Твердость в предприятиях, неутомимость в исполнении - суть качества, отличающие народ российский. О народ, к величию и славе рожденный! Если они обращены в тебе будут на снискание всего того, что соделать может блаженство общественное!
Из «Сокращенного повествования о приобретении Сибири»
О! если бы тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили железом, вольности их препятствующим, главы наши, главы бесчеловечных своих господ и кровию нашею обагрили нивы свои! что бы тем потеряло государство? Скоро бы из среды их исторгнулися великие мужи для заступления избитого племени; но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишены. Но мечта сие, но взор проницает густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающую; я зрю сквозь целое столетие.
Из «Путешествия из Петербурга в Москву», 1789
Из недр развалины огромной,
Среди огней кровавых рек,
Средь глада, зверства, язвы темной,
Что лютый дух властей возжег-
Возникнут малые светила;
Незыблемы свои кормила
Украсят дружества венцом
На пользу всех ладью направят
И волка хищного задавят,
Что чтил слепец своим отцом.
Из ОДЫ «Вольность», 1781 -1783
Радищев А.Н.
Радищев Александр Николаевич (1749 — 1802), писатель.
Родился в помещичьей семье. Его детские годы прошли в селе Верхнее Аблязово (ныне Пензенская область). Первыми воспитателями мальчика были крепостные крестьяне: няня Прасковья Клементьевна и обучивший его грамоте дядька Петр Мамонтов. Они ввели его в мир народного творчества, интерес и любовь к которому писатель сохранил на всю жизнь. В 1762 г. Радищева определили в привилегированное учебное заведение — Петербургский пажеский корпус. Всем наукам питомцев корпуса обучал один преподаватель-француз, но зато юные пажи дежурили во дворце, прислуживали самой императрице. Здесь и наблюдал Радищев дворцовую атмосферу и придворные нравы.
По окончании корпуса Радищева в числе лучших учеников отправили за границу, в Лейпциг, для получения специального юридического образования.
По окончании университета Радищев возвратился на родину, готовый, по его собственным словам, «жертвовать и жизнию для пользы Отечества». Он рассчитывал принять участие в большой работе по составлению нового законодательства, обещанного Екатериной. Однако Радищев вынужден был занять весьма скромную должность протоколиста в Сенате. Здесь перед ним прошла целая вереница дел о крепостных: истязания помещиками крестьян, крестьянские бунты и волнения, усмиряемые «мелким ружьем и пушкой». Через некоторое время он вышел в отставку.
В эти годы Радищев заводит знакомства в литературных кругах, сближается с Н. И. Новиковым. В примечаниях к переводу книги французского философа-просветителя Мабли он пишет: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние…» Вслед за этим он подчеркивает, что «неправосудие государя» дает народу право судить и карать его как злейшего преступника. Здесь сжато выражена мысль, которую позже писатель разовьет в знаменитой оде «Вольность» (1783).
Воспевая в ней тираноборцев — Брута, Вильгельма Телля, он славит и призывает «грозу царей» — революцию, «глас» которой должен превратить тьму рабства в свет. В то же время «Вольность» Радищева — гимн народу, его труду.
В 1789-1790 гг. одно за другим публикуются четыре произведения Радищева, написанные на разные темы. Это «Житие Федора Васильевича Ушакова», рассказывающее о жизни в Лейпциге русских студентов; «Письмо к другу…», дающее исторически верную оценку деятельности Петра I; «Беседа о том, что есть сын Отечества», где в праве называться патриотом отказывается большинству представителей дворянского общества, и, наконец, главный труд и подвиг всей жизни Радищева — «Путешествие из Петербурга в Москву».
В «Путешествии…» Радищев поставил задачей показать современную ему русскую действительность. После выхода в свет «Путешествия-» по приказу Екатерины II Радищев был заключен в каземат Петропавловской крепости. Суд приговорил его к смертной казни, замененной десятилетней ссылкой в Сибирь. Проезжая в ссылку через Тобольск, он писал:
Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!..
