Мария владимирская святая. Великая княгиня владимирская мария ясыня. Св. Княгиня Мария Шваровна

Великая княгиня Владимирская Мария Ясыня

Первая жена Всеволода Большое Гнездо Мария Ясыня, несомненно, была интересной личностью и уважалась современниками. Свидетельством этого является настоящий панегирик в ее честь в Лаврентьевской и Троицкой летописях. В нем она прославлена за исключительно благочестивый образ жизни, покровительство церкви, щедрость и милостивость. Автор этого сочинения, видимо, предполагал, что княгиня будет причислена к лику общерусских святых. Основанием для этого являлись и богоугодная деятельность Марии, и основание женского Успенского монастыря во Владимире, и строительство храма в нем. Однако официальная канонизация ее так и не состоялась, и она осталась местночтимой святой. Причина, очевидно, была не в том, что для провозглашения владимирской княгини общерусской святой не было достаточных оснований, а в том, что вскоре после ее смерти во Владимиро-Суздальском княжестве началась междоусобица между ее сыновьями, а потом монголо-татарское нашествие нанесло такой мощный удар по традиционному жизненному укладу русских людей, что от его последствий они не могли избавиться несколько веков. В это время православной церкви было не до канонизаций праведников, поскольку слишком много было мучеников, погибших в боях со степняками.

Новгород. Церковь Спаса-Нередицы. «Вознесение». Богоматерь и ангелы. 1199 г.

Первый исследователь, заинтересовавшийся личностью Марии Ясыни, был Н. М. Карамзин. В своем труде он фактически повторил сведения о ней, содержащиеся в Лаврентьевской и Троицкой летописях: «Первой его (Всеволода Большое Гнездо. – Л. М. ) супругой была Мария, родом Ясыня (т. е. яска, или осетинка. – Л. М. ), славная благочестием и мудростию. В последние семь лет жизни страдая тяжким недугом, она изъявляла удивительное терпение, часто сравнивала себя с Иовом, и за 18 дней до кончины постриглась; готовясь умереть, призвала сыновей и заклинала их жить в любви, напомнив им мудрые слова Великого Ярослава, что междоусобие губит князей и отечество, возвеличенное трудами предков; советовала детям быть набожными, трезвыми, вообще приветливыми и в особенности уважать старцев… Летописцы также хвалят ее за украшение церквей серебряными и золотыми сосудами; называют Российской Еленою, Феодорою, второй Ольгой. Она была матерью осьми сыновей, из коих двое умерли во младенчестве».

Новгород. Церковь Спаса-Нередицы. «Рождество Христово». 1199 г.

В примечаниях к фундаментальному труду Карамзин отметил, что внук Мстислава Великого Ярослав Владимирович был женат на сестре Марии. Анализируя надпись на гробнице княгини, историк решил, что ее отчество – Шварновна указывает на то, что она была дочерью не то чешского, не то богемского князя Шварна. Имя Марфа было, видимо, дано ей после пострижения.

Предположение Карамзина о том, что жена Всеволода Большое Гнездо была богемской или чешской княжной, вряд ли обоснованно, поскольку прозвище Марии – Ясыня прямо указывает на то, что по национальности она была яской, или осетинкой (ясы были предками современных осетин).

В Ипатьевской летописи историк обнаружил данные об еще одной сестре Марии – она стала женой Мстислава Святославича, сына великого князя Киевского Святослава Всеволодовича. Из Троицкой летописи он узнал, что 2 марта 1206 г. княгиня приняла постриг в своем монастыре, а 19 марта уже скончалась. С. М. Соловьев в многотомном труде об истории России упомянул о Марии Ясыне только в разделе о роли женщин в древнерусском обществе. Он отметил, что запись в Лаврентьевской летописи о ее кончине является примером любви и уважения к женщине в то время.

Современный исследователь Ю. А. Лимонов в труде, посвященном истории Владимиро-Суздальского княжества, высказал предположение, что вторая жена Андрея Боголюбского являлась родственницей Марии Ясыни и обе были с Северного Кавказа. Доказательством этого, по его мнению, являлись данные о младшем сыне Андрея Боголюбского Юрии, сыне второй жены, который уже после смерти отца отправился на Кавказ и там женился на грузинской царице Тамар. Сделать это он смог только с помощью родственников матери, поскольку тесных контактов у русских князей с Кавказом в то время не существовало. Вторым доказательством нерусского происхождения княгинь, по мнению Лимонова, являлось наличие в ближнем окружении Андрея Боголюбского осетина Амбала, заведовавшего всем княжеским хозяйством. Выдвинуться на такую высокую должность без родственных связей чужаку было сложно. Историк решил, что браки Андрея и Всеволода состоялись приблизительно в одно время – в конце 60-х – начале 70-х гг. XII в. Их жены, вероятно, поддерживали тесные связи, хотя сами братья не дружили. Поэтому супруга Андрея вошла в состав заговорщиков, убивших его, тем самым помогая Всеволоду взойти на владимирский престол. До этого тот вообще не имел собственных владений и был вынужден скитаться со все увеличивающимся семейством, в том числе и с незамужними сестрами жены.

Новгород. Церковь Спаса-Нередицы. «Введение во храм» и «Сретенье». 1199 г.

Б. А. Рыбаков личностью Марии Ясыни не заинтересовался, но решил, что ее родственница, жена Андрея Боголюбского, приняла участие в заговоре против него, поэтому на одной из миниатюр Радзивилловской летописи она была изображена с отрубленной рукой мужа.

Особняком стоит мнение М. В. Щепкиной, решившей, что Мария была моравской княжной, родственницей жены Святополка Мстиславича. Исследовательница даже предположила, что ее сестрой являлась жена Михаила Всеволодовича Феврония, хотя в древнейших источниках таких данных нет. Мнение Щепкиной о происхождении Марии Ясыни основывалось на сведениях краткого Владимирского летописца конца ХV – начала ХVI в., обнаруженного еще Н. М. Карамзиным. Однако можно ли верить этому достаточно позднему памятнику и игнорировать прямое указание древнейших летописей на то, что Мария была яской, т. е. осетинкой? Думается, что нельзя. Поэтому все рассуждения исследовательницы о зарубежных родственниках Марии и их именах выглядят весьма надуманными. Сомнительно и предположение Щепкиной о принадлежности Марии рукописного Успенского сборника XII в. Более вероятно, что он являлся собственностью жены Михаила Всеволодовича Февронии. На это указывает содержащееся в нем житие одноименной ей святой; т. е. св. Февронии, достаточно редко встречающееся в русских рукописных сборниках. Происхождение этой княгини неизвестно, поэтому именно она могла быть чешкой и родственницей жены Святополка Мстиславича.

Отсутствуют убедительные основания и для мнения М. В. Щепкиной о принадлежности княгине Марии Суздальского змеевика рубежа XII-XIII вв. На этом амулете-обереге были перечислены несколько имен, начиная с Христины, носившей в миру имя Милославы, ее старшей дочери и Георгия. Последней значилась Мария. Средь княгинь имя Христина было только жены Мстислава Великого, шведской принцессы. Но могла ли она в миру именоваться Милославой, неизвестно. Не было у нее и сына по имени Георгий, но Георгием звали самого Мстислава. Если считать, что упомянутая в надписи на змеевике Христина – жена Мстислава, то можно предположить, что данный амулет был изготовлен во время тяжелой болезни Мстислава после полученной во время охоты раны в живот. После выздоровления князя Христина могла вложить змеевик в суздальский собор, поскольку какое-то время жила в этом городе. Позднее, когда в конце XII в. тяжело заболела Мария Ясыня, на амулете могла быть сделана надпись, касающаяся уже ее.

Главными источниками о жизни и деятельности Марии Ясыни являются летописи. Наиболее обстоятельные сведения о ней содержатся в Лаврентьевской и Троицкой летописях, при этом во второй, более поздней, они даже существенно полнее, несмотря на утрату части текста в начале. В Троицкой летописи пострижение и смерть княгини датируются 1205 г., в Лаврентьевской – 1206 г. Последняя дата представляется верной, поскольку Троицкая летопись более поздняя.

Новгород. Церковь Спаса-Нередицы. Портрет князя Ярослава. 1199 г.

Хотя по объему троицкий текст намного больше, чем лаврентьевский, в нем нет данных о том, какое имя Мария приняла после пострижения, кто провожал ее в монастырь и кто присутствовал на похоронах. Все эти данные есть в Лаврентьевской летописи, но в ней нет наставления Марии сыновьям, беседы ее со старшим сыном Константином перед его отъездом в Новгород, не описаны его переживания после получения известия о кончине матери, нет сравнений княгини с наиболее великими женщинами прошлого, а также много короче цитаты из церковной литературы, касающиеся праведной жизни Марии. Все эти сюжеты есть в Троицкой летописи, но поскольку она более поздняя (по мнению исследователей, датируется началом ХV в.), то напрашивается вывод, что добавленный в ней текст был написан, чтобы еще больше прославить владимирскую княгиню для ее канонизации. Вполне вероятно, что заказчик Троицкой летописи считал Марию Ясыню очень значительной личностью, достойной почитания потомками.

Для сравнения можно отметить, что в Ипатьевской летописи о жене Всеволода Большое Гнездо почти нет никаких сведений. Отсутствуют о ней данные и в Рогожском летописце, очень краткие – в Ермолинской летописи, совсем ничего нет в Новгородских летописях, Воскресенской, Львовской, Первой Софийской летописях. В сокращенном виде информация Лаврентьевской летописи представлена в Московском своде конца ХV в. Напротив, расширенный вариант приводится в Никоновской летописи.

