Ни одна комедия Мольера не принесла ему столько страданий, но и такого непреходящего успеха. Пять лет драматург вел борьбу за ее постановку, исправлял текст, смягчая критическую направленность комедии. Мольер направил свой удар на тайную религиозную организацию «Общество святых даров», которое занималось слежкой за неблагонамеренными согражданами и вероотступниками. Убирая конкретные намеки на деятельность «Общества святых даров», он достиг большего, показав, как религиозный фанатизм калечит души верующих. «Тартюф» в итоге стал притчей о том, что истовая набожность лишает человека здравого ума. Оргон до встречи с Тартюфом был заботливым отцом семейства, но ханжа и лицемер загипнотизировал его показной аскезой так, что благородный дворянин готов отдать мошеннику все, чем владеет.
Имя Тартюфа вошло в историю, как нарицательное. В нем крупным планом показано лицемерие
Но чтобы комедия дошла до зрителя, Мольеру пришлось бороться с могущественными церковными властями пять лет. Тартюфа М облачил в светские одежды, а название изменил на «Обманщик», но и так все узнали Тартюфа. Запрет на произведение нанес удар по мольеровскому репертуару.
Тартюф. Лицемер. И здесь Мольеру неважно, дворянин это или буржуа. Нам неизвестна та среда, в которой приобрел эту черту. Существенна сама его страсть – лицемерие, психологическая черта, а не социальный фон. Это образ кристалльно чистый, выведенный из исторической среды. Мольер стремится создать чистое отвлеченное сценическое пространство и время. Это стремление к абстракции, характерное для классицистов, и это стремление сказывается еще сильнее в характерах. Мольер, типизируя образ, не может не придать герою и индивидуальных черт. Индивидуальная особенность Тартюфа заключается в том, что он носитель лицемерия. Он нагл, упрям. Это как человек. А как тип – воплощает то, что Мольер хочет в нем выразить, - сгущенное лицемерие. Одним из способов обрисовки такого образа является окружение героя. Он возникает из этого окружения. Тартюф же вообще обрисовывается окружающими. Оргон им восхищен. О нем рассказывает Дорина. Это окружение Тартюфа искусственно. Рукой Мольера с дороги главного героя убраны все препятствия. Обратная сторона беспредельной наглости и лицемерия Тартюфа – беспредельная доверчивость Оргона, его преданность Тартюфу. Второй способ достижения абстракции Мольером – гипербола. Он штрихами вводит эту гиперболу. Надо, чтобы гиперболизированная черта была правдивой, реальной, закреплялась в жестах, интонации, фразеологии, поведении, действительно характерных для человека, одержимого данной страстью. Тартюф абсолютен в своем мнимом благочестии: декольте Дорины прикрывает платком. Классицистический принцип характеристики Мольер доводит до последней степени законченности, превосходя в этом смысле самых ортодоксальных классицистов. Вообще принципы классицизма очень важны для него. Например, для него важно его тяготение к симметрии, к уравновешенности всех частей. У Мольера всегда действуют два героя, которые друг друга дополняют по методу контраста. В «Тартюфе» это наглый Тартюф и доверчивый Оргон
15. Творчество Ж. – Б Мольера
Мольера в истории литературы принято относить к числу представителей
классицизма.
Однако, подчиняясь основным законам поэтики классицизма, Мольер сумел
использовать все реалистические возможности, допустимые в рамках этого
направления, а в ряде случаев гениальный художник выходил из этих порой
стеснительных для него рамок и создавал подлинно реалистические
произведения и образы, сохраняющие своё значение и в наши дни.
Типичность образов, умение найти в персонажах своих произведений наиболее
существенные, социально обусловленные черты изображаемого им человеческого
характера - эта основная черта реализма с большой силой выступает во всех
лучших комедиях Мольера.
Своих «героев» Мольер окружает не вымышленной обстановкой, в какой
действуют герои классических трагедий, - он помещает их в типичную
жизненную среду, окружает типическими обстоятельствами. Чаще всего действие
его комедий развивается в буржуазной семье («Тартюф», «Скупой», «Мещанин во
дворянстве»). Отношения между главой дома и домочадцами, хозяевами и
слугами, родителями и детьми, особенности речи, склад мыслей, обычаи
французских буржуа того времени представлены в комедиях Мольера с верностью
и живостью.
В обличительном содержании комедий, в выборе положительных персонажей
отчётливо выступают демократические симпатии Мольера.
Оружие смеха Мольер использовал в целях острой социальной сатиры. Это
вело к предельному заострению создаваемых им образов, к гиперболизации,
т. е. усилению их ведущих черт (Гарпагон в комедии «Скупой», Тартюф в
одноимённой комедиями др.).
Резкое деление героев на положительных и отрицательных, введение
назидательный характер комедии также ограничивали реализм изображения.
В своем произведении «Мещанин во дворянстве» он создает образ мещанина Журдена, который во что бы то ни стало желает стать дворянином. Эта страсть захватывает все мысли героя, становясь навязчивой идеей и толкая его на смешные, неразумные поступки.
В основу сюжета Мольер положил общую тенденцию, все больше укоренявшуюся в обществе XVII века. Для этого времени было характерно разделение на «двор» и «город». Причем в «городе» постоянно наблюдалось тяготение ко «двору». Для того чтобы как можно больше приблизиться к тем, от кого их отделяло мещанское происхождение, мелкие буржуа покупали должности, земельные владения, старательно (порой до нелепости) овладевали всеми дворянскими манерами, языком, нравами, стилем одежды и многими другими особенностями жизни высшего света. Но, несмотря на все старания мещан, различия между ними и дворянством оставались значительными. Мольер в своей комедии стремился показать губительную власть «двора» над умами и поступками буржуазии. И в то же время его целью было лишить дворян этой власти, разоблачить, показать их истинную низкую сущность, мелочность их интересов, скрытую под маской благородства и изысканности, а следовательно, подчеркнуть необоснованность стремлений представителей мещанства во всем подражать высшему свету. Пагубное влияние подобных стремлений можно наиболее ярко проследить на образе главного героя комедии.
Вначале увлечение Журдена дворянством - просто невинная слабость. Но, по мере развития сюжета, она разрастается, достигая грандиозных размеров, выражаясь в немыслимых, почти маниакальных, поступках и суждениях. Для героя возможность приблизиться к знати - единственная цель, самое высшее счастье. Он старается достичь максимального сходства с представителями дворянства, и вся его жизнь уходит на то, чтобы абсолютно во всем подражать им.
Постепенно идея приобщиться к светскому обществу настолько захватывает Журдена, что у него исчезает всякое реальное представление о мире и жизни. Он совсем теряет рассудок, своими поступками нанося вред, в первую очередь, самому себе. В своем увлечении он доходит до совершенной душевной низости, начиная стыдиться своих близких, своих родителей. Он не обращает внимания на настоящие ценности, на истинные человеческие чувства.
Во времена, о которых пишет автор, контраст между дворянством и буржуазией проявлялся, в первую очередь, в высоком уровне дворянской культуры и низком уровне развития буржуазии. Однако в своей жажде подражания герой не видит этих явных различий. Он не сознает, насколько комично выглядят претензии на светское изящество и лоск, культуру и образованность, на фоне его грубости, невежества, вульгарности языка и манер. Он настолько захвачен своей идеей, что, ничуть не сомневаясь, соглашается на прохождение нелепого обряда посвящения в «мамамуши». И, более того, готов на самом деле поверить в свое превращение в некую знатную особу.
Мольер сделал немало открытий в области комедии. Всегда стремясь правдиво изображать действительность, он создавал в своих произведениях яркие типические характеры. Таким стал и его господин Журден. Изображая быт и нравы современного ему общества, отражая специфику социального строя, автор в такой своеобразной форме выражал свой протест, решительное требование социальной справедливости.
16Метафизическая поэзия и творчество Дж. Донна.
МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ШКОЛА- направление в английской поэзии 1-й пол. 17 в. (Дж. Донн, Дж. Херберт). «Метафизическую школу» отличает спиритуалистический характер, свойственный поэтике барокко, напряженное переживание миропознания, поэтическая медитация, усложненная форма - изощренные метафоры, символы, аллегории.
Основоположником явл Джон Донн (157301631) - родился в семье преуспевающего купца, старосты цеха торговцев скобяными товарами. Мать Донна была внучатой племянницей Томаса Мора, знаменитого гуманиста эпохи Возрождения, автора "Утопии". В семье будущий поэт получил строгое католическое воспитание. Потом он учился в Оксфорде и Кембридже....
Его последователи Герверт, Крэшо, Воэн, ориентировались на позднее творчество своего предшественника, усвоили его склонность к мистицизму, отвлечённым «метафизическим» рассуждениям изощрённому словесному орнаменту. Для метафизической поэзии характерно ощущение распавшегося мироздания и утраты цельности представления о нём. Как отмечал Донн, разум человека не в силах восстановить мироздание, но остаётся надежда на пытливый ум, ищущий и находящий необходимые (возможно, очень отдалённые) связи.
Основным понятием донновской эстетики был conceit
- парадоксальное либо ироническое сопоставление крайне несхожих предметов с целью иллюстрации той или иной идеи (напр., тело возлюбленной сравнивается с картой Земли, отдаляющиеся друг от друга любовники - с ножками циркуля). В технике стиля использ осмысленно диссонанс и дисгармония(это подчёркивает характерное для авторов чувство смятения и растерянности). Поэзия «метафизиков» производило впечатление исключительной интеллектуальной сложности, предназначалась лишь для избранного круга читателей и была чужда общественной и гражданской проблематике. Его перу принадлежат сочин на богословские темы, стихотвор светского и религиозного содежр. Начав со стихотв жизнерадостного гедоничекого хар-ра, донн со временем всё более погружался в религиозное мироощущение, что означало отход поэта от традиций ренессансовкого гуманизмаю. (в поэме «путь души» он предаётся размышлениям о страданиях души в этом мире и радостях в мире ином) большой известностью пользовалась «анатомия мира» трактовавшая о бренности всего земного. В основе поэзии Донна наиболее полно воплотил в себе принцип «метафиз школы», в основе концепции лежит пространные и причудливые метафоры, которые нередко разрастаются в целую метафорическую систему, придававшую стихотвор замысловатый характер. Как мыслитель Донн уступает поэтам Возрожд. Он лишён того светлого взгляда на жизнь, присущий поэтам-гуманистам. Его мировоззрение носит дисгармонический, упадочный характер, что свидетельствует об ущербности поэзии «метафиз школы», вырастающее на почве общественной реакции. И только изредка в поэзии Д. проскальзывает простота и непосредственность.
Донн был всего на восемь лет моложе Шекспира, но он принадлежал уже к
иному поколению.
О себе же самом в одном из сонетов Донн сказал:
Я весь - боренье: на беду мою,
Непостоянство - постоянным стало..
Читателя, впервые обратившегося к "Песням и сонетам", сразу же поражает
необычайное многообразие настроений и ситуаций, воссозданных воображением
поэта. "Блоха", первое стихотворение цикла а изданий 1635 года, остроумно
переосмысляет распространенный в эротической поэзии XVI века мотив: поэт
завидует блохе, касающейся тела его возлюбленной. Донн же заставляет блоху
кусать не только девушку, но и героя, делая надоедливое насекомое символом
их плотского союза:
Взгляни и рассуди: вот блошка
Куснула, крови вылила немножко,
Сперва - моей, потом - твоей,
И наша кровь перемешалась в ней.
