два рубля, довези меня в Елино, а там я как-нибудь досунусь». А он говорит: «Не положено». – «Ну, ладно, вместо 6 рублей, я тебе плачу 7 рублей!» Ну, он и согласился, привез меня в Елино, помог даже, ссадил меня. И я иду, а идти мне больше километра. И я пронесу одну банку, вертаюсь за другой, и так я дошла до дома, на эту дачу. Как я прихожу на дачу, встречает меня Алексей Петрович со своей мамой и на меня полное ополчение, что я очень много потратила время на покупку для Учителя масла СУ-2. Я им задаю вопрос: «А кому же я это все брала? Себе? Родственникам? Я же это для Учителя по телеграмме все купила. Они ж получают машину в Горьком и заедут за этим маслом, где его в это время нет нигде». Дело было в 57 году.

Ну, здесь как раз приехала моя приемная доця, и там женщина Марья Матвеевна, они слышали нападения на меня за то, что я потратила много времени. Получивши машину, Учитель на третий день заехал за маслом, и они ему рассказали. Приехал Учитель домой и дал мне телеграмму, чтобы я ехала из Москвы. Я приехала сперва в Сулин, а потом меня Учитель послал, чтобы я попросила у своего мужа извинение и перешла к нему жить, если он меня простит, что и получилось. А он уже женился, неоднократно. Но когда согласился, тут же сказал подруге и она уехала.

Прошло не больше месяца, мой муж мне заявляет ультиматум, чтобы никакой ивановщины и его дела тут не было. Я говорю: «Как?! Здоровье – хорошо, а дело его – нехорошо? Да для меня это дело является святостью, для меня Учитель – муж, брат, мать, отец и Бог, по делу моего здоровья». А он мне встречный вопрос: «А кто же я как Иван Селиван?» – «Ты мой муж. Я ж не могу тебе отдать то должное, что отдаю Учителю по делу, по послушанию, по выполнению его Идеи, найденной в Природе. Ведь у меня не было ни одного припадка, ни менингита. Я лето-зиму купаюсь в копанке, в речушке. Так теперь что, опять мне вертаться к своим этим неприятным болезням? Никогда и ни за что!» – «Уходи!» – «Уйду».

И тут начинается сыр-бор, всякие суды. Выгнал он меня, но здесь по суду мне выделили кухню летнюю, и я в ней жила. Потом он начал всякую глупость делать: то ее разваливать, то травить пищу, прочие неприятности. Где я бросила это все и ушла из дому к своей сестричке. А в это время мне уже надо было отстаивать свое жилье, где был оформлен суд, и судили меня ровно 15 лет. Все делили это самое имущество.

Но я всегда ездила к Учителю. Как Учитель едет в Москву, всегда меня приглашал. В одно прекрасное время я в суде говорила истинную правду о том, что меня Учитель восстановил, поставил на ноги моё здоровье, за что меня заперли в психиатрическую больницу, у меня и документ есть. Это было в 60-х годах. Вышла я из психиатрической больницы, у меня ничего нет, и на работу меня нигде не берут, как касается дела подписки психбольницы. А жить-то чем-то надо. Дали мне вторую группу без права работы.

А в это время Учителя забирают на четыре года в психиатрическую больницу. Забрали его в Бобренцах Кировоградской области, потом перевели в Одессу, из Одессы перевезли в Москву, из Москвы – в Казань. Из Казани его передали в Новоровенецк, где я поехала с Брыжаневым Сашкою его навестить. А Он кричал из двора больницы, изолирован был: «Валентина, спасай!» А чем я могу спасти? Ничем. Прошу своих ребят: «Давайте, как-то, что-то, общими силами…» Помогли во всем. Эта помощь от нас упиралася в средства. Когда сосредоточились маленькие средства, то я пошла к заведующей психиатрической больницы и хотела ей дать конвертик. По своему, может быть, и незнанию, но у меня ничего не получилось, она так орала на меня и сказала, что сейчас же придет милиция. Я оттуда ушла и у работников психбольницы узнала ее адрес. Рано утром я приехала на Первогуховскую к ней на квартиру. И здесь стала ее просить-умолять, очень долго ее умоляла. А она все интересовалась – кто я такая? Я сказала, что сестра жены, что она больная женщина и некому иметь ходатайство, хотя есть и сын. Ну, в процессе разговора я маленькое свое дело сделала, Ему там стало чуток полегче… Стали свободно к нему ездить на свидания, передачи принимать, до тех пор, пока и не выпустили его с больницы.

Учителя освободили из этой больницы, когда и я была освобождена – мы как-то одновременно вышли. Он был еще в Казани, а я была в Бирюковской психбольнице за свое поведение, что я поступила так: бросивши дом, бросивши хозяйство, которое наживалось годами. Но когда у меня решили брать пункцию спинного мозга, то сестра моего мужа поимела ходатайство за меня, чтобы не брали пункцию. И сказала она моему Богом данному зятю. Хотя у меня своих детей не было, но все равно, он пошел в защиту меня, и пункцию не брали. А повезли меня на консультацию в Ворошиловград к профессору Первомайскому, где там было очень много врачей – 11 человек меня консультировали во главе с профессором. Я им все рассказала, что я была 20 лет больная, что я на скачках получила эту болезнь, где мне Учитель дал свой совет и уже я много лет не имею ни одного припадка. Рассказывала я стихи Учителя, рассказывала метод Учителя, и никто на меня не обратил внимания, и говорила им, что у меня никакой болезни нет. Именно за это дело муж меня и не простил, выгнал из дома. Я просила, чтобы мне дали такую справку, чтоб я могла поступить на работу, потому что я не привыкла всю жизнь чьей-то помощью пользоваться. Я люблю сама зарабатывать, чтоб свободной быть от всех и всего.