Особняком стоит информация о княгине в Тверской летописи. Здесь она названа дочерью чешского короля Шварна и указано, что на Русь она прибыла некрещеной. Данный факт кажется маловероятным, поскольку на момент замужества Марии должно было быть не меньше 12-16 лет и в Чехии она непременно должна была быть крещена. К тому же в данной статье почему-то сообщено, что Мария болела 8 лет, а не 7, как во всех остальных летописях; ростовский епископ Иоанн назван Смоленским; особо прославлен не старший сын княгини Константин, а второй – Юрий и младший Владимир, о котором в других источниках вообще нет сведений. Поэтому напрашивается вывод, что дополнительные сведения в Тверской летописи являлись результатом переработки статьи Лаврентьевской летописи в интересах заказчика. Прославление в Троицкой летописи старшего сына Марии Константина, а в Тверской – среднего Юрия, может свидетельствовать о том, что данные памятники писались для разных потомков этих князей. Как известно, от Константина пошла ветвь ростово-ярославских князей; дети Юрия, как и он сам, погибли во время монголо-татарского нашествия, дальше род пошел от Ярослава, с которым Юрий дружил, а Константин – нет. В числе потомков Ярослава были и тверские князья, заказчики Тверской летописи.

Одним словом, очевидно, что новая информация о Марии Ясыне в некоторых поздних летописях была взята не из каких-то дополнительных источников, а являлась плодом домыслов книжников в угоду заказчикам новых текстов.

Суммируя все наиболее достоверные сведения о жене Всеволода Большое Гнездо, попробуем составить ее исторический портрет.

Прежде всего, необходимо ответить на вопрос: как представительница кавказских народов стала женой младшего сына Юрия Долгорукого? Из летописей известно, что предки осетин имели контакты с князьями Рюриковичами еще с X в. Так, под 965 г. отмечено, что Святослав Игоревич покорил ясов и заставил их платить дань. После этого связи с Русью у этих народов стали постоянными. Под 1116 г. в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях зафиксировано одно интересное событие: средний сын Владимира Мономаха Ярополк совершил глубокий рейд в половецкие степи, взял три города и одновременно пленил очень красивую дочь яского князя. Дома он на ней женился. Но до этого девушка была крещена и получила новое имя Елена. Можно предположить, что яская княжна прибыла на Русь не одна, а с многочисленными родственниками, ведь она стала не пленницей, а законной женой князя, который в 1132 г. был провозглашен верховным правителем – великим князем Киевским. Под 1145 г. в Ипатьевской летописи отмечено, что «благоверная княгиня Олена Яска» перезахоронила своего мужа внутрь церкви св. Андрея, построенной дедом Ярополка Всеволодом Ярославичем. Из этой записи становится известным, что современники уважали жену Ярополка.

В Ипатьевской летописи особо подчеркнуто, что привезенная Ярополком невеста отличалась необычной красотой, поразившей киевлян. Поскольку в то время портреты князей и их жен не были редкостью, напрашивается предположение, что прекрасный облик княгини Елены был запечатлен либо на фреске, либо на иконе, либо на миниатюре того времени. Наиболее вероятно, что ее облик был отражен на иконе Владимирской Богоматери, поскольку все искусствоведы отмечали наличие у нее восточных черт. Хотя искусствоведы полагают, что эта икона была привезена из Византии, но в древнейших источниках данных об этом нет. Вполне вероятно, что греческий мастер был специально приглашен Ярополком в Киев, чтобы создать портрет его необычайно красивой жены, и тот представил ее в виде Богоматери.

Известно, что Андрей Боголюбский особо почитал эту икону и, уезжая во Владимиро-Суздальское княжество, взял ее из Вышгорода с собой. Пристрастие князя к этому образу могло объясняться тем, что его вторая супруга была родственницей Елены и очень на нее походила. Сходство с этими княгинями должно было быть и у Марии Ясыни.

Поэтому можно предположить, что икона Владимирской Богоматери дает представление о том, как выглядела Мария Ясыня в период расцвета ее красоты.

Из надписи на гробнице Марии Ясыни известно, что ее отчество было Шварновна, но ее отцом вряд ли являлся чешский и богемский король. Из Ипатьевской и Лаврентьевской летописей известно, что в середине XII в. на службе у киевских князей был воевода Шварн. Он принимал участие в междоусобных битвах и в походах на половцев. Последнее известие о нем относится к 1168 г. – он был захвачен половцами в плен, требовавшими за него большой выкуп.

Новгород. Церковь Спаса-Нередицы. Богоматерь Оранта

Совпадение отчества Марии Ясыни и имени киевского воеводы дает право предположить, что именно он и был ее отцом. Хотя точных сведений о годе рождения Марии нет, можно предположить, что это произошло во второй половине 50-х гг. XII в. Дело в том, что супруг Марии, Всеволод Большое Гнездо, родился 19 октября 1154 г., т. е. брачного возраста он достиг в 1170 г. Поэтому Ю.А. Лимонов предположил, как уже отмечалось, что приблизительно в этом году князь женился на Марии, одновременно ее сестра стала женой владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского. На момент замужества Марии должно было быть не меньше 16 лет, поскольку ее брак не был ни династическим, ни политическим и, скорее всего, заключался по взаимной симпатии жениха и невесты. Определенную роль, конечно, играли и родственники. Например, можно предположить, что воевода Шварн состоял в близком родстве с женой великого князя Киевского Ярополка Владимировича Еленой. Поэтому даже после пленения или смерти воеводы родственники великого князя продолжали поддерживать связь с его семьей. (Андрей Боголюбский и Всеволод являлись племянниками Ярополка Владимировича.)

Из летописных известий можно сделать вывод о том, что у Марии было несколько сестер. Старшая, как уже отмечалось, стала женой Андрея Боголюбского. Одна из младших сестер в 1180 г. вышла замуж за новгородского князя Ярослава Владимировича, внука Мстислава Великого и Любавы Дмитриевны (именно он был строителем храма Спаса-Нередица). Всеволод Большое Гнездо любил свояка и неоднократно приглашал с семьей в гости.

Самая младшая из сестер в 1182 г. стала женой черниговского князя Мстислава, сына великого князя Киевского Святослава Всеволодовича.

Достаточно выгодные браки яских княжон свидетельствуют, что их семья прочно укоренилась на русской почве и сами они являлись завидными невестами. Популярности их, вероятно, способствовала яркая красота.

Новгород. Церковь Спаса-Нередицы. Общий вид фресковой росписи средней апсиды

Муж Марии Ясыни был самым младшим сыном великого князя Киевского Юрия Долгорукого от второй супруги Елены – родственницы византийского императора Мануила I Комнина (Мануил правил с 1143 по 1180 г. – Л. М .). Старшие сыновья Юрия были от половецкой княжны, поэтому они не слишком дружили с младшими и даже не хотели делиться с ними отцовыми владениями. Значительно отличаясь по возрасту (Андрей Боголюбский родился приблизительно в 1110 г. и был старше Всеволода на 34 года), старшие Юрьевичи предпочитали держать младших в своей свите и не хотели делиться земельными владениями. Конфликт между братьями закончился тем, что в 1162 г. Всеволод с матерью и полностью родными (по отцу и матери) Василием и Мстиславом были вынуждены уехать в Византию. По этому поводу в Ипатьевской летописи сделана такая запись: «Том же лете (1162. – Л. М .) идоста Гюргевича Царю-городу, Мстислав и Василько с матерью, и Всеволода молодого пояша со собою, третьего брата; и дасть царь Василкови в Дунаи 4 городы, а Мстиславу дасть волость Отьскалана (Аскалинскую. – Л. М. ).

Василий и Мстислав, видимо, были уже достаточно взрослыми, поскольку и на родине правили самостоятельно. Так, Василий еще в 1149 г. получил от отца Суздаль, но Андрей Боголюбский изгнал его из этого города. Лишился Новгорода и Мстислав Юрьевич, хотя по воле отца был женат на знатной новгородке, дочери посадника Петра Михайловича Анастасии. Как уже отмечалось, данные о ее отце и матери Морене содержатся в недавно найденных берестяных грамотах. Написанная для свадьбы в 1155 г. икона «Знамение» прославилась потом в 1169 г. во время битвы новгородцев с суздальцами, а кратир (серебряный сосуд для причастного вина), изготовленный мастером Костой, стал реликвией новгородского Софийского собора. Образцом для него послужил кратир Братило, созданный в 1132 г. для Петра Микулича и его жены Варвары.

Мстислав и Василий, видимо, уехали в Византию с семьями, Всеволоду же было только 8 лет. Прожив на чужбине несколько лет, он, вероятно, смог получить там неплохое образование, изучил в совершенстве греческий язык, прочитал в подлиннике сочинения знаменитых церковных писателей, историков, философов, поэтов и т. д.

Церковь Спаса-Нередицы (1199 г.)

В летописях нет данных о том, когда Всеволод вернулся на родину и с кем. Можно лишь предположить, что он приехал к своему старшему полностью родному брату Михаилу, который также не имел удела после смерти отца и жил у брата Глеба в Переяславле Южном. Поскольку Андрей Боголюбский не претендовал на киевский великокняжеский престол, Глеб полагал, что он должен перейти к нему после смерти сына Мстислава Великого Ростислава. Однако владимиро-волынский князь Мстислав Изяславич, двоюродный племянник Юрьевичей, считал иначе и в 1168 г. захватил Киев. В этой начавшейся междоусобице вскоре принял участие и Всеволод. В итоге в 1159 г. победил Глеб Юрьевич и стал киевским правителем. В его ближайшее окружение вошли Михаил со Всеволодом, при этом первый получил Переяславль Южный. Можно предположить, что именно в это время состоялась свадьба Всеволода и Марии.

Хотя младший Юрьевич не имел собственного удела, он, вероятно, был очень красив и этим пленил юную яскую княжну. По единодушному утверждению искусствоведов до нас дошло портретное изображение князя в виде иконы Дмитрия Солунского на троне, поскольку его крестильным именем было Дмитрий. (В его честь отец основал г. Дмитров недалеко от Москвы.) Иконография святого не совсем обычна: он восседает на троне в полном вооружении как полновластный правитель обширной державы. При этом на его сидении имеется характерный владельческий знак Рюриковичей. Во внешности Дмитрия много типично греческих черт: темные кудрявые волосы, большие глаза, дугообразные брови, маленькая бородка и усы.