После смерти Екатерины II Радищеву разрешили вернуться в Центральную Россию. До конца дней своих писатель жил под надзором полиции в небольшом калужском имении Немцове. Здесь он продолжал заниматься литературным трудом. В незавершенной поэме «Песни, петые на состязаниях в честь древним славянским божествам» автор «Путешествия…» говорит о будущем, ожидающем его родной народ:
О, народ, народ преславный!
Твои поздние потомки
Превзойдут тебя во славе…
Все преграды, все оплоты
Сокрушат рукою сильной,
Победят… природу даже,
— И пред их могущим взором,
Пред лицом их озаренным
Славою побед огромных,
Ниц падут цари и царства…
11 марта 1801 г. произошел очередной дворцовый переворот: Павел I был убит и на престол взошел его сын, Александр I. Радищева пригласили принять участие в работе комиссии по составлению законов, и он принялся за дело. Но ни одному из его проектов не был дан ход. Радищев покончил с собой, приняв смертельную дозу яда.
Своими произведениями «Письмо другу», «Беседа о том, что есть сын отечества», «Житие Федора Васильевича Ушакова» и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев готовил читателей к восприятию идеи о необходимости революции. В оде «Вольность», наиболее важные строфы которой он включил в «Путешествие», Радищев выступил с подлинным гимном в честь будущей победоносной революции. Как величайший праздник человечества он рисует день, когда «возникнет рать повсюду бранна», будут «ликовать склепаны народы» и торопиться «в крови мучителя венчанна омыть свой стыд». Праздником будет день, когда победит восставший народ. После революции и казни царя, по мысли Радищева, на престол «воссядет народ» и воцарится вольность - «вольность дар бесценный источник всех великих дел». Он высоко ценил Кромвеля за то, что тот научил, «как могут мстить себя народы», и «Карла на суде казнил». Требуя полного освобождения крестьян, указывая на революционный путь к нему, Радищев не исключал при этом и путь реформ сверху. В этом не было ни отступления от своих основных взглядов, ни проявления либеральных иллюзий и колебаний. Он имел в виду реформы, которые не укрепляли бы существующий строй, а ослабляли бы его, ускоряли его гибель. Он разработал план постепенного осуществления мероприятий, которые должны завершиться «совершенным уничтожением рабства». Однако Радищев мало верил в то, что помещики, эти «звери алчные, пиявицы ненасытные», согласятся на проведение реформ или что их осуществит монарх. Он грозил помещикам что «рабы, тяжкими узами отягченные, яряся вотчаянии своем разобьют железом главы» своих ненавистных господ. Радищев считал, что революция - не пустая мечта: «Взор проницает густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающую. Я зрю сквозь целое столетие»,-- писал он. Екатерина II понимала, какую опасность для самодержавно-крепостнического строя представляет критика крепостничества, сочетающаяся с провозглашением революционных идей, одобрением стихийных крестьянских бунтов и выступлением с революционной программой. С именем Радищева связан особый этап революционной, республиканской мысли в России. Идя «вслед Радищеву», затравленному самодержавием, радищевцы -- его современники и последователи -- приняли эстафету из его руки передали ее поколению Пестеля и Рылеева, Грибоедова и Пушкина. Если плеяда великих французских просветителей идеологически подготовила буржуазную революцию в Западной Европе, то Радищеву выпала великая честь выступить идеологом начинающегося революционного движения в России.
Заключение
А.Н. Радищев вошел в историю русской политической мысли как первый революционер-республиканец. Он решительно отвергал идеи о «неразумной черни», горячо верил в творческие возможности народных масс. Для него революция означала глубокое переустройство общества и государства в интересах народа. Важной была его мысль о необходимости сохранения крестьянской общины. В нём соединилось всё: общественный деятель и российские патриот, христианский пастырь и писатель. Голос Радищева был гласом вопиющего в пустыне. Воззрения его оказали большое влияние на политические взгляды Пестеля, Рылеева, других декабристов, также защищавших республиканские идеи.
Радищев раскрывает также экономическую несостоятельность крепостничества, его противоречие интересам развития сельского хозяйства, низкую производительность подневольного труда. У крепостных нет стимулов к труду; чужое поле, урожай с которого им не принадлежит, крестьяне обрабатывают без прилежания и заботы о результатах труда. «Нива рабства, неполный давая плод, мертвит граждан».