Ну, они мне пообещали, и прислали 2-ю группу без права работать, где я опять остаюсь ни с чем. Пойду поступать на работу – принимают, покажу документы – не принимают. Потом каким-то путем меня взяли сторожем в ночное время, и с тех пор я пошла работать. Дежурила я в яслях в городе Свердловске Ворошиловградской области, потом 12 лет санитаркой ночной в поликлинике. Откуда я пошла на пенсию. И сейчас я нахожусь на заслуженном отдыхе, получаю 57 рублей. Получала 50, но мне добавили. Спасибо, мне хватает. Да я не имею ни в чем никакой нужды: хожу босая летом и зимой уже 33-й год, две рубахи не имею – у меня одна. 108 часов в неделю я не кушаю – поэтому всего вполне хватает, еще и остается. Никогда не обижаюсь и не жадничаю, что чего-то нет.

Потом приехал Учитель, уже его освободили из Новоровенецка после повторного отбывания. А тут пошли суды, с Хутора меня гонят, мол, я обезобразила хутор, что купаюсь и хожу босая, и общественным судом меня загоняют на Север, заставляют просить у всех прощения. Где я стояла, просила прощения – и сейчас не знаю, за что я просила, как будто бы ничем никому не обязана, но просить – просила прощения. Все суды нашей области пересудили меня – в Ровеньках, в Краснодоне, в Свердловске – по все той же причине: делят да никак не разделят нас с мужем, на личных делах. Сюда подключился его один родственник, потом второй, нагрелись от него. И все мы судимся. Но по правде, я ведь имею права на равную часть, как никак 30 лет с ним прожила. Вновь суд, опять откладывают дело для разбора, чи Бог его знает, чего они там делают. Когда мой муж умер, то судили вновь: и в районе, и в Ровеньках, и в Ворошиловграде, и бедному Учителю на несколько судов пришлось выезжать. Судят-судят – опять не получается. Все те, кто здесь не сеял, ни пахал, урожай хотят собирать.

Да так мне надоело все это, и судья говорит: «Вы должны заплатить 600 рублей». А у меня-то их нет. Когда со стороны люди говорят: «Леонтьевна, да отдай ты им, будь они неладны. Сколько ж это можно еще судиться?» Ну, заплатили, я им выплатила 600 рублей, и стала я здесь полноправной хозяйкой, в своей хате. Приезжает сюда Учитель с Ульяной Федоровной, своею женою, и говорит: «Нужно вот здесь, на этом месте, построить Дом для народа».

Ну, построить, так построить, стали думать – а как? Начало было такое. Сюда присоединил Учитель Пономарева Марка Ивановича, у них наличных денег было 500 рублей, и сюда же переехал Барабанщиков, у них было 300 рублей. В поликлинике я работала на две ставки – когда на замене, а когда, по совместительству. У меня там выходило когда 120, а когда 130 рублей. Еще у Марка Ивановича Пономарева было много картошки семенной, где пришлось нам брать договор в совхозе и сажать эту картошку, чтоб было на что строиться.

Ну, у Пономарева были еще пчелы да корова. Да и у меня уже выросла корова, отелилася, одоилася. Мы жили за счет коров – покупали на жизнь продукты, остальное шло на материалы для дома. Осенью выросла у нас хорошая картошка, мы ее продали. Строили я да Марк Иванович, и еще один наемный рабочий. В выходные дни я ходила и просила людей, чтобы помогли нам, где не отказывали в этом люди, спасибо им. На всякий материал у меня есть документ. Без документа я ничего и нигде слева не брала, все-все оплачено, все сделано как надо. Когда уже дом был достроен и выведены стены, и надо было нулевать потолок – не знаю, может еще где так есть, но у нас на хуторе приглашаются люди, те, кто помогает без всякого возмездия, что было и сделано.

Но я должна сказать, что те люди, на которых я надеялась, кто близкий был с Учителем – никто не пришел, за исключением Матлаева Петра Никитича с его женою и сестрою. Я думала: «Господи, ну на кого же надеяться? Как будто бы во вчерашний вечер всех обошла, и все пообещали, а сегодня нет ни одного человека. И вдруг встречаю одного парня: «Я приду». Другого, третьего… И собралось их 8 человек, где я всегда их вспоминаю и благодарю. Благодарности нет конца и края, и это дело так воздвигнули, как никогда, и этого забыть невозможно. А если я смогу забыть, так бесчеловечно это будет.

Дом построили очень быстро. В семьдесят первом – первый акт, первое число, первое заседание исполкома, все по первому числу было уделено властью. Мы начали работу в конце мая, а на первое января Дом уже был готов. Уже в первых числах 71 года Инвентарьбюро взяло его на баланс.

Когда Дом закончили, я подхожу к Учителю и говорю: «Учитель, уже Дом построен, можно мне перейти жить в этот дом?» Учитель на меня так посмотрел и прошел мимо – ни одного слова не сказал.

В этот Дом столько вложено труда: мы – я, Марк Иванович и этот наемный как основные, а все остальное – Петро Никитич Матлаев: все железяки, вся электрика, где была перестилка пола, он с Марк Ивановичем не отошел, все «от» и «до» сделал. И поныне он не оставляет этот Дом. Будь то канализация, будь какой-нибудь домашний недостаток бесконечный – безупречно, без всякого разговора он придет и сделает, за что он никогда не старается получить какое-то вознаграждение за его безупречный труд.

Забирают Учителя в Новошахтинскую психбольницу. Это произошло очень просто. Учитель ехал в Москву. С Ним ехали я, Петро Никитич Матлаев со своею женою. Поезд остановился, стянули Учителя с поезда. Так мало того, что стянули, да эти самые блюстители порядка в спину били и тащили. Наутро его выпустили, и он пошел домой. И тут же во второй половине его забрали из дому. Мы поехали его искать, и нашли его в Новошахтинской психбольнице, где были крайне жестокие условия для него – жестче быть не может. Даже зимой, когда порвалися трубы отопления, он лежал в единственных трусах на этой коечке. Ему было там холодно, и я повезла ему одеяло. Они приняли одеяло, но укрыться ему ни разу не дали.