Уже стихотворение "С добрым утром" гораздо более серьезно по тону. Поэт
рассказывает в нем о том, как любящие, проснувшись на рассвете, осознают
силу чувства, которое создает для них особый мир, противостоящий всей
вселенной:
Очнулись наши души лишь теперь,
Очнулись - и застыли в ожиданье;
Любовь на ключ замкнула нашу дверь,
Каморку превращая в мирозданье.
Поэтическая манера Донна была настолько оригинальна, что читателю,
обращающемуся к его стихам после чтения старших елизаветинцев, может
показаться, что он попал в иной мир. Плавному, мелодично льющемуся стиху
елизаветинцев Донн противопоставил нервно-драматическое начало своей лирики.
Донн сознательно сделал метафоры важной частью своей поэтической техники.
Поражая читателей неожиданностью ассоциаций, они помогали поэту выразить
движение мысли, которая обыгрывала разного рода парадоксы и
противопоставления.
Как ножки циркуля, вдвойне
Мы нераздельны и едины:
Где б ни скитался я, ко мне
Ты тянешься из середины.
Анализ пьесы:
1. «Обоснование выбора».
Чем интересна пьеса как литературное произведение:
Для читателя Пьеса Жана-Батиста Мольера должна быть интересна не только своим захватывающим сюжетом, но и историей своего рождения. Знакомство с этой комедией позволяет узнать историю Франции во второй половине 17 века. Мольер написал сатирическую пьесу, в которой разоблачает «Общество святых даров» - тайное религиозное учреждение, которое старалось подчинить своей власти все сферы жизни в стране. Людям, не увлеченным историей, тоже будет интересно прочесть эту комедию. Яркие образы, комические ситуации, легкий и понятный язык – всё это увлекает читателя, погружая в удивительный мир французской классики.
Чем интересна пьеса как возможная постановка:
«Тартюф» Мольера – комедия удивительная! Ещё при жизни автора она принесла ему больше горя, чем славы, и потом – на протяжении трех с половиной столетий – успех в зале сопутствовал травле в жизни. Что же удивительного в этой пьесе? Вроде бы у Мольера всё понятно: злодей – зол, скупой – скуп, хитрец – хитер. По душевной простоте может показаться, что смотреть на такую пьесу из зала малоинтересно: сразу всё ясно, а играть, пожалуй, просто и скучно… Но почему же тогда из года в год этот спектакль появляется в репертуаре театров? В этой пьесе стоит разобраться, чтобы можно было увидеть за ней нечто большее, чем простую комедию, и уже тогда, пьеса становится действительно, любима.
Я взяла эту пьесу для режиссёрского разбора, так как уверена в том, что она весьма актуальна для нашего времени. Откинем эпоху действия и увидим прежде всего людей. Страсть и переживания, которые их обуревают, совершенно не зависят от эпохи. Сейчас мы живем там, где тартюфы на каждом шагу: «Эпоха Мольера прошла, а подлецы вечны». Но это касается не только одного героя пьесы. В каждом из персонажей современный зритель может узнать себя или человека, сидящего рядом. Несомненно, подобная пьеса обогатит афишу любого театра. Важно, чтобы рядом с постановками родных авторов соседствовали и такие постановки как французский «Тартюф»: театр не должен иметь государственных границ.
Данная пьеса является примером того материала, работа над которым может быть бесконечно долга. Автор не дает нам полного описания героев, их образы могут быть домыслены, а методы воплощения постановки на сцене будут зависеть от фантазии режиссера. Пьеса «Тартюф, или обманщик» - произведение классической литературы, в которой соблюдается правило трех единств, что дает возможность сосредоточить всё внимание не на смене картин, не на том, как будет меняться характер героя, а на самом действие и поиске новых режиссерских решений.
2. «Автор. Эпоха. История пьесы».
Жан-Батист Мольер:
Жан Батист Мольер (1622-1673) - один из крупнейших драматург-классицист XVII в., живший во Франции в эпоху Просвещения. Его творчество было сосредоточено в пределах комедийного жанра. Его произведения написаны в литературном направлении – классицизм Жизнь Жана-Батиста была посвящена театру. В 21 год он открыл «Блистательный театр» в Париже, который просуществовал два года. Позже Мольер организовал бродячую труппу, с которой путешествовал из одного города в другой.
Постановка при дворе комедии «Тартюф» стала самой спорной постановкой Мольера, так как нанесла серьёзный удар по католической церкви. В пьесе раскрывалась преступность церкви, лживость её морали. Стоит заметить, что в изначальном варианте Тартюф имел духовный сан, но во избежание запрета пьесы, Жан-Батист «снял» с героя сан, сделав обычным святошей.
До самой смерти Мольер не оставил театр. Умер он в нем же, спустя несколько часов, как сыграл главную роль в спектакле «Мнимый больной».
Эпоха:
Франция XVII века является классическим примером самодержавия. Уже при Генрихе IV воля короля становится высшим критерием государственного порядка.
В это же время происходит переосмысление старых философских категорий, связанное с развитием науки и вызывающее новое толкование общественных проблем. Уже в конце XV века рождается новая реалистическая политика с чисто светским характером.
Новые теории государства исключают божественное происхождение королевской власти.
История пьесы:
Пьеса Ж.Б. Мольера была написана во Франции (1664 год. «Тартюф, или лицемер»). Работа Ж.Б. Мольера имеет несколько переводов на русский язык (И. Кропотов «Тартюф, или Лицемер», Н. И. Хмельницкий, «Тартюф», М. Л. Лозинский, «Тартюф, или Обманщик»). Комедия построена согласно основным правилам классицизма и делится на 5 актов. В ней скрупулезно соблюден принцип трех единств: действие происходит в одном месте - в Париже, в доме зажиточного купца Органа, события развиваются на протяжении суток Дошедший до нас «Тартюф, или обманщик» совсем не тот, каким он был раньше. История создания этого произведения по-своему уникальна и интересна. Мариана, Валер, судебный пристав появились в комедии позже, чем другие герои пьесы, когда под влиянием религиозных организаций, Мольер был вынужден снять с Тартюфа рясу. Во второй редакции героя звали Панюльф, а сама пьеса называлась – «Обманщик». Стоит отметить, что в основу художественного образа легли реальные действия, совершаемые членами «Общества святых даров». Они, являлись, по сути, тайной полицией, проникали в дома,
собирали сведения о живущих и сдавали их как за совершенные, так и за вымышленные преступления В 1667 г. Мольер показал на сцене второй вариант «Тартюфа». Герой был переименован на Панюльфа, комедия шла под названием «Обманщик», особенно острые сатирические места были изъятые или же смягченные. Успех пьесы был неистовым, но ее снова запретили после первого, же спектакля. Наконец, в 1669 г. он поставил третий вариант «Тартюфа». На этот раз Мольер усилил сатирическое звучание пьесы..
Первое представление на русской сцене - 22 ноября 1757 года в Петербурге, 21 апреля 1761 - в Москве.
3. «Тема и идея пьесы»
Тема – Противопоставление здравой веры фанатизму. Противоречие между явным и кажущимся, маской и лицом.
Идея – Люди пытаются отыскать что-то или кого-то, кто был бы достоин любви и поклонения, в кого можно было бы верить. В этой вере их безопасность, надежда, что есть кто-то или что-то, ради чего стоит жить, но в итоге получается, что этим «кем-то» оказываются наши близкие.
4. «Предлагаемые обстоятельства».
Действие происходит во второй половине 17 века, во Франции, Париже, доме почтенного Оргона, который знакомится с Тартюфом и приводит его к себе. Вскоре должна произойти свадьба Валера и Марианы. Вся семья, кроме Оргона и его матери отрицательно относятся к «святоше», но глава семейства рьяно настроен оберегать интересы г-на Тартюфа.
5. «Краткое содержание пьесы «Тартюф, или обманщик».
В доме почтенного Оргона по приглашению хозяина обосновался некий г-н Тартюф. Оргон души в нем не чаял, почитая несравненным образцом праведности и мудрости. Из всех домочадцев восхищение Оргона праведником разделяла лишь его матушка г-жа Пернель. Эльмира, жена Оргона, её брат Клеант, дети Оргона Дамис и Мариана и даже слуги видели в Тартюфе - лицемерного святошу, ловко пользующегося заблуждением Оргона в своих немудрёных земных интересах: вкусно есть и мягко спать, иметь надёжную крышу над головой и ещё кой-какие блага.
Домашним Оргона опостылели нравоучения Тартюфа, своими заботами о благопристойности он отвадил от дома почти всех друзей. Но стоило только кому-нибудь плохо отозваться об этом ревнителе благочестия, г-жа Пернель устраивала бурные сцены, а Оргон, тот просто оставался глух к любым речам.
Дочь Оргона, Мариана, была влюблена в благородного юношу по имени Валер, а её брат Дамис - в сестру Валера. На брак Марианы и Валера Оргон вроде бы уже дал согласие, но почему-то все откладывал свадьбу. Дамис, обеспокоенный собственной судьбой, - его женитьба на сестре Валера должна была последовать за свадьбой Марианы. На расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил, не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.
Каким именно видит Оргон будущее Марианы, стало ясно, когда он сообщил дочери, что совершенства Тартюфа нуждаются в вознаграждении, и таким вознаграждением станет его брак с ней, Марианой. Девушка была ошеломлена, но не смела перечить отцу. За неё пришлось вступиться Дорине: служанка пыталась втолковать Оргону, что выдать Мариану за Тартюфа значило бы стать предметом насмешек всего города, но, несмотря на это, Оргон остался непреклонен в решимости породниться с Тартюфом.
Мариана была готова покориться воле отца - так ей велел дочерний долг, в порыве отчаяния Валер посоветовал ей поступать так, как велит отец, тогда как сам он найдёт себе невесту, которая не станет изменять данному слову; Дорина убедила молодых людей в необходимости бороться за своё счастье. Дамис, настроенный даже чересчур решительно, собирался как следует приструнить Тартюфа, чтобы тот и думать забыл о женитьбе на Мариане. Дорина пыталась остудить его пыл, ей не удалось.
Вскоре выяснилось, что Тартюф неравнодушен к жене Оргона и он предлогает Эльмире предаться восторгам любви. В ответ Эльмира поинтересовалась, как, по мнению Тартюфа, поведёт себя её муж, когда услышит о его гнусных домогательствах. Перепуганный кавалер умолял Эльмиру не губить его, и она соглащается, но с условием, что он отказывается от идеи свадьбы. Дамис, подслушав разговор и, возмущённый, бросился к отцу. Но, как и следовало ожидать, Оргон поверил не сыну, а Тартюфу, и в гневе он велел Дамису убираться с глаз долой и объявил, что сегодня же Тартюф возьмёт в жены Мариану. В приданое Оргон отдавал будущему зятю все своё состояние.
Эльмира не могла терпеть- коль скоро её муж не верит словам близких, ему стоит воочию удостовериться в низости Тартюфа. Убеждённый, что удостовериться ему предстоит как раз в противном - в высоко нравственности праведника, - Оргон согласился залезть под стол и оттуда подслушать беседу, которую будут наедине вести Эльмира и Тартюф.
Тартюф сразу клюнул на притворные речи и попросил получить от неё осязаемый залог нежных чувств. Услышанного Оргоном из-под стола было достаточно, чтобы наконец-то рухнула его слепая вера в святость Тартюфа. Он велел подлецу немедленно убираться прочь. Тогда Тартюф переменил тон и, перед тем как гордо удалиться, пообещал жестоко поквитаться с Оргоном.
Угроза Тартюфа была небезосновательной: во-первых, Оргон уже успел выправить дарственную на свой дом, который с сегодняшнего дня принадлежал Тартюфу; во-вторых, он доверил ларец с бумагами, изобличавшими его родного брата, по политическим причинам вынужденного покинуть страну.