Не менее резко Радищев выступал против самодержавия. Еще в 1773 году термин «деспотизм», содержащийся в книге Мабли, Радищев перевел как «самодержавие» и пояснил: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Ода «Вольность» (1781-1783 гг.) содержит осуждение монархии и концепцию народной революции.
В «Путешествии из Петербурга в Москву» сделаны конкретные выводы из общетеоретических посылок естественно-правовой школы.
В главе «Спасская полесть», описывая противоречие между внешним обликом «лучезарного царского величества» и его истинной деспотической сущностью, Радищев почти открыто изображает противоположность между показным великолепием екатерининского двора и бедственным состоянием ограбленной и угнетенной России. Первенствующий в славе, почете, в заботах об общем благе монарх, который «в народе зрит лишь подлу тварь», – на самом деле «первейший в обществе может быть убийца, первейший разбойник, первейший предатель, первейший нарушитель общия тишины, враг лютейший».
В главах «Путешествия» изображены слуги самодержавия, казнокрады, бездушные бюрократы, самодуры. Каждый из чиновников связан круговой порукой со всем дворянским сословием, объединенным общей заинтересованностью в совместной охране сословных привилегий, подавлении угнетенных и недовольных. Эту круговую поруку, неразрывную связь «дворянского общества» и «верховной власти» Радищев красочно рисует, описывая дворянский суд над крепостными в главе «Зайцово», вызвавшей особенно злобные замечания Екатерины II Она обнаружила здесь идеи «совершенно те, от которых Франция вверх дном поставлена… Надежду полагает на бунт от мужиков».
Особое место в радищевской критике самодержавия занимает проблема «просвещенного абсолютизма». Само положение монарха, утверждал Радищев, таково, что он недоступен просвещению. «Пребывание мое, – говорит Истина, – не есть в чертогах царских». Союзником монарха в угнетении и подавлении народа под прикрытием «общего блага» являются церковь и духовенство: «Власть царска веру охраняет, власть царску вера утверждает; союзно общество гнетут; одно сковать рассудок тщится, другое волю стерть стремится; на пользу общую – рекут».
Казенному оптимизму прислужников монарха Радищев противопоставлял реалистическое описание страны, подавленной и разоренной самодержавием и крепостничеством.
Критика идеи «философа на троне» у Радищева органически связана с опровержением надежд на реформы «просвещенного монарха». Во-первых, монарх не может стать просвещенным («Скажи же, в чьей голове может быть больше несообразностей, если не в царской?»). Во-вторых, монарху нет выгоды ограничивать свой собственный произвол.
В главе «Хотилов» излагается проект постепенного освобождения крестьян, о возможности которого Радищев, однако, пишет скептически: свободы следует ожидать не от соизволения помещиков, «но от самой тяжести порабощения».
В будущей России должен установиться республиканский строй: «На вече весь течет народ». Вопреки господствовавшей абсолютистской идеологии и дворянской историографии Радищев стремился примерами истории доказать способность русского народа к республиканскому правлению: «Известно по летописям, что Новгород имел народное правление».
В Новгородской республике Радищев видел воплощение радикальных идей непосредственной демократии: «Народ в собрании своем на вече был истинный Государь». Так же будет управляться и будущая Россия. Поскольку в большом государстве невозможно осуществить непосредственную демократию, Радищев предполагал создание на территории России союза небольших республик: «Из недр развалины огромной… возникнут малые светила; незыблемы свои кормила украсят дружества венцом».
Основой общества будет частная собственность, которую Радищев считал естественным правом человека, обеспеченным первоначальным общественным договором: «Собственность – один из предметов, который человек имел в виду, вступая в общество». Поэтому в будущем обществе «межа, отделяющая гражданина в его владении от другого, глубока и всеми зрима и всеми свято почитаема». Но Радищев – противник феодальной собственности на землю; первым в России он выдвинул принцип: земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает («Кто же к ниве ближайшее имеет право, буде не делатель ее?»). В результате революции и ликвидации помещичьей собственности землю получат крестьяне: «Удел в земле, ими обрабатываемый, должны они иметь собственностию». Незыблемую частную собственность Радищев считал необходимым стимулом к труду; трудовая собственность на землю обеспечит общее благосостояние, процветание народного хозяйства: «Но дух свободы ниву греет, бесслезно поле вмиг тучнеет; себе всяк сеет, себе жнет».