И дошло уже до того, что Он гибнет, сердце работает с перебоями. Где пришлось умоляюще просить Его забрать под расписку. Но без главврача Ростова ничего не получалось. Туда ездили неоднократно Брижанев Александр Александрович и Матлаев Петро упрашивать Никагосову, чтоб она разрешила хоть на один день забрать Учителя под расписку домой, но не давали.

А потом отдали. Когда привезли домой, Он не поднимался. Мы его выводили на улицу, обливали водой, температура была выше градусника, и как-то мы его за ночь поставили на ноги. Всю ночь: на улицу – домой, на улицу – домой. Отходили Его, где Он давал завещание, где и как его похоронить.

Я вам расскажу как. «Если я умру этой зимой, поставьте меня под яблоней и обливайте водой, чтобы я замерз. А если, летом – положите меня. Яма чтоб была вырыта возле Ульяны Федоровны. И не ложите меня, а поставьте меня в яме». Ну, мы, сколько нас было, мы никогда б в жизни не поверили, что это такое зло может случиться, чтобы Учитель ушел.

Но когда Учитель наш, как бы сказать, воспрянул духом, – сердце его стало работать нормально (а то ведь совсем останавливалось) – то он послал меня за врачом. Где они, врачи, никогда не думали, что он есть в живых. А врач как приехал, да еще вместе с Учителем пил чай.

Ну, здесь опять же Учитель, стал ездить в Москву потихоньку… Клиенты, те, которые восстановили здоровье, приезжали к Нему. Он же добивался этой цели, чтоб людям жилось легко и хорошо. Куда мы не поедем: в Ростов поедем – обещают, в «комсомольскую редакцию» города Ростова – обещают. А писал Он свои тетради, умоляюще просил, чтобы напечатать. Они возьмут, пообещают. Мы поедем с Учителей, а там нигде ничего нет. Забирает, опять в другую редакцию идет. И так ездили-ездили – ни одна ростовская редакция не приняла его трудов. Пришлось ехать с этим в Москву.

Ушаков ему многое обещал, он жизнью и здоровьем своим был обязан Учителю, клятвенно обещал помощь, но ничего не сделал. Куда только он не обращался. Много было тех людей, которые раком страдали, и в свою очередь выполняли Его Идею, стали здоровыми. Хорошо знаю, что принял эту тетрадь для печати Борисов из онкологии, это я хорошо знаю. Он сказал, что мы рассмотрим дела, карточки и т.д.

Но никто ничего не мог сделать. Только запретили, чтобы Он никуда не ездил и не занимался своими практическими найденными в Природе делами. Власти сделали нападение на Него. На своей родине, в селе Ореховка Ворошиловградской области, Он отметил 25 апреля 78 года – день рождения выхода в Природу. Где там было множество хуторян и приезжих из Москвы – и взрослых, и детей. А на следующий год запретили. Приехали люди и не 10, и не 20 человек, а больше 200. Но вся областная милиция оцепила хутор и не дала ему отпраздновать 25 апреля.

И тут же потребовала с него расписку, чтобы Он никуда не ездил и к нему никто не ходил. А мне сказали, чтоб Его тут не было: «Кто он такой?» Ну, я ответила: «Ну, как же так? Жена, когда уходила, просила, чтобы я за ним ухаживала (Ульяна ушла в 74 году). Вы убейте меня, расстреляйте меня, повесьте меня. Вы меня знаете – я тут работала, я тут родилась, вы меня награждали, но я никогда не позволю, чтобы 82-летнего выгнать из Дома. Не потому, что у него хата есть, а потому что надо еще и присматривать за ним. И до свиданья». И ушла.

А прописывать – не прописывали. Не разрешали. А для того чтобы имел право тут жить, мало того, что прописаться, так еще надо и расписаться со мною. А когда расписали и прописали, дают ему условие, чтобы он был только возле двора, но дальше никуда! Учитель говорит Бабушкину: «Да почему вы Меня не проверите, какие я нашел качества в Природе за свои прошедшие годы?». И такой Учитель был возбужденный. А они разговаривать с ним не хотят: «Вот, распишись, чтобы дальше 30 метров от ворот – ни ногой!»

Когда они уехали, так Он плакал и говорил: «Оставить это я не могу – погибнет весь народ всего мира. А понять Меня никто не хочет. Куда же Мне бедному деваться?!» Потом вышел в сад, стал под яблоней и просит, я слышала это: «Матушка Природа, ты моя родная. Да ты же Меня родила, ты же Меня и поставила на этот тяжелый путь. Да освободи же Меня от всего этого хоть на час, хоть на минуту». Слеза за слезою у него лилась, где я ушла, я не могла видеть его такие тяжелые страдания и эти слезы. Потом Он мне сказал: «Я ее умолил. Она ответила: «Ты будешь в покое, а сделаю я все сама»». И после этого Он прожил в теле здесь с нами около года.

В последнее время Он всегда шутил, что уедет то в Албанию, то в Грецию, то в Турцию, но мы на этот счет, кто бы здесь ни был, кто знает идею Учителя, в жизни не подумали б, что это Он телом уйдет. Но телом Он ушел, а все равно Он духом с нами, всегда и всюду…

Вопрос 36. Валентина Леонтьевна Сухаревская. Кто она?

Ответ. Ближайший друг и последователь П. Иванова, Валентина Леонтьевна, следуя его Системе, исцелилась от сильного недуга. Она прожила с Порфирием Корнеевичем в одном доме много лет. Известно, что П. Иванов мог делать то, что не под силу другим. Валентина Леонтьевна переняла опыт Учителя и могла делать то же, что и он. Люди к ней обращались в случаях крайней нужды и по любым вопросам. Валентина Леонтьевна помогала каждому, кто приходил к ней. Умерла она 25 декабря 1990 года, прожив после Учителя семь лет. Могилы их рядом - это обычные курганчики, без крестов, как символ Природы.

Вопрос 37. Что можно сказать о Гимне "Слава Жизни" и о произведении "Победа моя"?