Поскольку Глеб Юрьевич вскоре тяжело заболел, Всеволоду пришлось стать его правой рукой и совершать походы против половцев. В начале 1171 г. великий князь скончался, и власть в Киеве оказалась в руках самого молодого Юрьевича. Возможно, он хотел передать ее старшему брату Михаилу, но тот находился в Переяславле. Неясной ситуацией воспользовался вышегородский князь Давыд Ростиславич. С большой дружиной он въехал в Киев и захватил Всеволода с племянником Ярополком в плен.

Следует отметить, что в Ипатьевской летописи происходившие в Киеве события описаны несколько иначе. Смерть Глеба Юрьевича отнесена к 1073 г. После него на престол взошел последний сын Мстислава Великого Владимир, но правил всего 4 месяца, поскольку заболел и умер. Вместо него по велению Андрея Боголюбского киевское великое княжение перешло к Роману Ростиславичу. Однако вскоре выяснилось, что Глеб Юрьевич был отравлен киевлянами. Тогда Андрей Боголюбский потребовал, чтобы Роман Ростиславич наказал их, но тот не захотел ссориться с горожанами. В итоге владимиро-суздальский князь приказал Роману покинуть Киев и вернуться в Смоленск. Власть в столице перешла к Всеволоду с племянником Ярополком. Но это не понравилось Ростиславичам. Ночью они напали на город и взяли в плен посланцев Андрея Боголюбского. После этого на великокняжеский престол сел Рюрик Ростиславич. Произошло это в 1174 г. По Лаврентьевской летописи – на 3 года раньше. Так или иначе, но Мария, скорее всего, уже была женой Всеволода и вместе с ним оказалась в плену у воинственных Ростиславичей – сыновей Ростислава Мстиславича.

Княжеские знаки: 1 – печать Дмитрия; 2, 3 – печати Святослава Всеволодовича; 4 – изображения княжеских знаков на ктиторской фреске Спасо-Нередицкой церкви

Понимая, что их поведение возмутит Андрея Боголюбского, желавшего посадить на киевский престол брата Михаила, хитрые Ростиславичи решили привлечь претендента на свою сторону и отдать ему Торческ и Переяславль Южный. Всеволода же с Ярополком они хотели обменять на Владимира Ярославича и выдать того отцу в Галич. Естественно, что все эти интриги не понравились властолюбивому Андрею Боголюбскому и тот вместе с союзными ему черниговскими князьями начал войну с Ростиславичами. На его стороне оказался и получивший свободу Всеволод. Мария в это время, видимо, перебралась в относительно спокойный Чернигов и оказалась с младшими сестрами под защитой Святослава Всеволодовича. Там же, видимо, находилась бежавшая из Галича сестра Всеволода Юрьевича Ольга. Бедственное положение обеих женщин, вероятно, заставило их подружиться, несмотря на большую разницу в возрасте.

Интересно отметить, что во время междоусобных баталий Всеволоду неоднократно приходилось биться рядом с Игорем Святославичем, будущим героем «Слова о полку Игореве».

Длительное междоусобие между потомками Владимира Мономаха закончилось тем, что Киев оказался в руках черниговского князя Святослава Всеволодовича, из племени Ольговичей.

Во время скитаний Марии Ясыне приходилось лишь мечтать о спокойной и благополучной семейной жизни. Хотя во владениях Андрея Боголюбского было много тихих городов, где могла бы поселиться семья его брата, он категорически отказывался приглашать кого-либо из родственников в гости. Вряд ли это могло нравиться его жене, искренне сочувствовавшей Марии. Возможно, забота о благополучии младших сестер и толкнула ее на то, чтобы принять участие в заговоре против деспотичного супруга.

Так это было или иначе, но 29 июня 1174 г. владимиро-суздальский князь был убит в своей резиденции в Боголюбове. Из всех его сыновей в живых был только юный Юрий, который находился в Новгороде. Поэтому владимирцы решили пригласить на престол сыновей Ростислава Юрьевича Мстислава и Ярополка, находившихся неподалеку в Рязанском княжестве. Однако более законные права на владимирский престол имели Михаил и Всеволод Юрьевичи. Узнав о смерти брата Андрея, они объединились и общими усилиями решили вернуть отцово наследство. В союзники они взяли гостеприимного черниговского князя Святослава Всеволодовича, давшего приют семьям Михаила и Всеволода. После победы князей их супруги двинулись в путь под защитой Олега Святославича, сына черниговского князя. Эти данные, как уже отмечалось, были зафиксированы в летописце Ольги Юрьевны.

Великим князем Владимирским стал старший брат Михаил, правда, в это время он уже был тяжело болен. Всеволод с Марией получили Переславль-Залесский, в то время небольшой городок с каменным храмом на берегу Плещеева (Клещина) озера. По данным Ипатьевской и Лаврентьевский летописей это важное событие произошло в 1176 г., но исследователи относят его к 1175 г.

В Лаврентьевской летописи содержится одно интересное замечание о том, что убежавшие из Владимира Ростиславичи бросили в городе свою престарелую мать и жен. Победители не стали пленять оказавшихся в беде женщин, напротив, они взяли их под свою защиту и оказали помощь. Можно предположить, что особое участие к княгиням проявила Мария Ясыня, поскольку она сама часто оказывалась в бедственном положении. К тому же она всегда была очень дружна со всеми своими родственницами: сестрами – своими и мужа, племянницами и т. д. Приют в ее доме наконец-то нашла и постоянная скиталица, жена Ярослава Осмомысла княгиня Ольга Юрьевна. Некоторые из княгинь получили возможность жить самостоятельно и независимо на княжеских дворах в Суздале и Кидекше. На их содержание из казны, очевидно, выделялись особые средства.

Михаил Юрьевич пробыл на владимирском княжении совсем недолго – 20 июня 1176 г. он скончался, завещав престол брату Всеволоду. Особых сложностей в вокняжении Всеволода не было, поскольку Михаил не оставил сыновей. Его единственная дочь в 1180 г. стала женой черниговского князя Владимира Святославича.

Племянники Ростиславичи при поддержке рязанского князя Глеба Ростиславича, женатого на их сестре, вновь захотели получить владимирский престол и начали вооруженную борьбу со Всеволодом. Но тот их разбил и взял в плен. Глеб Ростиславич, не выдержав позора, скончался в 1178 г. в тюрьме. Племянников же, Мстислава и Ярополка, по требованию горожан пришлось ослепить и изгнать с владимирской земли. Столь суровое наказание было наложено на крамольников за разграбление Успенского собора и похищение его главной святыни – Владимирской Богоматери. Позднее рязанцы вернули ее.

После того как Всеволод Юрьевич окончательно укрепился на владимирском престоле, Мария Ясыня наконец-то смогла заняться обустройством собственного терема, для себя, сестер и дочерей. В это время сыновей у нее еще не было. Первенец Константин появился на свет 18 мая 1185 г.

В летописях нет данных о том, когда родились у Марии первые три дочери. Только под 1179 г. в Ипатьевской летописи есть запись: «…до Дмитрова дни родися у великаго князя Всеволода четвертая дчи, и нарекоша имя во святом крещении Полагья, а княже Сбыслова; и крести ю тетка Олга».

Даты рождения первых трех княжон можно вычислить лишь приблизительно, исходя из дат их замужества. Так, в Лаврентьевской летописи под 1187 г. сообщено, что Всеволод Юрьевич отдал свою дочь Всеславу за черниговского князя Ростислава Ярославича, внука великого князя Киевского Всеволода Ольговича. В записи указана точная дата этого события – 11 июля; помечено, что главное торжество состоялось во Владимире и на нем присутствовало много гостей.

Известно, что на момент брака Ростиславу Ярославичу было 16 лет (он родился в июле 1173 г.). Невесте могло быть столько же. В этом случае она также должна была родиться в 1173 г. Поскольку Ростислав был первенцем богатого черниговского князя и считался завидным женихом, то и Всеслава должна была быть первой дочерью у Всеволода и Марии.

План города Владимира (по Н. Н. Воронину)

Следует отметить, что в Ипатьевской летописи никаких сведений о Всеславе нет, ее муж упомянут только один раз в связи с походом черниговских князей на половцев в 1191 г. В Лаврентьевской же летописи отмечено, что и Ростислав и Всеслава часто ездили в гости во Владимир для участия в различных семейных событиях, сами они жили в г. Снове. Несомненно, в Лаврентьевской летописи было зафиксировано много событий, связанных с жизнью семьи Всеволода и Марии. В Ипатьевской летописи такие факты упомянуты только в том случае, если они относились и к Ольге Юрьевне. Это обстоятельство еще раз дает право высказать предположение, что в Ипатьевскую летопись вошли записи, которые вела эта княгиня во время скитаний после ссор с мужем галицким князем Ярославом Осмомыслом. Перед смертью она, видимо, передала их сыну Владимиру, чтобы они помогли ему в борьбе за отцов престол. Позднее они были включены в Галицкую летопись, которая потом вошла в Ипатьевскую.

Второй по возрасту дочерью Всеволода и Марии, возможно, была Елена, которая не вышла замуж из-за какого-то физического дефекта или слабого здоровья. Она умерла раньше матери и была похоронена в 1205 г., в уже основанном той Успенском монастыре.

Третьей, скорее всего, была Верхуслава (Верхослава), о свадьбе которой есть данные и в Лаврентьевской, и в Ипатьевской летописях. В первой запись отнесена к 1189 г. и достаточно кратка: «Князь великий Всеволод отда дчерь свою Верхуславу Белугороду за Рюриковича Ростислава, месяца июля в 30 день».