Разработанная Радищевым программа была теоретическим выражением интересов крепостного крестьянства. Понимая, насколько трудно добиться того, чтобы эта программа вошла в сознание многомиллионных масс крестьянства, Радищев замечал: «Но не пришла еще година, не совершилися судьбы; вдали, вдали еще кончина, когда иссякнут все беды». Народная революция осуществится нескоро, однако она неизбежна: «Не мечта сие, но взор проницает густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающую: я зрю сквозь целое столетие».
Не видя близкой перспективы антифеодальной революции в России, Радищев разработал проект постепенной ликвидации рабства («Хотилов. Проект в будущем»), взывая к совести помещиков и одновременно угрожая им ужасами крестьянской войны («"Приведите себе на память прежние повествования… Блюдитеся»).
Демократические положения содержатся также в рукописях Радищева по вопросам права («Опыт о законодавстве», «Проект Гражданского уложения»). На всех этапах своего творчества Радищев отстаивал естественные права личности (право на вольность, на безопасность), равенство граждан перед законом и судом, свободу мысли, слова, право собственности и др.
3. Революционные взгляды А. Н.Радищева
Перелом в истории русской общественной мысли в конце XVIII века во многом связан с А. Н.Радищевым, с его книгой «Путешествие из Петербурга в Москву».
Радищев писал, что крестьянин «заклепан в узы» и «в законе мертв». Дворяне заставляют крестьян «шесть раз в неделю ходить на барщину», взимают с них непосильные оброки, лишают их земли, применяют «дьявольскую выдумку» – месячину.
Помещики истязают крестьян «розгами, плетьми, батожьем или кошками», сдают в рекруты, ссылают на каторгу, «продают в оковах как скот».
Ни один крепостной крестьянин «не безопасен в своей жене, отец в дочери».
Помещики оставляют «крестьянину только то, чего отнять не могут, – воздух, один воздух». Из этого Радищев делал вывод о необходимости «совершенного уничтожения рабства» и передачи всей земли крестьянину – «делателю ее».
Еще дальше своих предшественников Радищев пошел в понимании связи между крепостничеством и самодержавием. Самодержавие защищает интересы вельмож и «великих отчинников», в органах управления и судах царят крепостнические порядки. Он первым среди русских мыслителей подчеркнул, что религия и церковь являются одним из важнейших орудий угнетения народа.
Впервые в истории русской политико-правовой идеологии Радищев выдвинул и концепцию народной революции. Критика надежд на совестливость помещиков или «просвещенность» монарха, описание ужасов крепостного права логически подводят к выводу: «Из мучительства рождается вольность».
«Русский народ очень терпелив, – писал Радищев, – и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился на жестокость». Напоминая помещикам о крестьянской войне, когда восставшие «не щадили ни пола, ни возраста», Радищев предостерегает дворянство: «Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение».
Близко к аналогии Козельского между восстанием угнетенных и рекой, прорвавшей плотину, Радищев пишет о потоке, который будет тем сильнее, чем тверже ему сопротивление; если этот поток («таковы суть братья наши, в узах нами содержимые») прорвется, «мы узрим окрест нас меч и отраву. Смерть и пожигание нам будет посул за нашу суровость и бесчеловечие».
В оде «Вольность» красочно описываются народный суд над царем и его казнь: «Ликуйте, склепанны народы. Се право мщенное природы на плаху возвело царя». Обращаясь в той же оде к истории английской революции, Радищев порицает Кромвеля за то, что «твердь свободы сокрушил». «Но, – продолжает Радищев, – научил ты в род и в роды, как могут мстить себя народы, ты Карла на суде казнил».