Ответ. П. Иванов оставил после себя много тетрадей с записями, в том числе со стихами. Все они имеют глубокий смысл. Гимн "Слава Жизни" был написан Учителем в 1979 году на мотив Интернационала и Марсельезы. В нем всего один куплет и один припев, которые при исполнении обычно повторяются несколько раз. Значение Гимна для жизни человека пока полностью не раскрыто, но ясно, что в нем заключена какая-то большая сила, помогающая человеку в критические минуты. П. Иванов считал, что Гимн должен петь каждый, хотя бы про себя. Он говорил: "В гимне сейчас всё! Я пою гимн ежеминутно". "Победа моя" - это как бы изложение итогов жизненного пути и основных советов Учителя человеку. Победа П. Иванова - в единении его с Природой.

Вопрос 38. С самого начала следования «Детки» становится ясно, что в ней заложено далеко не все, что надо знать для следования системе природного оздоровления. Где взять другие материалы?

Ответ. О многом можно узнать при встречах, консультациях, личном общении с последователями, особенно теми, кто был на хуторе Верхний Кондрючий, Многое можно почерпнуть и из тетрадей П. Иванова. Часть их переписана, перепечатана, размножена, а к настоящему времени и опубликована. Но начинать все-таки надо с «Детки», с ее понимания и выполнения, а остальное придет со временем.

Вопрос 39. Если следование Системе помогло, можно ли ее рекомендовать другим и каким образом?

Ответ. Во-первых, никому ни при каких условиях нельзя эту систему навязывать. Рассказывать о своем опыте можно и нужно, а будет ли другой ей следовать - это его личное дело. В Систему надо входить обязательно с верой. П. Иванов просил "изучать опыт этого дела".

Вопрос 40. Можно ли сразу научить человека следовать методу П. Иванова?

Вопрос 41. Почему в «Детке» кроме 12 правил есть просьба П. Иванова к человеку "занять Свое место в Природе".

Ответ. Просьба "занять Свое место в Природе" - это основа всей Системы, то, ради чего и надо выполнять «Детку». Без «Детки» основной цели Системы просто не достигнуть. Она даст импульс, толчок к более широкому пониманию Системы и Учения, а целом.

Вопрос 42. Много советов «Детки» имеют связь с тем, что написано в Библии. Как это понимать?

Ответ. Да, некоторая «перекличка» имеется, ибо добро - первооснова обоих Учений. Однако в каждом конкретном случае надо прислушиваться к смыслу той или иной рекомендации. Так, например, Учитель просит: "Прежде чем помогать другому, научись помогать мому себе" (По Христу - возлюби ближнего…). А врагов, по Системе, вообще нет. Совет не употреблять алкоголя и не курить, также можно растолковать по-обычному - мол, это вредит здоровью самого курящего, окружающих его людей, может привести к аморальным поступкам и т. п. Но игнорируя это правило «Детки», вы не получите главного, ради чего следуете Системе, - оздоровления, даже если все остальные правила будете выполнять.

Вопрос 43. Допустимы ли какие либо методы лечения (в том числе и народные, нетрадиционные) одновременно с выполнением правил "Детки"?

Ответ. Чаще всего к системе П. Иванова приходят люди, которые в той или иной степени больны. Конечно, резко от прежних методов лечения отказываться не следует, однако по своему состоянию вы вскоре почувствуете, что потребность в лекарствах у вас уменьшается, и наконец наступит время, когда их совсем не надо будет принимать. Так что прислушивайтесь к своему организму и постарайтесь не думать о своей болезни.

"В смиренности замри и позади оставь границы бытия, и ощути себя в безвременье и безграничье сущем.

Сбрось суету и зависть к быстротечью, к событиям, что память бредят. Взгляни со стороны на то, как белый тает снег, как с гор бегут холодные ручьи и как в долине нивы колосятся. На то, как птиц неугомонных стаи летят, и зверь лесной бредет, в надежде отыскать добычу. Ты вне всего, и ты есть всё, что видишь. Ты зоркий глаз орла, который чувствует движение внизу, а сам парит неслышно в просторах голубых, не шевеля крылами. В иллюзиях бегущий пребывает, он видит только точку впереди.

Но кто застыл в покое, тот многое способен наблюдать, без тайн и искажения пространства. Заметишь все до самых мелочей. Когда ты постигаешь совершенство, не обойтись без творчества души.

Дерзай всем естеством, смотри же только духом".

Его личность всегда вызывала восхищение и споры, недоумение и почитание, слухи и легенды.

Для многих людей Учитель оставил больше вопросов, чем ответов. Зачем разделся? Зачем избрал этот путь?

«Снятие обуви означает отречение от житейских печалей. Освящение земли настанет, когда Сам Владыка, облечён плотью человеческой, начнёт пешком ходить по земле». ("Апокрифы Древней Руси", Санкт-Петербург, 2008 г., 74 стр.).

Так - ровно полвека.

"Развитие человека должно идти в Природе. Иванов кричит на весь мир, на все человечество о том. Что нам нужно всем

ПОДЕЛАТЬСЯ В ПРИРОДЕ НЕЗАВИСИМЫМИ ОТ ПРИРОДЫ

Не надо нам жить за счет чужого добра, давайте мы попробуем за счет самих себя пожить. Вот это будет небывалое. Цель и задача перед всем народом — изменить поток гнилой жизни, зависимость убрать, а независимость на ноги поставить. Пусть она между нами и Природой процветает. Человек должен искать средства внутри себя для победы над смертью. В природе эти качества есть. Мы должны добиться от Природы и получить силы для борьбы с болезнями. Она, Природа, — самое главное, и все делается по ее законам, а мы являемся частицей самой Природы и живем тоже по ее законам, и те же, силы действуют внутри нас. Сейчас перед нами стоит большая задача —

САМОГО СЕБЯ ПЕРЕСТРОИТЬ

на вновь представленную дорогу. Надо

ИЗМЕНИТЬ ПОТОК СОЗНАНИЯ ЛЮДЕЙ,

от хорошего и теплого надо уйти вон подальше и к плохому и холодному прибегнуть, от мертвого уйти, а к живому прибегнуть".