В Ипатьевской летописи иная дата – 1187 г., и описание достаточно подробное. Вместо точной даты, числа и месяца отмечено, что Всеволод и Мария отдали сватам свою дочь на Борисов день, т. е. 24 июля, в Белгород невеста прибыла только на «Евфросиниев день», т. е. 25 сентября, перед «Богословом», перед 26 сентября. Получается, что указанное в Лаврентьевской летописи 30 июля не подходит ни к одной из дат Ипатьевской летописи. В то же время некоторые из них вызывают сомнение. Исходя из них, получается, что путь из Владимира до Белгорода занял у невесты и ее свиты два месяца. Даже при существовавших тогда способах передвижения это кажется слишком долгим. К тому же в Ипатьевской летописи точно указано, что Верхуславе было только 8 лет, поэтому ее родители очень горевали при расставании. Простые подсчеты показывают, что княжна должна была родиться в 1179 г., но как сообщают летописи, в этот год родилась Сбыслава-Пелагея. Получается, что либо автор Ипатьевской летописи спутал годы рождения княжон, либо ошибся в дате свадьбы, либо не знал, сколько невесте было лет на момент замужества. В любом случае даты в Ипатьевской летописи вызывают сомнения. Но при этом в самой записи много интересных сведений о том, как проходило сватовство в то время. Первоначально к родителям невесты присылались сваты. У Ростислава Рюриковича ими являлись: брат его матери Глеб Юрьевич с женой, тысяцкий Славна с женой и многие видные бояре отца. Когда вопрос о свадьбе был решен, все сваты получили богатые дары от Всеволода. Они взяли с собой невесту и ее богатое приданое – «без числа злато и серебро». Отцу с матерью пришлось лишь проводить дочь до четвертого стана и проститься с ней, обливаясь слезами.

Венчание молодых состоялось в Белгороде, в деревянной церкви Святых Апостолов. Церемонию осуществлял местный епископ Максим. После этого отец жениха устроил грандиозную свадьбу, какой еще не бывало. На ней присутствовало 20 князей. Юная Верхуслава получила от тестя в подарок целый город Брягин. Ее сопровождающие, двоюродный брат Яков (сын сестры Всеволода Юрьевича) с женой и бояре г. Владимира получили богатые дары и вернулись на родину.

Это подробное описание свадьбы Ростислава Рюриковича и Верхуславы Всеволодовны, несомненно, было составлено в окружении Рюрика Ростиславича, который, видимо, был очень рад, что породнился с могущественным великим князем Владимирским. Но указанные в нем даты, скорее всего, ошибочные.

Интересно отметить, что по данным Ипатьевской летописи свадебное торжество состоялось и во Владимире, когда в ноябре туда вернулись сопровождавшие Верхуславу сваты; правда, молодые на нем не присутствовали.

Судя по записям в Ипатьевской летописи, Рюрик Ростиславич придавал очень большое значение женитьбе сына на Верхуславе, которая, видимо, была совсем юна. Поэтому в этом браке долго не было детей. Только в 1198 г. княжна родила дочь, названную в крещении Евфросинией, а по-княжески Изморагд (Жемчуг). По поводу этого события были устроены празднества не только в Киеве, но и в соседнем Вышгороде, где, вероятно, жили Ростислав и Верхуслава после вокняжения Рюрика Ростиславича в южной столице.

В гости по случаю этого события прибыли Мстислав Мстиславич, двоюродный брат Ростислава, и Предслава, дочь Рюрика Ростиславича, т. е. сестра Ростислава. Малютку тут же дед с бабкой забрали у родителей и стали воспитывать у себя в Киеве, в великокняжеском тереме.

Согласно данной записи Евфросиния-Изморагд сразу получала статус великокняжеской внучки. В будущем это должно было превратить ее в очень завидную невесту, поскольку ее муж получал право на киевский великокняжеский престол.

Следует отметить, что столь подробное описание рождения девочки в великокняжеской семье впервые встречается на страницах летописей. Оно, несомненно, свидетельствует о возрастании роли женщин в то время. Например, в той же Ипатьевской летописи под 1200 г. сообщено об участии женской половины семьи Рюрика Ростиславича в празднестве по случаю завершения строительства каменной стены, укреплявшей берег Днепра у Михайловского монастыря. Указаны присутствовавшие: княгиня, княжна Предслава и сноха Верхуслава.

Если в Ипатьевской летописи преимущественно рассказывалось о киевских событиях в конце XII в., то в Лаврентьевской фиксировались события, происходившие во Владимире-на-Клязьме, в семье Всеволода Юрьевича и Марии Ясыни. Как уже отмечалось, до рождения сыновей были записаны данные, касающиеся их четырех дочерей.

Долго не имея наследников, великий князь Владимирский был вынужден приглашать к себе в качестве помощников племянников. Среди них был Ярослав Мстиславич, сын старшего брата Мстислава, оставшегося в Византии. Он помогал Всеволоду в борьбе с другими племянниками – Ростиславичами и потом получил в качестве удела Переяславль Южный. В состав владимирской дружины входили сыновья Глеба Юрьевича Владимир и Изяслав. Первый (был женат на сестре мужа Всеславы Всеволодовны), вероятно, какое-то время считался главным великокняжеским наследником. Поэтому именно он сначала был отправлен на княжение в Переяславль Южный (до Ярослава Мстиславича), но в 1187 г. князь этот умер. Еще раньше в 1184 г. погиб Изяслав Глебович, ходивший в походы со Всеволодом на волжских Булгар. Тело его с почетом отвезли во Владимир и похоронили в Успенском соборе.

Владимир. Дмитриевский собор. «Страшный суд». Святые жены

Только в 1185 г. у Всеволода Юрьевича появился сын-наследник Константин. В Ипатьевской летописи это важное событие вообще не было отмечено. В Лаврентьевской – запись достаточно краткая, хотя и с точной датой: «В то же лето, того же месяца мая в день, на память святого мученика Потапья, в суботу, родися сын у великого князя Всеволода; и нарекоша имя ему в святом крещении Костянтин». Хотя в Лаврентьевской летописи данное событие отнесено к 1186 г., исследователи считают, что Константин родился в 1185 г., поскольку 18 мая на субботу приходилось именно в этом году. Правда, они почему-то не обратили внимание на то, что память св. Патапия отмечается не 18 мая, а 8 декабря, к тому же он не мученик, а преподобный. Причина ошибки в летописной записи могла быть связана с тем, что ее автор спутал Патапия с Павлином, который был мучеником и его память как раз отмечается 18 мая. Скорее всего, запись о рождении Константина была сделана позднее самого события – когда реальные факты были уже забыты.

Можно предположить, что из протографа Лаврентьевской летописи точная запись о рождении Константина была исключена его соперником братом Юрием, претендовавшим на великое Владимирское княжение после смерти отца. Поэтому в нем отсутствовали данные о постриге старшего княжича и посажении его на коня. Позднее их восстановить не смогли.

По данным Лаврентьевской летописи следующим сыном у Всеволода и Марии был Борис, появившийся на свет 2 мая 1187 г. в день поминания святых Бориса и Глеба. Характерно, что второй княжич, как и первый, получил только христианское имя без княжеского; к сожалению, Борис, видимо, стал жертвой эпидемии и в следующем году умер. В летописи об этом писалось: «Того же лета бысть болесть силна в людех вельми, не бяше бо ни одного двора без болнаго, а во ином дворе некому бяше ни воды подати, но вси лежать, боля».

Из записи за 1189 г. выясняется, что у Бориса, вероятно, был брат-близнец Глеб, о рождении которого нет сведений: в летописи зафиксирована лишь его смерть 29 сентября 1189 г. Возможно, его имя исчезло из записи о рождении при переписке, или, может быть, имя второго близнеца не фиксировалось в летописях. Характерно, что ни в Ипатьевской, ни в Лаврентьевской летописях нет никаких данных о рождении близнецов, хотя они должны были быть в княжеских семьях.

Вполне вероятно, что смерть сразу двух сыновей стала большим горем для Марии Ясыни. Ведь она с мужем наверняка мечтали о большом количестве сыновей, опоре и помощниках в старости.

Много странностей в летописных записях о рождении у Марии четвертого сына Юрия. В Лаврентьевской летописи его рождение отнесено к 1189 г., при этом ни число, ни месяц не указаны. Напротив, в Ипатьевской летописи эта запись помещена под 1187 г., правда с пометой: «Toe же осени», и при этом указано, что княжич родился в Суздале 26 ноября, в Филиппов пост, в церковный праздник, посвященный освящению церкви св. Георгия в Киеве. В крещении младенца принимал участие епископ Лука, давший ему крестильное имя Георгий.

Сомнение в этой записи вызывает год рождения Юрия, так как по данным Лаврентьевской летописи в 1187 г. родились Борис и Глеб. Запись об их появлении на свет помещена раньше, чем сообщение о рождении Юрия. Поэтому напрашивается предположение, что дата в Ипатьевской летописи неверна. Более правильной представляется сообщенный в Лаврентьевской летописи – 1189 г., поскольку он согласуется с годом посажения княжича на коня и его постригом – 1192 г. (Как известно, этот обряд совершался, когда мальчику исполнялось 3-4 года, но не больше.)

Запись об этом событии в Лаврентьевской летописи достаточно подробная: «8 лето 6700, месяца иуля в 8 день, на память святаго мученика Евъстафья в Анкюре Галастейстей быша постригы у великаго князя Всеволода, сына Гeоргева, внука Володимеря Мономаха, сыну его Георгиеви, в граде Суждали; того же дни и на конь его всади; и бысть радость велика в граде Суждали, ту сущю блаженому епископу Иоану».

Сравнение показывает, что некоторые детали в этой записи совпадают с записью о рождении Юрия в Ипатьевской летописи: оба события проходили в Суздале; указана не только дата, но и церковный праздник; отмечено, что в церемонии участвовал епископ и что «бысть радость велика в Суздале». Последняя фраза идентична в обеих летописях, за исключением того, что в Ипатьевской сообщено, что радость была «в Суздальской земле во всей», а в Лаврентьевской – только в г. Суздале. Сходство записей может свидетельствовать о том, что в Ипатьевской летописи запись о рождении Юрия была сделана по аналогии с записью о посажении княжича на коня в Лаврентьевской. При этом дата его появления на свет была дана более ранней, чтобы представить его законным наследником великокняжеского престола.