«Ода совершенно явно и ясно бунтовская, где царям грозится плахою, – возмущалась Екатерина. – Кромвелев пример приведен с похвалами. Сии страницы суть криминального намерения, совершенно бунтовские».
Считая народную революцию правомерной, призывая к ней на страницах «Путешествия», Радищев печалился, что «прельщенные грубым самозванцем» крестьяне «в невежестве своем» не видели других способов освобождения, как убийства помещиков: «Они искали паче веселия мщения, нежели пользу сотрясения уз».
В то время многие даже радикальные мыслители опасались, что народная революция не сможет привести к положительным результатам, боялись ужасов революции. Эти опасения были чужды Радищеву.
Действительно, бесчеловечность и жестокосердие господ, доводящих до отчаяния рабов, неизбежно порождают мстительность, жестокость, «пагубу зверства» восставших. Но и поголовное истребление дворянства не привело бы к урону для страны. «Что бы тем потеряло государство?
Скоро бы из среды их изторгнулися великие мужи для заступления избитого племени; но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишены».
Не случайно «Путешествие» завершается «Одой Ломоносову». В Ломоносове Радищев видел пример ученого-самородка, каких во множестве выдвинет Россия, освобожденная от ига рабства.
Радищев твердо верил, что после революционного уничтожения крепостничества из крестьянской среды скоро бы «исторгнулися великие мужи для заступления избитого племени; но были бы они других о себе мыслей и права угнетения лишены».
Радищев наполнил понятие «патриотизм» революционным содержанием. Настоящим патриотом, по Радищеву, может считаться лишь тот, кто всю свою жизнь и деятельность подчиняет интересам народа, кто борется за его освобождение, за установление «предписанных законов естества и народоправления».
По Радищеву, «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Он утверждал, что истина и справедливость не живут в «чертогах царских», что одежды царя и его приближенных «замараны кровью и омочены слезами» народа, поэтому тщетны надежды просветителей на «мудреца на троне».
Своим произведением «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев как бы готовил читателей к восприятию идеи о необходимости революции.
…Да юноша, взалкавый славы,
Пришед на гроб мой обветшалый,
Дабы со чувствием вещал:
"Под игом власти, сей рожденный.
Нося оковы позлащенны,
Нам вольность первый прорицал".А. Радищев, ода "Вольность".
I. ГРАЖДАНИН БУДУЩИХ ВРЕМЕН
"Человек, человек потребен для ношения имени сына Отечества…"
А. Радищев
Ты хочешь знать: кто я?.. - спрашивал Радищев в одном из своих стихотворений.
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Он написал это стихотворение, добравшись в дорожной кибитке, в сопровождении двух унтер-офицеров, зимой 1790 года, до занесенного снегом Тобольска.
Он только что вырвался из рук царского палача, из стен Петропавловской крепости, где, присужденный к "отсечению головы", долго ждал своего смертного часа, замененного потом ссылкой. Он был истомлен долгой и тяжелой дорогой.
Будущее тревожило его. Ему казалось, что необозримая снежная пустыня крепче каменной тюремной стены, крепче чугунной решетки встанет между ним и его прежней жизнью. Ссылка представлялась ему могилой, готовой поглотить все, чем он особенно дорожил: деятельную жизнь, исполненную труда и борьбы, любовь к семье и детям, заветные мечты, любимые книги.
Хватит ли душевных сил, мужества и веры в свое дело, чтобы претерпеть лишения, тоску и горечь изгнания, одинокую, бесплодную жизнь?
Да, он стерпит все, все перенесет! Он остался тем же, что и был, и таким будет весь свой век. Ничто не могло сломить, ничто не сломит его: он - ч е л о в е к!
Его могли бросить в тюрьму, лишить прав, заковать в цепи, обречь на медленное умирание в Сибири. Но никто никогда не мог бы сделать его рабом, отнять у него гордость высоким званием ч е л о в е к а.
В сознании этого был источник его непоколебимого мужества.
Как все великие русские революционеры, борцы за свободу и счастье народа, Радищев свято верил в человека.