Учитель Порфирий Иванов.

(ниже - видео 3 части. Валентина Леонтьевна Сухаревская)

Рассказывает Любовь Григорьевна Матлаева,

хутор Верхний Кондрючий

"Мать моя узнала об Учителе по рассказам людей. И она говорит: «Ну какой же Он есть? Ведь все мы прочитали и узнали, что должен Бог только быть там — вверху». Она не знала - какой может быть Бог на земле?

И вот мы с мамой поехали на базар, это было где-то в 50-х годах. Когда мы сидели на вокзале, мать дала мне деньги — я побежала билеты купить. Купила билеты ехать домой, а она говорит: «Ну, иди поиграй». Я поиграла немножко, потом пришла к матери. Там подсела старушка, а моя мать и говорит: «А вы слышали, что Бог пришел на землю?» Эта женщина отвечает: «Нет, я не слышала» - «Я слышала, но какой Он, я не знаю». И у меня мысль зародилась, как и у каждого ребенка: вот, если сейчас подойдет поезд и выйдет из вагона Первородный Бpam (а этого Бога называли Первородным Братом), и ко мне подойдет, поздоровается: «Здравствуй, Люба!», - то я ему скажу: «Здравствуйте!»".

Учитель Порфирий Иванов и Любовь Григорьевна Матлаева (справа от Учителя в первом ряду). Слева Петр Матлаев - ее муж.

Валентина Леонтьевна Сухаревская - слева во втором верхнем ряду.

Подходит поезд пассажирский, наш вагон первый, Мы взяли сумки и идем. Моя мать не очень была здоровой. Она все время болела, и поэтому я ей была помощницей — сумки подносить, Я взяла эти сумки и иду. Вагон протягивают немножко дальше от места, где мы стояли. Открывается дверь тамбура, выходит человек — босой, в трусах, под мышкой что-то держит, И я сразу же подумала, что это Брат Первородный и закричала: «Мама, мама, — Брат Первородный!» А мама с этой женщиной ища и разговаривала. Она не обращала внимания на этот вагон. Но когда я закричала так громко, человек тут же зашел в вагон и захлопнул двери. Мы сели в вагон. Мама спросила: «А ты не ошиблась?» Я говорю: «Нет», — потому что я хорошо видела, что он был босой, в трусах и под мышкой что-то держал, как мешок. И вдруг открывается тамбур и заходит в наш вагон... Учитель. Мама сидела справа, а я — на краю. Я толкаю маму: «Мам, идет Брат Первородный сюда».

Мама моя выглянула вдоль вагона и села — побелела, как стенка. А так как моя мать была сердечницей, то я сразу испугалась, подумала, что у нее с сердцем плохо: «Мам, что случилось?» А она: «Да ничего». Подходит Учитель к нам , останавливается, опершись на боковую сторону, руки сзади и говорит: «Здравствуй, Люба». А я так испугалась, что даже сразу не могла поздороваться.

«Куда вы едете?» — «Домой». — «А были где?» — «На базаре». - «А с кем ты едешь?» ~ «С мамой». - «А где твоя мама?» Я показываю — вот мама моя сидит. А он: «Хорошо. А где ваш дом?Где вы выйдете?» Я говорю: «В Дарьевке». -«Вот и я в Дарьевку еду». Развернулся и ушел в свой вагон. Вышли мы из поезда в Дарьевке, мать моя стала искать, где же Учитель вышел. Но он не вышел, как все люди выходят на эту сторону, а вышел на другую — он попросил проводницу открыть ему двери. И когда мы шли дорогой, я матери все рассказала, как я себе представила, что увижу я Учителя. А она говорит: «Люба, а ты знаешь кого ты увидела?» -«Брата Первородного». - «Нет. Это же сам Бог пришел к нам. И Он к тебе пришел, так как ты захотела его увидеть».

Позже собрались сельчане к Учителю и меня взяли с собой. Приехали мы в Сулин. Там он меня и спрашивает:

Люба, а ты что приехала?. Я сразу выпалила: "Дедушка, а я вас видела". A он говорит: .Я знаю, это было в тот день, когда Ульяна Федорова послала меня за картошкой на Красный Партизан - до Заволокипо. Я не доехал до Красного Партизана, как услышал голос детки, которая захотела меня увидеть. И я еду дальше Красного Партизана, выхожу на Волыяновой, открываю дверь, и вдруг ты меня увидела и закричала громко. А я только прибыл из Казани, и мне не хотелось, чтобы меня блюстители порядка (милиционеры) увидели, и я сразу захлопнул двери. Когда вы вошли в вагон я подошел к вам и поздоровался, как ты хотела». - «А со мной и мама была». - «Да, мама была, но мама не пожелала меня видеть, а ты почему-то пожелала».

В 1954 году к Учителю Иванову в г. Красный Сулин привозят больную женщину — Валентину Леонтьевну Сухаревскую. 25 лет никто не мог ей помочь. Тромбофлебит, менингит, эпилепсия после падения с лошади на скачках, где она всегда была первой на соревнованиях. После приема — полное исцеление. Валентина Сухаревская становится самым верным другом и последователем своего Учителя, сохранителем его дела. Жена Учителя Ульяна Федоровна, перед смертью просит Валентину хранить и оберегать Учителя в его трудной и опасной жизни.

Строгая и очень мудрая, принимавшая людей с величайшей любовью, как мать, какой не видел никто и никогда, редкостная хозяйка и разумная в делах женщина, покоряла она всех широтой своей души и прозорливостью, остроумием и находчивостью, огромной верой в будущее, начерченное поступью Учителя на Земле. Она с достоинством несла веру в учение Учителя и понимала его высокое значение в планетарном масштабе.