Можно вспомнить, что в Ипатьевской летописи вообще не было данных о рождении Константина, Бориса и Глеба. Хотя Мария Ясыня была уже немолодой женщиной, она продолжала исправно рожать мальчиков. В Лаврентьевской летописи зафиксированы все годы их появления на свет, в Ипатьевской – только некоторых и с другими датами. Так появление на свет Ярослава, получившего крестильное имя Федор, отмечено только в Лаврентьевской летописи. Запись достаточно краткая, но с точным указанием числа (8) месяца (февраль) года (1190), церковного праздника (на память пророка Захария).

Следует отметить, что после нашествия Батыя именно Ярослав стал великим князем и правителем почти всей Руси, его потомками стали московские государи. В Ипатьевской летописи об этом князе мало сведений, поскольку некоторое время он являлся соперником Даниила Галицкого в борьбе за единовластие в стране. (Выше уже отмечалось, что в заключительной части Ипатьевской летописи находится Галицкая.)

В Лаврентьевской летописи появление на свет Дмитрия-Владимира помечено 25 октября 1194 г., в канун Дмитриева дня. В Ипатьевской летописи это событие отнесено к 1192 г. и указано, что это было перед Дмитриевым днем, поэтому младенец получил крестильное имя Дмитрий, княжеское – Владимир, в честь якобы деда Владимира Мономаха. (На самом деле Мономах был прадедом сыновей Всеволода Большое Гнездо.) В данном случае определить, какая из дат более верная, невозможно. Отличие записей в двух рассматриваемых летописях состоит не только в дате, но и в том, что в Лаврентьевской указано лишь крестильное имя княжича, в Ипатьевской – оба.

Характерно, что первых четыре сына Всеволода и Марии имели только крестильные имена, а Ярослав, Святослав и Владимир – по прежнему обычаю – два имени.

Следующий княжич, Святослав-Гавриил, родился 27 марта 1196 г. Это событие зафиксировано только в Лаврентьевской летописи. В Ипатьевской об этом князе вообще нет данных. О появлении на свет последнего княжича Ивана сведения есть в обеих летописях. В Лаврентьевской оно помечено 28 августа 1198 г.; в Ипатьевской – 1 августа 1197 г., и указано, что свое имя Иоанн он получил в честь Иоанна Крестителя. Однако, как известно, празднество, посвященное Иоанну Крестителю, отмечается 29 августа, поэтому дата в Лаврентьевской летописи представляется более правильной.

Как уже отмечалось, наиболее важным событием в жизни княжеских сыновей были постриги и посажение их на коня. После этого обряда они уходили из-под опеки матери и считались уже достаточно взрослыми. Несомненно, что постриги были у всех мальчиков в семье Всеволода и Марии, но в Лаврентьевской летописи зафиксированы лишь некоторые из них. В их числе, кроме Юрия, еще и Ярослава-Федора. Его постриг состоялся 27 апреля 1194 г., на память св. Семеона. В это время Ярославу было 4 года.

Получается, что даже в Лаврентьевской летописи были зафиксированы далеко не все события, связанные с семьей Всеволода и Марии. Как уже отмечалось, из нее были исключены часть эпизодов, связанных с первым княжичем Константином. Но некоторые из них дошли в составе Троицкой летописи. К ним относится сообщение о свадьбе Константина в 1196 г.: «Тои же осени (1196 г. – Л. М. ) жени князь великий Всеволод сына своего Костянтина у Мстислава Романовича; венчан бысть в святей Богородицы в Володимери блаженым епископом Иоаном, месяца октября в 15 день, на память святаго мученика Лукиана. Ту сущу великому князю Всеволоду и с княгинею, и с детми, и с мужи своими и рязанскому князю Роману, и брату его Всеволоду, и Володимеру с сыном своим Глебом, и муромскому Владимеру, и Давиду, и Юрью с мужи своими; и бысть радость велика в граде Володимери».

Получается, что Константин, родившийся в 1185 г., в 11 лет превратился в женатого человека. Столь ранний брак, очевидно, свидетельствовал о желании родителей поскорее сделать его взрослым, способным в любой момент сесть на владимирский великокняжеский престол. Женой его стала, видимо, такая же юная княжна, дочь смоленского князя Мстислава Романовича, в будущем великого князя Киевского.

В Троицкой летописи указано, что после свадьбы Константина состоялся постриг его брата Владимира, 26 октября. На нем присутствовали те же гости. В итоге празднество продолжалось почти месяц. Домой все присутствующие вернулись с богатыми дарами: конями, золотой и серебряной посудой, дорогой одеждой, мехами, тканям. За это они славили Всеволода, его «благоверную госпожу» и детей. Описанные в Троицкой летописи события свидетельствуют, что Всеволод и Мария были очень радушными хозяевами и любили принимать гостей. Среди них обычно были их соседи – рязанские и муромские князья. При этом они не только пировали в течение многих дней, но и уезжали с дорогими подарками. Об этом, вероятно, заботилась Мария Ясыня, поскольку в ведении княгинь находилось изготовление подарочной одежды. Для этого под их руководством трудилась целая мастерская золотошвеек и ткачих.

Из книги Фавориты Екатерины Великой автора Соротокина Нина Матвеевна

Великая княгиня Юную принцессу тепло приняли при русском дворе. Елизавета её обласкала, жених был в восторге. Очень многое в судьбе будущей императрицы было обусловлено её отношениями с Петром Фёдоровичем, поэтому об этом следует поговорить подробнее. Они были

Из книги От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома автора Молева Нина Михайловна

Мария Кейстутовна, княгиня Серпуховская И рече князь Дмитрий Иванович брату своему князю Владимиру Андреевичу: «Брате милый, сами есьмя собе два брата, сынове есми великого князя Ивана Даниловича, а внучата есми великого князя Данилы Александровича, а воеводы у нас

Из книги Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 автора Бьюкенен Джордж

Глава 13 1896–1914 Мои отношения с императором и императорской семьей. – Императрица Александра. – Первая аудиенция у императора в 1896 году. – Его большая личная привлекательность. – Императрица Мария. – Великая княгиня Мария Павловна. – Великая княгиня Виктория и

автора Хмыров Михаил Дмитриевич

23. АННА, великая княгиня вторая жена Всеволода I Ярославича, великого князя киевского; до св. крещения княжна половецкая.Год ее рождения не известен. Вышла за князя Всеволода в 1068 г.; имела с ним в течение 26-летнего брака нескольких детей, из которых история знает одного

Из книги Алфавитно-справочный перечень государей русских и замечательнейших особ их крови автора Хмыров Михаил Дмитриевич

120. МАРИЯ, княгиня московская Так в некоторых сказаниях именуется жена св. Даниила Александровича, князя московского, о которой ничего больше

124. МАРИЯ ГЕДИМИНОВНА, великая княгиня жена Дмитрия Михайловича прозванием Грозные Очи, великого князя тверского и всей Руси (1322–1326), дочь Гедимина, великого князя литовского.Год ее рождения не известен. Венчана с Дмитрием, великим князем тверским, но еще не всей Руси, в

129. МАРИЯ (в иночестве Марфа), великая княгиня первая жена Всеволода III Юрьевича прозванием Большое Гнездо, великого князя владимирского и всей Руси, дочь Шварна, князя чешского (богемского), по другим показаниям - ясыня, т. е. молдованка из г. Ясс.Годы ее рождения и свадьбы

130. МАРИЯ ЯРОСЛАВОВНА (в иночестве Марфа), великая княгиня жена Василия II Васильевича Темного, великого князя московского и всей Руси, дочь Ярослава-Афанасия Владимировича, князя Боровского, от брака с княжной ярославской, имени которой не сохранилось.Год ее рождения не

136. Милолика, великая княгиня Так именуют некоторые сказания одну из шести жен (по бракостарейшинству пятую) св. равноапостольного Владимира, великого князя киевского и всей Руси, княжну болгарскую, мать св. князей Бориса Ростовского и Глеба Муромского (см. 36 и 64), о которой

162. ПРЕДСЛАВА, великая княгиня Так некоторые сказания именуют жену Ярополка I Святославича, великого князя киевского, повествуя, что до этого брака она была сначала монахиней греческой, потом, взятая в плен русскими, служила великому князю Святославу I Игоревичу

175. СВЯТОХНА, великая княгиня Так в своде летописей Татищева именуется жена Мстислава II Изяславича, великого князя киевского, мать знаменитого Романа, князя галицкого, о которой ничего более не

Из книги Екатерина Великая автора Бестужева-Лада Светлана Игоревна

Великая княгиня Решение императрицы Елизаветы Петровны выслать из страны беспокойную родственницу, очевидного агента Фридриха, сама дочь восприняла скорее с облегчением, чем с сожалением: она вовсе не желала стать прусским агентом в России. Более того, она старалась не

Из книги Русские исторические женщины автора Мордовцев Даниил Лукич

III. Княжна Сбыслава. – Княжна Измарагд. – Княгиня Верхуслава. – Гертруда, княгиня Галицкая. – Ольга, княгиня Волынская и ея приемыш Изяслав. – Княгиня Кончака-татарка. – Елена Омулич, служанка Анны, княгини Литовской. – Александра, княгиня Нижегородская. – Ульяна,

Из книги Быт и нравы царской России автора Анишкин В. Г.

Беседа с настоятелем храма преподобной Евфросинии, великой княгини Московской, в Котловке г. Москвы иеромонахом Клавдианом (Сафоновым).