Домашние Оргона так ещё ничего не придумали, когда на пороге дома объявился судебный пристав г-н Лояль. Он принёс предписание к завтрашнему утру освободить дом г-на Тартюфа. Как выяснилось, Тартюф не преминул использовать и вторую имевшуюся у него возможность испортить жизнь своему недавнему благодетелю: Валер принёс известие о том, что негодяй передал королю ларец с бумагами, и теперь Оргону грозит арест за пособничество мятежнику-брату. Оргон решил бежать пока не поздно, но стражники опередили его: вошедший офицер объявил, что он арестован.
Вместе с королевским офицером в дом Оргона пришёл и Тартюф. К великому своему - и всеобщему - изумлению, он услышал, что арестован. Как объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть, как Тартюф доходит до конца в своём бесстыдстве. Мудрый король, с самого начала возымел подозрения относительно личности доносчика и оказался как всегда прав. Своею властью государь расторг дарственную на дом и простил Оргона за косвенное пособничество мятежному брату.
Тартюф был с позором препровождён в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а затем благословить союз Валера и Марианы.
6. «Фабула».
Жители дома Оргона рьяно спорят о госте их дома, г-не Тартюфе. В доме вскоре должны были бы играть свадьбу, но Оргон, хозяин дома, всё больше попадает под влияние мошенника, и соглашается отменить данное дочери слово и собирается выдать Мариану замуж за Тартюфа. Брат Марианы пытается во всем разобраться, но узнает то, что г-н Тартюф влюблен в его мачеху и рассказывает всё своему отцу. Оргон остается слеп, идет на конфликт с сыном и подписывает на Тартюфа дом и отдает ему ценный ларец. Желая показать мужу истинное лицо лжеца, Эльмира назначает Тартюфу встречу, которая открывает хозяину дома глаза на всё происходящее. Г-н Тартюф выставлен из дома, но ненадолго. Лжец возвращается с королевским офицером, но тот признает виновным его. Дом вновь становится имуществом Оргона, а Валер и Мариана вновь получают благословление.
7. «Событийный ряд»
Экспозиция: Первый акт комедии.
Здесь мы знакомимся с основными персонажами: Главой дома Оргоном, его матерью госпожой Пернель, его второй женой – Эльмирой и детьми – сыном Дамисом и Марианной. Так же мы встречаем шурина Оргона Клеанта и бойкую на язык служанку Дорину. Тартюф, вокруг которого разгорается интрига на сцене не появляется, но все персонажи так или иначе характеризуют его.
Завязка – Второй, акт комедии.
Оргон хочет насильно выдать свою дочь замуж за тартюфа, нарушив слово, данное другом жениху (Валеру).
Развитие действия: Третий акт комедии.
В третьем акте появляется сам Тартюф. Действие осложняется, напряжение нарастает. Оргон упорствует в своих заблуждениях и лишь с большим трудом домочадцам удается раскрыть ему глаза. Рассчитывая на брак с дочерью, Тартюф вовсе не прочь приударить за хозяйкой дому.
Кульминация: Четвертый акт комедии.
В четвертом акте его лицемерие окончательно разоблачается, когда Оргон воочию убеждается в лживости своего «святого» друга.
Развязка: Пятый акт пьесы.
Пятый акт показывает результаты глупой доверчивости Оргона. Воспользовавшись его неостарожностью, Тартюф пытается завладеть имуществом Оргона, а так же обвиняет его в связи с мятежниками. Конец комедии, изображающий, как по воле короля восстанавливается справедливость, выглядит несколько искусственно
8. «Сверхзадача».
Необходимо показать разницу между верой и фанатизмом, и донести до зрителей будущего спектакля идею о том, что нельзя отдаваться беспрекословной вере кому-то или чему-то, необходимо прислушиваться к голосу наших близких и оценивать события объективно и беспристрастно.
9. «Конфликт пьесы».
Основной конфликт:
– Борьба между здравым смыслом и иллюзией.
Побочные конфликты:
-Столкновение лицемерия и благочестия.
- Столкновение интересов большинства с единичным мнением.
- Столкновение моральных принципов и чувства долга.
- Конфликт старшего и младшего поколений.
10. «Характеристика героев».
Г-жа Пернель - мать Оргона. Женщина в годах, привыкла руководить и держать ситуацию под контролем. Самоуверенная, с домочадцами ведет себя грубо, очень набожна, боится слухов и дурной молвы.
Оргон - муж Эльмиры. На службе показывал себя как храбрый человек, но с появлением Тартюфа «готов забыть то, что есть на свете», трепетно относится к гостю, невнимателен к домочадцам, рассеян, но великодушен и добр, он бывает вспыльчив и в своей горячности несправедлив.
Эльмира - жена Оргона. Любит красиво одеться, ходит в бархате, кружевах. Она хранительница домашнего очага. Добрая женщина, верная жена, искренне переживает за судьбу своей семьи.
Дамис - сын Оргона. Имеет вспыльчивый характер, говорит всё открыто, прямо в лицо, бабушка называет его сорванцом. Рьяно отстаивает правду.
Мариана - дочь Оргона, влюблённая в Валера. Тихня, скромница. Во всем слушает отца, так как считает, что это её долг. Робкая, с волнением и трепетом относится к чувствам. Гордая, ради любви готова отказаться от всего, что имеет.
Валер - молодой человек, влюблённый в Мариану. Он вольнодумец, говорят, что игрок. Ревнивый, немного робок, боится потерять Мариану.
Клеант - брат Эльмиры, шурин Оргона. Уверен в себе и собственных силах, справедливый, взывает к благородству, уважительно относится ко всем жителям дома. Для него характерны житейская мудрость и высокая принципиальность.
Тартюф - святоша. Лжец под личиной праведника. Речь хорошо поставлена, говорит большими красивыми предложениями, тайный распутник. Румяный, дородный, много ест и спит, лицемер, двуличный человек. Интересно то, что он сам не догадывается о том, что он лицемер. Для него это вовсе не порок, а условие выживания, более того, основной жизненный принцип.
Дорина - горничная Марианы. Не боится высказывать своё мнение, хорошо знает семью, выступает за справедливость и честность, верит в настоящую любовь, любопытна, высказывает идею о том, что за счастье нужно бороться.
Г-н Лояль - судебный пристав (фр. loyal, законный). Мольер умышленно даёт это имя человеку, подкупленному Тартюфом.
Воплощение пьесы:
11. «Особенности будущей постановки».
Жанр: Комедия.
Состоит из 2 актов.
Стержнем сюжета будущей постановки становится не разоблачение интриг жуликоватого святоши, тем более не разоблачение общепринятой фальши в мире богатых и сильных. Это попытка осознания на новом уровне рокового вопроса - «быть и казаться». Источник лицемерия - в каждом человеке, причем, как оказывается, связано это с нашей потребностью в воплощении идеала, с желанием видеть мир таким, каким мы рисуем его себе в самых сокровенных мечтах
Представляет из себя постановку с пластическими вставками, которые начинают её.
На главный план спектакля выходит не обманщик-Тартюф, а жители дома. Каждый из них показан в своих красках. Присутствие Тартюфа позволяет раскрыть их истинные переживания, их настоящее лицо. Все мы не идеальны, а в данном спектакле, наша нелепость и угловатость, скрытое лицемерие выводится на новый уровень. Кто мы на самом деле? Что нами движет?
Оргон хотел получить в свое распоряжение совершенного человека, он хотел, чтобы его подарил своей дружбой идеальный праведник. Почему? Почему Тартюф дороже ему жены, детей? - Да потому что жена, дети - такие, какими их создал Бог - другие, самостоятельные, со своей человеческой активностью, противоречащей идеальным представлениям Оргона. Тартюф же - всецело создание своего хозяина. Он становится таким, каким его хочет видеть Оргон: совершенным, набожным человеком, великодушным, ведущим благочестивые беседы, вникающим в положение других людей, оберегающим честь жены Оргона, при этом тихим и скромным. Таково условие. Если бы Тартюф не «стал» таким, он бы просто не попал в дом Оргона.
Тартюф по самой своей природе приживальщик. Хозяин хотел воплощения иллюзии? - Он его получил. Зачем же было с помощью хитрых уловок разоблачать искомую иллюзорность? С точки зрения Тартюфа один человек для другого вообще ничего не может сделать, кроме как разыграть на заказ лицемерный спектакль, стать таким, каким от тебя требуют. И если богатые, власть имеющие могут по отношению к нижестоящим выступать «заказчиками» подобного узаконенного лицемерия, то и «исполнители» вольны требовать «компенсации» за принятие на себя роли того, кем по сути они не являются. Так сверху донизу организовано по Тартюфу все общество. Поэтому перед человеком стоит лишь один вопрос: как добиться власти, гарантирующей тебе место «заказчика» в этой системе всеобщего лицемерия.
Эльмира. Набожный и скромный с Оргоном, Тартюф страстен и красноречив с его женой, настолько красноречив и пылок, что Эльмира не может не заметить выгодного отличия ухажера от своего мужа. Угрожая Тартюфу, что передаст его страстные признания Оргону, хозяйка вовсе не стремится избавиться от приживальщика. Ей нужен «обезвреженный» Тартюф, который мог бы теперь стать «человеком под нее».
Дамис. Но это совершенно не нужно подстроившему западню Дамису. Ведь с приходом в дом Тартюфа ему достаются теперь только «вторые роли». И Дамиса, и Марианну Тартюф раздражает прежде всего тем, что он является воплощением чаяний их отца и бабки (религиозно-пуританских чаяний, когда в дом перестали ездить гости и нет веселья).
Между прочим, все они непрерывно демонстрируют Тартюфу, что он прав: один человек всё время стремится превратить другого в куклу, заставить «играть под себя». Однако добиться тут успеха можно лишь, если кто-то возьмет на себя труд добровольного лицемерия. Причем, Тартюф уверен: любая ложь здесь оправдана уже тем, что от тебя лжи и ожидают. Только остальные желают этой лжи подсознательно, он же вполне осознанно пользуется открытым им универсальным механизмом человеческих отношений. Тартюф настолько уверен в безотказности действующего принципа, что предлагает эту «игру» даже служанке Дорине, даже Марианне. Он понимает, конечно, что они его терпеть не могут, но он же разыгрывает перед Оргоном нежного друга, пусть и другие разыграют перед ним доброжелателей, тем более, что его положение в доме (непрерывно укрепляющееся) их к тому обязывает. Подсознательно Тартюф все время пытается поставить других на свое место, загнать их в положение вынужденных лицемеров. Это ему, кстати, почти удается, когда после истории с опасными бумагами, отданными ему на сохранение Оргоном, Клеант советует всем быть с Тартюфом поласковее. Никакого заранее обдуманного плана погубить Оргона у Тартюфа нет. Он ведь даже ничего хозяина прямо для себя не просит. И имущество, и рука Марианны ему навязываются Оргоном (чтобы сильнее привязать, сделать совсем уже «под себя»). Он, быть может, и рад был бы лицемерно разыгрывать «своего» перед каждым в этом доме. Но вот беда - не в состоянии же он, в самом деле, быть одновременно и таким, и таким, и таким. Конечно, он предусмотрителен и стремится себя обезопасить, советуя Оргону отдать ему на сохранение сундучок с опасными документами. Но ведь он же понимает, в какой враждебной атмосфере ему приходится жить. Ведь на него охотятся в полном смысле слова, ставят ловушку за ловушкой и Дамис, и Дорина, и Эльмира. Когда же притязания Тартюфа на жену Оргона разоблачаются, и его изгоняют, он считает себя обманутым, следовательно, имеющим право мстить. Еще бы! Он честно играл свою роль, а Оргон недоволен, хотя разрушил иллюзию своими же руками. Критика Мольера в этой комедии очень глубока. Это не обличение порочной сущности некого пройдохи, умеющего втереться в доверие к богатым и знатным. Это попытка осознания на новом уровне все того же рокового для XVII в. вопроса - «быть и казаться». Источник лицемерия - в каждом человеке, причем, как оказывается, связано это с нашей потребностью в воплощении идеала, с желанием видеть мир таким, каким мы рисуем его себе в самых сокровенных мечтах.