Рассказывает Валентина Леонтьевна Сухаревская

(ниже - видео 3 части. Валентина Леонтьевна Сухаревская)

«Был у меня еще дошкольный возраст, я была маленькая, на печи сидела, и приходил к нам дядька Михайло (так звали все в селении М. Шевченко, деда Валентины Леонтьевны). И как-то раз слышала я, как дядька Михайло рассказывал, что у моих предков был поселен один писатель. Что это был за человек, никто не знал. Чужой. Он неожиданно откуда-то пришел в селение и прожил в нем несколько лет. Он много чего-то писал или с кож или на кожах, не могу точно сказать. И так же неожиданно ушел из села неизвестно куда.

Этот человек много описал того, что сейчас мы видим на земле. Он писал, что будут такие времена: там (в одном месте) будут говорить, а там (в других местах) будут слышать; весь белый свет будет проволокой обмотан. Будут летать железные птицы. И будет очень много людей, которые станут изобретать - ученых. Даже сказано было о том, что будут искусственные мозги.

И придут те самые времена, где не будет ни стыда, ни почитания старших, ни уважения. Будут дети, непокорные родителям и непослушные: отец - на сына, сын - на отца, мать - на дочь, а дочь - на мать. И про войну, и державы великие он писал, и про революцию.

И еще он писал, что придут времена, и будет ходить по земле человек. Он будет ходить голый, в одних трусах, и проходит так сорок лет. Будет он в это время безгласный, в униженном и оскорбленном состоянии, будет на него гонение, никакого почета, одни насмешки. А он будет исцелять больных и еще много сделает для людей. И сорок лет будет над ним беззаконие, после чего люди признают его Богом. Войн до этого будет небогато, но после признания Бога будет такая война, после которой никогда не будет войны, и будет жизнь мирная, и люди поделаются братьями.

И все это было рассказано моим предкам. А они передавали это своим потомкам, из уст в уста, и так из поколения в поколение. Куда потом подевались эти записи, никто не знает.

Моя мать была неграмотная, но она знала о том времени, когда явится на землю Господь. Однажды она увидела в Дебальцево: босиком шел человек в сером костюме с чемоданчиком в руках. Это было в 1936 году. Она сразу кинула умом по временам и поняла: «Это идет Господь по земле». Она не поехала тогда домой, а сразу приехала ко мне: «Валя! Господь уже на Земле! Я его сегодня видела - точно все, как рассказывал дядька Михайло». И сидит, мне рассказывает, что дядька Михайло говорил.

В другой раз моя мать ехала к своему сыну (моему брату) в Гуково. И является туда этот человек, уже в трусах, нет на нем никакого костюма. Подошел к буфету, взял стакан чаю и булочку. Платить ничего не платил, выпил полстакана чаю, раза два откусил булочку и ушел. Тут подъехал паровоз «кукушка», народу набежало за этим человеком очень много. А моя мать бежала по его следам самая первая. Он сел на «кукушку» и уехал. И так она меня заверила: «Господь уже на земле!»

Все это мне моя мать с детства вложила в голову, что на землю должен прийти сам Бог. Когда я в 1954 году встретилась с Учителем и потом сказала ему, что пришла к нему не как к Учителю, а как к Богу, то он спросил у меня: «Откуда ты это взяла?» Я ему говорю: «Мне моя мать с детства это вложила в голову, что на землю должен прийти сам Бог». Учитель строго сказал: «Валентина, не время! Смотри, не оброни!»

Эпизоды из жизни хутора.
На хутор приехал парень. Валентина Леонтьевна ему показалась чересчур строгой, он спросил:
— Учитель, зачем ты возле себя такую овчарку держишь?
— И такие люди нужны.

Учитель о Валентине.

"Если бы не Валентина, меня бы здесь не было. Она ме-ня к себе своим умением пригарнула".

Рассказывает о встрече с Учителем Ивановым Валентина Леонтьевна Сухаревская

Хутор Верхний Кондрючий, Луганская обл.

«Я 1910 года рожденная в Шарапкино. Была девчонкой бойкой в селе. Доверие имела от своих хуторян. Подросла, и у меня была большая тяга к лошадям, ездила здорово на лошадях. И есаул конного завода Провальский пригласил меня на скачки 1 мая 1929 года, где я участвовала. Пошли по заезду, споткнулся мой конь Кобчик, и я упала. Получила сотрясение мозга. Говорят, прошел четвертый день, когда я очнулась.

Ну, а с 1936 года пошли припадки эпилепсии - то раз в год, то два в год, а потом чаще. В сороковых годах припадки усилились: то через день, то через неделю. К этому по медицинским заключениям прибавился и менингит, и тромбофлебит, и радикулит. Я пила всякие порошки - таблеток тогда не было. Куда только ни обращалась - нас у матери было семнадцать человек детей - и она меня всегда упрекала: «Шестнадцать мне не принесли горя, как одна единственная ты, такая бедовая». - «Мама, да что же мне теперь делать? Ну, убей меня».

Сад большой у нас, хозяйство тоже есть. Однажды поехала я на базар, только через ворота, а тут меня и «накрыло», все покатилось, все разошлось, и начало меня «бить». Люди подбежали, помогли, чтобы я не расшиблась. Одна женщина подходит и говорит нашей родне: «Никто не поможет. Только один-единственный ее спасет. Есть человек в Сулине, ходит лето и зиму в трусах - к нему обратитесь».

Но я уже о нем знала, что он где-то есть на земле. Мы - в Сулин, а его уже нет: забрали на исследование. Он был: год в Москве, год в Ленинграде, год в Чистополе, год в Казани. С тех пор я не принимала никакой микстуры и никаких порошков.

Год проходит, связалась я с его женой Ульяной Федоровной, со снохою Валей и с сыном Яковом. Просила: как приедет, чтоб мне сообщили. Он пришел в 1954 году 7 января, освободился из Казанской психбольницы. Мне тут же дали телеграмму, и мы поехали, еще пять человек наших с хутора, кроме меня. 8 января я была у него. Холодина такая! У меня температура была за сорок - эпилепсия температуру не давала, а менингит давал. Приехали, поздоровались. Он всех их знает, а меня

спрашивает:

- Ты кто? А чего ты?