Тема нашей сегодняшней программы - круглый стол, прошедший 22 июня в храме Евфросинии Московской и посвященный интересной святой, которая пока, наверное, еще мало известна нашим зрителям; может быть, мало известна и москвичам. Тем не менее потихонечку узнавание есть - о благоверной княгине Марии Ясыне Владимирской, супруге Всеволода Большое Гнездо.

Батюшка, скажите, чем обусловлен интерес к этой святой именно со стороны вашего храма?

Преподобная Мария Ясыня, конечно, непосредственно связана со святой Евфросинией, великой княгиней Московской, поскольку она была праматерью великого княжеского рода, и в шестом поколении преподобная Евфросиния Московская и князь Дмитрий Донской, ее супруг, были ее потомками. Поэтому так сложилось, что в храме преподобной Евфросинии Московской почитают память пока еще местночтимой во Владимирской епархии великой княгини Марии Ясыни. Традиционно прихожане празднуют память, совершают богослужение, паломничают, ездят в Княгинин монастырь, где сохранились мощи преподобной Марии Ясыни. Фонд имени великой княгини Евдокии Московской, работающий при нашем храме, регулярно проводит конференции. Конференция, которая прошла, - это, так сказать, некое продолжение популяризации и освещение подвига этой святой уже в общественном пространстве. Конференция была очень интересной; по масштабам не очень большой, в рамках круглого стола...

- Уникальные были люди, докладчики.

Действительно, нам удалось пригласить очень значимых людей, историков, которые занимаются этой проблемой, занимаются Древней Русью, скрупулезно изучают все летописи, источники. Мы попросили сделать краткие доклады, посвященные той или иной теме, связанной с памятью Марии Ясыни, ее потомков - князя Александра Невского, Даниила Московского, и обсудили дальнейшие, уже более широкие конференции, посвященные памяти этой святой. Конечно, нам это очень приятно, потому что интерес к этой святой возрастает, и мы хотели бы продолжать такие встречи. Обязательно выпустим сборник со статьями историков Института российской истории, которые выступали, и археологов Кремля, которые тоже присутствовали на круглом столе. Поэтому мы продолжаем традицию почитания этой святой в нашем храме.

- Директор Института российской истории был, наверно, гвоздем программы этого круглого стола. Все-таки интерес такого уровня ученого и администратора говорит о многом; о том, что действительно эта святая начала вызывать более широкий интерес, чем это было раньше.

Мария Ясыня была матерью двенадцати человек; у них со Всеволодом было двенадцать детей, за что, собственно, его и прозвали Большое Гнездо. Она приехала, как полагают историки, из Алании - это территория современного Кавказа, ближе к Северной Осетии. Сейчас есть некоторые недоумения, и они почему-то бывают даже неким камнем преткновения, относительно ее национальности: она была аланкой или чешкой. Ваше отношение к ее национальности и к тому, что происходит?

Да, историки изучают и иногда поднимают вопрос ее происхождения. Конечно, для Церкви и для церковного почитания это не так важно, потому что христианство - это все-таки то, что нас объединяет во Иисусе Христе, Господе нашем. Национальность является просто некой особенностью личности человека, его корней, его культуры. В свое время был затронут вопрос изучения останков Марии Ясыни, ученые на очень высоком уровне провели экспертизы, сейчас результаты этих экспертиз еще изучаются. Есть материалы, посвященные анализу останков и сравнению их с останками людей Древней Руси и других регионов Европы и как раз Алании. С точки зрения обыденного человеческого интереса, конечно, интересно уточнить ее происхождение, но это не так важно. Мы, конечно, рады, когда ученые высказывают свои предположения, версии, но ни в коем разе мы не хотим настаивать на какой-то одной из них, мы просто руководствуемся докладами и работой ученых.

Сейчас на уровне правительства города Москвы подготавливаются празднования 1100-летия со дня крещения Алании, и эта конференция как бы включена в подготовку к празднованию, но мы не заостряем внимание на том, чтобы обязательно сейчас какую-то версию утвердить. Поэтому не нужно думать, что национальный вопрос мы поднимаем сейчас так остро и что это является важной частью докладов, - нет, мы просто констатируем факт из выводов, анализов, которые привели ученые, и стараемся избегать каких-то напряженностей. Тем более что регион действительно напряженный. Мы общаемся с представителями осетинской диаспоры и в Москве, и в Осетии и знаем, что есть среди осетин очень горячие почитатели этой святой. Заложен храм в честь Александра Невского и Марии Ясыни, и мы считаем, что было бы правильно просто поддерживать дружеские связи, тем более если есть такая версия, что нас объединяет память и история этой святой.

- Александр Невский был ее внуком, соответственно - Даниил Московский, хозяин Москвы, ее правнуком. То есть самое прямое потомство; от нее пошла московская ветвь, что называется.

Когда мы говорим о наших святых, правителях Москвы великокняжеского рода, мы просто тем самым повышаем интерес к нашей истории, к нашим предкам. Причем примеры их жизни являются образцом и христианской жизни, и супружеских отношений, и служения Отечеству, и перенесения различных невзгод, тревог, скорбей (татарского ига и разных междоусобиц среди князей, которые были в то время). То есть это люди, которые обладали большим ресурсом веры, нравственности, ответственности перед Родиной, перед страной, перед территориями, которые они получили в наследство. Поэтому, изучая все это, мы соприкасаемся с великой русской культурой, с великим путем истории Российского государства. Мне кажется, это полезно для всех современников, кто соприкасается с этими материалами.

Вообще женщинам в русской истории не очень-то повезло в том смысле, что в летописях о них мало что говорится; это правда. То есть буквально по крупицам приходится собирать сведения о той или иной представительнице великокняжеского или княжеского рода. И даже о святых. Приходится копаться во всевозможных источниках, чтобы хоть что-то найти.

Марии Ясыне в этом смысле больше повезло - о ней писали летописи, о ней писали и Карамзин, и Татищев, и более поздние историки. Евдокия Московская (Евфросиния) принесла почитание ее в Москву. Рассуждая сейчас, в XXI веке, об этой женщине, которая жила в XIII веке, мы себе представляем образ хорошей, доброй христианки, благотворительницы, устроительницы храмов, Княгининого монастыря. А в чем же все-таки заключается суть ее святости? Скажут: мук-то не понесла... В общем-то, время было тяжелое, но еще не было татаро-монгольского нашествия. Была междоусобица XV века между князьями, потомками Дмитрия Донского, но это не гражданская война… Да, воевали, но еще ожесточения, наверное, не было. И все-таки она практически тогда же была внесена в святцы владимирских святых...

Прежде всего это ее преданность воле Божией и несение того креста, который ей Господь давал в жизни, с полной уверенностью в том, что это есть путь к спасению. Плоды этих страданий, этого пути вроде бы невзрачны, как кажется, но плоды являются именно в свойствах души человека, в стяжании качеств божественной любви, терпения, смирения, веры. Ее отношение к тому, что происходило вокруг, ее образ служения, преданности мужу, преданности тем идеалам, на которых она была воспитана, наверно, послужили тому, чтобы она стяжала именно благодать Святого Духа. Ее праведная кончина убедила многих в том, что она поистине святой человек, и впоследствии не случайно народ стал ее почитать как святую сразу после кончины, зная о ее добродетельной жизни, несмотря на то, что она претерпела очень много скорбей.

Свидетельства о святости складываются постепенно. Конечно, народ почитает ее как святую, помня о христианских свойствах ее души. Это именно та цель, о которой говорил преподобный Серафим Саровский, что совершенство в духовной жизни, или святость, заключается в обильном стяжании благодати Святого Духа. И чудотворения после кончины подтверждают, что этот святой (или святая) был сосудом благодати Святого Духа: Дух Святой действует и в останках этого человека, который стяжал эту благодать. Поэтому почитание ее сразу после кончины свидетельствует о том, что народ подтверждает образ ее добродетельной жизни.

Семнадцать святых в потомках Марии Ясыни! В том числе и основательница Вознесенского монастыря в Московском Кремле - благоверная княгиня Евдокия, в иночестве Евфросиния Московская, прославленная московская, русская, общероссийская святая. С Вашей точки зрения, чем был вызван такой интерес у Евдокии к Марии Ясыне? Многие историки, в частности Морозова Людмила Евгеньевна, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории, прямо утверждают, что именно Евдокия Московская принесла в Москву почитание, интерес к этой святой, ее прапрабабке.

Прежде всего, она сама происходила из Суздаля, поэтому, несомненно, была и в Княгинином монастыре и, скорее всего, не могла не знать о своей прапрабабке. Более того, мы видим некую параллель в подражании Марии Ясыне со стороны Евдокии: она тоже была матерью двенадцати детей, тоже мечтала о том, чтобы закончить свою жизнь в святой обители, что и сделала.

И незадолго до смерти обе - и Мария Ясыня, и Евдокия - приняли постриг. То есть они в миру все время оставались, это удивительно.

Также она заложила Вознесенскую обитель в Кремле, тоже как усыпальницу великокняжеской четы. В подражание своей прапрабабке она и сама явила образ добродетельной христианки, матери, супруги и правительницы, патриота Москвы. Поэтому тут, несомненно, прослеживается взаимное проникновение судеб этих личностей. И, наверное, такая версия правильная, именно так и было.

Отец Клавдиан, мне еще хотелось бы расспросить Вас о том празднике, который проходил в начале июня. Мы, к сожалению, встретились поздновато, тем не менее телеканал показывал этот праздник и праздничное богослужение 1 и 2 июня. Пожалуйста, расскажите об этом нашим телезрителям. Кто захочет узнать более подробно, зайдет на сайт и посмотрит, что это было. Но, с моей точки зрения, это было очень интересно.