12. «Тема и идея будущей постановки».
Тема – Кто мы есть, а кем мы хотим казаться.
Идея – Чтобы увидеть человека настоящим, необходимо либо оставить его наедине с собой, либо столкнуть лицом – к лицу с новым, пугающим, неизвестным для него явлением.
13. «Сверхзадача постановки».
Необходимо донести до зрителя идею о том, что на любой предмет нашей жизни нужно смотреть под разным углом восприятия. Реальная действительность – есть порождение наших действий и эмоций.
«Тартюф, или Обманщик» - комедийная пьеса Мольера, 1664 года. В ней Мольер подвёрг беспощадной критике наиболее отвратительные человеческие пороки: лицемерие, жажду наживы, подлость, глупость, сладострастие, эгоизм, робость.
Сюжет
Действие происходит в Париже, в доме Оргона. В доверие к хозяину дома втирается молодой человек по имени Тартюф. Господин Оргон смотрит на гостя как на чудо: молодой, учёный, скромный, благородный, набожный, бескорыстный. Домочадцев, пытающихся доказать ему, что Тартюф вовсе не так свят, как пытается показать себя, Оргон считает неблагодарными, погрязшими в грехах людьми. Истинная сущность Тартюфа проявляется лишь тогда, когда Оргон неосмотрительно поручает ему на хранение кассу мятежников и переписывает на него дом и свои капиталы. Лишь чудесное вмешательство короля, за пять минут до финала наводящего справедливость (Тартюф наказан, Оргон прощён, его семье возвращены дом и имущество), позволяет пьесе остаться комедией.
Главные герои
- Г-жа Пернель - мать Оргона
- Оргон - муж Эльмиры
- Эльмира - жена Оргона
- Дамис - сын Оргона
- Мариана - дочь Оргона, влюблённая в Валера
- Валер - молодой человек, влюблённый в Мариану
- Клеонт - брат Эльмиры, шурин Оргона
- Тартюф - святоша
- Дорина - горничная Марианы
- Флипота - служанка г-жи Пернель
- Г-н Лояль - судебный пристав (фр. loyal, законный ). Мольер умышленно даёт это имя человеку, подкупленному Тартюфом.
- Офицер
Каждый из героев комедии является носителем одной, доминирующей черты характера. В этом разделении персонажей на положительных и отрицательных обнаруживают себя главные черты классицизма – литературного направления, не предполагающего психологического развития характеров. Центральный герой – Тартюф – предстаёт перед читателем существом, лишённым каких бы то ни было человеческих достоинств. Мнимый святоша является вместилищем целого сонма пороков: он пылает страстью к жене своего благодетеля, он не гнушается ограбить того, кто дал ему стол и кров, наконец, он не боится ни земной власти, ни небесного суда, греша и перед людьми, и перед Богом. Жизненный девиз Тартюфа: «Греши тихо, и всё сойдёт тебе с рук!». Гнусному обманщику в комедии противопоставлена горничная Марианы, Дорина – девушка умная и бойкая на язык. Ей одной на протяжении всех пяти действий удаётся хотя бы на словах противостоять Тартюфу. Остальные персонажи не могут справиться с ним целой семьёй: глава знатного семейства Оргон – слишком легковерен и глуп, чтобы разглядеть чужую подлость; его сын Дамис – не в меру порывист и горяч; его дочь Мариана – напротив, робка и стыдлива; его жена Эльмира предпочитает занимать отстранённую жизненную позицию и не волноваться из-за таких пустяков, как чужая любовь и подлость. Брат Эльмиры, Клеант, как и большинство дворян, честен и умён, но лишён внутреннего дара убеждения. Жених Марианы Валер, как человек благородный, даже и не помышляет о том, чтобы вывести Тартюфа на чистую воду, ведь он тем самым вмешается в дела чужой семьи. Каждый из героев комедии до самого конца ведёт себе так, словно не смеет поверить в невероятное лицемерие мнимого святого и непроходимую глупость его покровителя Оргона. Когда в финале семья оказывается на грани разорения и ареста, только вмешательство короля разрубает сеть злостных интриг Тартюфа. В этой развязке Мольер обнаруживает себя как истинный классицист: он наделяет монарха целым рядом достоинств – правдолюбием, прозорливостью, обострённым чувством справедливости, любовью к добру. В каком-то смысле король становится в комедии Мольера Богом, именем которого прикрывается Тартюф, чтобы добиться желаемого богатства и женщины.
Комедийный жанр не мешает «Тартюфу, или Обманщику» органично входить в классицистическую систему произведений. Напротив, обращение к «низким» слоям литературного творчества позволило Мольеру представить перед зрителем образец социальной комедии, в которой одинаково хорошо показана и внутренняя несостоятельность высшего общественного класса, и неиссякаемая жажда жизни класса низшего (в лице Дорины и разорившегося Тартюфа). Герои «Тартюфа» — это не возвышенные герои высоких классицистических жанров, это самые обычные люди, живущие своей маленькой, частной жизнью, но не становящиеся от этого менее интересными.
К числу классицистических черт в «Тартюфе» относится и принцип трёх единств – времени, места и действия. Художественное время комедии не превышает суток. Художественное пространство ограничено домом Оргона, куда при необходимости приходят все остальные персонажи – г-жа Пернель, Валер, судебный пристав – г-н Лояль, посланный королём офицер. Сюжет «Тартюфа» развивается на «едином дыхании»: события сменяют друг друга настолько естественно, насколько это вообще возможно. При этом композиция произведения отличается особой оригинальностью: в первом действии зритель знакомится с проблемой под названием «Тартюф» со слов семьи Оргона, во втором становится свидетелем того, насколько пагубным является влияние мнимого святого на жизнь знатного семейства, в третьем – наконец-то, появляется сам Тартюф и обнаруживает свою истинную суть перед Дамисом, в четвёртом – Оргон убеждается в подлости Тартюфа, в пятом наступает долгожданная развязка, начинающаяся с трагедии и заканчивающаяся стандартным для классицизма финалом – торжеством добра над злом.
Собственно комедией «Тартюф, или Обманщик» является в первых четырёх действиях. Пятое действие больше похоже на трагедию. В нём нет ничего смешного, и даже постоянно звучащий, издевательский голос Дорины слышен в пятом действии не так отчётливо. Горничная Марианы является в комедии настоящим рупором разума, не боящимся говорить правду в лицо всем, кто в этом нуждается. Большинство комедийных ситуаций в «Тартюфе» связано с художественным образом Дорины и её едкими комментариями, обнажающими истинную суть происходящего.
Особое место в «Тартюфе» занимают антиклерикальные идеи. Под личиной главного злодея комедии скрывается хорошо знакомый многим (и современникам Мольера, и людям XXI века) образ хитрого и жадного до жизненных удовольствий монаха, который лишь прикрывается верой для совершения своих подлостей. Первоначально Тартюф и был священником, но под воздействием недовольных религиозников Мольер изменил его образ на мирской, сделав героя просто «благочестивым человеком». По меткому замечанию Дорины, Тартюф – не один такой лживый общественный персонаж: знакомая г-жи Пернель, некая старушка Оранта, не грешит просто потому, что уже вышла из того возраста, когда могла бы это делать. Шурин Оргона, Клеант, ведёт себя в комедии как истинный верующий: он периодически пытается оперировать основными христианскими положениями, позволяющими ему обличать лицемерие Тартюфа и глупость Оргона. Вот только последний слишком ослеплён мнимой святостью своего кумира, а первый – слишком хитёр, чтобы попасться на удочку честного человека.
Значение Жана-Батиста Мольера в мировой литературе преувеличить очень трудно. Он объединил в своем творчестве лучшие традиции французского народного театра и передовые идеи гуманизма и создал новый вид драмы - высокую комедию, тем самым открыв новую страницу в истории не только французского, но и мирового театра. Мольер обозначил пути для всего последующего развития драматургии. Его творчество послужило своеобразным мостом между двумя великими культурными эпохами - Возрождением и Просвещением. Домольеровские комедии первой половины XVII века носили весьма поверхностный, развлекательный характер, лишенный какой-либо социально-моральной проблематики. Мольер выдвигает на первый план не развлекательные, а воспитательные и сатирические задачи. Его комедиям присущи острая, бичующая сатира, непримиримость с социальным злом и, вместе с тем, искрометный здоровый юмор и жизнерадостность.
О значении «Тартюфа» для самого драматурга можно судить уже по тому, как долго и упорно он отстаивал пьесу, сколько душевных и физических сил потратил на противостояние тем, кто на нее ополчился. Не раз он становился объектом клеветы и грязных сплетен врагов, которых задевало его творчество. В предисловии к комедии Мольер эмоционально восклицает: «…Разве …извращение нравственности не навязло у нас в зубах?» «Мы видим злодеев, которые, повседневно прикрываясь благочестием, кощунственно заставляют его быть пособником страшных преступлений» . «Тартюф» послужил Мольеру литературным оружием, мишень которого - ненавистный ему порок, ставший настоящим общественным бедствием в условиях абсолютизма и контрреформации.
Актуальность данной работы обусловлена тем, что интерес к творчеству Мольера и в частности его комедии «Тартюф» не ослабевает по сей день, о чем свидетельствует многообразие книг и монографий театроведов и литературоведов, а также посвященных Мольеру научных статей и публикаций, найденных мной в сети Интернет.
Цель работы - отобрать материалы, необходимые для анализа проблем и вопросов, которые поднимает комедия «Тартюф», и представить полученный результат в курсовой работе.
Тема, выбранная мной для написания работы, никем в литературе не разрабатывалась до меня, несмотря на многочисленные труды авторов-мольероведов. Новизна работы выражается в попытке переосмыслить самые стержневые идеи этих авторов и, опираясь на них, выразить свое понимание образов и проблем, поднимаемых в комедии.
Мною была использована критическая литература различных французских и советских исследователей. Среди них такие авторы, как И. Гликман, Г. Бояджиев, В. Мультатули, С. Артамонов, С Мокульский, М. Булгаков. Поскольку Михаил Булгаков в своей монографии большую часть посвятил подробнейшему описанию биографии драматурга и не проводил анализ его творчества, я использовала ее при написании первой главы.. Остальные авторы занимались доскональным изучением произведений Мольера, а в частности - комедии «Тартюф», и были широко использованы мной во второй части работы.
Первый автор, к которому я обратилась, Г. Бояджиев, ссылаясь в своем высказывании на А. С. Пушкина, указывает на колоссальную обличающую силу и социальное значение пьесы: «Характеризуя величайшие творения поэзии и драмы, Пушкин писал: «Есть высшая смелость: смелость изобретения, создания, где план обширный объемлется творческою мыслию - такова смелость… Мольера в "Тартюфе"». Эта «высшая смелость» гения была в открытии Мольером в современном обществе злобной силы религиозного и морального лицемерия, «обширный план» комедии заключался в понимании драматургом огромного общественного значения темы, а ее объемлющая «творческая мысль» была тем пафосом сатирического обличения, который и по сегодняшний день сохраняется в образе мольеровского лицемера» .