- Да вот, у меня припадки, у меня менингит.

- Разувайся. Давай я тебе ножки помою.

А я больше двадцати лет в таком положении находилась:боже сохрани, чтоб встать босою на холодный пол. На ногах - специальные бурки, сама нагибаться не могу, только приседать. Руки не держат ничего, хотя я и делаю, стараюсь. Детей своих не народила - чужих набрала, воспитываю. А здоровья у меня никакого нету. Но тут я не растерялась, разулась. Он мне ноги помыл холодной водой - тогда он мыл только одни ноги. Вывел меня на улицу, там у них столик летний стоял, обвел меня вокруг столика по снегу. Приходим в дом. Он на меня смотрит и говорит:

- Как тебя зовут?

- Валентина.

- Ну и как?

- Ничего.

- А ну, нагнись.

Я нагнулась. А до этого не могла нагнуться - и ему ведь сказала, что могла только присесть, чтобы что-то взять. И мне стыдно стало, я и сейчас помню, как стыдно.

- Ой, Учитель, да я, наверное, придуривалась.

- Да нет, не придуривалась. Идем со мной.

Положил меня на кровать, сделал «прием», как всех принимал, кто к нему обращался, вывел на улицу, обвел вокруг стола по снегу и там же мне сказал:

- Утром, вечером мыть ноги холодной водой по колено, не плевать, не харкать - все как продукт принимать. Подать бедному милостыню, не пожалея, сколько сможешь. Не пить, не курить. И приедешь в свой хутор, не иди домой, а в каждый

дом зайди, поклонись, попроси прощения у своих хуторян. Обойдешь весь хутор - тогда имеешь право пойти в дом.

- Учитель, я как будто бы жила так, что я никому не обязана ничем.

- Я тебе сказал.

И больше разговаривать не стал, ушел.

Приехали мы к себе на хутор. Люди пошли по домам, а мне-то надо идти в каждый дом. Приду, поклонюся, попрошу прощения. Люди на меня смотрят - знают же меня хорошо. Мужа моего встретили и говорят: «У Леонтьевны были только припадки, а теперь она уже и свихнулась, сошла с ума. Ходит по хатам, кланяется, просит прощения".

Я кончила ходить уже к полуночи. Он, невзирая на то, что был строг, ни слова не сказал. А спокойно меня принял, пригласил: «Давай кушать».

Я утром встала, как обычно. Не с чаем мужа провожала, а как следует - и горячий завтрак, и обед с собой уложила.

Помню, солнце всходило. Слышу: собаки на улице лают. А у нас на хуторе была непроезжая зимой дорога. Мы с осени заготавливали все. Только кто идет, вставляет палочки, чтоб не заблудиться. На работу - только по палочкам. Я думаю: «Господи, да кто же это пришел в хутор в такую раннюю пору, да еще зимою, непроезжею дорогой? У нас никогда никого не бывает».

Глянула - мужчина, зеленый плащ на нем, без головного убора, дубинка у него в руках. Я подхожу и спрашиваю: «Что вам надо?» «Да, вот, я приезжий, и мне не хватило денег на дорогу». Я побежала, схватила сколько - сама не знаю, принесла, отдала ему и пошла во двор, а сама думаю: «Куда он еще пойдет?» Глянула - а его нет. И в голову мне влезло: «Учитель! Но как он пришел?» Поезда с Лихой так рано еще не ходили, был один-единственный. Ведь мы сами на нем уехали и приехали, а Учитель остался, с нами не поехал. «Да откуда же он взялся?» Я молчу, никому ни слова не говорю».

Часть 1. Валентина Леонтьевна - Киев январь 1990 год

Длительность 16.17 мин.

Я всю жизнь проборолся, прокричал по природе, стучал в двери, мне отворилась дверь. Я изучил атмосферу и к тому заставил се, умея, - чтобы она мне помогала, чтобы я лечил других людей; Я вам ручаюсь, да и вам известная картина о том, что я не сидел на месте и не дремал, а бдительно следил и слежу, ежеминутно ощущаю, вижу очень много таких бедно страдающих в болезнях, а я им бы помог, вернул назад здоровье. А почему-то медицина наша, наука, она не желает мой винтик чтобы к большому винту прикрутить, чтобы винт более крепче держал, чтобы наш коллектив медицинских, научных людей более и крепче усвоил и развил научно мой метод для того, чтобы человек никогда не болел. Это же большая и колоссальнейшая польза. А я за нее не забывал и не забуду лишь потому, что это мой труд и моя практическая работа. Где бы я не находился, и как себя не представлял, я это не брошу. Если эти люди, кому это необходимо, нужно не помогут, то на мое такое терпение и тяжелый физический труд ради природы - Мое неумираемое дело оно должно жить поэтому, если бы я не видел на себе истины, я бы никогда этого не делал. А то я далеко-далеко вижу и надеюсь на будущее о том, что оно мое подхватит и станет применять мое на себя. Это, что я делаю, не фунт изюма поедать, а надо у себя родить сознание и им побеждать все посланные природой стихии, а тогда, когда человек этого добьется, он не будет бояться ни холода, и ни голода, а получит у себя такое состояние здоровья через свою центральную нервную систему. Самое главное, это будет хозяином тела мозг, он заставит, чтобы сердце наше получало от легких, ею направленную кровь, чтобы клапаны кровь проталкивали быстро и энергично по всем мышцам, для того, чтобы белок молекула сделался здоровым и бодрым. Все это делается через окруженный в атмосфере воздух.

Самое что главное при обнаженном теле, ты видишь, ты слышишь груды богатств. Это условие всей нашей матери природы, воздух да, вода, без которых нет на-земной коре жизни. Я это полюбил, люблю природу, все ее условия через любовь встречаю. Самое главное, я люблю Родину и каждого человека по национальности.

2/ХI 1951 года. П.К. Иванов.

От редакции. В последующие десятилетия, П. Иванов в значительной мере развил свой метод, ставший основой его Системы природного оздоровления.