"Известно, что человек существо свободное, поелику одарено умом, разумом и свободною волею, - писал он, - что свобода его состоит в избрании лучшего, что сие лучшее познает он и избирает посредством разума… и стремится всегда к прекрасному, величественному, высокому" .
В этих словах ярко и сильно выражена вера Радищева в добрую волю человека, благородная мечта о человеческом счастье.
И это было не только убеждением мыслителя. Это было трепетом, радостью, болью и страданием живого горячего сердца, было главным делом смелой и бескорыстной жизни борца-революционера.
В отличие от многих передовых мыслителей и писателей Западной Европы того времени Радищев не обобщал понятие "человек". И уже одно это не только отличает его от них, но жизненной силой и правдой, ясной и точной целеустремленностью его деятельности ставит Радищева выше самых смелых западноевропейских мыслителей и писателей XVIII столетия, раскрывает глубину и самобытность его философской мысли.
Тот человек, за свободу и счастье которого он боролся всю жизнь, был не отвлеченным представлением о человеке вообще, но живой исторической реальностью: русским человеком, русским крепостным крестьянином. Радищеву были чужды космополитические тенденции, - он прежде всего любил родной русский народ и верил в него. Он верил в могучие силы, верил в величественное и прекрасное будущее русского народа. Он жил во имя этого будущего и боролся за него.
"Твердость в предприятиях, неутомимость в исполнении суть качества, отличающие народ российский… О, народ, к величию и славе рожденный!.." - писал Радищев.
И перед его духовным взором открывались грядущие времена, когда рабы, "отягченные тяжкими узами, ярясь в отчаяньи своем, разобьют железом вольности их препятствующим, головы бесчеловечных господ и обагрят их кровью нивы свои…"
"Что бы тем потеряло государство?" - задавал Радищев вопрос. И ответ его звучал замечательным пророчеством:
"Скоро бы из среды их (рабов. - Б. Е.) исторгнулись великие мужи для заступления избитою племени… "Не мечта сие, но взор проницает густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающую; я зрю сквозь целое столетие…"
Он принадлежал к числу людей, смысл жизни которых - в борьбе за лучшее будущее своего народа, за то, чтобы это будущее скорее стало сегодняшним днем.
Современники говорили о Радищеве: "он зрил вперед".
Позднее Герцен писал о нем:
"Александр Радищев смотрит вперед… Его идеалы- это наши мечты, мечты декабристов. Что бы он ни писал, так и слышишь знакомую струну, которую мы привыкли слышать и в первых стихотворениях Пушкина, и в Думах Рылеева, и в собственном нашем сердце…"
В своей знаменитой книге "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищев рассказывает такой случай. Выходя на станции Хотилов из дорожной кибитки, он поднял с земли сверток бумаг, оброненный неизвестным проезжим. Развернул, стал читать бумаги. В них оказалось "начертание законоположений" об уничтожении рабства в России. Читая эти бумаги, Радищев находил в них проявление человеколюбивого сердца, "везде видел гражданина будущих времен…"
Не найти, пожалуй, лучшего определения и для самого Радищева. Поистине он был "гражданином будущих времен". Он открывает собой славную плеяду борцов за счастливое будущее русского народа, за счастливое будущее человечества.
Недаром так часто обращался он к нам, к своим потомкам, продолжателям дела всей его жизни. Недаром незадолго до своей смерти он сказал:
Потомство за меня отомстит…
Но стремясь к лучшему будущему, увлеченный мечтою о нем, Радищев не стоял в стороне от насущных вопросов современности, не пренебрегал настоящим. Сила и правда подлинно великих "граждан будущих времен", то-есть деятелей, борющихся за счастливое будущее человечества, состоит в том, что они, провидя далеко вперед, выращивают на почве современности в труде и борьбе сильные и крепкие ростки будущего.
Величайшими образцами деятелей подобного типа являются Ленин и Сталин.
Радищев был практиком борьбы, - в этом еще одно примечательное отличие его от западноевропейских мыслителей и писателей - самых передовых его современников, - и до конца дней своих честно выполнял долг гражданина, верного сына своей родины, своего времени так, как он понимал этот долг.