С его мыслью соглашается и известный литературовед С. Д. Артамонов: «Принципиальный смысл комедии «Тартюф» был настолько глубок, сила и широта обобщения были настолько значительны, что комедия Мольера превратилась в мощное выступление против феодально-католической реакции в целом». Тот же автор, но в другой книге говорит о ценности комедии для общества: «Имя «Тартюф» вошло в мировой речевой оборот как всеобщее нарицание лицемерия во всех его проявлениях, подлости и развращенности под маской благопристойности, показного, лживого благочестия, всякой неискренности, фальши».
Аналогичную мысль высказывает и следующий исследователь В. М. Мультатули: «Своей комедией Мольер пригвоздил к позорному столбу любое лицемерие и, в частности, то, которое использует религиозные догмы и твердит о греховности человека» .
Еще один исследователь-мольерист И. Гликман, говоря о комедии, подчеркивает следующее: «Тартюф» - пьеса большой сатирической емкости и актуальности… Речь в ней шла об основном пороке абсолютистского общества - о лицемерии. Лицемерие не просто один из человеческих пороков, но порок, который в XVII веке стал знамением эпохи, сущностью абсолютистской монархии» .
Русский театровед С. С. Мокульский также обращает внимание на тесную связь проблематики пьесы с религией: «То обстоятельство, что "Тартюф" направлен против определенной группы клерикалов-реакционеров, нисколько не снимает также вопроса о более глубоком, философском значении комедии. Обличая гнусные приемы Общества святых даров, Мольер тем самым обличал также реакционную роль религии во французской частной и общественной жизни. Не оставляя своей излюбленной темы - изображения буржуазной семьи и обличения всех предрассудков, мешающих ее развитию, Мольер связал эту тему с поставленной в "Тартюфе" новой задачей: обличением религиозного лицемерия и ханжества» .
Практическое значение курсовой работы в том, что она может служить основанием, точкой опоры для дальнейших исследований в данной области литературы, в основных вопросах, касающихся комедии Мольера «Тартюф».
Курсовая работа включает в себя введение, две главы, состоящие в свою очередь: глава 1 - из двух подглав, глава 2 - из трех; заключения и списка использованной литературы.
Ни за одну свою пьесу Мольер не боролся так, как за «Тартюфа». Замысел ее начал складываться у Мольера в 1663 году, «когда писатель имел немало случаев испытать на себе разнообразные проявления самого дикого ханжества» .
12 мая 1664 года во время придворного празднества («Увеселения волшебного леса») Мольер поставил свою новую трехактную пьесу «Тартюф, или Лицемер». Этой комедией он хотел ответить на происки и злобные выпады членов т. наз. «Общества святых даров» - тайной мощной организации, созданной с целью преследования под видом благотворительности и религиозной пропаганды еретиков и вольнодумцев независимо от их социального статуса и положения. Сектанты проникали в богатые дома, следили за их обитателями, подчиняли себе их волю, держа таким образом в жестких рамках религиозной догмы общественное сознание. Пьеса глубоко оскорбила клерикалов и церковников, узревших в ней карикатуру на все духовное сословие. Сам король одобрил «Тартюфа», но под давлением церковной верхушки все же запретил его. Одним запретом «Общество» не удовлетворилось, оно жаждало физического уничтожения писателя, называя его «демоном в телесной оболочке», «отъявленным безбожником», который задумал и поставил пьесу, «чтобы осрамить церковь, <...> показать ее в смешном, презренном и отвратительном виде», за что и заслуживал сожжения на костре» . Но Мольер был не из тех людей, каких можно было запугать подобными угрозами - он решил бороться до конца и добиться разрешения на постановку. В конце августа того же года он написал первое прошение королю, в котором отстаивал право «развлекать людей, исправляя их», что соответствовало истинному назначению комедии. Увы, прошение осталось безрезультатным - король не хотел портить отношения с клерикальными кругами.
После смерти королевы Анны Австрийской, патронировавшей «Общество святых даров», Мольер решил попытать удачу и снова взялся за «Тартюфа». Но, здраво оценивая силы противников, он был вынужден слегка исправить пьесу. «Прежде всего Тартюфа он переименовал в Панюльфа, затем совлек с Панюльфа духовное одеяние и превратил его в светского человека. Затем он выбросил многие цитаты из Священного писания, всячески смягчил острые места и как следует поработал над финалом» . В финале обманщик был покаран (в отличие от первого варианта, где он оставался безнаказанным) благодаря вмешательству короля. Людовик XIV, уезжая на войну во Фландрию, дал устное разрешение публично показывать пьесу. 5 августа 1667 года при полном аншлаге состоялась премьера «Обманщика». «...Успех был огромный. Но на другой же день в Пале-Рояль явился пристав парижского парламента и вручил господину Мольеру официальное от Гильома де Ламуаньона, первого президента парламента , предписание немедленно прекратить представления "Обманщика"» . Не собираясь примиряться с подобным положением дел, драматург отправил с друзьями-актерами второе прошение королю, в котором просил о защите от «притесняющих его власти и могущества» . Это прошение также осталось без последствий (хотя монарх пообещал рассмотреть вопрос о постановке после его возвращения в Париж).
Неистовство врагов писателя все возрастало. Архиепископ парижский в своем послании прихожанам запретил представлять, читать или слушать комедию как публично, так и частным образом под угрозой отлучения от церкви. Людовик XIV как первый прихожанин парижской епархии не посмел перечить архиепископу, и «Тартюф» вновь был погребен на целых полтора года. Только в конце 1668 года, когда установился временный мир между католиками и протестантами, король запретил деятельность «Общества святых даров». 6 февраля 1669 года многострадальный «Тартюф» был воскрешен, и на этот раз окончательно. Мольер доработал комедию и 9 февраля в переполненном театре Пале-Рояль состоялся спектакль, которого с таким нетерпением ждала парижская публика. Из долгой, изнурительной пятилетней борьбы Мольер вышел победителем. «"Тартюф" прошел в сезоне тридцать семь раз, и, когда сводили отчет по окончании сезона, выяснилось, что "Скупой" дал десять с половиной тысяч ливров, "Жорж Данден" - шесть тысяч, "Амфитрион" - две тысячи сто тридцать ливров, "Мизантроп" - две тысячи, "Родогюн" Пьера Корнеля - странную цифру в восемьдесят восемь ливров, а "Тартюф" - сорок пять тысяч» .
5 лет Мольер исправлял, редактировал, вносил поправки в пьесу, три раза - в 1664, 1667 и 1669 гг. - она выносилась на суд зрителей. В первой редакции комедия была трехактовая; она, по-видимому, оканчивалась тем, чем завершается третье действие дошедшего до нас последнего варианта «Тартюфа». Во всяком случае, в ней торжествует не справедливость, а лицемерие, ханжа не несет никакого наказания. Мольер сделал Тартюфа священнослужителем и заставил его «свои пакостные действия» сопровождать цитатами из Священного Писания. Не удивительно, что комедия так взбудоражила религиозные круги.
Во второй редакции, готовя пьесу к постановке в 1667 году, Мольер расширил ее до пяти актов, перерядил Тартюфа в светскую одежду, изменил его имя, как и само название пьесы, - все должно было говорить о том, что это совсем другая комедия. Важным стратегическим шагом было изменение концовки. Теперь обманщик получал по заслугам: «Когда мошенник Тартюф, он же Панюльф уже торжествовал и разорил честных людей и когда, казалось, от него уже нет никакого спасения, все-таки спасение явилось, и изошло оно от короля» . Тем самым наивный драматург надеялся обеспечить комедии защиту и покровительство Людовика XIV. Однако, как нам уже известно, и эти меры не помогли вывести ее на сцену. В третьей же - единственной дошедшей до нас - редакции Мольер возвращает главному персонажу религиозный облик и называет свое творение «Тартюф, или Обманщик».
«Тартюф» - первая комедия Мольера, в которой обнаруживаются определенные черты реализма. В целом она, как и ранние его пьесы, подчиняется ключевым правилам и композиционным приемам классического произведения; однако, часто Мольер от них отходит (так в «Тартюфе» не вполне соблюдено правило единства времени - в сюжет включена предыстория о знакомстве Оргона и святоши). В комедии наблюдается органическое переплетение различных художественно-комедийных средств: она сочетает в себе элементы фарса (например, в тех сценах, где Оргон прячется под стол, становится вместе с Тартюфом на колени или собирается дать Дорине пощечину), комедии интриги (история ларца с важными бумагами), комедии нравов, комедии характеров (Оргон, Тартюф). Именно в этом заключается жанровое новаторство произведения.
Создавая пьесу, Мольер прежде всего стремился показать лицемерие, облаченное в религиозные одежды и маскирующее свою низменную и гнусную деятельность принципами христианской морали. По мнению драматурга, это один из самых живучих и опасных пороков его времени, а так как «театр обладает огромными возможностями для исправления нравов», Мольер решил использовать острую сатиру и подвергнуть порок осмеянию, тем самым нанеся ему сокрушительный удар . Он высоко ценил правдивость в отношениях между людьми и ненавидел лицемерие. «Он считал своим художественным и гражданским долгом раздавить гадину лицемерия и ханжества. Эта идея вдохновляла его, когда он создавал "Тартюфа" и когда его мужественно отстаивал» . Мольер построил сюжет на своих наблюдениях за вышеописанной сектой религиозников, прозванных «кабалой святош» («Общество святых даров»), а образ центрального персонажа был сложен из типичных черт, присущих сектантам.
И все же художественная сила комедии заключается не столько в жизненной достоверности сюжета; гораздо важнее то, что Мольер сумел поднять образ Тартюфа до уровня такой широкой и объемной типичности, что последний вышел за рамки своего исторического времени и приобрел непреходящее мировое нарицательное значение.
В «Тартюфе» Мольер бичует обман, олицетворенный главным героем, а также глупость и нравственное невежество, представленное в лице Оргона и госпожи Пернель. Путем обмана Тартюф объегоривает Оргона, а последний попадается на удочку по своей глупости и наивной натуре. Именно противоречие между явным и кажущимся, между маской и лицом, именно это противопоставление, на котором так настаивал Мольер, является основным источником комизма в пьесе, поскольку благодаря ему обманщик и простофиля заставляют зрителя смеяться от души. Первый - потому что предпринимал безуспешные попытки выдать себя за совсем другую, диаметрально противоположную личность, да еще и выбрал совершенно специфическое, чуждое ему качество - что может быть труднее для жуира и распутника играть роль аскета, ревностного и целомудренного богомольца. Второй смехотворен потому, что он абсолютно не видит тех вещей, которые любому нормальному человеку бросились бы в глаза, его восхищает и приводит в крайний восторг то, что должно бы вызвать если не гомерический хохот, то, во всяком случае, негодование.
В Оргоне Мольер высветил прежде остальных сторон характера скудность, недалекость ума, ограниченность человека, прельщенного блеском ригористической мистики, одурманенного экстремистской моралью и философией, главной идеей которых является полное отрешение от мира и презрение всех земных удовольствий.
Ношение маски - свойство души Тартюфа. Лицемерие не является его единственным пороком, но оно выводится на первый план, а другие отрицательные черты это свойство усиливают и подчеркивают. Мольеру удалось синтезировать самый настоящий, сильно сгущенный почти до абсолюта концентрат лицемерия. В реальности это было бы невозможно.
«Тартюф» обличает не только, или скорее, не просто глупость и обман - ибо все главные комедии Мольера изобличают эти нравственные категории в целом. Но в каждой пьесе они принимают различные формы, варьируются в деталях и проявляются в различных сферах общественной жизни. Ложь Тартюфа, принявшая форму притворной праведности, и глупость Оргона, неспособного разгадать грубую игру проходимца, проявили себя в религиозной области, особенно уязвимой в XVII веке. Можно долго спорить о том, направлена ли пьеса косвенно против самой религии (сам Мольер категорически это отрицал); однако единственное, что нельзя отрицать и в чем сходятся мнения всех сторон - это то, что пьеса прямо направлена против ригоризма и против того, что сегодня называют интегризмом .