ПИСЬМО-ЗАВЕЩАНИЕ ВАЛЕНТИНЫ ЛЕОНТЬЕВНЫ СУХАРЕВСКОЙ

Валентина Леонтьевна Сухаревская, продолжатель дела Учителя Иванова

Милые мои люди, тело мое на исходе. Лекарства от смерти нет, Вы все меня знаете. Прошу прощения, не будьте такими гордыми, какой была среди вас эта Валентина. Чтите нашего дорогого Учителя, У него есть сила, могущество, мудрость, любовь и справедливость, так давайте хоть частицами останемся такими, как был в теле, а теперь в духе истинном Учитель; Он по делу ни единому в просьбе не отказал. Прошу Вас, все человечество, то, которое пришло к Учителю душой и сердцем, сохранить свое благоразумие, поддерживайте друг дружку только так, как ведет нас Учитель, чтобы была любовь и справедливость, уважение и терпение. Учитель оставил вести в порядке этот дом мне. Прошу людей - поддержите. Никто в нем не жил и жить не может, кроме одного нашего Учителя.

Приехал, поклонился Учителю и Курганчику, если сознательно понимаешь, не более день-два, и не создавайте здесь основу положения для жизни и отдыха. Сколько ни присматривалась к народу и сколько ни видела этих людей, как самый близкий по делу - Петро Мотлаев, какой с начала основания строения этого дома единственный принимал в нем участие, где не взял ни одной копейки, где чистой совестью и душой сам себя не жалел. Прошу его душой и сердцем присматривать этот дом для всего человечества земного шара, кто бы сюда ни приехал, чтобы здесь был порядок и открывались ворота, и встречать всех тех, кто хочет побывать в доме Учителя с миром, открытой душой и сердцем.

Слава… Слава… Слава во веки веков тебе, дорогой мой Учитель! Всем спокойствия, семейной любви, крепкого здоровья, идти по дороге нашего неумираемого Учителя.

Учитель, милостив наш Учитель, благослови добрый светлый удачный путь во всех делах и дорогах нашей жизни.

01.04.90. Валентина /Сухаревская/

"…Я СВОИХ ЛЮДЕЙ ПО ТОНКОЙ ПРОВОЛОЧКЕ ВЫВЕДУ…"

Учитель Иванов

К Идее Учителя меня привели не болезни - я считала себя идеально здоровой - а поиск смысла жизни. Но получилось наоборот: занимаясь по «Детке», я неожиданно открыла в себе кучу хронических заболеваний, потому что начались обострения, субботние, на «сухом» терпении, головные боли. И если бы не это, я, пожалуй, так и не распознала бы Учителя, не уверовала в него как в Бога. Ведь здоровый человек "сам с усам": сегодня система Иванова, завтра чистка по Семеновой, послезавтра все бросил и пошел в церковь на исповедь…

Смысл жизни стал раскрываться потом, по мере избавления от нехороших сторон в моем поведении. Именно в них - я на себе убеждалась, анализируя события, - кроется причина всех наших недомоганий, жизненных трагедий и неудач. Следуя «Детке», ты шаг за шагом очищаешься от грязи, налипшей в течение жизни. Иногда оступаешься, падаешь, но встаешь, просишь прощения у Учителя, Матушки-Природы, у людей, стараешься не повторять ошибок.

Что самое трудное в выполнении «Детки» - это преодолеть себя. Хочется спать, холодно, а обливаться нужно. Суббота, у твоих товарищей "праздник живота", пироги с тортами, а ты терпишь. Многие поддаются на искушение. Сначала один раз, потом чаще, а потом и совсем предают Даю Учителя. Он говорил: "не каждому дано от хорошего и сытого отказаться, чтобы принять на себя плохое и холодное".

Но труднее всего с выполнением нравственного долга, удержать себя от осуждения человека, событий, неприятных явлений природы; трудно не раздражаться, не злиться, быть терпимой и терпеливой. Конечно же, бывает и срываешься. И вскоре чувствуешь «наказание» - головная боль, потеря энергии, неудачи в быту… В этом случае нужно, покаяться и исправить ошибку. И помощь Учителя придет." И травмы быстро залечиваются, и болезнь вдруг незаметно уйдет (только постарайся забыть о ней, займись помощью другим людям), и «повезет» во всех путях-дорогах.

Учитель:

Мой путь тяжел, но верен в жизни. Хотите так жить - идите. Не веришь, не хочешь верить - не надо, живи сам. Он помогает любому и каждому человеку - это надо. А закаляться нужно ежедня. Скоро на Земле настанут такие времена, когда каждый шаг только со мной. Учитель всех любит с радостью, своего здоровья не жалеет. Всем помогал, помогает и будет помогать. Никого не бойся, у тебя за спиной Учитель. Нас наше дело, что мы делаем, спасет.

Что еще трудно? О болезни и смерти не думать. Пока ты здоров - ты герой, кажется, что этим страдают одни старики. Оказывается, не так. Стоит лишь серьезно заболеть и человек начинает метаться в панике: побежал к врачу - врач не помог, к экстрасенсу, знахарю, в церковь с покаянием, потом - снова к Учителю. А боль не уходит, человеку все хуже, «система» не срабатывает. На этот случай Валентина Леонтьевна говорила, что нельзя идти по двум дорожкам сразу, выбери какую-то одну и иди с ней с полной самоотдачей. А уж по Идее Учителя тем более надо идти без сомнения и колебаний в сторону, ибо она сама по себе - результат эволюции человека и вобрала в себя всё лучшее, что человеку необходимо сейчас, чтобы выйти из создавшегося кризиса, кризиса всего человечества.

Учитель:

Моя закалка - тренировка - это Эволюция Святого Духа… А каше дело с вами впереди, это же идет к двум тысячам лет… За мной пойдут немногие, а мне много не надо. Я своих людей по тонкой проволочке выведу и одним яблоком накормлю… Моих учеников Природа сохранит.