Да, мы благодарим всех участников и организаторов этого праздника. Мы традиционно стараемся проводить 1 июня, в день памяти преподобной Евфросинии Московской и Дмитрия Донского, торжественные богослужения и народные гулянья. В этом году мы разделили этот праздник на два дня; в связи с тем, что народные гулянья целесообразнее было провести в выходные дни, чтобы дать возможность прийти на них детворе вместе с родителями. Мы хотели, чтобы это был и семейный праздник, потому что образ Евфросинии и Дмитрия является образцом христианской семьи. Традиционно мы проводим награждение орденом Евдокии Московской матушек, священнослужителей и жителей нашего района, города, для того чтобы поощрить их труды по воспитанию детей. У нас есть супруги священнослужителей, которые, будучи еще молодыми, воспитывают уже и по пять, и по шесть детей, причем с очень большими успехами - дети получают различные награды, участвуют в фестивалях. Поэтому мы стараемся заложить эту традицию: ежегодно показывать примеры современных семей для всех жителей Москвы, чтобы все тоже имели направленное стремление к воплощению этого образа в своей семье.

Служил службу наш викарный архиерей, епископ Дмитровский Феофилакт с духовенством. Затем была концертная программа, выступал замечательный коллектив - ансамбль народных инструментов имени Людмилы Зыкиной. Прекрасная музыка, живое исполнение, были и солисты. Затем выступили воспитанники музыкальной школы 626-й имени Н.И. Сац, которая находится рядом с храмом; были танцевальные номера. Мы провели целый ряд мастер-классов для детишек, древнерусские забавы. Постарались накормить всех вкусными пирожками и кашей. Совместно и с руководством города, и с нашими попечителями провели вот такое торжество. Мы хотели бы, чтобы наши телезрители знали о том, что мы ежегодно проводим такой праздник и всегда рады всем гостям, всем участникам, поэтому милости просим в нем поучаствовать.

Хотя память Евдокии Московской совершается несколько раз в году, просто 1 июня - это День защиты детей. И родительского счастья. Поэтому мы хотели бы именно этот праздник сделать общественным, широкого масштаба. А на день памяти Евдокии Московской мы уже совершаем более келейное приходское богослужение, тоже приглашаем архиерея.

Да, 30 мая, в день пострига Евфросинии Московской. И еще 20 июля день ее памяти, в собор радонежских святых.

Получается, что у нашей святой вообще очень много дней памяти, но они все приходятся на лето. Можно ведь сюда присовокупить еще и 28 мая - этот день пока никак не обозначен в календаре, тем не менее это день, когда были обретены ее мощи и перенесены в придел мученика Уара Архангельского собора Московского Кремля.

Но это уже наши дни.

- Да, это день памяти царевича Димитрия . В общем-то, я знаю, что у многих святых отмечается день перенесения мощей. Так что если брать 28 мая и собор радонежских святых, то получится, по-моему, пять праздников у Евдокии Московской.

Да. Мы, конечно, стараемся праздновать и на приходе, и решаемся, просим (и нам дают такую возможность) приехать в Кремль, чтобы поклониться мощам преподобной Евфросинии Московской в день ее памяти 20 июля. В этот день будет архиерейская служба в Кремле, и мы хотели бы поучаствовать в ней. Уже традиционно, ежегодно вместе с приходом, с попечительским советом и фондом мы приезжаем, чтобы поклониться и помолиться непосредственно у мощей преподобной Евфросинии Московской.

Сейчас и Святейший Патриарх очень много говорит, и власти наши, слава Богу, начинают больше думать о семье. Потому что, увы, велико количество разводов в России, статистика просто безжалостна, совершенно ужасающие цифры: чуть ли не 7-8 разводов из 10 браков. С Вашей точки зрения, сейчас, может быть, устарел образ Евдокии и Дмитрия?

Я недавно снимала фильм в Коломне об Успенском соборе, который построил Дмитрий Донской, о храме Воскресения Словущего, где они венчались. Они венчались в Коломне, Дмитрию было 16 лет, Евдокии -12 (некоторые говорят - 13) лет. С нашей точки зрения - совсем маленькие, по тем меркам - уже взрослые... Они венчались в 1366 или 1367 году, это XIV век. Иногда мне говорят: «Слушайте, в XIV веке по-другому и быть не могло! Тогда разводов практически не было, все было очень жестко со стороны Церкви, попробуй разведись! А вы нам предлагаете Дмитрия, Евдокию, Марию Ясыню, Всеволода Большое Гнездо, Петра и Февронию... Что вы все вспоминаете какие-то глухие времена?..»

С Вашей точки зрения, устарели эти образы? Может быть, уже надо что-то другое молодежи предъявлять? Или как?

Смотря о чем мы говорим. Возможно, устарел исторический контекст или обстановка, в которой они жили. Может быть, нам трудно понять напряженность общества, их нравы. Но мы же рассматриваем именно образ христианина, христианки, мы понимаем, что путь христианина заключается в подражании Спасителю и шествии по Его крестному пути. Поэтому христианство никогда не устаревает. Мы говорим именно о том, что душа, которая приобретает свойства Христовы, уже находится вне какой-то обстановки, даже вне исторических срезов жизни, и она может быть выше всех невзгод, испытаний, которые даются нам в нашем историческом контексте. Поэтому мы как раз не копаемся в каких-то тонкостях Древней Руси, взаимоотношений в обществе. Конечно, бывает, удивляешься, что внутри каких-то малых городов строили огромные монастырские стены, целые крепости; кажется - ради чего? Конечно, были междоусобицы, были какие-то непримиримые войны даже среди братьев, но мы рассматриваем образ христианской души, добродетели людей, которые несли свет Христов. Поэтому они актуальны всегда.

Спасибо большое. Я попросила бы Вас в оставшееся малое время рассказать более подробно о том, что будет 20 июля, во сколько начнется служба, и пригласить телезрителей в храм.

Служба будет проходить у нас в храме по расписанию в 9:00 часов; мы будем служить соборно в этот праздник. Храм преподобной Евфросинии Московской находится на Нахимовском проспекте, дом 8. Но часть духовенства будет участвовать в архиерейском богослужении в Кремле.

Тем не менее служба 20 июля в храме будет. Потому что многие прихожане любят приезжать именно в день ее памяти. Крестный ход, наверное, будет?

Да, конечно. Поэтому мы всех ждем, приглашаем. Память преподобной Евфросинии Московской чтится, и мы надеемся, что ее образ станет еще более известным и всем нашим горожанам, и по всему миру.

Записала Нина Кирсанова

Свято-Успенский Княгинин женский монастырь.

Благоверная великая княгиня Мария Владимирская – устроительница Успенской обители. Каждая эпоха создает свой идеал женской личности. До самых Петровских времен наши благочестивые предки полагали в святости высший смысл всей своей жизни. Потому в допетровской Руси господствует над всеми остальными женскими образами образ постницы, образ иноческого благочестия даже в миру, чистоты и строгости нрава, иноческого освящения всех помышлений и всех поступков, всякого движения душевного и телесного. Мария Шварновна смогла соединить в себе черты этого идеального образа, к которому стремились - и нередко достигали его - благочестивые русские княгини и княжны.

Икона великой княгини Марии Шварновны. Начало XXI в.

Великая княгиня Мария происходила из рода чешской князя Шварна. Известно её чешское княжеское имя -Милослава. В раннем возрасте она осталась сиротой и росла в родственной семье владимиро-волынского князя. Как свидетельствует Троицкая летопись, будущая великая княгиня была воспитана от детского возраста в страхе Божием. В 1174 году она была повенчана с князем Всеволодом и с тех пор обрела на Руси новую родину, близкую ей по духу.

В деле устроения и управления великим княжеством на долю супруги великого князя приходились дела благотворительности, и великая княгиня Мария выполняла их с истинно христианской любовью и ревностью. Она была не только добра, но преизлиха добра до всех. В «Истории Российской с древнейших времен» В.Н. Татищева говорится, что после пожара 1185 года, когда, по выражению летописца, погоре бо мало не весь город и церквий числом 30 и 2 и соборныя церкви Святыя Богородицы золотоверхая, юже бе украсил благоверный князь Андрей, тогда и великокняжеский дворец послужил жертвой пламени; Великий князь немедленно озаботился возобновлением святых церквей и раздачей неимущим погорельцам на построение жилищ из собственнаго имения, княгиня же преимущественно убогим раздавала, хотя уборы ея богатые едва не все погорели.

Мария Шварновна была верной и самоотверженной помощницей своему супругу, чадолюбивой и благочестивой матерью, воспитавшей двенадцать детей, среди них восемь сыновей.

Особое расположение княгиня Мария всегда питала к монашеству. Быть может, это и было ее истинное призвание с самых ранних лет, которое не осуществилось сразу, но всегда жило в ее душе и только обязанности супруги и матери отдаляли момент исполнения этого заветного желания. Горение души любовью к Богу, тайное стремление к монашеской жизни передалось от княгини Марии не только детям, но и внукам и правнукам.

С рождением в 1198 последнего сына, Иоанна, великая княгиня впал в тяжкую болезнь. По свидетельству Степенной книги и Жития сына княгини Марии святого благоверного князя Георгия, великая княгиня лежала в немощи семь лет и никакого слова хульного не произнесла. Она с благодарностью и терпением переносила свои страдания, молилась и часто вспоминала слова праведного Иова: если мы могли благое принять от руки Господни, то неужели не стерпим злаго (ср.: Иов. 2, 10). Великая княгиня черпала силы и утешение в воспоминаниях с страданиях Господних. Во время болезни окончательно утвердилось её желание принять монашество и приготовить себе место для вечного упокоения, основав для этого первый во Владимире женский монастырь.

В 1205 году великая княгиня решила проститься с миром и переселиться во вновь устроенную обитель. И проводи ю, великую княгиню. сказано в летописи, великий князь Всеволод сам со многими слезами, сын ея Георгий и дщи ея Всеслава...Ту бысть епископ Иоанн, и игумени вси и чернецы и черницы и весь народ, проводиша со слезами многими. Эти проводы начались из придворного храма великомученика Димитрия, который служил местом молитвы великого князя, а особенно его болезненной супруги. Этот храм бьп ближайшим свидетелем прощания великой княгини со всем мирским, перед отшествием ее на подвиг иноческий. Здесь ожидали последнего жизни выхода ее из великокняжеского дворца епископ Иоанн, духовенство и народ, и вознесена была напутственная молитва Господу Богу для отходившей в Успенскую новооснованную обитель княгини. Великокняжеский придворный храм навсегда расстался со своей постоянной богомолицей, супругой своего державного основателя. Теперь княгиня возносила свои молитвы в Успенской обители, где позднее она и обрела вечный покой.