Действие комедии разворачивается в доме богатого буржуа Оргона, честного христианина, который попал под влияние таинственного (вплоть до третьего акта) персонажа, встреченного однажды в церкви, и был ослеплен необычайной набожностью и благочестием последнего. Оргон поселяет этого человека, святошу Тартюфа, у себя и позволяет распоряжаться всем и всеми. Мольер строит интригу вокруг упрямого эгоизма отца-собственника и тирана, которым Тартюф бесцеремонно и мастерски вертит в угоду своим прихотям. Что же происходит? Оргон - немолодой и явно не глупый человек, с твердой волей и крутым нравом. Почему он позволил себя так одурачить? Этот вопрос проходит красной нитью практически через всю пьесу. Любопытный ответ на него дает немецкий исследователь литературы Эрих Ауэрбах: «...Самый грубый обман... тоже, бывает, увенчивается успехом, и происходит это тогда, когда обманы и соблазны... удовлетворяют их [обманутых] тайные желания. <…> Если Тартюф дает Оргону возможность удовлетворить его инстинктивную потребность - садистски мучить и терроризировать домашних, то Оргон за это и любит Тартюфа и за это готов идти в его сети» .
Исаак Гликман видит причину маниакальной привязанности главы семьи к святоше в собственническом складе характера и эгоизме: «Как типичный собственник, Оргон нежил и холил свою “собственность”, набивал ей цену, поднимал ее престиж, расправлялся с теми, кто в той или иной форме посягал на нее» .
С другой стороны, Оргон воспитывался госпожой Пернель в суровых правилах богобоязни и подчинения авторитетам, одного из которых он узрел для себя в лице Тартюфа. Консерватизм и закоснелость взглядов и мышления застопоривают его способность здраво судить о вещах и давать им более или менее объективную оценку. Ослепление Оргона настолько сильно, что даже грубые промашки в словах и поведении Тартюфа, которые явственно противоречат самому понятию о праведности (обжорство, сибаритство, хвастовство, жадность), не способны запятнать того нисколько, Оргон всему находит объяснение и всячески обеляет своего «святого».
Чтобы пелена спала с его глаз, Оргону нужно было воочию убедиться в правоте всех домашних. Он «прозрел» так же стремительно, как ранее попался в расставленные Тартюфом сети. Иллюзия рассеялась - не поверить своим собственным ушам и глазам Оргон не мог. И если он после этого обретает трезвый взгляд на мир, то его матери потребовалось еще большее потрясение, чтобы увидеть истинное лицо подлого мошенника.
Мольер не объясняет причину фанатичной преданности Оргона Тартюфу, вероятно, потому что это несущественно. Оргон нужен комедии для того, чтобы на его фоне стал еще отчетливей и резче образ главного героя, а точнее - его ведущая черта характера.
Демократизм и народность комедии особенно ярко выразились в прекрасном образе горничной Дорины. Можно сказать, что она является главным действующим лицом первых двух актов. Дорина не просто весела и остроумна, она проницательна - ее не обмануть показной праведностью. Она превосходно разбирается в человеческой натуре, и сразу разглядела истинное лицо святоши. Острая на язычок, девушка привыкла свободно, не слишком подбирая выражения, высказываться о том, что ее занимает. Дорина первая раскрывает зрителям отталкивающий характер главного героя, причем делает это настолько живо и ярко, что ни у кого более не остается никаких сомнений на его счет, несмотря на пламенную речь госпожи Пернель.
Дорина - наиболее непримиримый враг Тартюфа; она дерзко, в насмешливо-язвительном тоне нападает и на самого святошу, и на всех, кто ему потакает. В ее речах звучит здравый человеческий рассудок, замешанный на богатом жизненном опыте. Но Дорина не только говорит, она активно помогает противодействовать каверзам пройдохи, вмешивается в назревающие неуместные конфликты и направляет их в нужное русло. По некоторым намекам в пьесе можно предположить, что именно она является автором идеи, которую вскоре осуществляет Эльмира.
Зачем комедии нужна Дорина? Природная сдержанность и воспитание не позволяют остальным персонажам высказать вслух определенные вещи так же свободно и непосредственно, как это делает служанка. А между тем эти вещи должны быть сказаны, ибо в них заложена истина, да и просто потому, что они смешны.
Вместе с Дориной Тартюфа разоблачает и Клеант. Его называют «рупором идей автора»: считается, что посредством него Мольер прибегает к авторской оценке освещаемой проблемы. Однако не все критики разделяют это мнение. Исаак Гликман осуждает Клеанта за то, что в пятом акте он «из чувства страха ищет способов примирения с доносчиком во Христе, а в финале высказывает пожелание, “чтоб он исправился, поняв свой грех великий”» . Клеант терпимее, чем Дорина или Дамис. Он готов пойти на компромисс со святошей, чтобы отвести опасность, нависшую над Оргоном, словно дамоклов меч, из-за злополучной шкатулки. В активности он, бесспорно, уступает Дорине - он в основном взывает к рассудку Оргона и совести Тартюфа, красноречиво обличает всех, кто «приспособил меч веры для разбоя, с молитвою верша преступные дела». Здесь можно скорее согласиться с тем, что устами Клеанта действительно говорит сам Мольер. В комедии Клеант выступает в роли бездействующего резонера, правдолюбца и защитника гуманистических идей. Его монологи, обращенные к Оргону и Тартюфу, полны такого возмущения и протеста, такой иронии и философской глубины, что Клеант оказывается самым глубокомыслящим и просвещенным персонажем комедии. Он широко смотрит на жизнь и ценит, прежде всего, поступки людей, а не лицемерные слова.
Образ Эльмиры сложнее образа Оргона или Тартюфа, хотя бы потому что она - женщина. В пьесах Мольер особенно подчеркивает необъяснимую, загадочную сторону женского образа, и в этом плане Эльмира - несомненно вершина творения драматурга. Первую оценку ее характера мы слышим из уст возмущенной госпожи Пернель: «Вы расточительны. Одеты, как принцесса». Она не довольна тем, что молодая хозяйка, пользуясь своим влиянием на мужа, изменила в доме решительно все - начиная от обстановки и заканчивая старым, привычным укладом жизни. Теперь здесь царит атмосфера праздника и веселья, дом гудит от непрекращающихся балов и наплыва гостей. Может быть, Эльмира немного легкомысленна и неравнодушна к красивым нарядам и к таким радостям жизни, как балы и шумное общество, но это не мешает домашним любить ее, уважать и разделять ее отношение к жизни. В своем легкомыслии она не превышает меру и всегда ведет себя с умом и спокойным достоинством. Когда над спокойствием и счастьем ее семьи нависнет угроза в лице Тартюфа, именно Эльмира возьмется отвести ее, пустив в ход все свое умение очаровывать.
Ее образ выходит на первый план в третьем акте. Ни с кем не советуясь и никого не предупредив, Эльмира назначает Тартюфу свидание. Она прекрасно знает, что подлый проходимец в нее влюблен, она также вполне осознает власть, которую дает ей эта любовь. Эльмира собирается сыграть на ней - то есть использовать против обманщика его же оружие. Виртуозная кокетка, она блестяще исполняет свою роль, и Тартюф, не почувствовав подвоха, попадается на ее удочку. С его уст слетают слова, полные страсти. Иная замужняя дама было бы оскорблена, возмущена до глубины души, даже напугана ими. Но Эльмира сделана из другого теста. Спокойным, слегка насмешливым тоном она ему отвечает:
«Признанье пылкое... Но, как оно ни лестно,
Боюсь, что ваша речь немного... неуместна.
А я-то думала до нынешнего дня,
Что ваша набожность - надежная броня
От искусов мирских, надежная плотина...
Как я ни набожен, но все же я - мужчина» ,
Восклицает Тартюф... и сбрасывает маску. Эльмира добилась своего. Без маски он ничтожен, он в полной ее власти. И, кто знает? Может, ей удалось бы довести задуманное до логического и победного конца, если бы так некстати не вмешался сгорающий от негодования Дамис.
Перенесемся в четвертый акт. Здесь ситуация критически обострена: Оргон еще более слеп, чем прежде, Тартюф еще более могущественен, а Мариана, Валер, Дорина, Дамис и Клеант - в еще большем отчаянии. Чтобы спасти свою семью, Эльмира решает возобновить фарс, но на этот раз беспримерный по своей дерзости и риску. Она назначает подлецу второе свидание и делает вид, что отвечает на его чувства - прилагая немалые усилия, чтобы преодолеть отвращение и не вызвать подозрения. Ее главная задача - выудить у Тартюфа признание, которое должен услышать Оргон, сидящий под столом. Эльмира уверена в себе, в своей силе, она снова играет, использует весь арсенал женских хитростей, и, наконец, сама признается в несуществующих чувствах человеку, которого она презирает. Если Эльмира и бросает ему слова «Чтоб не пришлось сердечный пламень свой вам надвое делить - меж мною и другой», то лишь в полной уверенности, что они заставят негодяя сорвать маску вновь.
Однако она забыла о подозрительности и похотливости Тартюфа. Ему не достаточно одних слов, ему нужны доказательства более «вещественные». Эльмира угодила в собственную ловушку! Она тщетно призывает на помощь мужа, кашляет, стучит по столу - он будто бы ничего не слышит. Зато Тартюф начинает действовать все настойчивее и нахальнее. Эльмира в растерянности; попав в столь щекотливое положение, она лихорадочно ищет способ защиты от его домоганий, пробует новые и новые уловки и предлоги, уже на словах намекает мужу, что пора прекращать этот опасный спектакль. И, как часто бывает, в самый последний момент она находится: отправляет Тартюфа прочь из комнаты якобы проверить, нет ли кого за дверью. Едва он вышел, как Эльмира взрывается насмешливым сарказмом в адрес Оргона: «Вы вылезли? Уже? Не рано ли?» и т. д.
На этой великолепной комической мизансцене исчерпывается роль одного из самых оригинальных образов, созданных Мольером.
Тартюф, главное действующее лицо комедии, является собирательным образом, олицетворяющим все «Общество святых даров». Об этом ярко свидетельствуют определенные детали: это и маска святости, которой он прикрывается, выдавая себя за обедневшего дворянина, и его секретные связи с судом и полицией, и наличие у него покровителей среди высокопоставленных придворных особ. Поэтому появление святоши в доме Оргона не случайно. Как было уже сказано выше, молодая хозяйка Эльмира внесла в семью настроение свободомыслия, несовместимое с официальным благочестием, а сам Оргон связан с бывшим участником парламентской Фронды, политическим эмигрантом, врагом короля. Именно такие семьи брали под свой контроль агенты «Общества».