Незадолго до этого события княгиня напутствовала старшего сына своего Константина на княжение в Новгород и дала своим детям предсмертное завещательное наставление, исполненное богобоязненности, любви и кротости:

Возлюбленные мои дети! Вот вы видите меня весьма болящую, а вскоре я отойду от сего маловременнаго света ко отцам своим. И так вы, доколе пребудете в суетном житии, первее всего имейте веру и любовь к Богу и Пречистой Его Матери, истинной Богородице, и всею силою потщитесь, страх Божий в себе иметь. Святителям же и пресвитерам и всему священническому чину не стыдитесь главы своей приклонять, так как они служители Самого Бога и Пречистой Богородицы и пастыри словесных овец; почитающий священника Божия, Самого Бога почитает, а оскорбляющий священника Божия, Самого Бога оскорбляет. Всегда имейте тихость и кротость, и смиренномудрие, и любовь, и милость; алчущих насыщайте, жаждущих напояйте, нагих одевайте, вольных посещайте и себя в чистоте соблюдайте. Милостыню всегда творите, ибо она поставит вас перед Богом; никакого человека не минуйте вез привета. Сами же между совою имейте нелицемерную любовь, и Бог мира и любви будет в вас и сохранит вас от всякаго зла, и да покорит врагов ваших под ноги ваши. Если же в ненависти, и в распрях, и во вражде Будете между собою, то сами погибнете, и Благословенное наследие - державу отечества вашего погубите, которую праотцы ваши и отец ваш и прочее родство ваше многим трудом и потом приобрели. Поэтому пребывайте мирно и любезно между собою, слушая брат брата своего. Старейшаго же брата вашего Константина имейте как отца и главу. Ты же, старейший мой сын Константин, имей Братию свою как сыновей, Береги их, как член своего тела, слушай Иоанна Ева-гелиста Богослова, говорящаго: «если кто говорит: "люблю Бога", а врага своего ненавидит, тот лжец». Поэтому пребывайте в любви, ибо «Бог есть любовь, и пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает». Сыновья мои любимые, Бога Бойтесь всею душею своею; епископам, иереями и диаконам и всякому чину священническому не стыдитесь подклонять главы, потому что они пастыри словесных овец и предстоятели тайной Божией Трапезе. Особенно же всякаго монаха не минуйте без поклона. Больных посещайте, алчущих и жаждущих накормите и напойте, нагих одевайте; имейте чистоту в себе; пост и молитву любите, паче же милостыню, ибо она поставит вас перед Богом. И наклоняйте главу перед всяким старейшим среди вас, и не давайте сильным обижать меньших, совершайте суд на защиту сироте, оправдайте вдову, трезвость имейте, гордость возненавидьте, ибо она и ангелов свела с неба.

Вскоре Константин отправился на княжение в Новгород, а на другой день 2 марта, великая княгиня переселилась в монастырь и приняла монашеское пострижение. Вот как повествует о том Троицкая летопись: В 1206 году 2 марта пострижеся великая княгиня Мария в монашеский чин в монастыре Святыя Богородицы, юже сама создала и нарекоша ей имя Мария, в тоже имя крещена быстъ. И проводил ее великий князь Всеволод сам со слезами многими до монастыря Святыя Богородицы и сын его Георгий и дщи его. И быстъ епископ Иоанн, Симон игумен, отец ея духовный, и инии игумены, вси бояре и боярыни и черницы изо всех монастырев и горожане ecu проводиша ее со слезами многими до монастыря, зане была до всех преизлиха добра.

Того же месяца в девятнадцатый день преставися великая княгиня Мария, пребыстъ бо в монастыре 18 дней постригшися, и всея болезни ея 8 лет, наставису девятому лету отошла ко Господу.

Перед кончиною, следуя влечению своего сердца, инокиня Мария приняла схиму с именем Марфа; под этим именем она значится и в синодиках монастыря, о том же свидетельствует и надпись на ее гробнице.

Погребена была схимонахиня Марфа в нише на северной паперти Успенского собора монастыря, но в более позднее время, при строительстве северного придела Успенского храма, гробница оказалась в Благовещенском приделе храма. С того времени (до перенесения великокняжеского престола в Москву) монастырь служил также усыпальницей великих княгинь и княжон Владимирских. За монастырем в честь основательницы закрепилось наименование Княгинин.

Благоверная великая княгиня Мария Владимирска. Икона начала XXI в.

Благоверная великая княгиня Мария Владимирская , в монашестве Марфа, родилась в городе Маас – столице православной Алании (Северный Кавказ), аланская княжна.

Известна как княжна Мария Шваровна.

В некоторых источниках ошибочно считается Моравской княжной.
Есть сведения, что в раннем возрасте она осталась сиротой и росла в родственной семье владимиро-волынского князя.
В 1174 году - была повенчана с великим князем Всеволодом Юрьевичем (Георгиевичем)
В браке родила 12 детей, из которых 4 (Константин, Юрий (Георгий), Ярослав, Святослав) в дальнейшем были Великими князьями Владимирскими.
В деле устроения и управления великим княжеством на долю супруги великого князя приходились дела благотворительности, и великая княгиня Мария выполняла их с истинно христианской любовью и ревностью. Она была не только добра, но преизлиха добра до всех. В «Истории Российской с древнейших времен» В.Н. Татищева говорится, что после пожара 1185 года, когда, по выражению летописца, погоре бо мало не весь город и церквий числом 30 и 2 и соборныя церкви Святыя Богородицы золотоверхая, юже бе украсил благоверный князь Андрей, тогда и великокняжеский дворец послужил жертвой пламени; Великий князь немедленно озаботился возобновлением святых церквей и раздачей неимущим погорельцам на построение жилищ из собственнаго имения, княгиня же преимущественно убогим раздавала, хотя уборы ея богатые едва не все погорели.
С рождением в 1198 последнего сына, Иоанна, святая княгиня впал в тяжкую болезнь. По свидетельству Степенной книги и Жития сына княгини Марии святого благоверного князя Георгия Всеволодовича , великая княгиня лежала в немощи семь лет и никакого слова хульного не произнесла. Она с благодарностью и терпением переносила свои страдания, молилась и часто вспоминала слова праведного Иова: если мы могли благое принять от руки Господни, то неужели не стерпим злаго (ср.: Иов. 2, 10). Великая княгиня черпала силы и утешение в воспоминаниях с страданиях Господних. Во время болезни окончательно утвердилось её желание принять монашество и приготовить себе место для вечного упокоения, основав для этого первый во Владимире женский монастырь.
В 1200 году по её настоянию в г. Владимире был заложен Успенский монастырь, который стал называться в дальнейшем в её честь Успенским (Княгининым) монастырём. Благодаря её стараниям и покровительству обитель быстро строилась и развивалась.
В 1205 году великая княгиня решила проститься с миром и переселиться во вновь устроенную обитель. И проводи ю, великую княгиню. сказано в летописи, великий князь Всеволод сам со многими слезами, сын ея Георгий и дщи ея Всеслава...Ту бысть епископ Иоанн, и игумени вси и чернецы и черницы и весь народ, проводиша со слезами многими. Эти проводы начались из придворного храма великомученика Димитрия, который служил местом молитвы великого князя, а особенно его болезненной супруги. Этот храм бьп ближайшим свидетелем прощания великой княгини со всем мирским, перед отшествием ее на подвиг иноческий. Здесь ожидали последнего жизни выхода ее из великокняжеского дворца епископ Иоанн, духовенство и народ, и вознесена была напутственная молитва Господу Богу для отходившей в Успенскую новооснованную обитель княгини.
Святая приняла постриг. Троицкая летопись: «В 1206 году 2 марта пострижеся великая княгиня Мария в монашеский чин в монастыре Святыя Богородицы, юже сама создала и нарекоша ей имя Мария, в тоже имя крещена быстъ. И проводил ее великий князь Всеволод сам со слезами многими до монастыря Святыя Богородицы и сын его Георгий и дщи его. И быстъ епископ Иоанн, Симон игумен, отец ея духовный, и инии игумены, вси бояре и боярыни и черницы изо всех монастырев и горожане ecu проводиша ее со слезами многими до монастыря, зане была до всех преизлиха добра.»
Ушла из жизни 19 марта (1 апреля) 1206 , перед кончиною инокиня Мария приняла схиму с именем Марфа. Погребена была в нише на северной паперти Успенского собора монастыря, но в более позднее время, при строительстве северного придела Успенского храма, гробница оказалась в Благовещенском приделе храма.

С того времени (до перенесения великокняжеского престола в Москву) монастырь служил также усыпальницей великих княгинь и княжон Владимирских.

2012.07.27 вс. кн. Мария Владимирская на памятнике Владимиру Красное Солнышко и свт Феодору

Дети:

Сбыслава (Пелагея) (род.26.10.1178);
Верхуслава (Антония) (1181-после 1189), с 26.04.1189 замужем за Ростиславом Рюриковичем
Константин (1186-1218) - новгородский князь, ростовский князь и великий князь владимирский;
Всеслава (ум.после 1206). С 15.06.1187 замужем за Ростиславом Ярославичем сновским;
Борис (†1188)
Глеб (†1189)
Георгий (Юрий) - благоверный великий князь Георгий Всеволодович (1188-1238) - великий князь владимирский
Алёна (ум.30.12.1203);
Ярослав (1191-1246) - великий князь владимирский;
Владимир (1192-1227) - князь стародубский;
Святослав - благоверный князь