Имя «Тартюф» предположительно происходит от старого французского слова «truffer» - «обманывать». Вопреки правилам классической драматургии он появляется в пьесе лишь в третьем акте. В первых двух он фигурирует как внесценический персонаж; его нет, но речь идет только о нем. Мольер объясняет это тем, что прежде он хотел подготовить зрителя к верному восприятию героя. «Зритель не пребывает в заблуждении на его счет ни минуты: его распознают сразу по тем приметам, коими я его наделил» . В отношении святоши действительно с самого начала нет никаких сомнений: перед публикой предстает ханжа, подлец и законченный негодяй. Его низменная, отталкивающая натура вырисовывается из семейного конфликта, который открывает пьесу. Появление Тартюфа в доме Оргона нарушает в семье гармонию и разбивает ее на две враждующие стороны: тех, для кого лживость и двуличность «праведника» очевидны, и тех, кто искренне верит в его святость. Несмотря на то, что последних всего двое, Тартюф не особо тревожится из-за нешуточной враждебности домочадцев по отношению к нему. Ему важен Оргон. Он одурманивает его, добившись его внимания, а затем и восхищения показным спектаклем в церкви. Тартюф - тонкий психолог; единожды заманив жертву в поставленную для нее ловушку, он пускает в ход все известные ему приемы, чтобы удерживать ее в своеобразном гипнотическом состоянии. Эти приемы позволяют негодяю ловко манипулировать Оргоном, создавая для него видимость свободной воли в принятии решений. На самом деле Тартюф лишь аккуратно подталкивает своего благодетеля к таким решениям, которые полностью соответствуют его, тартюфским, коварным замыслам: восстанавливает его против сына Дамиса, которого Оргон выгоняет из дому и лишает наследства; расстраивает помолвку Марианы и Валера с тем, чтобы самому жениться на ней и завладеть ее приданым; наконец, играя на доверчивости и страхе Оргона, Тартюф получает дарственную на все его состояние, а также ларец с важными политическими бумагами. Ему следует отдать должное - он умеет понять чужую душу, чувствует слабости тех, кого обманывает, и за счет этого достигает немалых результатов.
Однако не стоит и заблуждаться на его счет. Тартюф может быть искусным манипулятором, но свою роль праведника (или даже, по мнению Лабрюйера, роль лицемера) он играет из рук вон плохо. Он совершает грубые ошибки, через которые сквозит его сущность; он теряет контроль над собой всякий раз, когда ему трудно справиться с одолевающими его природными наклонностями и инстинктами. Он громогласно заявляет о всенощном самоистязании и умерщвлении своей плоти и в то же время не может и даже не пытается устоять перед искушением вкусно поесть и мягко поспать. «Так что, не считая Оргона и его матери, никто и не попадется на его удочку, ни другие персонажи пьесы, ни зрители. Все дело в том, что Тартюф отнюдь не воплощение рассудительного и хладнокровного ханжи, а просто неотесанный мужлан, чувства которого грубы, а желания неукротимы» . Но как раз в этом и состоит тот комический эффект, которого добивался Мольер. Он не ставил себе задачу изобразить идеального лицемера - комизм этого образа основывается на контрасте между ролью святоши и его природой.
Каждый персонаж наделяет Тартюфа какой-нибудь характеристикой. Дамис называет его ловкачем, всевластным тираном, несносным ханжой; Клеант - скользкой змеей; Дорина - пустосвятом и лживым пройдохой. Горничная рассказывает Клеанту о силе влияния Тартюфа на хозяина дома. Этот проныра прибрал к рукам управление хозяйственными делами, всюду сует свой нос и беспрепятственно вмешивается во все, что его совершенно не касается. Дамис и Дорина искренне возмущены тем, что он, босой и нищий, явился неведомо откуда и ведет себя столь бесцеремонным образом. Тартюф разглагольствует о падении нравов в приютившей его семье и неусыпно следит за поведением домашних; по-видимому, ни одно их действие и ни одно их слово не обходятся без его поучений и придирок. Он аккуратно отвадил от дома всех гостей во избежание ненужной ему молвы о его «благодеяниях» - ведь она может достичь слуха короля или приближенных ему людей. А возможно, причина кроется в том, на что нам указала Дорина: «Он просто-напросто ревнует госпожу» (т.е. Эльмиру).
Дальше - больше: Оргон собирается выдать за Тартюфа свою дочь Мариану. Расчет святоши прост - у девушки богатое наследство и для него она представляет исключительно деловой интерес. Откуда у Оргона возникла такая мысль? Многие склоняются к тому, что ее инициатором был Тартюф. Ему не стоит большого труда так тонко подойти в разговоре к интересующему его предмету, что Оргон, предупредив его желания, примет решение в пользу своего любимца или отдаст то, что тому нужно. Не исключена вероятность того, что дело - в самом Оргоне, в его психологии собственника. Вот как эту мысль развивает И. Гликман: «Поскольку в Париже появилась мода на богомолов и “святых”, Оргону захотелось иметь у себя под боком “собственного” святого, который будет оберегать дом… от всяческих напастей. <…> Мысль о женитьбе Тартюфа на Мариане показалась Оргону соблазнительной потому, что он таким путем приобретал “своего” святого навечно» .
Тартюф демонстрирует двуличность уже с первых секунд своего появления в пьесе. Увидев рядом Дорину, он нарочито громко произносит заготовленную речь о плети и власянице, которыми якобы умерщвлял ночью свою плоть:
«Лоран! Ты прибери и плеть и власяницу.
Кто спросит - отвечай, что я пошел в темницу
К несчастным узникам, дабы утешить их
И лепту им вручить от скудных средств моих» .
Он не снимает маски даже тогда, когда знает, что его лицемерие очевидно: внешний вид святоши, румяного и дородного, никак не вяжется с тем, что он произносит. Но Тартюфа не смущает подобное противоречие, и даже то, что ни на Дорину, ни на других домашних эта сцена не произведет должного впечатления. Обман рассчитан на Оргона, а что касается остальных, то ему достаточно, чтобы они создавали видимость, что верят.
К пышному букету из преобладающих черт характера святоши добавляется еще одна: Тартюф кроме всего прочего оказывается сластолюбцем и тайным распутником. Чувствуя свою силу и полную безнаказанность, он не сдерживает своего порочного влечения к хозяйке дома. Однако и теперь он продолжает лицемерить. Разговор начинается в традиционном «тартюфском» стиле. Оставшись с Эльмирой наедине, Тартюф принимается «прощупывать почву», проверять, возможен ли отклик на его чувства. Он говорит о любви, а в его голосе звучат патетические тембры церковной проповеди. Причем в свою речь он искусно вплетает небеса и провидение - создается впечатление, что это не любовное признание, а чтение псалмов. Но вот, проследив за реакцией Эльмиры, окрыленный ее доброжелательностью, Тартюф слегка приподнимает маску. Если в начале мы наблюдали кардинальное расхождение его суждений с поведением, то теперь оно начинает сглаживаться устанавливающимся временным соответствием. Тартюф садится с Эльмирой рядом, кладет руку ей на колено («Хотел пощупать ткань»), трогает косынку на ее шее, слова же остаются такими же молитвенно высокопарными. Но чем далее, тем ему трудней справляться со своими эмоциями. Ирония Эльмиры над его мнимой праведностью уязвила Тартюфа до такой степени, что он забывается и окончательно сбрасывает маску, признавая, что как-никак, он все-таки мужчина, а не «бестелесный ангел» . Продолжая лицемерить по инерции, прохвост почти открыто склоняет Эльмиру к измене, уверяя ее, что сохранит тайну их отношений, а соответственно и незапятнанность ее чести. Тартюф обнажает здесь свою глубоко порочную сущность.
Сцена резко обрывается вторжением взбешенного Дамиса, который стоял за дверью в соседней комнате и все слышал. Юноша ликует: негодяй пойман на месте преступления, и, не медля, обличает его перед отцом. Однако он плохо знает Тартюфа. Святоше есть что терять, и потому он пускает в ход тонкую хитрость, основанную на морали христианского самоуничижения. Он не отрицает своей виновности, ибо отрицание может породить мысль о вероятности проступка. Тартюф наоборот начинает каяться и беспощадно себя бичевать. Уловка срабатывает отменно - чем больше он предается самопоношению, тем больше Оргон верит в его непорочность. И ловкач снова выходит сухим из воды! Более того, не потеряв ничего из того, что было в его распоряжении (а именно - сытая и беззаботная жизнь), он приобретает то, о чем день назад мог лишь грезить: Оргон переписывает на его имя все имущество и делает своим единственным наследником.
Это событие - переломный момент в комедии. Оргон уже не хозяин в доме. Чувствуя свою силу и превосходство над врагами, Тартюф становится дерзким, он держит себя почти надменно. Когда во время второго, подстроенного свидания с Эльмирой его разоблачают, казалось бы, должна произойти сцена страшного потрясения. Однако Тартюф, не моргнув глазом, переходит от кротких, возвышенных слов к прямым угрозам. Теперь нет нужды хитрить и корчить из себя праведника. Тартюф теперь страшен, ведь Оргон может в одночасье лишиться не только дома, но и свободы. Виной тому - ларец с бумагами друга-мятежника, самолично переданный Оргоном в руки нечестивца.
Тартюф на достигнутом не останавливается. Он возвращается в дом, приведя с собой офицера, чтобы арестовать своего бывшего благодетеля. Святоша ведет себя не просто дерзко, он нагл, хамоват и циничен - весь набор присущих ему качеств бьет из него фонтаном. Он спешит покончить с этой семейкой, но тут четко отлаженный механизм дает сбой. Арестовывают самого Тартюфа. Несостоявшийся апофеоз лицемерия и обмана сменяется апофеозом королевского милосердия и справедливости.
Таков был замысел Мольера: зло должно быть наказано, а комедия - иметь счастливую концовку.
В данной курсовой работе была предпринята попытка на основе отобранных материалов раскрыть тему, вынесенную в название, провести анализ основных образов комедии «Тартюф», по-новому подойти к освещению некоторых сторон их характеров, отразить в работе свой взгляд на проблематику пьесы, показать то значение, которое она имела для Мольера, а также дать ответы на ряд вопросов, возникающих в процессе изучения этого произведения.
Комедия «Тартюф» занимала совершенно особое место в творчестве писателя. Сатира Мольера была направлена против манерной и вычурной аристократии, различных угнетателей-ретроградов, врачей-шарлатанов, скряжничества, глупости, хвастовства и чванливости. Настал черед ханжества; причем не того, которое встречается повсеместно в светском обществе - его Мольер уже «казнил смехом» в своих пьесах, - а ханжества религиозного, по словам писателя, одного из самых распространенных, опасных пороков.
В отличие от своих литературных современников, Мольер универсален в изображении человеческих типов, он старался охватить все классы окружавшего его общества. Они даны в предельно сжатых четких образах, каждый из которых является своеобразным родоначальником всех последующих подобных ему образов в литературе.
В «Тартюфе» Мольер в образе святоши изобразил ханжество, лицемерие, плутовство и разврат современного ему духовенства и клерикалов. Интрига произведения развертывается на фоне быта и нравов французской буржуазной семьи. Тартюф - тип одновременно и индивидуальный, и социально-обобщенный, воплощающий в себе характерное явление жизни общества Франции XVII века. Ведущая черта его характера намеренно гиперболизирована, предельно заострена; Тартюф абсолютен как в своем мнимом благочестии, так и в греховничестве. Эта его черта не дана сразу во всей полноте, она обнаруживает себя постепенно и тем больше, чем ближе к финалу. В ней нет эволюции, черта изменяется, но не качественно, а количественно - в финале она максимально сгущена и развернута до размеров, объемлющих почти все жизненное пространство, отображенное в пьесе.
Есть образы в «Тартюфе», не принимающие непосредственного участия в центральных событиях. Таковы Клеант, выполняющий роль резонера и наблюдателя за развитием событий, жених Марианы Валер, безмолвствующая Флипота. Однако у каждого из них свое предназначение в комедии. У Флипоты - контрастировать с г-жой Пернель, у Клеанта - излагать отношение к проблеме автора (не зря он говорит в основном длинными монологами), у Валера и Марианы - скорее привнести в комедию зернышко романтики. Есть также персонажи внесценические, но необходимые писателю для создания равновесия в расстановке сил вокруг главного героя и для наиболее полной обрисовки конфликта. Таким образом Тартюф - не единственный лицемер в пьесе, и это придает ей бόльшую реалистичность и социальную остроту.
Лицемерие - основная, но также далеко не единственная черта характера Тартюфа. Остальные как бы наслаиваются друг на друга и служат для нее фоном, делая ее резче, явственнее, проще для правильного восприятия.
Мольер не сочетает в герое плохое с хорошим. Тартюф лишен внутренних противоречий, внутреннего развития и внутренней борьбы. В нем ясно все сразу и до конца; персонаж получился несколько плоским, неглубоким. Но автор не случайно таким его замыслил, иначе не была бы достигнута цель, нельзя было бы обозначить то общее, к отображению чего в главном персонаже стремился драматург.
Комедия «Тартюф» не только не утратила своей актуальности, сегодня она, возможно, еще более злободневна, чем когда-либо: стόит лишь обратить внимание на высокую степень доверчивости людей, которой бессовестно злоупотребляют разнообразные мошенники и шарлатаны с целью материальной наживы. Множатся и процветают различные секты, отравляющие своими безумными учениями здравый рассудок граждан, подчиняя себе их волю и сознание опять же с целью отобрать у них благосостояние. Эта проблема была во время Мольера, она есть и сейчас. По этому поводу высказал интересную мысль С. Артамонов: «Он [Мольер] сконцентрировал в своем сценическом герое все отличительные черты лицемера, показал из крупным планом, бросил на них луч прожектора и заставил зрителей запомнить их навсегда и потом уже безошибочно узнавать их речах и поступках общественных деятелей в жизни, в поведении окружающих людей, иногда и в своих знакомых, может быть, даже в друзьях» .
Ценность пьесы состоит в том, что в ней смело и ярко разоблачены реакционная роль духовенства, создан обобщающий образ Тартюфа, ставший нарицательным выражением ханжества и лицемерия.
1. Bernard Delphine. Auteurs XVII siecle. - Paris: Belin, 1996. - 157p.
2. Castex P.-G., Surer P., Becker G. Manuel des etudes litteraires francaises. XVII sciecle. - Paris: Hachette, 1993. - 262 p.: ill.
3. Darcos Xavier, Tartayre Bernard. Le XVII siecle en litterature. - Hachette, 1987. - (Collection Perspectives et confrontation)
4. Артамонов С. Д. История зарубежной литературы XVII – XVIII вв. - М.: Просвещение, 1978. - 608 с.
5. Артамонов С. Д., Гражданская З. Т., Самарин Р.М. История зарубежной литературы XVII – XVIII вв. - изд-е 3. - М: Просвещение, 1967.
6. Ауэрбах Эрих. Мимесис. Изображение действительности в западно-европейской литературе. - М: ПЕР СЭ; СПб: Университетская книга, 2000. - 511 с. - (книга света)
7. Бояджиев Г. Н. Мольер Ж.-Б.: http://www.lib.ru/MOLIER/molier0-1.txt
8. Булгаков М. А. Жизнь господина де Мольера. Театральный роман: Романы. - Уфа: Башк. кн. изд-во, 1991. - 320 с.
9. Гликман И. Д. Мольер: критико-биографический очерк. - М: Худ. лит-ра, 1966. - 280 с.
10. История зарубежной литературы XVII в. / Жирмунская Н. А., Плавскин З. И., Разумовская М. В.; под ред. Разумовской М. В. 2-е изд-е, испр. и доп. - М.: Высшая школа, 2001. - 254 с.
11. Мокульский С. С. Мольер (1622-1673). - М: Журнально-газетное объединение, 1936. - серия ЖЗЛ. - 367 с.
12. Мольер Ж.-Б. Пьесы: Тартюф; Мещанин во дворянстве. - К.: Мыстэцтво, 1989. - 202 с.: ил.
13. Мультатули В. М. Мольер. - 2-е изд., доп. - М.: Просвещение, 1988
14. http://af.spb.ru/bull7/moliere.htm
16. http://perso.wanadoo.fr/mairie-seine-port/06_Village/HistoireSeinePort/ Livres/Legouve/3-/Ch07.htm
17. http://proza.ru/texts/2003/10/30-97.html
18. http://rene.pommier.free.fr/Tartuffe04.html
19. http://www.alalettre.com/Moliere-tartuffe.htm
20. http://www.comedie-francaise.fr/biographies/moliere.htm
21. http://www.serieslitteraires.org/publication/
22. http://www.toutmoliere.net/oeuvres/index.html
«Трилогия о лицемерии». Анализ комедии Мольера «Тартюф».
Образцом "высокой комедии" может служить "Тартюф". Борьба за постановку " Тартюфа" шла с 1664 по 1669 год; в расчете на разрешение комедии Мольер трижды ее переделывал, но смягчить своих противников не смог. Противниками "Тартюфа" были могущественные люди - члены Общества Святых Даров, своего рода мирского отделения при ордене иезуитов, которое исполняло функции негласной полиции нравов, насаждало церковную мораль и дух аскетизма, лицемерно провозглашая, что борется с еретиками, врагами церкви и монархии. Доносы тайных агентов этого общества причиняли много зла, так что современники прозвали его "заговором святош". Но иезуиты в этот период безраздельно господствовали в религиозной жизни Франции, из их числа назначались духовники королевской семьи, и королева-мать, Анна Австрийская, лично покровительствовала Обществу Святых Даров. Поэтому, хотя королю понравилась пьеса, впервые представленная на придворном празднестве в 1664 году, пойти против церковников, убеждавших его, что пьеса нападает не на ханжество, а на религиозность вообще, Людовик до поры до времени не мог. Только когда король временно рассорился с иезуитами и в его религиозной политике наступила полоса относительной терпимости, "Тартюф" был наконец поставлен в его нынешней, третьей по счету, редакции. Эта комедия тяжелей всего далась Мольеру и принесла ему наибольший прижизненный успех.
"Тартюф" на одном из диалектов южной Франции значит "мошенник", "обманщик". Так, уже названием пьесы Мольер определяет характер главного героя, который ходит в светском платье и представляет собой очень узнаваемый портрет члена "кабалы святош". Тартюф, прикинувшись праведником, проникает в дом богатого буржуа Оргона и полностью подчиняет себе хозяина, переписывающего на Тартюфа свое имущество. Всем домочадцам Оргона очевидна натура Тартюфа - лицемеру удается провести только хозяина и его мать, госпожу Пернель. Оргон порывает со всеми, кто решается сказать ему правду о Тартюфе, и даже изгоняет из дома своего сына. Чтобы доказать свою преданность Тартюфу, он решает породниться с ним, отдать ему в жены свою дочь Мариану. Чтобы предотвратить этот брак, мачеха Марианы, вторая жена Оргона, Эльмира, за которой давно исподтишка ухаживает Тартюф, берется разоблачить его перед мужем, и в фарсовой сцене, когда Оргон прячется под столом, Эльмира провоцирует Тартюфа на нескромные предложения, заставляющие удостовериться в его бесстыдстве и предательстве. Но, изгнав его из дома, Оргон ставит под удар собственное благополучие - Тартюф заявляет права на свою собственность, к Оргону является судебный пристав с ордером о выселении, к тому же Тартюф шантажирует Оргона неосторожно доверенной ему чужой тайной, и только вмешательство мудрого короля, отдающего приказ арестовать известного плута, на чьем счету целый список "бессовестных деяний", спасает дом Оргона от краха и обеспечивает комедии счастливую развязку.
Характеры в классицистической комедии выражают, как правило, одну характерную черту. Тартюф у Мольера воплощает универсальный человеческий порок лицемерия, прикрывающегося религиозным ханжеством, и в этом смысле характер его обозначен ясно с самого начала, не развивается на протяжении действия, а только глубже раскрывается с каждой сценой, в которой участвует Тартюф. Злободневные черты в образе, связанные с обличением деятельности Общества Святых Даров, давно отошли на второй план, но их важно отметить с точки зрения поэтики классицизма. Также однолинейны многие другие персонажи комедии: привычные амплуа юных влюбленных представляют образы Марианы и ее жениха Валера, бойкой служанки - образ Дорины; резонер, то есть персонаж, который "проговаривает" для зрителя моральный урок происходящего, - брат Эльмиры, Клеант.
Однако в каждой пьесе Мольера есть роль, которую он исполнял сам, и характер этого персонажа всегда самый жизненный, драматичный, самый неоднозначный в пьесе. В "Тартюфе" Мольер играл Оргона.
Оргон - в практическом плане взрослый человек, преуспевающий в делах, отец семейства - одновременно воплощает духовную несамодостаточность, как правило, свойственную детям. Это тип личности, нуждающийся в руководителе. Кто бы ни оказался этим руководителем, люди, подобные Оргону, проникаются к нему беспредельной благодарностью и больше доверяют своему идолу, чем самым близким. Оргону не хватает собственного внутреннего содержания, которое он пытается компенсировать верой в благость и непогрешимость Тартюфа. Оргон в плане духовном несамостоятелен, он не знает самого себя, легко поддается внушению и становится жертвой самоослепления. Без доверчивых оргонов не бывает обманщиков-тартюфов. В Оргоне Мольер создает особый тип комического характера, которому свойственна правда его личных чувств при их объективной ложности, и его муки воспринимаются зрителем как выражение нравственного возмездия, торжества положительного начала. Очень справедливо в этой связи замечание А. С. Пушкина: "Высокая комедия не основана единственно на смехе, но на развитии характеров - и что нередко, она близко подходит к трагедии".
По форме "Тартюф" строго выдерживает классицистическое правило трех единств: действие занимает один день и целиком разворачивается в доме Оргона, единственное отступление от единства действия - линия любовных недоразумений между Валером и Марианой. Комедия написана, как всегда у Мольера, простым, ясным и естественным языком.
Церковники так и не простили Мольеру "Тартюфа"
Тартюф. Лицемер. И здесь Мольеру неважно, дворянин это или буржуа. Нам неизвестна та среда, в которой приобрел эту черту. Существенна сама его страсть – лицемерие, психологическая черта, а не социальный фон. Это образ кристалльно чистый, выведенный из исторической среды. Мольер стремится создать чистое отвлеченное сценическое пространство и время. Это стремление к абстракции, характерное для классицистов, и это стремление сказывается еще сильнее в характерах. Мольер, типизируя образ, не может не придать герою и индивидуальных черт. Индивидуальная особенность Тартюфа заключается в том, что он носитель лицемерия. Он нагл, упрям. Это как человек. А как тип – воплощает то, что Мольер хочет в нем выразить, - сгущенное лицемерие. Одним из способов обрисовки такого образа является окружение героя. Он возникает из этого окружения. Тартюф же вообще обрисовывается окружающими. Оргон им восхищен. О нем рассказывает Дорина. Это окружение Тартюфа искусственно. Рукой Мольера с дороги главного героя убраны все препятствия. Обратная сторона беспредельной наглости и лицемерия Тартюфа – беспредельная доверчивость Оргона, его преданность Тартюфу. Второй способ достижения абстракции Мольером – гипербола. Он штрихами вводит эту гиперболу. Надо, чтобы гиперболизированная черта была правдивой, реальной, закреплялась в жестах, интонации, фразеологии, поведении, действительно характерных для человека, одержимого данной страстью. Тартюф абсолютен в своем мнимом благочестии: декольте Дорины прикрывает платком. Классицистический принцип характеристики Мольер доводит до последней степени законченности, превосходя в этом смысле самых ортодоксальных классицистов. Вообще принципы классицизма очень важны для него. Например, для него важно его тяготение к симметрии, к уравновешенности всех частей. У Мольера всегда действуют два героя, которые друг друга дополняют по методу контраста. В «Тартюфе» это наглый Тартюф и доверчивый Оргон
